***
Возвращаясь к своей старой стае, он не думал, что встречал там добрых альф. Всё, что он когда-либо испытывал, находясь среди них, — это то, что его поймали в ловушку и подвергали жестокому обращению. Его мама была единственной, кто заботился о нём. Она вытирала его слёзы и утешала, когда он в этом нуждался. Это мама научила его сплетать стебли растений вместе, чтобы создавать цветочные короны. Джин хранил это знание при себе с самого детства. После её смерти Джин продолжал делать цветочные короны. Ему не разрешали посещать её могилу, поэтому с помощью них он заставлял себя поверить, что мама каким-то образом рядом, хоть немного. Он был ещё ребёнком, когда решил подарить одну из цветочных корон кому-то другому. Он так ясно всё помнил. Была весна, цветы только начинали распускаться, и погода становилась теплее. Он сидел один, непредставивщийся щенок, которому не разрешалось заводить друзей или общаться с другими волками. Он занимался тем, что связывал стебли вместе, когда услышал крики. Он замер и низко пригнулся к земле, когда увидел, как альфа вытаскивает омегу из логова и толкает её на землю. — Бесполезная омега! — сердито сплюнул тот, прежде чем развернуться на пятках и уйти. Омега заставила себя сесть прямо. Джин осторожно наблюдал, как она шмыгнула носом и вытерла слёзы. Джин задавался вопросом, что она сделала такого, чтобы так сильно разозлить этого альфу. Он знал, что не должен говорить ни с кем другим. Знал, что его отец рассердится и, возможно, накричит на него, и, может, даже запретит ему выходить на улицу на некоторое время, но он ничего не мог с собой поделать. Ему было жаль омегу, и он хотел помочь. Он поднялся, крепко сжимая в руках цветочную корону, и преодолел небольшое расстояние между ними. Омега в шоке подняла глаза. Все знали, что вожак стаи не хотел, чтобы кто-либо общался с его сыном. Она выглядела испуганной, но прежде чем успела сбежать, Джин взял её за руку и вложил в неё цветочную корону. — Не плачь, — сказал с лёгкой и, как он надеялся, утешительной улыбкой. Омега вырвала свою руку у Джина и убежала, не сказав ни слова. Джин смотрел, как она отдаляется, понимая, как ей, должно быть, страшно разговаривать с ним. Он вздохнул и вернулся к связыванию стеблей других цветов. Но он помнил, что видел её позже в тот же день, держащей цветочную корону и внимательно осматривающей её, пока она ждала возвращения альфы, который кричал на неё. Джина вели внутрь логова, когда он проходил мимо неё, они на мгновение встретились взглядами, и глаза Джина расширились от лёгкой улыбки, которую подарила ему эта омега. Он продолжал делать цветочные короны. Когда он представился, отец был опустошён тем, что его единственный сын — омега, но, конечно, сохранил его как своего рода корону, приз. Джин ничего из этого не понимал, пока ему не сказали, что альфы будут сражаться за то, чтобы стать его будущей парой. Он чувствовал себя неловко, что им приходилось так усердствовать ради него, но быстро понял их причины и в какой плохой ситуации он оказался. Он не осознавал, насколько ужасны альфы его стаи. Когда он был щенком, он видел, как альфы кричали на своих партнёров, и, может, два или три раза замечал, как они проявляли физическую силу. Но он никогда не был рядом с кем-то другим достаточно долго, чтобы увидеть, как всё происходило на самом деле. Не раньше, чем представился. Его отец ходил по логовам, практически демонстрируя Джина завистливым альфам, которые, казалось, любили его только за его лицо. В один из таких дней отец сказал ему, что у него есть какие-то срочные дела, о которых он должен позаботиться, и