Признак доверия

Повезло тем, у кого «животные» черты представляли собой что-то симпатичное. Всякие там ушки-лапки-усики. Ня-ня-ня и ми-ми-ми. А что делать, когда твой признак доверия только отталкивает близких? — Мы к нему всей душой, а он... Что он? Виноват в чём-то? Как будто он сам выбрал бы подобное «украшение»! Так что у Себастьяна Морана был повод досадовать на судьбу. Но в конце концов он смирился. С течением времени всё реже и реже «ощетинивался», демонстрируя кому-либо доверие. Повзрослев, Себ и в отношения вступал неохотно, и они никогда не длились дольше пары месяцев. Кому понравится, что на спине у твоего парня внезапно вылезают острые иглы длиной до пятнадцати дюймов?! В лучшем случае девушки (да и юноши) принимались его жалеть и... старались побыстрее попрощаться. Последняя девица вообще сбежала с криком. Можно подумать, её козлиные рожки были образцом привлекательности! К тому моменту, когда Себастьян созрел до решения посвятить себя военной службе, он уже несколько лет как не демонстрировал никому «особенного» доверия. Но если он полагал, что сослуживцы не будут совать нос в его дела, то он ошибся. Мог бы и догадаться, что армия и тактичность никак не связаны между собой. Чуть ли не на следующий день после прибытия на базу солдаты принялись обсуждать своих «зверей». — А у тебя какой? — спросил кто-то Себастьяна. — Дикобраз, — мрачно ответил он. Все загудели, причём, как ни странно, уважительно. — Снайпером будешь, — уверенно сказал один из «старичков». — Чего вдруг? — Так он же иглами стреляет. Раз — и в глаз. Себастьян хотел возразить — на самом деле дикобраз просто резко прыгает спиной к обидчику, вонзая в него иглы, и тут же отскакивает назад, — но в эту минуту скомандовали построение, и разговор прервался. А прозвище «Раз — и в глаз» за Себом закрепилось. Ничего не оставалось, кроме как попытаться ему соответствовать. Впрочем, стрельба давалась Себу легко, и по меткости он скоро стал первым в подразделении. Годы шли, карьера продвигалась. Получив звание полковника, Себастьян внезапно осознал, что хотел бы сменить род занятий. За всё время службы иглы ни разу не напомнили о себе. Хотя некоторым ребятам, с которыми Себу приходилось участвовать в опасных операциях, он в целом доверял, но организму, как видно, требовалось нечто большее. Да, пожалуй, повоевал Себ уже достаточно. Пора попробовать что-нибудь другое. Хорошему стрелку нетрудно найти работу. ...Таких людей, как Джеймс Мориарти, Себастьян прежде не встречал. Переменчивый, как погода в Лондоне. То мягкий да ласковый, улыбнётся — ради него горы свернуть хочется; то ругается и шипит так, что клубок змей позавидует; то бешеной мышью мечется по городу, то часами апатично сидит в кресле, будто сфинкс, и слóва от него не добьёшься. Никогда не угадаешь, что у него на уме. А взгляд тёмный, притягивающий — до печёнок пробирает! И всё же Себ ещё никогда не чувствовал себя настолько на своём месте. Порой он немного уставал от чехарды настроений босса, но мысль уволиться даже не возникала. Невысокий черноглазый худенький Джим Мориарти каким-то образом умудрился стать не просто объектом, за защиту которого платились неплохие деньги, но и просто самой большой ценностью. Не раз и не два Себ заставлял себя успокоиться, лёжа в засаде с винтовкой и шёпотом костеря Джима на чём свет стоит. Потому что тот, наняв Себастьяна на должность снайпера и телохранителя, по-видимому, вообразил, что отныне стал бессмертным, и частенько на переговорах со всякими мафиози вёл себя вызывающе, буквально провоцируя собеседников на проявление агрессии. Однажды Себ посмел ослушаться приказа. Точнее, просто не дождался его. Джим вроде бы пришёл к соглашению с парой очередных «шкафов» в дорогих костюмах, развернулся и танцующей походкой двинулся прочь, и тут рука одного из мордоворотов скользнула к поясу. Возможно, он хотел почесаться. Или достать зажигалку из кармана. Или... да что угодно. Но Себастьян выстрелил быстрее, чем подумал. Второй тип мгновенно выхватил оружие, пришлось уложить и его. Джим, услышав шум, вернулся, оглядел оба трупа, будто инсталляцию на выставке, вытянул губы трубочкой, покачал головой. Себ замер. «Теперь наверняка рассчитает. Вот дьявол». Но даже такой расклад был бы лучше, чем если бы Себ пропустил пулю, летящую в Джима. А тот сделал