Немного поразмыслив над этими странностями, Северус решил обратиться к своему другу. Потому что было слишком странно всё. И воспаленный мозг требовал хоть какого-то объяснения.
К счастью, Сметвик, помимо Мунго, обитал ещё и дома. Дом его стоял в Годриковой впадине, сам городок, как и деревушка Оттери Сент Кечпоул, географически располагались в Девоне, правда, в разных концах Девонширского графства. Устав колебаться, Северус написал Гиппократу, дождался от него приглашения, собрал Гарри и поехал в гости. Прибыв поездом в Северный Девон, отец и сын направили стопы в сторону Кентисбери, в недрах которого хитренько спрятался городок Годрика.
Старательно поплутав по окрестностям, чтобы обойти как можно дальше ту улицу, на которой стоял дом Поттеров, Северус и Гарри добрались до жилища Гиппократа Сметвика. Он, слава богу, стоял совсем в другом конце Ущелья Годрика и вдобавок глубоко закопался в дубовую рощу, так что и не виден был с дороги. Гарри почему-то пришел в восторг от кудрявых дубков, он так радостно смотрел на них, как будто увидел что-то родное…
Слегка удивившись этому, Северус постучался в дверь. Выросший на пороге Сметвик окинул гостей пристальным взглядом и, посторонившись, пригласил в дом. Накрыв для Гарри маленький столик и подав ему угощение — сливочный пудинг — Гиппократ и Северус расположились в другом конце гостиной у камина.
— Ну, Северус, какие проблемы привели тебя ко мне? — поинтересовался хозяин. Гость ответил, озабоченно потирая лоб:
— Странные способности Гарри. Умеет превращается в разных животных, на моей памяти он успел стать белым щенком, серым котёнком, утёнком, белым кроликом и пегим жеребёнком уэльского пони.
Северус замолчал, но Сметвик понял — друг не всё сказал.
— Что-то ещё? — прозорливо спросил он.
— Да… — Северус замученно потер пальцами переносицу. — Звери Гарри имеют целительские свойства. Всё бы ничего, но произошел очень невероятный случай… — далее Северус обстоятельно рассказал об исцеленной онкобольной девочке. Описал, как пони лизал руки ребёнку. Сметвик внимательно слушал, весь подавшись вперед, опершись локтями в колени и не сводя с Северуса напряженного взгляда. Гарри доел пудинг к тому времени, когда папа закончил рассказ, так что Гиппократ тут же перехватил мальчика для осмотра.
— Гарри, иди-ка сюда, мой хороший, давай знакомиться, меня зовут Гиппократ. Не слишком длинно, а?
— Не, — помотал головой Гарри. Гиппократ улыбнулся, взял мальчика к себе на колени и осмотрел его пальчики на руках и голову, мимоходом заглянув в уши и рот, провел ладонью по гладкому чистому лбу, проверяя температуру. Ласково спросил:
— Хочешь мозаику пособирать или кубики?
— Хочу! — обрадовался Гарри. И тут же попросил: — А можно мне веточку от дуба, дядя Гиппи?
— Можно. Почему нет? Пойдем, садик посмотрим…
В дубовую рощицу вышли втроем и неторопливо пошли по аллейке. Гарри обрадованно ускакал к молодым дубкам и закружил вокруг них, приветливо поглаживая стволики. Именно это поведение мальчика подсказало Сметвику кое-что…
— Говоришь, его отец — Поттер? — взглянул он на Северуса. Тот кивнул, а Сметвик покачал головой. — Но мать у него магглорожденная Лили Эванс. Это я сам помню, так как лично принимал у неё роды. Должен сказать, это была очень тяжелая беременность, у Лили несколько раз создавались угрозы выкидыша, и она дважды ложилась на сохранение. Твой случай был очень похожим, Северус: из записей Гиппериона Апписа я читал, что плод Эйлин Снейп дважды был под угрозой… Роды у неё были долгими и трудными, младенец — недоношен. Аппис объяснил это несоответствием генов. Слишком разные родители у детей: отец — волшебник, мать — маггла, в твоем случае почти то же самое, только наоборот: мать — волшебница, отец — маггл. Редкое и весьма случайное сочетание генов. И если в твоем случае всё более-менее обошлось нормально, я имею в виду, гены маггла и волшебницы сошлись хорошо, то в случае Гарри всё не так однозначно. В жилах Эвансов течет кровь друидов. Именно их способности проснулись в мальчике. А он, помимо прочего, ещё и волшебник, очень такая гремучая смесь, Северус. А на фоне всего этого вытанцовывается уникальный дар в каком-либо направлении, в Гарри, судя по всему, пробудился Дар Единорога — Целительства. Чуточку замешанный на звериной магии, о чем свидетельствует уникальная способность принимать облики животных.
