Три – вариант нормы

Территория Звезды не была столь огромна, как изначально казалось Офелии. С высоты полета дирижабля она была необъятная, но в реальности не достигала и половины размера Полюса. И неудивительно: Звезда состояла буквально из одного города административного назначения, где находился департамент международного назначения, Территориальное собрание и Сенат, а также посольства всех территорий. По сути Звезда являлась концентрацией различных политических и юридических структур, что помогали в разрешении вопросов межтерриториального уровня. Через четыре дня несколько таких будут решаться, а сегодня, по словам Беренильды, на конференции Территориального собрания будут озвучены все вопросы. Затылок Офелии покрылся капельками пота из-за предстоящего ей, целого дня нахождения возле важных политических личностей и людей невероятного влияния, хоть ей выступление перед ними не грозит. Они покинули дирижабль еще рано утром и разделились прямо в аэропорту: тетушка Розелина, Виктория и Гектор уехали в гостиницу, а Беренильда с Офелией отправились в здание Территориального собрания, так как начиная с полудня и до шести вечера будет длиться конференция, где находятся около ста человек. Офелия и Беренильда вышли из нового черного трамвая перед гигантским зданием собрания. Инфраструктура Звезды претерпела серьезных изменений еще с самого первого съезда, реализовали новые транспортные пути Корполиса и Вавилона по всей территории, электричество и водопровод: ранее Звезда, хоть и являлась ковчегом международного назначения, не была особо жилой зоной, а потому с перестановкой приоритетов внесли изменения и в ее внутреннее состояние. Единственное, что не подвергалось преображению, так это вид административных учреждений, как и корпус Территориального собрания перед ними. – Есть пара правил поведения в этом месте,– бесшумно встала возле Офелии Беренильда и уверенно ухмыльнулась зданию. – Мы с вами не исполняем никакой роли, помимо спутников Фарука, а потому ни мне, ни вам нельзя давать комментариев, даже если потребуют, нельзя советовать что-либо послам других территорий, а еще лучше вообще с ними не контактировать, если речь идет о съезде и всех его сопутствующих. Офелия сжала руки в кулаки. Ее блестящие алюминиевые пальцы скрылись под плотной коричневой тканью перчаток, отчего она выглядела увереннее и не столь устрашающе. Шарф пришлось оставить на попечение Гектору дабы избежать возможных рисков, а платья на Офелии и Беренильде были кардинально разные: у Офелии оно оказалось темно-синим с аккуратным кружевом на воротнике и длинными рукавами, а у Беренильды винным с весьма откровенным декольте и облегающими рукавами. Однако оба кроя спрятались под темными пальто. – Нам лучше идти, – Офелия шагнула вперед, слыша рядом шаг Беренильды. Здание напоминало ратушу Анимы: на фронтоне восседал превосходный горельеф с изображением шести Духов Семей: Фамы, Люцифера, Инь, Зевса, Поллукса и Елены – самых влиятельных Духов, а теперь и Представителей. Фронтон держался на четырех колоннах с впалыми вертикальными полосами, что в размере были намного шире и выше, чем казалось, а само здание достигало высоты в восемь этажей. Преодолев половину расстояния до входа, Офелии пришлось запрокинуть голову, только бы посмотреть как высился над ее головой величественный фасад, где сегодня пройдет конференция. – Арчибальд и Торн уже внутри? – спросила она по пути. – Должны быть, – ответила Беренильда. – Начало через двадцать минут, а Торн опаздывать не любит. Вход в корпус собрания был вдвое выше роста Офелии, такой, чтобы Представитель без затруднений мог пройти внутрь. Массивные деревянные двери с толстыми ручками отворяли гвардейцы, сейчас стоящие по бокам и придерживающие сами двери, пока шел значительный поток людей. Справа Офелия заметила, как стоят двое мужчин в смокингах и надевают браслеты на запястье жителям Титана: специальные приспособления, контролирующие их массу, ведь порой граждане Титана случайно увеличивают или уменьшают ее. Чтобы предотвратить возможные разрушения было решено блокировать их семейное свойство на время проведения конференции. Перед Офелией и Беренильдой с правого боку подошла делегация с Фароса во главе с Представителем – Гором. Одетый в бежевый костюм и с завлекающей улыбкой на губах, он заставил улыбнуться обоих гвардейцев и квартет девушек впереди. – Приветствуем, Фарос, – сказал один из гвардейцев. У Офелии сложилось ощущение, будто бы голос гвардейца стал нарочито выше истинного. Неужели свойство очарования жителей Фароса настолько сильное? Только делегация переступила порог, как к ним подступило трое мужчин с такими же браслетами, как у жителей Титана. И вправду: чары обаяния на съезде равны коррупции, а в столь высоких кругах это недопустимо. Троица одним движением руки надела на шестерых человек браслеты, один побольше на Представителя и отпустила их, дав проход Офелии и Беренильде. Офелия услышала шорох и повернулась к красавице: та достала из сумочки лист блокнотного формата из плотной бумаги и протянула Офелии. – Им нужно знать, можно ли вас впускать, – подмигнула Беренильда. – Это ваш пропуск. Она взяла у нее из рук пропуск и, проведя большим пальцем по имени, подошла ко входу и встала за спиной Беренильды. Завитые в объемные кудри светлые волосы мигом заколдовали контролеров, мужчина застыл с ее пропуском в руках не в силах отвести глаза. Беренильда и вправду была чертовски красива, а татуировки под полупрозрачной тканью рукавов подчеркивали тонкость рук, что отдали контролеру пропуск. Офелия выглянула из-за плеча красавицы. На лице сияла доброжелательная улыбка губ в багровой помаде, застыли искры в глазах с темной подводкой. – Я