Прерогатива мотылька

«Всё чуднее и странноватее — воскликнула Алиса, летя по кроличьей норе», — или как там было? Да в прочем не важно. Я вышла, из отведённой мне деревянной коробки, предварительно сложив мокрые вещи в аккуратную стопку у стенки, — нечего в чужом доме бардак разводить. Стоило мне шагнуть в «гостиную», если её можно было так назвать, как мои глаза ухватились за довольно фантастическую картину: Урокодаки-сан, сидя на коленях, разливал по маленьким, глиняным кружечкам чай, в то время как перед ним на сомнительной конструкции из бамбука, закреплённой верёвкой где-то под потолком — что-то на подобии крючка Джизайгаки*, на небольшом костерке томился чугунный чайник. Конечно, суть ирори* мне была знакома из учебников истории — так в юные годы демократии, люди ещё не знали, что такое «батарея» и с чем её едят, а потому для обогрева комнаты, как и для готовки, использовали такой маленький костерок, что находился в углублении в полу. И всё-таки выглядело это странно, будто на съёмках исторического кино. Заметив моё появление, Урокодаки-сан оторвался от своего дела и указал мне рукой на плетёный дзабудон* по левую сторону от него. Я послушно села, попутно прокручивая в голове вопросы, которые хочу задать. Когда мой новый знакомый закончил чайные махинации и передал чашку с ароматным напитком мне, долгожданная беседа наконец началась. Но совсем не так, как я ожидала. — У меня есть к тебе пара вопросов, прежде чем я решу, что с тобой делать. — начал Урокодаки. — У меня тоже есть к вам вопросы. И их совсем не пару. — ответила я, с сомнением смотря в недры чашки. «Лучше это не пить, он может быть отравлен» — напомнило мне благоразумие. — Ты сможешь задать их позже. Сперва мне нужно знать, как ты попала на гору. Ответь честно и без утайки. — его голос стал ещё более серьёзным. Передо мной встал нелёгкий выбор: рассказать всё как есть или соврать. Я прямо видела эту панель с двумя вариантами ответа на фоне какой-нибудь жуткой визуальной новеллы, где дожить до финала так же просто, как выиграть джекпот в казино. В голове тут же, как по щелчку, начали появляться невероятные идеи того, как шестнадцатилетняя школьница могла оказаться в горах совсем одна. «Может парень? Богатая семья? А! Моя мать вышвырнула меня из дома, потому что я отказалась выходить замуж за уродливого сынка крупной… Мм… Скажем, швейной компании, из-за чего мой отец не смог заключить сделку с предполагаемым зятем. Родители посадили меня на первый попавшийся автобус и… Бред какой-то, кто в наше время станет выбрасывать родную дочь из дома ради кучки баксов. Нет таких. Что дальше? Я плавала в реке, когда меня неожиданно, за один присест заглотнул гигантский карп, а затем поняв, что я не съедобная, выплюнул прямо в водоём у горы?» — Выпей чаю, не бойся, там нет яда, а затем расскажи мне о том, что с тобой случилось. — «Яда может и нет, а вот снотворное никто не отменял!» — заметила я про себя, судорожно пытаясь придумать что-нибудь путное. — Ээ… — В голову лезла, правда, одна ерунда: атака креветок-людоедов (неожиданно вспомнились смехотворные рассказы директора), кара Посейдона за мамонтовские числа на счётчиках, моя неумелая коммуникация с Келпи, а также беспроигрышное «ничего не помню, ничего не знаю». «Что же делать? Он ведь заметит моё замешательство. Последний вариант мне точно не поможет, дядя не дурак, сразу поймёт, что здесь что-то не чисто.» — я стала волноваться, выламывать пальцы и бегать глазами по помещению. — Я… — вдруг мою голову раскатом молнии озарила идея. — Я участвовала в заплыве! — я чуть не подпрыгнула от счастья: самым правдоподобным объяснением ситуации будет какой-нибудь сверхэкстремальный челлендж — наш народ это обожает. Да и вообще, кто не любит посмотреть, как молодые девчушки, сдирая ноги в кровь ползают по мокрым, скользким камням в чулочках и юбочке до колен. — Заплыве? — растерялся мой, далёкий от цивилизации, друг. — Да, Урокодаки-сан. То был очень сложный, длинный и изморительный заплыв. Учреждение, где я обучаюсь, очень особенное, ученикам