Северус растерянно моргнул, обдумывая поступившие сведения, и неуверенно спросил:
— А друиды что, не волшебники?
— Ну почему? — хмыкнул Сметвик. — Как раз волшебники. Ведь, по сути, магия друидов — это древняя магия Природы, практикуемая женщинами и мужчинами. Строго ориентирована на взаимодействие с окружающей средой и позволяет им располагать к себе диких зверей, принимать облик животных и оживлять деревья и растения. Друиды использовали заклинания с большой осторожностью, чтобы их действия не нарушили естественный природный баланс, и старались не злоупотреблять животными. Просто потом люди разделили магию, стали больше использовать так называемую бытовую, а природную волшбу отодвинули на задний план. Даже зверомагию упростили, выбрав из неё самое необходимое и повсеместное, общедоступную и всюду применяемую анимагию. Утратив при этом самые ценные качества вроде понимания звериного языка, многообразие животных образов, их чувств, инстинктов, способностей и, увы, целительских навыков, ибо нет зверя, который не знал бы, как вылечиться от смертельной болезни или раны. Люди-волшебники решили, что бытовых знаний им вполне достаточно для полноценной жизни, и друидов отодвинули в небытие, позабыв примитивные — на их взгляд — умения. Ибо современному магу неинтересно, может ли он вызвать дождь или разбудить дерево. Зачем, если дождь и сам может пролиться в положенный сезон, а дерево проще срубить, чем пробуждать его и просить перейти куда-нибудь подальше от окна…
Помолчали, смотря на мальчика, о чем-то шепчущегося с деревцом, потом Сметвик снова заговорил:
— И у нас есть проблема, Северус… Как я сказал, друиды ушли в небытие, их имена забыты, и в наше время нет никого, кто может правильно и без потерь вырастить и воспитать нашего маленького друида с проснувшимися дарами целителя и звероморфа. А ведь если верить хроникам, сам Мерлин сталкивался с друидами своего времени и даже перенял кое-какие их умения, отцом Мерлина, по легендам, был Балинор — Повелитель драконов, очень могущественный волхв.
— Что, совсем нет никого? — почти жалобно спросил Северус, понимая значимость сказанного. Гиппократ задумался, потом неуверенно проговорил:
— Фенрир Сивый мне как-то рассказывал об оборотне, который, помимо волка, ещё превращался в медведя. Попробую с ним связаться, вызнаю подробности о том человеке.
— А ему можно доверять, Фенриру? — недоверчиво взбрыкнул Северус. — Он же оборотень, детей рвет! Ты ещё Люпина вспомни…
— Помню я Люпина, помню, — опасным тоном процедил Сметвик. — Но и папашу его, Лейелла Люпина, я тоже помню, слишком он зарвался тогда, целые поселения оборотней вырезал подчистую, никого не щадил, всех предавал казни — стариков, женщин, детей! Тебе известно ли, Северус, что в той бойне погибли дети и жена Фенрира? Вот и отомстил Сивый, отомстил жестко, но справедливо — через ребёнка. Раз ты не пощадил моих, то помучайся теперь, полюбуйся, как твой собственный детёныш воет на луну. Северус, поверь, я не одобряю его поступка, но и Лейелла не могу похвалить за то, что он вырезал несколько общин оборотней, среди которых жили и обычные люди — соседи, их жены и дети.