могу пройти? – спросила Беренильда, ухмыляясь своему очарованию. Мужчина тряхнул головой, удивленно выдохнул, осознав свою непрофессиональность и взглянул на пропуск. По глазам Офелия отметила, насколько глупо он себя наверняка чувствовал. – Конечно, госпожа Беренильда, – утвердил контролер и вернул пропуск. – Приветствую вас как часть делегации Полюса. Прибыли по отдельности? – К сожалению, – кивнула она и забрала пропуск. – Моя спутница. Беренильда повернулась назад и положила руку Офелии на спину, подталкивая вперед. Мужчина вмиг стал серьезным и протянул руку. – Ваш пропуск. Офелия на секунду замялась, но все же дала ему карточку. Не забирая ее в руки, контролер посмотрел на данные, удовлетворенно кивнул и шагнул в сторону. – Мадам Офелия, приветствую вас как часть делегации Полюса. Можете пройти. – Благодарю, – сказала Беренильда, напоследок улыбнувшись мужчине. Вдвоем с Офелией, они вошли в здание и попали в длинный высокий коридор. Красная ковровая дорожка уже успела испачкаться пятнами шампанского и дорогого вина, его пили те участники делегаций, что не выступали сегодня. На бежевых стенах висели старые картины и портреты различных личностей территорий, Духов Семей, а также самые красивые виды с бывших ковчегов. Тут и знаменитая Ледовая гора Полюса, Живой оползень Анимы, Электрическое море Гелиополиса, Исчезающий вулкан Весперала и прочие чудеса природы, связанные с семейными свойствами здешних Семей. – Превосходная архитектура, – восхищалась Офелия. В нос ударил сладкий запах алкоголя, а в следующую секунду к ней вернулась Беренильда с бокалом шампанского. Ее взор наградил не только некоторые картины вниманием, а еще и чудесный барельеф на своде в виде хвойного леса, какой преобладал на Звезде. – Симпатичные рисунки, – согласилась она и сделала глоток. – Но шампанское еще симпатичнее, как и необходимость найти здесь Арчибальда. Офелия ухмыльнулась, сопровождая скептическим взглядом одинаковых мужчин в одинаковых костюмах. – Какое разнообразие, – заметила она. – По крайней мере, Арчибальда легко найти среди смуглых лиц. – Именно, нельзя терять время: негоже нам здесь расхаживать одним, – скривилась Беренильда, взяла Офелию за руку и отдала проходящему мимо лакею бокал. – Я ошиблась: отвратительное шампанское. Она потащила Офелию вперед, в море костюмов и мундиров, с орденами и без. Двадцать Семей сегодня присутствуют в одном здании, второй раз в Новой истории. Офелия ощущала, как в жилах вместо крови течет восхищение и гордость, ибо поначалу абсолютно все считали, что процесс интеграции пройдет не так успешно, но в день Соединения, инверсии, возвращения Елены и остальных у многих не осталось выбора. Да и право ведения политики осталось практически неизменным, за исключением вопросов надтерриториальной важности. Справа около лакея стояла смуглая девушка с браслетом на руке – делегация Весперала. С ней разговаривал молодой человек светлого оттенка кожи, в красной рубашке под черным мундиром – с Циклопа. Оба общались на тему далекую от съезда и политики, Офелия улыбнулась тому, как мило они смотрелись вместе, учитывая, что девушка была выше сантиметров на десять. В левом углу вдалеке уже было больше людей, Офелии удалось распознать лишь Тотем по шрамам на руках: у всех с Тотема обычно руки и лицо в них, а сами по себе люди темнокожие. – А кто там помимо Тотема? – поинтересовалась Офелия, кивая в сторону группы. Беренильда с любопытством глянула, куда она показывала, и нашла глазами группу людей в идентичных смокингах. – Зефир, – ответила Беренильда. – Видите белые копна ветров на руках и шее? Это постоянные метки, как у кланов Драконов, Миражей и Паутины. Они есть и у Зефира. – А еще? – Тартар, – продолжила она, указав пальцем на женщину с металлическим ободком. – У них не браслеты, а железные венки, они нужны, чтобы не пользоваться теллуризмом на конференции. Если не ошибаюсь, других Семей тут нет. Офелия поджала губы. Насколько же все строго, а ведь это лишь конференция и лишь участники делегации, а не Представители. Однако, если верить увиденному, и на них распространяется политика неиспользования свойств. За углом их встретил грандиозный высокий дверной проем в непосредственно зал, где пройдет конференция. Сейчас его окутал хаос голосов и шума, кучи важных людей в важной одежде разговаривали друг с другом насчет политики и без повода, кто-то шутил, попивая отвратительное шампанское, кто-то держался отстраненно, но разнообразие культур было налицо. Перед входом в помещение стоял высокий бледный мужчина с дырявым цилиндром на голове и, обаятельно улыбаясь, подмигивал проходящим мимо дамам. Беренильда цокнула языком и щелкнула пальцами, чем вынудила Арчибальда повернуться на звук. – Вот же дамский угодник! – возмутилась она. – Как давно здесь стоите и занимаетесь очарованием женщин вместо работы? Арчибальд хитро улыбнулся, стянул с головы цилиндр и с уважением поклонился Беренильде. – При всем уважении, я занимался работой: иначе как еще вы бы меня узнали? – съехидничал он и кинул беглый взгляд на зал конференции. – Пойдемте, считаю должным ознакомить вас с тем, что будет происходить здесь через пятнадцать минут. Щелчок пальцев и поворот Арчибальда в сторону помещения чуть отвлек Офелию от невероятного изумления всему, что ее сейчас окружило. Вслед за Беренильдой она вошла в круглое помещение с кольцевым столом. Двадцать больших кресел и несколько поменьше стояло вокруг. Трибуна, откуда будут озвучены все вопросы, стояла напротив выемки круглого стола – та нужна для входа в середину. На лицевую грань трибуны прикреплена серебряная эмблема Звезды. – Итак, делегация Полюса сидит в первом ряду вон там, – Арчибальд указал пальцем на почти самое левое место около трибуны. У нас пять маленьких стульев: мне, фаворитке Фарука, вам и Торну. – К слову, где он? – поинтересовалась Беренильда. – На нем бумажки, – отмахнулся Арчибальд.