Хроники Карточного Мира

      От правителя Зонтика в последнее время, казалось, исходил настоящий, неподдельный холод.       Многие Зонтопийцы якобы верили в магических существ — жадных гномов и фей, но вера была крепка и в монстров. Конечно, это были по большей части детские сказки для непослушных детей, но Мороз оказался не менее страшным, чем непослушные Домовые Смеги.       Мороз был бесчувственно холоден к жителям своей снежной страны.       Из-за него погибали посевы, болели люди, а работа в горах становилась непосильным героическим усилием.       «По местным легендам, много лет назад Правитель этих суровых мест лично сражался с Аззардом — хранителем снежных гор, что многие года не давал свету выхода из ледяной бури и уничтожал все живое за ее пределами. Множество лет люди были вынуждены жить под его гнетом, проходя бесконечные бури. Он вонзал в хрупкую землю огромные ледяные штыки и из нее лилась черная смола, образуя камень и железо. Кровь воина стекала на страдалицу, и из нее начало исходить сияние, как из его секиры — так появилось серебро. Удары на себя принимал щит, и яркие искры из него сотворили звезды.       В суровой схватке выиграл Воин секиры, жертвуя своими руками, но даруя первым Зонтопийцам жизнь из света своего неугасающего сердца.        Герой этих сказов спустился к людям из суровых южных гор, его сердце озарял божественный чистый голубой свет, а над головой отражалость красное светило в металлической секире.       Честь, свет и доблесть. То, что он вложил в смысл наших жизней.»       Еще полгода назад из первых ветхих рабочих лачужек образовывались большие дома, благодаря непрерывному труду рабочих и, казалось, помощи свыше. Воин был так щедр. Так же щедр, как и их правитель с ласковым именем «Зонтик» — он давал самое необходимое по щелчку и работал с ними бок о бок. Он был бесстрашен, как и его новый народ. Был тем, кто научил людей труду, был особо близок с ними. И многие до сих пор с любовью хранят в сердцах память о нем. Пока он не исчез в дымке растущего города.       «Казалось это было само воплощение воина из легенд»       Спустя несколько месяцев образовался «старый Амбел» — историческая часть города, из которой началась история этой суровой страны.

***       Зонтик уже несколько недель не чувствовал своих рук.       Конечно, это пугало его до немого ужаса, а от самого тела, кажется, даже исходило тепло, как бы не одевался правитель, но из-за чего-то он молчал. Разговор с придворными или другими людьми, что могли помочь ему, был для него более пугающим, чем свирепые южные горы — неужели все это плата за их переход?       Глаза с тяжелым взглядом упали на белоснежные запястья, прежде чем те пропали под тканью толстых перчаток. Он не чувствовал боли, это было самым страшным.       В замке почти всегда было тепло благодаря двойным стенам с тонкой паутиной труб между ними, но даже это не переубеждало трефа носить более тонкое одеяние в обмен на то, что было на нем. Карточная одежда не использовалась в повседневной практике и являлась предметом особых случаев, как и Алебарда — нынешний символ власти наравне с шестипиковой серебряной короной.       Тем более Зонтику было проще носить более скромные одеяния, иногда ограничиваясь вплоть до самого обычного толстого пальто на пуговицах. Вару бы наверняка не позволил себе носить что-то невышитое золотом, и это вызывало у Трефа усмешку.       Они такие разные.       Треф любил посвящать свободное от рутины время немногим вещам, но точно ценным для него: Певису и Искусству.       На самом деле первый доставлял столько хлопот, но мысль о том, что он избавляет Зонтика от тревог о темном будущем, радовала.       Певис был очень далек от точных наук, но имел особую страсть к путешестивиям и боям. Его вечно можно было найти ошивающимися неподалеку от мест тренировок, так называемых «Ордена Синих Гвоздик» — особая часть защиты самого Короля. Признаться честно, Зонт был против личной охраны, пока проходил по улицам города, но на этом настаивали министры. Наверное, он все же отдалился от своего милого Амбела, как бы сильно того не хотел. И только этот дрянной мальчишка с темно-синими глазами иногда давал вспомнить о нем. Пожалуй, тот не так уж и плох.

***       Наконец Зонт накинул на плечи легкую мантию, обводя взглядом предметы своего чересчур теплого повседневного гардероба. Иногда его преследование тепла доходило до того, что он мог сидеть в огромной мантии в абсолютно теплом помещении. Похоже, те горы вонзили в его тело маленькую зудящую льдинку.       Откинув эти чувства в сторону, он наконец подошел к большой двери, ведущей из его покоев в длинный коридор, и, наконец, на улицу. Тот вид свободы от новых обязанностей, скрытый в узких улочках и тёплых верандах старой столицы.       С неба шёл легкий пушок снега, поблескивая на свету, что означало относительно теплую погоду. Возможно, сегодня ему вновь встретится тот несносный парень, что опять прогуливал учебу. А ведь он сотню раз настаивал на его обучении… Все без толку.

***       В стенах ордена кипела жизнь, звеня орудиями и каблуками военной обуви, что казались Певису настоящей музыкой. Эта симфония была гимном молодого принца, что жаждал такой литературной жизни. Сражения, бои и настоящее геройство! Это ли не настоящая жизнь?       Однако, заприметив в окне парня с синим плащом, Певис понял, что ему стоило как можно быстрее покинуть здание. Он обещал Зонтик, что не приедет сюда еще раз без его ведома!       После этого мальчишку могли ждать неприятности, крупные неприятности…       — Здравствуй, Хоффман, ты не видел одного человека здесь?       У Певиса застыла кровь в жилах: как, черт возьми, он так быстро подошёл к воротам?! Вы не подумайте, что Зонтик бил парня или жестоко наказывал, нет. Просто его лицо принимало удивительный оттенок разочарования, который могли уловить далеко не многие. И это было куда страшнее любых наказаний.       Это было затишье.