периодически приходится сталкиваться с такого вида тренировками. — кинулась объяснять я. — Значит ты сама забралась от самого подножья горы к самой его вершине? — допытливо спросил он. — Именно так. — без тени стеснения я закачала головой взад-вперёд, как болванчик. Мой знакомый приложил два пальца к подбородку и, кажется, о чём-то глубоко задумался. Я не стала его отвлекать, лишь сердечно надеясь, что он просто мне поверит и поможет добраться домой. — Похоже ты говоришь правду. Думая сейчас об этом, ловушек вдоль реки нет, а значит ты вполне могла пройти там. — задумчиво сказал Урокодаки. Меня мигом бросило в холод. Мурашки принялись бегать по плечам и спине. Я замерла, боясь шевельнуться, будто при сонном параличе. «Ловушки? Для чего ему в такой глуши ловушки? Он наверное промышляет охотой, или возможно оберегает себя от медведей.» — я пыталась найти оправдания странному слову, но фантазия упорно подкидывала страшные кадры чёрного рынка и молодых девочек перед удалением органов. Дёргающихся и кричащих, с кляпами во ртах. Мне вспомнилась одна история, которую нам рассказал учитель, когда я ещё училась в старой школе. Конечно, никаких доказательств произошедшего нет, да и для большинства история Кикуми Тоторо* была скорее страшилкой, чем реальным прошествием. Но рассказ о девочке, которую на три года изолировали от внешнего мира, лишили возможности говорить, ходить и есть самостоятельно, повергла меня, тогда ещё тринадцатилетнюю, в такой неописуемый ужас, что я ещё месяц выходя из дома, судорожно оборачивалась в поисках незнакомых машин. — Ловушки? — мой голос не дрогнул, не показал внутреннего страха. — От демонов. — серьёзно ответил Урокодаки-сан. После его слов я еле заметно выдохнула — надо же, кто-то ещё верит в то, что они всё ещё живы. — Ты не охотник на демонов, верно? — удостоверился он, продолжая. — Тогда как в твоих руках оказался клинок Ничирин? — Какой клинок? — я огляделась вокруг себя, заметив у ног отшельника мой реквизит, я внутренне усмехнулась. Теперь то уже не великий клинок, скорее просто ржавая железяка. — Ах, этот? Его отдал мне один мой знакомый. — врать у меня сегодня получалось особенно хорошо. — Знакомый значит. — задумчивым, старческим голосом повторил он. — Цуба* этого меча изображает пламя. Из всех охотников, что я когда-либо знал, только одна семья носила такой знак. Как зовут твоего знакомого? — вопросил он. Надо сказать, хоть Урокодаки-сан и был отшельником, его познания в системе кланов истребителей демонов поражали. Я знала, что должна ответить, и что от меня хочет услышать мой собеседник: — Моего знакомого зовут Рецу Ренгоку. — фамилия одногруппника работала, как всегда, на ура. — Я никогда прежде не слышал этого имени. Вероятно, он дальний родственник первых охотников на демонов, что отказался от дела своих предков. — Урокодаки пристально всматривался в меч, по левую сторону от его колен. Я поначалу удивилась, Рецу был единственным сыном своего отца и большинство знали его имя, как имя сына героя из великого клана Ренгоку. Кажется, я переоценила навыки этого дедули. Или, возможно, в его молодости всё было иначе? — Как знать. — туманно ответила я, не желая спорить и просвещать застрявшего в своём средневековье, старца. — Теперь мне всё известно. — ответил он, вставая. Я тоже поднялась. — Я помогу тебе. Раз тебе знакома семья Ренгоку, будет разумно отвести тебя к ним. Там ты сможешь узнать всё, что тебе нужно. Я чуть не запрыгала от радости. Отец Рецу — Накаджима Ренгоку, честный и добропорядочный человек, что не оставит нуждающегося в беде (короче тачка до дома мне обеспечена). — Мы отправляемся прямо сейчас. — продолжил Урокодаки-сан. — Я выведу тебя к дороге и дам с собой Ворона уз, а также воду, еду и денег на ночлег. Идти тебе придётся одной, а путь предстоит не близкий. — продолжал инструктировать он, пока моя челюсть медленно, но настойчиво тянулась к полу. Касугайгарасу, или Вороны уз, в чью честь была названа наша Академия, были особым средством быстрой передачи информации между охотниками сотню