– Анима сбоку от нас. А вот Анима была с самого левого края. – Кто в делегации, не знаете? – спросила Офелия. – Не видал, к сожалению, – ответил Арчибальд. – Вавилон посередине, где два больших кресла рядом. Из важного, кажись, все. Мадам Торн, если вам интересно, то участники делегации Вавилона находятся дальше по коридору. Арчибальд указал на второй вход в помещение с другого боку. Офелия вытянулась, рассматривая его получше. Фактически он являлся продолжением того огромного коридора, где они уже были, вот только куда вел – неясно. Пожав плечами, Офелия решила это узнать. По крайней мере, желала убедиться, есть ли среди участников делегации Вавилона ее знакомые. – Я скоро вернусь, – предупредила она и пошла вперед. Все равно с Торном ей удастся поговорить лишь ночью, когда конференция подойдет к концу и настанет время готовиться к настоящему съезду. Торн наверняка уже выделил пару часов своего плотного графика для их разговора, а потому переживать не стоило. В конце-концов, если бы он хотел, стоял бы с Арчибальдом рядом. Коридоры все так же были усеяны картинами разных размеров в золотых рамах, красная дорожка все так же простиралась под ногами, гул по прежнему отбивался от стенок помещения. Прямо по курсу Офелия уже заметила форму бывших виртуозов вместе с роскошной черной гривой под серебряным ободком, как у жителей Тартара, – Октавио стоял рядом с коллегами и слушал рассказ участника другой делегации. Улыбка появилась на лице моментально, Офелия пересекла оставшееся расстояние в два счета. Ее не волновало разнообразие лиц, среди которых она лавировала, не беспокоил факт того, что она одна из немногих, кто в верхней одежде. Сейчас она ощущала острую потребность поговорить со старым другом. Октавио заметил Офелию, когда она подобралась почти что вплотную. Вежливая улыбка сменилась каменным лицом удивления, а после счастливой усмешкой. – Прошу прощения, мне нужно отлучиться, – предупредил он посла Аль-Андалузии и галантно прошел через круг стоящих людей прямо к Офелии. – Рада видеть, – ухмыльнулась она. – Будет пара минут? – Определенно.

* * *

– Есть новые сведения насчет той программы? – перешла к делу Офелия, как только они пришли к менее людному коридору. – Нашелся кто-то ответственный за это? Октавио разочарованно покачал головой. – К сожалению, таких точных данных найти не удалось, но я более чем уверен, что эта программа исполняется дилетантами, – он почесал затылок, окидывая взглядом картины. – Но что более странно, я не смог найти данных и о потенциальных пациентах, будто бы они очень важные люди или просто не существуют. – Это и вправду странно, – нахмурилась Офелия. – А Представители как-то реагируют на такое подозрительное действо прямо у себя под носом? – Они не в курсе, поэтому от Вавилона это будет один из вопросов, решаемых на съезде, – объяснил Октавио. – Дело вот в чем: есть еще и мои предположения. Интересно? – Разумеется. Выкладывай. Октавио глубоко вздохнул и сложил руки на груди. Офелия уже заметила на его лице следы сильной усталости: глубокие скуловые впадины, яркие синяки и мешки под глазами, обветренные губы и тело, с последней их встречи ставшее более сухощавым. Он горько усмехнулся. – Я думаю, это диверсия, но не против Поллукса и Елены. Кто-то что-то замышляет, надо только понять кто и что. Звучит странно и неправдоподобно, но я попытаюсь что-нибудь выяснить. Офелия кивнула. – Буду благодарна, – вздохнула она. – Как сам-то? Октавио тихо засмеялся и опустил руки по швам. – Паршиво в последнее время, – ответил он.– Надеюсь, после этого съезда и защиты проектов график чуть омельчает, но полностью доволен я останусь, когда разберусь с проклятым Центром. Все же его стоило закрыть сразу после Соединения. – А Леди Септима? – продолжила Офелия. – Как она? – Чудесно, – без доли сарказма сказал Октавио. – Часть делегации Вавилона второй год подряд, помогает "Дружной Семье". Ее жизнь особо не изменилась, за исключением исчезновения оттуда требовательного Лорда и докучающей анимистки. Офелия улыбнулась, поворачивая голову к Октавио. – Представляю, как же ей скучно. Послышался гул в громкоговорителях по углам, Офелия и Октавио мигом остановились и подняли на него взгляд, ожидая диктора. – Говорит Звезда: просим делегацию территории Вавилон явиться к председателю Территориального собрания в полном составе. С уважением, администрация учреждения Территориального собрания. Октавио обернулся к повороту, скептически приподнимая брови. – Я должен идти. Приятно было повидаться, Офелия. – Благодарю и тебя. К слову, ты не знаешь, где может находиться делегация Анимы? Октавио уже пошел вперед, но остановился и поднял вверх указательный палец, показывая свою вовлеченность. – Если мне не изменяет память, я их видел в главном зале около плотной группы людей. Офелия кивнула, но Октавио, кажись, этого уже не заметил. Вновь нацепив приветливую улыбку, он повернул в другое ответвление от главного коридора в кабинет председателя, а Офелия двинулась назад в зал. Посмотреть на делегацию Анимы Офелия желала лишь по одной причине: узнать, есть ли среди них чтецы и будут ли они против прочитать книгу о геомагнетизме. Поскольку она у Офелии с собой, было бы полезно узнать о ее прошлом подробнее, а заодно и понять неизвестные тексты через мысли и эмоции авторов. В главном зале к ее взгляду тут же припала та группа, о которой говорил Октавио. Офелия узнала среди них Надзирательниц, отчего в груди заскрипел гнев. Однако после он сменился небывалой милостью, ведь