приказал Джину оставаться на месте. Поэтому он ждал, как ему показалось, несколько часов, пока к нему не подошли два альфы. Он оторвался от своего занятия и весь сжался оттого, как альфы смотрели на него. Их лица были полны злобы, а Джин не привык к такому гневу, направленному на него кем-либо, помимо его отца. — Что делает тебя таким особенным омегой, что мы должны сражаться и убивать друг друга? — усмехнулся один из альф. — Посмотри на себя, такой самодовольный, — добавил другой, в его голосе слышались гнев и ненависть. Джин не знал, что делать. Он отвёл глаза на случай, если альфы подумают, что он пытается бросить им вызов. Где его отец? Никто не должен был с ним разговаривать. Он продолжил связывать стебли вместе, несмотря на то, что его пальцы дрожали. Он решил, что будет лучше не обращать на них внимания, но ошибся. Один из альф разозлился и схватил его за волосы, задирая голову так, что Джин был вынужден смотреть на него снизу вверх. Джин ахнул и полностью замер. Его сердце бешено колотилось в груди, когда альфа уставился на него с нескрываемым отвращением. — Я вынужден сражаться за тебя со своим братом и лучшим другом. А я даже не хочу тебя, — прорычал он. Джин заскулил, когда хватка на его волосах усилилась, и сморгнул слёзы, начавшие собираться в глазах. — М-мне жаль… — всхлипнул он. Он не ожидал, что альфа отпустит его. Он рухнул на землю, боясь, что одно неверное движение заставит альфу снова схватить его за волосы или ещё хуже. Альфы начали говорить о том, что их поймают и что они должны вернуться в логово. Джин открыл глаза, и перед ним на земле лежала цветочная корона. Он только что закончил её. Голубые лепестки яркие и красивые, и он искренне хотел бы навестить свою мать и подарить эту корону ей, но Джин сочувствовал альфе, стоявшему перед ним. Он не хотел, чтобы из-за него дрались. Ему даже не нужна была пара. Он не готов к этому. Дрожа, он схватил цветочную корону и поднял её. Альфы замолчали и посмотрели на него сверху вниз. Джин ничего не сказал, но поднял цветочную корону выше в знак подношения. — М-мне очень жаль… Я тоже ничего этого не хотел. Я не хочу, чтобы вы дрались или страдали. Но что бы ни случилось, п-пожалуйста, будьте в безопасности, — пробормотал он. Было тихо, и альфы, и Джин застыли. Щебетали птицы, и вдалеке они могли слышать, как играют младшие щенки. Казалось, прошли минуты, пока, наконец, альфа не забрал у Джина из рук цветочную корону. — Она прекрасна, спасибо, — прошептал он. Джин поднял глаза и увидел, с каким сожалением смотрел на него альфа. Он улыбнулся, но как только он это сделал, выражение лица альфы стало кислым. — Или ты делаешь это ради своей личной выгоды? Думаешь, я буду стараться изо всех сил только ради тебя и убью своего брата и лучшего друга? Ты отвратителен! — закричал он, но не двинулся с места, чтобы причинить вред Джину. Джин не понимал, что он сделал не так. Цветочную корону разорвали и бросили на землю. Слёзы потекли по его лицу, когда альфа растоптал остатки и плюнул в них, прежде чем уйти со вторым альфой. Джин всё ещё дрожал, когда вернулся его отец, но он не осмелился сказать ни слова о своей встрече. Это может привести к тому, что альф, которые побеспокоили его, убьют, и это будет означать, что его запрут в логове на несколько дней, даже недель. Пока его вели обратно в логово, он думал об альфах. Как хорошо было бы стать парой с альфой, который принимал бы его цветочные короны и относился бы к нему по-доброму. Он взглянул на своего отца, шедшего впереди с такой силой и властью, и не мог не бояться его. Он хотел пару, которая была бы