Хосок задумался, не показалось ли ему это. Он пометил Чонгука, альфу. Конечно, от этого возникли бы побочные эффекты, верно?
— Боже, блять. Просто засунь в меня свой грёбанный член, — выдохнул Чонгук. Верхнюю часть тела он прижимал к земле, а задницу выпятил, подставляясь перед Хосоком. Тому казалось странным, что младший вообще подставляется. В любом случае, он не мог думать об этом много, не тогда, когда Чонгук потянулся назад и раскрыл себя. Его дырочка зияла, и сперма Хосока стекала вниз по ноге. Хосок зарычал и вскочил на Чонгука, направляя себя внутрь младшего альфы.
— Чёрт. Ты такой красивый, когда тебя трахают, Гук. Так красив с моим членом внутри, — бормотал Хосок, хватая Чонгука за бёдра и начиная плавные ровные толчки.
— Хн…! — судорожно вздохнул Чонгук, когда его снова наполнили. Его задница казалась чувствительной и измученной, но восхитительное жжение и скольжение члена Хосока заставляли его внутренности наполняться возбуждением. Он подавался назад, насаживаясь сильнее при каждом толчке. Он хотел всего этого, хотел, чтобы Хосок наполнил его, заставил извиваться и молить о каждом новом движении. — Сильнее, — он тяжело дышал, напрягаясь, когда ногти Хосока впились ему в бёдра.
Тихие стоны и хныканье вырывались изо рта Чонгука, когда Хосок повиновался его желанию, врезаясь в его бёдра всё сильнее и быстрее. Старший альфа наклонился вперёд и прижался губами к шее Чонгука сзади, вдыхая его запах и наслаждаясь оставленной им брачной меткой, Чонгук принадлежит ему.
Чувство собственничества охватило его — нечто, с чем он был знаком только по отношению к омеге. Выпрямившись, он прижал Чонгука к земле, надавив рукой между лопаток. Наблюдал, как его член исчезает внутри альфы. Младший был таким открытым и растянутым, влажное хлюпанье от всех предыдущих моментов, когда Хосок изливался внутрь, наполняло их уши; а тело его красиво усеяно отметинами, оставленными старшим альфой. Каждый раз, когда Хосок погружал свой член глубоко внутрь, сперма вытекала наружу и пачкала их ещё больше. Это было отвратительно, но Хосоку нравилось.
— О боже, я-я сейчас кончу… — дрожащим голосом пробормотал Чонгук. Его веки затрепетали, закрываясь, когда Хосок протянул руку и обхватил его растущий узел. Он нетерпеливо откинулся назад, предвкушая ощущение того, как его снова наполнит горячая сперма. — Трахни меня, Х-Хоби! — он вскрикнул, когда резкий шлепок опустился ему на ягодицу.
— Блять, ты так хорош для меня. Так горяч… — прорычал Хосок, вновь шлёпая, с рыком наблюдая, как краснеет задница младшего. — Я снова наполню тебя, Гук.
Рот Чонгука открылся в пронзительном крике, когда Хосок ворвался внутрь, сцепляя их расширившимся узлом. К счастью, младший был достаточно растянут, так что это почти не причиняло боли. Он чувствовал, как внутри него разливалась горячая жидкость, и всё тело тряслось в наслаждении. Его бёдра инстинктивно дёрнулись вперёд, когда он кончил под себя, ладонь Хосока всё ещё сжимала его узел, посылая по всему телу волны удовольствия.
Хосок наполнял его спермой, покачивая бёдрами и вжимаясь в него. Это было ошеломляюще — то, как Хосок продлевал их оргазмы, пока они не стали сверхчувствительными и хнычущими.
Чонгук рухнул вперёд, Хосок аккуратно лёг на него сверху. Они снова сцеплены. Чонгук смутно пытался вспомнить, сколько раз за эти три дня Хосок трахнул его. Наверно, его гон почти закончился, так ведь? В конце концов, Чонгук по-прежнему альфа. Омега с лёгкостью мог справиться с гоном альфы, но другой альфа? Чёрт возьми, нет. Задница Чонгука уже начала болезненно ныть. Он много раз позволял Хосоку пользоваться своим ртом, и сексуальное влечение старшего начало поражать его. В нём проснулось чувство восхищения по отношению к Джину, Тэхёну и Чимину, что те помогали им каждый раз, когда альфы впадали в гон. Когда ты в гоне, ты не думаешь о том, сколько раз ты собираешься трахнуться, это просто происходит, и все логические мысли, кажется, отпадают.
— …Я думаю… думаю, ещё разок, прежде чем всё закончится, — пробормотал Хосок ему в затылок, заставив Чонгука вздрогнуть от горячего дыхания, окутавшего его кожу. — Я чувствую, мой гон в значительной степени закончился.
— Слава богу, — простонал Чонгук. — Мне начинает казаться, что моя задница разорвётся надвое. Ты чертовски огромен.