в урагане старых угрюмых лиц она разглядела еще более угрюмое и старое лицо крестного – единственного человека не в костюме, а в обычном вязаном свитере. Рама очков скрывала насупленные от недовольства брови, пышные усы – сжатые губы. Офелия приоткрыла рот от удивления и готова была уже прыгать от счастья, но вовремя вспомнила о наставлениях Беренильды. Выпрямилась и стерла слишком уж искреннюю улыбку с лица. – Вы и вправду быстро вернулись, – подметил Арчибальд, подоспев к Офелии. Она вздрогнула, еще не научившись контролировать нервные реакции. – Да, разговор выдался короткий, – ответила она судорожно и кивнула на крестного. – Там мой родственник. Я же могу подойти поговорить здесь? Арчибальд закивал. – Конечно, почему бы и нет? Я посмотрю отсюда, раз уж вы так боитесь привлечь внимание. Офелия коротко вздохнула и обогнула круглый стол, направляясь вперед. Крестный явно скучал за разговорами Надзирательниц с другими участниками и был бы рад любому кипишу, а потому суетливо оборачивался в поиске хоть какого-нибудь интересного события. В его руках имелась потрепанная папка с вырванными из тетрадей листами в клеточку, совсем не похожая на папку с важными документами. Офелия сжала кулаки и тряхнула головой, призывая себя собраться с мыслями. Она уверенно зашагала в направлении делегации Анимы. Надзирательниц не волновал никто, помимо людей с Ситэ, поэтому Офелия оказалась замеченной лишь крестным, глаза которого расширились, стоило ей попасть в поле его зрения. Крестный раскрыл рот и почти прижал к нему руку, оборачиваясь по сторонам. – Что ты тут делаешь, девочка? – прошептал он, завлекая Офелию к себе. – Неужели ты с этим оборванцем пришла? Он указал в обратную сторону, откуда она ушла. Офелия сразу поняла, что крестный имел ввиду Арчибальда, а потому тихо захихикала его галантному поклону. Увидев его, крестный махнул рукой с папкой и отвернулся к трибуне, что подвергалась сейчас тщательным протираниям белоснежными тряпками. – Итак, что ты тут забыла? – повторил крестный. – В жизни не поверю, что ты добровольно согласилась на этот ужас. Офелия закивала. – Ваша правда, – сдавленно произнесла она и серьезно заглянула ему в глаза. – Фарук пожелал, чтобы я и еще несколько человек были частью его делегации, отказаться я не могла, ибо ситуация столь же авторитарна, как и с Надзирательницами. Но у меня есть к вам одна просьба как к чтецу. Услышав последнее слово, крестный удивленно приподнял брови и вытянул губы. – Чтецу? – повернул он голову к ней. – И что я должен прочитать? – Книгу, очень старую. Я нашла ее в одной библиотеке Полюса, той, что подверглась инверсии и была невидима много лет. Я хочу узнать, каким был мир до Раскола, – Офелия обняла себя руками. – Сегодня у меня ее с собой нет, но вообще она на Звезде. Крестный убрал руку с плеча Офелии и сжал папку. Под оправой скрывался крайне напряженный взгляд, морщины на старческом лице лишь подчеркнули преклонный возраст, а перчатки в дырках навеяли Офелии чувство теплой ностальгии по временам, когда она рвала перчатки от нервов, а не во время обучения пользования протезами. – Я смотрю, кто-то из твоих друзей воплотил мою задумку в реальность? – ехидно подметил крестный, указывая пальцем на руки Офелии в перчатках. – Там то, о чем я думаю? – Если возьметесь за чтение, то узнаете, – улыбнулась Офелия. – Вы согласны? Крестный выпрямился и опустил руки, медленно качая головой. – Когда же я был не согласен? – прыснул он.– Конечно я помогу, даже более того, я за этим сюда и приехал! Офелия тут же посмотрела на него, улыбки и веселья как не бывало вовсе, ей показалось, сейчас она услышала то, что, возможно, ее спасет. – Вы – что? – переспросила она. – Боюсь, я немного запуталась. В каком смысле приехали мне помочь? – В прямом, девочка! – воскликнул он и подозвал Офелию пальцем. Она нахмурилась, но все же подошла ближе, почти вплотную к крестному, и затаила дыхание в ожидании ответа. – Ты забыла одну очень важную вещь, когда сбегала из дома. Записки твои. Когда вы уехали, твоя мать чуть крышей не двинулась и в истерике, когда ругалась со мной в вашей комнате, опрокинула стол с этими записями. Хвала всему на земле, не заметила конкретно те про зеркала, поэтому я их забрал и привез сюда. Думал передать кому-то из твоих друзей, но раз уж ты здесь собственной персоной… Крестный вложил в руки Офелии ту самую папку, что была в его руках на протяжении всего времени здесь. Теперь стало ясно, почему она выглядит так неподобающе для важной конференции. Офелия прижала папку к груди и медленно провела пальцем по листам сверху, будто пытаясь удостовериться, что это действительно те самые записи. – Спасибо вам, – улыбнулась она, голос ее было едва слышно. – Правда спасибо. Вы даже не представляете, как меня выручили. Крестный довольно ухмыльнулся и натянул очки на нос, как вдруг все услышали тот же сигнал громкоговорителей. Вдвоем они подняли головы. – Дамы и господа, просим всех участников двадцати делегаций подойти к своим местам. Конференция начнется через три минуты. С уважением, администрация учреждения Территориального собрания. Послышались шаги, сюда намеревалась зайти объемная толпа людей. Офелия быстро спохватилась и побрела в сторону своих мест, где уже сели Беренильда, Фарук, Арчибальд и фаворитка. Фарук вел себя как обычно и ни на что не обращал внимания, кроме карандаша белого цвета, который вертел в разные стороны с лицом скучающего ребенка. Офелия негромко вздохнула: конференция выдастся тяжелой. Она подошла к своему месту и медленно опустилась, кладя папку на стол. В помещении сохранялся холод улицы, поэтому большинство присутствующих оставили на плечах верхнюю одежду, а некоторые и невзрачные