Подумав, Северус вынужденно признал, что целитель прав — по вине мага Лейелла Люпина тогда погибли невинные люди, из-за чего его поступок считается особо тяжким преступлением. Да и от возможного наставника не стоит отказываться, необходимо его найти, ведь и в самом деле в наше время никому не известно, как учить подрастающего ребёнка-друида, да ещё с такими редкими способностями.
— Хорошо, Гиппи, свяжись с Фенриром, узнай у него об этом человеке.
— Отлично, — кивнул Сметвик. — Найду его и сразу пришлю к вам… Ого, Северус, смотри!
Северус поспешно перевел взгляд с него на мальчика и успел увидеть, как от деревца отслоилась тонкая спираль коры и, превратившись в веточку, плавно скользнула в руки Гарри. С ней он тут же подбежал к мужчинам с радостным криком:
— Папа, дядя Гиппи, посмотрите, что мне Катал подарил! Он сказал, что посох теперь мой навсегда и что он вырастет вместе со мной! Как здорово, правда, папа?!
Северус и Гиппократ покосились друг на друга, а потом Сметвик осторожно спросил:
— Кто подарил?
— Катал, один из троицы, дядя Гиппи, — обстоятельно сообщил Гарри. — Энгус и Моранн выросли в других местах, их желуди далеко унесло временем и ветром. Они жили очень давно, но смогли стать духами деревьев. И один из них — Катал — оказался здесь, он меня услышал и заговорил со мной.
Сказав это, мальчик отошел на дорожку — поизучать свой подарок. Гиппократ взглянул на Северуса.
— Насколько я понимаю, Гарри только что назвал нам имена трех друидов, живших в незапамятные времена. Что, кстати, доказывает мою догадку: Гарри — друид. Целитель и звероморф. И, как мы видим, обладает ещё одним даром — слышать и понимать деревья — и умеет разговаривать с ними. Ох, хоть бы нашелся тот человек, только он способен поддержать, укрепить и закрепить умения Гарри! Без его помощи Гарри с возрастом может утратить свои невероятные таланты, например, перестанет слышать деревья или превращаться в зверей.
Северус с тревогой посмотрел на сына — тот неподалеку возился с подаренной деревом палочкой: вертел в руках, водил ею по песку или помахивал в воздухе. Может, и прав Сметвик, талант Гарри надо развивать и укреплять, нельзя допустить, чтобы такой ценный дар был утрачен, да и сложно предугадать, как это скажется на самом мальчике, если он лишится хотя бы части своих волшебных сил. Что и говорить, после объяснений друга стало намного легче, странности Гарри стали понятными, он не сверхъестественное нечто, а всего лишь маленький друид с пробужденной древней магией.
На таком вот оптимистичном настрое Северус вернулся с сыном домой, чтобы спокойно зажить и отдаться течению времени вкупе с терпеливым ожиданием того человека, которого пообещал найти и прислать Гиппократ Сметвик. На фоне полученных сведений Северусу вспомнилась давняя и, как теперь выяснилось, напрасная обида Петуньи, и после недолгих размышлений он решил рассказать ей об этом.
— Знаешь, сестрёнка, ты ведь зря когда-то завидовала Лили, — начал он как-то раз после ужина. — Вы с вашими родителями дадите изрядную фору самым сильным волшебникам.
Петунья, убиравшая со стола тарелки, замерла и недоверчиво посмотрела на Северуса.
— Ты о чем?
— О том, что в жилах Эвансов, оказывается, течет кровь друидов! — торжественно объявил тот.
— Да ты что?! — Петунья так и села, упав на стул напротив.
— Ну да! — с понятной гордостью посмотрел на неё Северус. — Вам тоже есть чем гордиться! Ведь именно благодаря вашей крови Гарри стал таким удивительным человечком, а не каким-то вшивым колдунишкой. Вот уж поверь мне, Петунья, однажды Гарри всех за пояс заткнет, а самого Дамблдора в пыль-порошок сотрет! Имя его матери ещё прогремит на весь мир.