ещё шаг и пнул первый труп по руке. Потом поднял взгляд на чердак, где скрывался напряжённый Себастьян, ухмыльнулся и показал большой палец. Значит, и в самом деле идиот потянулся за пистолетом. Интуиция Себа не подвела. Он выдохнул, только сейчас почувствовав, как взмок. Впервые очень явно представилось, что он мог бы потерять Джима, и сердце сдавил нешуточный страх. Как глупо! Самое настоящее клише: влюбиться в босса, да ещё и в того, кого охраняешь! Для Джима Мориарти главное — чтобы снайпер хорошо выполнял свою работу, а не капал на начальство слюной! Себ с тоской буркнул проклятие и принялся разбирать винтовку. Он попал. Во всех смыслах. А спустя неделю ему снова пришлось перепугаться. Они были в квартире вдвоём, и никаких угроз не ощущалось. Джим азартно стучал по клавишам ноута, возлежа на диване на животе и забравшись под одеяло, а Себ сидел на ковре, лениво вертел в руке пустую обойму и старался не смотреть на Джима и не думать о том, как уютно тот устроился и как хочется его обнять. А ведь надо бы его накормить, с вечера ничего не ел! — Босс... — Да, чашку кофе и пару бутербродов, — сразу отреагировал Джим, на миг обернувшись, и Себ выронил обойму. Потому что лицо Джима было ярко-алым и словно покрыто оспинками. — Вам плохо? — Себастьян тут же оказался рядом, с тревогой всматриваясь в обычно чистую и белую кожу. — Вызвать врача?.. — Что случилось? — немного удивлённо спросил Джим. — Ваше лицо... сильно красное... может, давление? Джим свернул документ, который набирал, нажал пару кнопок, открыв зеркало во весь экран. Несколько секунд созерцал себя. Потом хмыкнул, выпутался из одеяла и отбросил его подальше. — Дай мне плед. Ничего не понимая, Себ протянул требуемое. Джим завернулся в шерстяную ткань и с нечитаемым выражением уставился на Себастьяна. Тот уже хотел спросить, что всё это значит, но тут красный цвет на лбу и щеках начал бледнеть, и на его месте отчётливо проступила коричневая и бежевая клетка. В тон пледу. Ох. Надо же быть таким болваном. Это вовсе не оспинки, а чешуйки! Почему-то Себ за всё время ни разу не задумался, какие звериные черты могли проявиться у Джима. Ни одна птица, ни одно четвероногое не казались подходящими, поскольку Джим был исключительно разным, менялся ежедневно и ежеминутно, как... — Хамелеон, — прошептал Себ. Вышло благоговейно. И... радостно. Во-первых, Джим ему доверяет. Во-вторых, эта смена цвета и в самом деле очаровательна. — Догадался! — расплылся в улыбке Джим. — Кстати, твои полосатые иглы шикарны. Что?! Как?! Когда?! Себ ведь зарёкся показывать кому бы то ни было эти страшные... Так, постойте. Шикарны?! — Дашь потрогать? — В голосе Джима прозвучало что-то детское, как будто он просил яблоко с новогодней ёлки и не сомневался, что ему откажут. Вместо ответа Себ просто сел на диван и повернулся спиной. Ловкие пальцы тотчас зарылись в «заросли», отчего те зашелестели и застучали, как занавески из бусин. Джим провёл по всей длине, попробовал подушечкой пальца кончики. — Гладкие. И острые, — бормотал он. — А какая окраска! Идеально. Прикосновения приносили огромное удовольствие. Но тут Джим ахнул, и Себ взволнованно обернулся — укололся? Однако у Джима в руках была отвалившаяся иголка. — Я не хотел выдёргивать, — серьёзно пояснил он, а Себ с облегчением махнул рукой: — Они слабо закреплены. Пусть останется... на память. — Я буду осторожнее, — пообещал Джим, продолжая гладить бело-каштановые иглы. — Можно мне тоже?.. — спросил Себ, глядя на чешуйчатые ромбики на лице Джима и шалея от своей смелости. Сейчас ему точно скажут, куда пойти и чем заняться... Глаза Джима вспыхнули. Он извернулся, сумев не уронить плед, и улёгся головой на колени Себа. — Наконец-то. Я уж думал, ты не попросишь.

~ // ~ // ~

Нужна большая наблюдательность, чтобы отличить хамелеона от окружающих предметов. ...Конечно, очень весело обнаружить в своей кровати голого бойфренда. Правда, немного напрягает, если до этого момента ты был уверен, что находишься в спальне один. Однако Себастьян быстро привык и уже не вздрагивал, когда часть мягкого покрывала, собранного комом на постели, внезапно оказывалась вовсе не покрывалом и набрасывалась на него. Ведь всё разноцветное великолепие Джима предназначалось одному Себу! И, в конце концов, когда тебя целуют с такой страстью, грех жаловаться.