шарфы. Чтецы от Анимы носили перчатки. Одновременно с двух входов образовался поток людей разных цветов кожи, причесок и одежды, все выглядели занятыми, то и дело поглядывая на наручные часы. Темнокожие мужчины заняли свои места у Тотема, Тартара и Ситэ. Обладатели белой кожи сели в отделы делегаций Селены, Зефира, Корполиса и так далее. Поток стихал весьма быстрыми темпами, так как данная конференция, хоть и вторая, спланирована идеально. Офелия услышала, как слева от нее схватили стул: Торн отодвинул его подальше, освободив больше места для длиннющих ног. Несмотря на пару суток без сна и кардинального изменения планов, выглядел он точно так же, как и в их последнюю встречу. Он положил на стол черную блестящую папку, откуда не выглядывало ни единого листика. Такой же темный мундир с золотыми эполетами выделял всех делегатов Полюса из толпы других. Офелия молчала, ибо молчал весь зал. Она старалась особо и не засматриваться на Торна, ведь так или иначе получит возможность с ним поговорить, только чуть позже. Вместо этого она принялась наблюдать за происходящим у трибуны, где люди в серых плащах, подол которых касался пола, встали в шеренгу и сложили руки за спиной. Один из них, высокий мужчина средних лет с седой бородой и лысиной на полголовы, вышел к трибуне. Одной рукой он повернул к себе микрофон, другой перелистнул бумагу на планшете. Офелия затаила дыхание: на столь ответственных мероприятиях она была лишь однажды, благо, уже два года у нее имеется привилегия не следить за каждым своим шагом, она не боялась не так повернуть ручку и привлечь к себе внимание. – Представители и делегаты от территорий, члены Территориального собрания приветствуют вас на второй конференции, тема которой заключается в раскрытии сути и причин съезда, что пройдет через четыре дня в здании Сената. Однако сегодня не об этом. Поскольку ситуация этого года несколько иная по сравнению с предыдущим, было решено сократить вступление до минимума и сразу перейти к сути, – мужчина вздохнул и перевернул лист. – Сегодня на конференции присутствует двадцать территорий, за что Вавилон выражает благодарность за ответственный подход. Сопроводив остальной текст задумчивым взглядом, мужчина уступил место своему коллеге. Не сильно младше, у того хоть волосы имели насыщенный темный цвет. Офелия мельком глянула на часы напротив: чуть за полдень. Если конференция заканчивается вечером, то саму суть вопросов изложат в течении следующих трех часов, и то в лучшем случае. Услышав, как мужчина прочистил горло, Офелия повернулась обратно и принялась слушать. – Прежде всего хотелось бы назвать незначительные вопросы, а после перейти к волнующим все территории. Первое: документация и юридическая сила особого сотрудничества Зефира и Корполиса. Как всем известно, территория Корполис славится изобретениями химического спектра, а потому еще в июне выдвинул Зефиру предложение наладить торговые отношения специального типа, которые эксплуатируются Гелиополисом и Аль-Андалузией уже на протяжении тринадцати месяцев. Корполис и Зефир, ваш вопрос будет рассмотрен. Офелия окинула взглядом места этих двух территорий. Одна женщина с Корполиса нажала на колокольчик – его используют, когда хотят задать вопрос. – Слушаем, – сказал мужчина. Женщина встала, поправляя приталенный пиджак. – Прежде всего, я рада присутствовать на этой конференции. Корполис желает узнать, одобрил ли Сенат заявление? – Разумеется, Сенат разрешил вам подписать данный юридический документ, через четыре дня мы окончательно подготовим необходимые бумаги и запустим механизм создания вашей коалиции. Женщина кивнула и села на место. Правило пяти секунд действовало и во время конференции, и во время съезда: если в течении пяти секунд никто больше не нажимал на звонок, конференция озвучивает другой вопрос. – Что ж, далее, – продолжил мужчина. – Многие обеспокоены положением Ситэ: многие транспортные пути вышеназванной территории оказались расплавлены. Данная проблема также будет решена между Ситэ и Корполисом. До Офелии дошло в считанные минуты: к сути они будут подбираться медленно. Вопросы шли один за другим, связаны с Полюсом они не были, ибо Полюс – самая нейтральная территория в мире. Кто-то считает, политическая стратегия, кто-то, что территория сама по себе бедна для войн, но на самом деле любой житель Полюса, имеющий хоть каплю ума, понимал причину нейтралитета: оторванность Фарука от политической жизни. Офелии это стало ясно еще до приезда на Полюс, во время первого съезда: в тот день проводился важный референдум между Флорой и Тотемом – территориями-соседками, при этом имеющими серьезные разногласия. Один единственный Представитель тогда не принимал участия в дискуссии и этим Представителем являлся Фарук. Референдум признало большинство, поэтому его участие мало значило для Флоры и Тотема, но сам факт, что в решении важнейшего вопроса мира после Соединения Представитель Полюса не принимал участия, заставлял Офелию сомневаться в компетентности такого лидера. Теперь она понимала, что не ошиблась. Дикторы сменялись в течении каждых двух вопросов, в основном все были связаны с Корполисом и Серениссимой как с двумя весомыми территориями на арене, а потому Офелия старалась не показывать, как хотела положить голову на стол и уснуть. Арчибальд и Беренильда, судя по скучающим выражениям лица, имели с Офелией схожие желания. Арчибальд уже подпер ладонью голову и крутил ручку на столе. Как ни странно, микрофоны дискутирующих заглушали его звонкие стуки о застекленную столешницу. Торн же был единственным, кто еще не утратил нить разговора. Офелия мысленно улыбнулась его, хоть и скрытому, любопытству, вспомнив свой первый съезд. Поскольку