Петунья слабо улыбнулась, с благодарностью глядя на брата. А Северус, залечив старые раны, нанесенные гордости Петуньи, занялся делами и сыном. Он не знал, когда появится тот человек, если вообще найдется, так что просто окунулся в быт и рутину. Ходил по магазинам, воспитывал Гарри и Дадли, следил за весом Вернона, ибо тот был склонен к полноте и то и дело норовил раздобреть в ширину, чего Северус старался не допустить, периодически сажая Вернона на диету и курсы зелий для похудения. Потом та же бяка обнаружилась и у Дадлика, и Северус начал грузить мальчишку физзарядкой и сбалансированным питанием. Тщательно проводил ревизию холодильника, безжалостно выбрасывая жирное и мучное. Рычал на Петунью.
— Черт возьми, тебе боров нужен? Так давай поросёнка достану, его и откармливай, а мужа и сына прекращай закармливать!
Петунья ежилась и жалобно моргала, не в силах устоять перед голодными глазами сына. Северус закатывал глаза, махал рукой, хватал Гарри и убегал с ним на прогулку, чтобы не рассориться вконец с глупой жалостливой Петуньей. Эти мелочи жизни стали чудесными достоинствами, когда хогвартская сова принесла Северусу письмо от МакГонагалл.
«Дорогой мистер Снейп!
Спешу уведомить Вас о назначении на пост преподавателя Зельеварения в школу Хогвартс в связи с отставкой Горация Слизнорта. К учительству Вам прилагается деканство над факультетом Слизерин, а также личные покои, кабинет, лаборатория и приличный оклад.
К своим обязанностям декана и профессора Вы можете приступить с первого сентября текущего года.
Искренне Ваша,
Минерва МакГонагалл, заместитель директора»
Северус фыркнул и написал ей вежливый отказ. Ему только Хогвартса не хватало для полного счастья! Обойдутся там без него. Минерва отказа не поняла, написала ещё одно приглашение, на которое Северус ответил более подробным языком, конкретно поясняя, почему он не может явиться на работу именно сейчас. Минерва снова не врубилась, гневно потребовала объяснений, на каком основании он увиливает от предлагаемых обязанностей? Северус побился головой об стол, порвал в клочки пару бумажек, таким образом отведя душу, кинулся за советом к Петунье. Та его выслушала и хмыкнула.
— Ну напиши ей, что ты женился, что твоя жена самая настоящая мегера и никуда тебя не отпускает.
— Думаешь, это поможет? — кисло возразил Северус. — Да она только обрадуется и пришлет двойное приглашение моей жене включительно.
— Понятно… — поджала губки Петунья. Смерила его взглядом и предложила: — Тогда скажи, что занят, учишься на магистра и потому никак.
— Петунья, ты — золотце! — взяв её за щеки, Северус чмокнул её в кончик носа. — Так и сделаю!
И чтобы не врать, он и в самом деле разослал несколько заявок на подмастерья европейским Мастерам. Почти сразу ему ответил Сметвик, позвав в гости.
— Что, Северус, докапываются до тебя? — добродушно спросил он, наливая гостю.
— Ой… и не говори! — вздохнул Северус, принимая бокал с Огденским. Гиппократ уселся в кресло напротив.
— Ну смотри. Соломон не только мальчонку будет пестовать, он и за тебя возьмется, потому как травник и зельевар прекрасный, помимо ведовства.
— Э-э-э… он объявился? — опешил Северус.
— Да-а-а, — довольно потянулся Гиппократ. — Как услышал, что его помощь новому друиду требуется, так сразу и откликнулся. Так что готовься к его приезду, Северус. Со дня на день будет.
Северус в ответ перекосился, отнюдь не радуясь перспективе угодить в ученики неизвестного ведуна. Был бы известный Мастер с мировым именем — тогда другое дело, к такому он с удовольствием пошел бы в подмастерья, а безвестный незнакомец что? Что он может дать, кроме ненужных знаний? Гиппократ укоризненно покачал головой, видя его недовольство.
— Се-е-еверус… — протянул он неодобрительно. — Ну чего ты противишься? Ты же имя сам себе сделаешь, если вдруг понадобится такая блажь. Главное-то не в том, что он никому не известен, а в том, что он реально может помочь Гарри. И тебе.