полной противоположностью его отцу. Он хотел кого-то доброго, кто никогда бы не накричал на него и не причинил ему боли. Он посмотрел на свои ноги и вздохнул. Хотя это было лишь принятие желаемого за действительное. В его стае альфы доминировали над омегами. Омеги для них не что иное, как собственность. Джин чувствовал — крайне маловероятно, что он когда-нибудь станет парой с кем-то подобным. Несмотря на это, он продолжал плести цветочные короны для альф своей стаи. Может, кто-нибудь любезно поблагодарит и примет его подарок. Может, они пересмотрят свои прежние мысли о нём. Но независимо оттого, сколько корон он делал или скольким альфам их дарил, казалось, ничего не менялось. В конце концов, он сдался, решив, что ему придётся просто смириться со своей ролью сына вожака стаи и подчиниться тому альфе, который получит право спариться с ним. Когда Чунхо победил, Джин попытался предложить цветочную корону в качестве своего рода поздравительного подарка. Этот альфа отреагировал так же, как и другие альфы его стаи. — Что ты планируешь? — усмехнулся он, сминая цветочную корону в своих руках. — Твой отец предупреждал меня о тебе. Джин наблюдал, как ком из раздавленных цветов и стеблей был отброшен на землю. Он надеялся, что Чунхо окажется другим. Он не спал бесчисленное количество ночей, прося свою мать позволить ему быть любимым хорошим альфой. Он не мог плакать. Он быстро понял, что Чунхо ничем не отличался от его отца, так что бы он сделал, если бы увидел его плачущим? — Я ничего не планировал, — тихо ответил Джин, смиренно опустив голову. Он проглотил комок в горле, зная, что Чунхо не остановится, пока не будет удовлетворён. — ...Я-я твой, — его голос дрожал, и он прикусил нижнюю губу, надеясь, что Чунхо теперь успокоится. — ...Возвращайся в логово. Я не хочу тебя видеть, — приказал Чунхо, поднимая ногу, чтобы пнуть Джина. Омега сжался в клубочек, защищаясь. Удар в бок причинил ему боль, но когда Джин рухнул на землю, он не мог не чувствовать себя обиженным. Почему ему суждено так жить? Что он сделал такого, чтобы альфы так с ним обращались? Он с трудом встал и быстро направился в логово, подальше от Чунхо, подальше от солнечного света и тепла. Он сидел один, чувствуя, что задыхается. Слёзы текли, и что бы он ни делал, он не мог их остановить. Тихая икота и сопение эхом отдавались от стен пустого логова, что только подчеркивало, насколько он изолирован.***
— Джин? Пожалуйста, проснись. Его легонько трясли за плечо. До Джина медленно доходило, что его окружает, омега почувствовал тёплую руку на своей коже и нежный, ласковый голос, принадлежащий не кому иному, как Намджуну. Он поёрзал на том месте, где лежал, и вздохнул от мягкого, тёплого меха, окутывающего его, и жара огня. Он почувствовал, как Намджун провёл большим пальцем по его щеке, и смутно осознал, что плачет. Медленно открыл глаза и увидел над собой Намджуна. У него не было возможности заговорить, потому что альфа поднял его и заключил в объятия. Он застыл, по-прежнему дезориентированный после того, как его разбудили от такого сна. Всё ещё присутствовало непреодолимое чувство одиночества, которое он не мог объяснить, и его глаза затрепетали, закрывшись, когда Намджун обнял его. — Шшш, не плачь. Пожалуйста, не плачь, — успокаивал альфа, осторожно гладя Джина по голове. — Тебе приснился плохой сон. Джин кивнул и поднял руки, чтобы обнять Намджуна. Чунхо больше нет рядом, чтобы причинить ему боль. Он свободен, и он больше не одинок. Его губы скользнули по коже Намджуна, когда эмоции вскипели в нём. Он заскулил, отчего руки Намджуна крепче сжались вокруг