до дня Соединения она была чтицей в восьмом поколении и близка к Артемиде, вернувшись на Аниму получила возможность выступить от территории в делегации на съезде. На конференции Офелия вела себя точно так же, как сейчас вел себя Торн: сидела с ровной спиной и не сводила глаз с говорящих, надеясь узнать как можно больше. Тогда это казалось интересным, а сейчас становилось понятно, что такая система себя изжила и ее пора срочно менять. Вопрос лишь в том, как именно. – Дамы и господа, далее будут озвучены проблемы лишь одной территории – Вавилона. Однако она может коснуться и остальных, если меры не будут предприняты в ближайшее время. На этот раз вещал мужчина молодой, но глаза олицетворяли усталость всех в зале и желание поскорее разделаться с формальной конференцией и разойтись по номерам гостиниц. Мужчина вздохнул и оторвался от планшета, в отличие от всех предыдущих дикторов, что читали с бумаг. – На самом деле съезд был перенесен на более раннюю дату по причинам именно вавилонских проблем, а потому я считаю нужным начать с самой главной: за последний месяц на этой территории было совершено более двадцати покушений на одних и тех же личностей, все либо учились, либо были связаны с "Дружной Семьей" до Соединения. Покушения и вправду являются серьезной проблемой, ведь по подсчетам населения, их совершают не местные жители, да и по виду аналогично. О подробностях данной ситуации мы поговорим на съезде, на сегодня у нас осталась последняя проблема: Наблюдательный центр девиаций Вавилона запускает непроверенную и незарегистрированную программу по обратной инверсии. Как сообщает делегация Вавилона и господин Поллукс, главы территории не знают и не слышали о данной программе, что является нарушением закона со стороны владельцев Центра. Эта ситуация будет решена через четыре дня. Офелия взбодрилась от новостей Вавилона, и пробежалась взглядом по всем делегациям. Пять секунд миновало, и молодой человек отошел от трибуны, уступив место самому первому мужчине с лысиной на голове. Он встал на место и захлопнул планшет. Перед тем, как толкнуть формальную речь, оглядел всех присутствующих. Арчибальд, Беренильда и Офелия выпрямили спины. – Представители и делегаты территорий, вторая конференция по вопросам надтерриториальной важности подходит к концу. От лица всех организаторов выражаем благодарность за внимательность и вовлеченность в дискуссию, а также пунктуальность. В составе чуть большем через четыре дня пройдет съезд Сената, где мы надеемся решить все озвученные ранее проблемы сообща. Я объявляю конференцию оконченной, вы имеете право пребывать здесь до пяти часов вечера, когда здание Территориального собрания будет закрыто. Послышались вежливые аплодисменты и шум в зале, Офелия последовала примеру остальных присутствующих и встала со стула, хлопая мужчинам со Звезды: они уходили из зала. На этом все. Сегодняшний день выдался весьма спокойным и на удивление прошел без происшествий. Офелия схватила папку крестного и тесно прижала к себе, отказываясь верить в происходящее: впервые ей удалось не только не встрять в неприятности, так еще и раздобыть полезные данные – ну что может сделать день хуже? Офелия слегка улыбнулась и развернулась к Торну. Он ее не замечал, как и подобало коллегам: сейчас они должны отыгрывать роль малознакомых людей, находясь в окружении все еще разных культур. Офелия не знала, возникнут ли вопросы у делегатов других территорий, и знать особо не хотела. – Какое же уныние, – прошептал Арчибальд. – Ужас. Беренильда скривилась, возмущенно ударила его ладонью и кивнула вперед. Офелия обернулась назад и увидела, как к ним направляются четверо мужчин в разных костюмах и машут рукой в знак приветствия. – Не нравится мне это, – сказала Беренильда. – Делегация Полюса в своем репертуаре, я смотрю! – воскликнул один из мужчин, толкнул в плечо своего коллегу и засмеялся.– Рады приветствовать, мы участники делегации Пломбора. Можем задать несколько вопросов, господин… Торн, если мне не изменяет память? Офелия заметила на лице Арчибальда и Беренильды облегчение. Быстро сообразив, что к чему, они обогнули гостей и направились к выходу из здания. Офелия ругнулась про себя, но без Торна уходить не собиралась. – Не изменяет, – ответил Торн. – Чем могу помочь? – Как вы относитесь к возможному сотрудничеству Корполиса со многими территориями? Сегодня на конференции было довольно много заявлений по поводу этого. – Дипломатия Корполиса с остальными территориями не касается их торговых отношений с Полюсом, поскольку дальше торговли мои полномочия не распространяются, остальное меня не интересует. Мужчина заинтересованно кивнул, словно Торн вещал о невероятно занимательных событиях. Офелия старалась следить за разговором несмотря на его абсолютное уныние. – О чем же Корполис должен заявить, чтобы попасть в круг интересов Полюса? – издевательски заметил мужчина. И Торну, и Офелии было ясно, что эти мужчины пришли не дискутировать, а выудить информацию, которую им, естественно, никто не предоставит. – Как минимум нарушить один из торговых договоров, – ответил Торн строже обычного, пытаясь показать свое нежелание вести беседу дальше. Офелия сжала кулаки в карманах пальто, нервы начинали свою пляску. – Неужто импорт ваших цветных металлов? – поинтересовался мужчина. – Я ни за что бы не отказался от такой роскоши… Без спроса, он шагнул вперед и потер эполет Торна. Дружеским движением, словно так и должно быть. Возможно, на Пломборе фамильярное поведение является обыденностью или даже этикетом, но не на Полюсе и уж точно не в отношении Торна. Офелия сдержала в себе порыв раскрыть рот от удивления, повернулась чуть вбок и заметила то, чего больше всего