— Ну знаешь, как-то не по нраву мне — доверять своего ребёнка абы кому… — недоверчиво прищурился Северус. — Вот был бы он человеком известным, тогда б я подумал.
— У него есть свои веские причины оставаться в тени, — неласково отозвался Сметвик. — Не все жаждут плескаться в лучах славы подобно Златопусту Локонсу, есть и скромные люди, такие, как Соломон, незаметные, но искренние в своих добрых делах.
— Фамилия-то у него есть? — съязвил Северус.
— Эмрис! — нехотя буркнул Сметвик. Северус булькнул, подавившись удивлением и вином.
— Кто-о-о? — едва прокашлялся он. Гиппократ с наслаждением добил:
— Соломон Гвинедд Эмрис, прямой потомок Балинора. Понимаешь теперь, почему он не афиширует свое имя, с таким-то происхождением?
— Боже… — Северус продолжал надрывно кашлять в тщетной попытке вернуть горло на место. — Разве у Мерлина были потомки?
— У него — неизвестно, а вот у Балинора, его отца, вполне могли быть ещё дети.
— Но в истории нет ничего о братьях и сестрах Мерлина! — продолжал протестовать Северус. — Нет ничего, никаких сведений, ни малейших намеков…
— Так слава-то Мерлина затмила всё! Пойми, Северус, Мерлин жил в одно время с Артуром, стал его наставником, потом советником при дворе короля Артура, сейчас в мире даже не все знают, как вообще звали отца Мерлина, многие уверены, что у него и вовсе отца нет, что он рожден от духов и феи Озера. Так что прочие дети Балинора просто пошли иными путями, не такими известными, как дорога Мерлина, их подвиги всего лишь затерялись в глубине веков, растворились в тени более знаменитых волшебников. А Соломон очень скромный, честный человек, тихоня и незаметный друид. Тебе, собственно, радоваться надо, что он вообще нашелся, что он живой, оказался друидом нашего времени и вдобавок ко всему согласился помочь твоему сыну.
Северус откинул голову на подголовник кресла и прикрыл глаза — умеет Сметвик убеждать… что и говорить, им с Гарри действительно повезло, что в современном мире нашелся хоть один живой друид, если уж прочие канули в Лету, сгинув из памяти человеческой или став безмолвными деревьями, как невысокий дубок Катала в рощице Гиппократа. Вздохнув, он сглотнул, проверяя целостность саднящей глотки, надорванной кашлем.
— Где мы встретимся? И когда?
И вообще… было немного страшновато — встречаться с магом из далекого прошлого. Всё равно что воочию увидеть живого Николаса Фламеля, если б тот появился здесь, в этой гостиной. Ответ Сметвика не принес облегчения.
— Он не сказал. Как только, так сразу, уладит свои дела, освободится и приедет. Он написал мне, можешь посмотреть, если хочешь.
Северус с затаенной дрожью взял протянутый ему листок тетрадной бумаги в клеточку, на которой обычной синей ручкой было начертано следующее:
«Уважаемый господин Сметвик.
Крайне удивлен вашим приглашением и заинтригован явлением в мир маленького волшебного человечка с таким сложным и удивительным даром. Буду рад стать опорой мальчику и его семье, поделиться с ними своими знаниями и направить их на верный путь. Приеду, скорей всего, в начале лета, в самую пору цветения, когда жизнь полностью и повсюду пробуждается ото сна. К тому же лето — это самая чудесная пора детства, полная солнца и высоких трав. Пора чудес и открытий. Это — наиболее подходящее время для нашего знакомства. Надеюсь, мы понравимся друг другу.
С искренним уважением, ваш Соломон»
Северус повернул голову к окну: за ним виднелись ветви сирени, покрытые молодыми клейкими листочками — весна только что вступила в свои права. Что ж, не так уж долго осталось его ждать. А судя по письму, его писал основательный и очень надежный человек, искренне настроенный на серьезную работу с маленьким ребёнком.