него. — Джин, я… — Альфа! Слова повисли в воздухе, когда внимание Намджуна было отвлечено. Джин подавил разочарованный стон, не желая ничего больше, чем чтобы Намджун посмотрел на него. Но он проследил за взглядом альфы и увидел приближающихся Юнги и Чимина. Оба только что умылись, и его глаза расширились при виде широкой улыбки на лице Чимина, когда тот бросился к Намджуну. Обнимающие Джина руки альфы исчезли, когда Чимин с гордостью продемонстрировал новую брачную метку на своей шее. — Мы тоже полностью связаны! Смотрите, смотрите, у Юнги даже есть моя! — он жестом попросил Юнги показать свою, голос омеги был полон волнения. После просьбы Чимина Юнги вздохнул и смущённо склонил голову набок, открывая вид на метку. Намджун улыбнулся и нежно обхватил ладонями щёки Чимина. — Я так счастлив за вас двоих, — искренне произнёс он. Чимин просиял и спрыгнул с колен Намджуна, когда увидел сонного Тэхёна, привставшего в куче мехов, чтобы посмотреть, что происходит. Омега вцепился в Тэхёна, с энтузиазмом рассказывая о том, как спарился с Юнги. Юнги наблюдал за своей парой с тёплой улыбкой, но что-то привлекло его внимание. Джин отодвинулся от Намджуна, его брови нахмурились, словно он был в глубокой задумчивости. Намджун заметил это, как только отвлёкся от двух воодушевлённых омег. Он протянул руку, чтобы коснуться Джина, но тот пристально посмотрел на него и тихо зашипел. Намджун тут же отдёрнул руку, будто обжёгся. Юнги приподнял бровь, поняв, что эти двое поссорились. Он не мог в это поверить. Его не было всего несколько дней, а они уже в полном беспорядке. Он вздохнул и решил, что будет лучше, если они разберутся сами. Тэхён вёл себя как возбуждённый щенок, когда Юнги подошёл и сел с ними у костра. Чимин немедленно забрался к альфе на колени и уткнулся носом в шею, в то время как Тэхён прижался к нему сбоку. Оба даже не заметили Намджуна и Джина, пока не услышали, как Джин зашипел громче. Все взгляды обратились к этой парочке. Намджун держал Джина за запястье, а омега сердито пытался вырваться. — П-прекрати, Намджун! — он попытался выдернуть руку, но Намджун держал крепко. — Джин, выслушай меня… — Нет! Прекрати это! — крикнул Джин, отбиваясь от Намджуна с ещё большим отчаянием. Когда Намджун не отпустил его, а вместо этого попытался притянуть ближе, омега не смог придумать, что ещё можно сделать. Громкий шлепок заставил Тэхёна и Чимина ахнуть, а у Юнги отвисла челюсть. Джин отдёрнул руку и отодвинулся как можно дальше от Намджуна. Альфа выглядел так, словно был в шоке, его щека горела от удара ладони Джина. — .....Т-ты ничем не отличаешься, — пробормотал Джин дрожащим голосом. — Ты причинишь мне боль и бросишь меня, и я не могу поверить, что ты заставил меня построить это доверие с тобой, — слёзы катились по щекам Джина, но он не пытался их вытереть. — ....Почему..... Почему мы пара? Зачем это делать, если мне снова будет только больно? Что бы я ни делал, даже если я пытаюсь делать добро или то, что чувствую правильным, это никогда не срабатывает, — ресницы Джина слиплись от слёз, а щёки раскраснелись. — .....Ты кричал на меня и даже говорил такие вещи. Н-Намджун, ты действительно так низко обо мне думаешь? Потому что иначе зачем бы ты это говорил… Может, мы не подходим друг другу, может… может, стать парой было ошибкой? От этого вопроса воздух наполнился напряжением, все, казалось, затаили дыхание. Юнги прикусил нижнюю губу. Всё тело Джина дрожало, но именно выражение глаз Намджуна заставило его забеспокоиться. Намджун выглядел задетым, слова Джина, казалось, подействовали на альфу так, как никто другой никогда не мог.