боялась: стиснутые зубы, одна рука сжата в кулак до белизны костяшек пальцев, а плечи напряжены до пика. – Я бы не рекомендовал вам делать это снова, – предупредил Торн со стиснутыми зубами, прожигая взглядом дыру в мужчине. На миг он перевел взгляд на Офелию и вернулся к жертве. – А что касается Корполиса, я предельно ясно объяснил поведение Полюса. Хорошего вечера. – И вам! – воскликнул мужчина и схватил Торна за руку, пожимая ее слишком уж манерно. Офелия увидела в глазах Торна вспышки ярости и замешательства, но он выглядел весьма напуганно, отчего Офелии стало одновременно и понятно, и безумно страшно. Но не за себя. Мужчина отпустил ладонь Торна и засунул свою руку в карман брюк. Кивнув на прощание Офелии, он ушел вместе со своими коллегами к другой делегации, но Офелия могла поклясться, что видела нахально довольную улыбку на губах. – В коридоре с правого крыла есть высокое зеркало, – сказала она, стараясь не смотреть в глаза Торну. – Нужно до него добраться как можно быстрее. Она вздернула подбородок в сторону выхода – того, куда пошла говорить с Октавио. По пути туда она нашла высокое настенное зеркало и благодарила все сущее сейчас за то, что имела возможность из здания собрания пройти прямо в свой номер гостиницы. Офелия слышала тяжелые шаги сзади, знала, что это именно Торн. Однако не беспокоилась о его самочувствии, об этом она подумает чуть позже. Главной ее задачей было увести его из общества раздражающих личностей, пока он кого-нибудь не прикончил неподконтрольными когтями. Офелии было столь же страшно, сколько и Торну, ее также щипала изнутри бдительность, как бы никто не задержал их на разговор. Они повернули за угол и заметили на бежевой стене зеркало высотой с рост Офелии в раме из темного дерева. Идеально протертое, без пятен и царапин, оно словно их дожидалось. Офелия подошла к нему и сделала глубокий вдох. В отражении на нее смотрела она сама, безумно уставшая и до ужаса взволнованная, и Торн, что был близок к конвульсиям, но стоял столбом, лишь сжимая кулаки. Шаг – и они оказались в темном помещении с зашторенными окнами и светом в виде одной единственной свечи. Тетушка Розелина наверняка зажгла ее по приезду, думая, что конференция продлится до самого вечера. Однако сейчас это было неважно. Офелия стремительно обернулась назад и ощутила волну облегчения, увидев рядом с собой Торна. Но она сразу же сменилась былым страхом: сосуды на руках вздулись, на шее энергично заиграли желваки, а глаза… И без того серые и пустые, они остекленели в считанные секунды, Торн обессиленно рухнул на колени, сотрясая комнату. Свеча пошатнулась. – Что это? – сдавленно спросил он со сжатыми зубами. Давление было таким сильным, что приложи он еще больше усилий, эмаль покроется трещинами. В горле Офелии застрял ком от такого голоса и гнева. Она выпрямилась и, стараясь сохранять спокойствие, тихо ответила: – Торн, не двигайтесь. Не тратьте силы на дополнительное движение, просто… – набравшись смелости, Офелия подошла к нему ближе и встала напротив. Торн поднял на нее глаза, заполненные яростью до краев. Громкое дыхание через нос, насупленные от злости брови и застывшее на лице желание убить раньше отпугнуло бы Офелию и она бы убежала, но сейчас все понимала. Торн не желал ее растерзать. Когти не желали ее растерзать. Не ее, а того мужчину с Пломбора. Когти желали, Торн лишь хотел их угомонить, но не знал способа. Но его знала Офелия. Она шагнула вперед, за доли секунды стянула перчатки и подняла руки, обхватив ладонями голову Торна. Папка упала на пол, порванные листы вывалились, но Офелия этого не заметила. Ее пальцы зарылись в тусклые волосы, пока она сама уже оказалась мыслями в его сознании и блуждала по нервным соединениям. Крепкие и непоколебимые, они сменились гигантским бесформенным деревом нервных окончаний когтей, что, как неконтролируемый зверь в клетке, жаждало выбраться на волю. По сравнению с их хаосом послушные когти Офелии казались ничтожными, чтобы обуять острейшие когти Торна с адским желанием растерзать того бестактного делегата. Но Офелия добралась до них и соединилась, наблюдая, как глаза Торна стали еще стекляннее, а выражение лица строже: он пытался отстранить Офелию от себя, чтобы справиться самому. Ни он, ни когти не желали видеть ее, но Офелия упрямо хваталась за каждую ветвь когтей, пытаясь удержать в собственных тисках. Но внезапно ее пробила дрожь, как только она почувствовала руки Торна на своей талии. Он крепко прижал ее к себе и поднял взгляд, в котором читалась мольба о спасении. Офелия почувствовала прилив сил и с новым порывом вцепилась в когти Торна. Нервные импульсы проходили в его организме, судя по судорожным сжатиям Офелии в своих руках. Еще чуть-чуть – и он может разломать ее на две части, а причина скрывалась в одном: Офелия уже почти успокоила когти, те пытались выбраться, но она была сильнее. В один момент они превратились из хаотичного сплетения нервных окончаний в размеренную систему, что успокаивалась подобно тигру, в которого выстрелили снотворным. Торн всего на миг сжал в кулаках ткань ее пальто, а после расслабился и уже не держал Офелию силой, а руки его обессиленно повисли на талии. Однако она уходить не хотела, сплела руки у Торна на затылке и прижала к себе, глубоко вздохнув. Сегодня все обошлось. Поняв, что она не против, Торн смелее обнял ее за талию и уткнулся носом в живот. Его плечи опустились, тело перестало напряженно дрожать. Тишину нарушал лишь ритмичный стук часов, но они его не слышали. Единственным, что чувствовала Офелия, был строгий запах мужского шампуня. Ей доставляло небольшой дискомфорт наличие пальто на плечах и в принципе неудобное местоположение в коридоре перед