лет назад. Согласно легендам, это были разумные вороны, умеющие говорить на человеческом наречии и запоминать вещи на лету, в буквальном смысле этого слова. Ключевое слово — «легендам», так как ни один из представителей пернатых до нашего времени не дожил. Но на всё это можно было закрыть глаза после фразы «идти придётся одной». Одной?! Дядя, вы в своём уме?! Я шестнадцатилетняя, потерявшаяся в горах школьница, которая теперь ко всему должна в одиночку идти по сумеркам в поисках… Страны чудес? Я вас умоляю, да меня первый попавшийся волк оприходует. — Урокодаки-сан, можно вопрос? — вышеупомянутый кивнул, а я тут же продолжила. — Почему вы не можете сами провести меня до поместья Ренгоку, или хотя бы помочь мне вызвать полицию? — Пока мой ученик не закончит своё обучение, я не могу покинуть гору. Что же касается полиции, мы слишком далеко от Токио. — преспокойно ответил он, будто абсолютно обыденно было выпроваживать одиноких школьниц с пустынных гор. — Не стоит переживать. — заверил меня садист-отшельник. — В случае опасности, Ворон приведёт тебя к укрытию. От его слов злости заметно поубавилось, хоть верить ему на слово было довольно опрометчиво. «Хочешь вешать мне лапшу на уши, дядя, делай это искуснее. Проблемы не решит, но мне хоть спокойнее будет…» — невесело отметила я, а затем со вздохом сказала: — В путь тогда? — Урокодаки кивнул и мы, оставив чашки с недопитым чаем на татами, двинулись к выходу. По пути я решила забрать свою форму, в придачу так же получив свой реквизит со словами «Тебе он ещё понадобится». Для чего? Я так и не решилась спросить. Чего не сказать об открытой комнате ближе к выходу. Там, в кромешном мраке, на побитом временем футоне, спала девочка, на вид чуть младше меня. Её рыже-коричневые волосы прядями разметались по подушке, а умиротворённое лицо не омрачали синяки и ссадины, которые я уже успела себе напридумывать. С первого взгляда всё было довольно безобидно, если не учитывать бамбуковый кляп у неё во рту, что нагонял страху на малодушных девчонок вроде меня. — Урокодаки-сан, — я застыла у отрытых сёдзи, трясущейся от страха рукой, медленно, чтобы не вспугнуть, указала на спящую девочку. — Кто… Кто это? Я сглотнула, Урокодаки незамедлительно ответил:  — Это младшая сестра моего ученика. — он отвернулся от меня и открыв сёдзи, незамедлительно выпрыгнул навстречу свету. Я долго ждать не стала, последний раз взглянув на спящую, вышла вслед за провожатым. Шли мы не так долго и заковыристо, как в прошлый раз. Уже спустя короткий промежуток времени деревья вокруг нас стали редеть, и мы оказались на широкой, хоть и не асфальтированной дороге, с обоих сторон утопающей в рисовых полях. Лёгкий майский ветерок трепал влажные волосы, шуршали деревья, рябила вода. Я оглянулась на мохнатую гору, на которую надеялась больше никогда не вернуться. Ветер затих. — Как называется эта гора? — дрожащим голосом спросила я.  — Это гора Сагири. — ответил Урокодаки. — Вы шутите? — в панике, граничащей с безумием, я жадно осматривала знакомые мне выступы и скалы. Академия… Академия Касугайгарасу находилась на горе Сагири. Должна была находиться, по крайней мере. Но её там не было. В моей голове стрелой промчалась едкая мысль. И хоть её след уже простыл, горький осадок остался на языке. — Как зовут вашего ученика? — Танджиро Камадо. Я отвернулась к небу. Ну конечно, — мне было почти смешно. Я с самого начала должна была понять, что здесь что-то не ладно: одинокий отшельник в маске тенгу; Ворон Уз, вымерший сотню лет назад; девочка, спящая во мраке дома; отсутствие средств связи и правоохранительных органов. Все эти мелочи должны были мне о чём-то сказать, что-то напомнить. Но я как пробка упорно не замечала абсолютно ничего вокруг себя! — Какой сейчас год? — слёзы заполнили глазницы до краёв, отчего я не могла чётко разглядеть очертания облаков. — Седьмой год эпохи Тайсё*. — спокойно ответил Урокодаки. Будто мои вопросы совсем его не волновали. — Ахах, добро пожаловать. — сгорбившись я уткнулась носом в ладони. Что же мне теперь делать?