входом, так еще и бумаги рассыпались в разные стороны. Во время соединения они не заметили, как Торн наступил коленом на одну из записей и смазал чернила, а Офелия толстым каблуком ботинка помяла рисунок. – Наши семейные свойства не совсем совместимы, – подала голос Офелия. Он еще чуть колебался, но уже приходил в норму. – Мой анимизм передался вам вместе со свойством проходить сквозь зеркала, а анимизм – это способность придавать свойства живого неживому, что случилось с вашими когтями. Они обрели немного своей воли и стали сложны в контроле, ибо у них появились собственные желания. Она отпрянула от него и заглянула в глаза. Впервые в жизни в них она видела чувства и эмоции, причем самые яркие. Жалость – неужто она была свойственна Торну? Никак нет, но тем не менее Офелия наблюдала, как его брови сочувственно насупились, а губы чуть подрагивали. И не обошлось без упрека самому себе в сером цвете глаз, что уколол Офелию в сердце. – Подобный случай произошел два года назад, – продолжала она. – В Наблюдательном центре девиаций после одной девочки, она не знала о вашей особенности и была сама по себе импульсивна, поэтому… – Секундина, – дополнил Торн. Офелия не уследила, как взгляд его вновь стал непреклонен, а выражение лица суровым. К Торну возвращалось былое железо в поведении. Когда Торн изъявил желание встать, Офелия отошла назад на несколько шагов. Было несколько необычно не слышать уже полюбившегося скрипа ножного аппарата, Торн встал бесшумно и тихо, но взгляда с Офелии не сводил. Она и сама, не отрываясь, смотрела на него и не понимала, к чему он клонит. – Из-за рисунка кролика, за день до Соединения. Как ни удивительно, но кажется я… – Торн сглотнул. Офелия пребывала в слабом шоке, трепетно ожидая ответа. Его взгляд с пристального сменился томным. – Я помню тебя. От оцепенения она забыла, как дышать. Случившееся несколько минут назад грозило смертью многим людям, но именно это должно было произойти, чтобы вернуть Офелии то, чего она так долго ждала – Торна. Того самого Торна, что пропал два года назад. Руки пробила дрожь от волнения, в груди засела приятная вибрация, но шевельнуться она не могла, разум еще не полностью принял фразу "Я помню тебя". Торн не давил. Смотрел в оторпевшие, но такие любимые глаза из-под белых линз очков и не мог поверить, что еще вчера эти глаза были для него загадкой, недостающим кусочком пазла. Как он мог ее забыть? Как мог забыть, если последние пять лет жизни она была той, ради кого он жил, кого ни на миг не выкидывал из памяти. Та, что принесла в его мир весь спектр эмоций, что заставила его понять, каково это – любить просто за то, что она ходит с ним по одной земле, – Изнанка лишила его самых лучших воспоминаний и самой лучшей жизни, она ударила в самое больное место, но сейчас Торн ощущал, как постепенно в его груди оживало счастье. Роскошные кудряшки его счастья вернулись, очки меняли цвет в зависимости от настроения, а то, как быстро Офелия приноровилась к новым пальцам восхищало. Сколько же недель ему потребовалось на оттачивание ходьбы с ножным аппаратом – и вспоминать не хочется. – Прямо все? – переспросила Офелия. Ее губы дрожали, на глаза навернулись слезы, она была не в силах поверить в реальность происходящего. – Да, – шепнул Торн. Им обоим казалось, если скажут погромче, то момент испортится. Что стоит испытывать в такой ситуации? Благодарность? Радость? Удивление? Нет. У них украли то, что по праву принадлежало им, а потому единственное чувство, обуявшее Офелию и Торна – чувство гордости друг за друга. Несмотря на все, что с ними случилось, несмотря на разные миры, они нашли путь сюда. И было еще кое-что: ощущение, будто после слов Торна любовь стала сильнее. Торн обхватил Офелию за талию и привлек к себе непростительно близко, Офелия вздохнула и не уследила, как оказалась в плену его губ. Он опять поцеловал ее внезапно, но в отличие от поцелуя в интендантстве этот оказался нежным и мягким, Торн не ставил себе цель испытать как можно больше. Офелия чувствовала привкус тоски на губах, словно все их потерянные дни вместе напомнили о себе. Тепло от общества Торна разливалось по Офелии стремительно, под тканью пальто становилось жарковато. Ее руки бежали по его мундиру вверх, пока не коснулись теплой шеи. Офелия привстала на носочки и ощутила сильный дискомфорт от затекшей шеи, как вдруг Торн сцепил руки у нее за спиной. Вмиг Офелия оказалась на одном с ним уровне, исследуя пальцами пряди коротких волос. Поцелуй терял свою робость за жадными касаниями, но прервался раньше. Офелия шумно выдохнула в губы Торну, отодвигаясь. На щеках играл легкий румянец, губы чуть опухли, но в глазах застыло лишь желание, оно не пугало Офелию, ведь она сама ждала слишком долго. Ее губы коснулись шрама, пересекающего глаз. Затем испещрившего бровь. Пальцы все еще перебирали светлые волосы, а жар становился ощутимее. Как бы Торн ни старался скрыть, Офелия чувствовала запястьями, как разгорячилась кожа шеи. Она поцеловала шрам на виске, не сдержав улыбку. Пятьдесят шесть шрамов всегда были прекрасны, они являлись олицетворением силы его духа. Поэтому Офелия была единственной, кто мог смотреть на них с вожделением. Она отпрянула, чтобы заглянуть Торну в глаза, и откинула прядь волос со лба, скрывающую родной взгляд. Ему никогда не была присуща нежность, скорее наоборот, взгляд Торна походил на взгляд дикого зверя, которого пытались приручить. И уже во второй раз она поражалась трепетности Торна, как он легко касался губами ее губ и носа. Наплевав на папку с разбросанными листами, он прошелся по ним вглубь комнаты с Офелией на руках. Сегодня для него ничего не имело значения, кроме приятного аромата ее кудрявых волос.