Хосок принялся покрывать поцелуями его спину и плечи, и Чонгук мог поклясться, что чувствует улыбку на его губах.
— Не переживай. Твоя задница в надёжных руках, — игриво произнёс старший. Чонгук закатил глаза, но у него абсолютно не было сил возражать. Хосок, должно быть, тоже это заметил, поэтому перекатил их на бок, в более удобное положение. — Если серьёзно, ты поступил правильно… Не знаю, что было бы, если бы не ты. Если бы я сделал это с Джином, я…
— Всё в порядке… Я-я просто не хотел, чтобы вы с Джином совершили то, о чём оба пожалеете. И не то чтобы я не знал, на что подписываюсь. К тому времени, когда у Тэхёна родятся щенки, я уже не буду щенком, — Чонгук усмехнулся, лёгкий румянец покрыл его щёки.
Хосок промычал и ласково запустил руку в его волосы.
— Верно… Думаю, мы не можем держать тебя щенком вечно, — он вздохнул с притворным разочарованием. Рассмеялся, когда Чонгук ткнул его локтем.
— В нашей стае в любом случае появятся новые щенки. У Джина и Тэ, и, держу пари, теперь и у Чимина тоже… Наша стая станет намного больше.
— Ты напуган? — мягко спросил Хосок.
Чонгук пожал плечами — как мог с Хосоком, крепко прижатым к его спине.
— Я правда не знаю. Это всё ещё так нереально для меня. Тэ такой прекрасный и совершенный, не могу поверить… с-со мной… — он смущённо замолчал.
Хосок дразняще ущипнул Чонгука за плечо.
— А как насчёт меня? Тэ также и со мной.
Чонгук заёрзал в его объятиях, и Хосок издал тихий вопросительный звук в глубине горла.
— …Но… но вы с Тэ так подходите друг другу. Ты сильный и всегда защищал его. И вы оба яркие люди… Тэ берёт с тебя пример, — признался он.
— Только не это снова. Чон Чонгук, после всего этого времени, ты собираешься приуменьшать свою значимость по сравнению с нами? На мой взгляд, ты также идеально подходишь Тэ. У вас двоих гораздо больше общего, чем у меня с ним. Ты тоже защищал его, и он, без всяких сомнений, прислушивается и к тебе. Хотя… я бы скорее сказал, что он по уши в тебя влюблён, — Хосок усмехнулся. Чонгук прижимался спиной к его груди, поэтому он не мог видеть его ярко-розовые щёки или то, как Чонгук смущённо жевал нижнюю губу. Однако он мог чувствовать жар, исходящий от тела младшего. Он не мог не наслаждаться этим. И всё же кое-что беспокоило его мысли, и он должен был это озвучить. Он беспокоился о своей паре. — …Эй, Чонгук?
— Мм? — сонно протянул младший.
— …Ты… не чувствуешь себя иначе? Никаких изменений? Не чувствуешь себя странно или даже плохо? — серьёзно спросил Хосок.
— Нет. Я просто устал. А что? — пробурчал Чонгук, пытаясь повернуться и посмотреть на Хосока.
— Нет, ничего… Хватит разговоров. Поспи немного. Чем скорее закончиться мой гон, тем скорее мы сможем вернуться к остальным и Тэ, — успокоил Хосок, проводя руками по телу Чонгука.
Чонгук лишь кивнул. Он расслабился в объятиях старшего, прикрывая отяжелевшие веки. Он чувствовал, как Хосок продолжает покрывать его кожу любовными поцелуями, шепча милые глупости и похвалы. Чонгук одобрительно промычал, плотнее прижимаясь спиной к груди Хосока.
— Я люблю тебя, Хоби, — пробормотал он.
— Я тоже люблю тебя, Гук, — счастливо ответил Хосок. Он продолжал осыпать поцелуями спину и шею младшего, пока не услышал его тихий храп. Он улыбнулся, решая терпеливо дождаться, пока не спадёт узел, чтобы можно было выйти.
Как бы он ни старался игнорировать это, запах был заметным и ласкал его ноздри. Чонгук пах по-другому. От него, разумеется, пахло альфой, поэтому Хосок не мог понять, почему этот аромат так манил его. Это потому, что они теперь стали парой? Он нарушил какой-то естественный порядок вещей и напортачил с Чонгуком?
Кроме того, что Чонгук самостоятельно подставлялся под него, с младшим альфой не было ничего странного. Он действительно сожалел, что пометил его так внезапно, в конце концов, у них даже не было возможности обсудить это. Хосок съёжился от своей безответственности, прижимаясь ближе к Чонгуку.
***
Юнги нужно вмешаться. Намджун и Джин оба в бедственном положении, и это не могло быть хорошо для Джина и щенков. Тэхён и Чимин хотели их успокоить, но Юнги удержал омег на месте. Этой парочке не нужно утешение, им необходимо поговорить друг с другом. Он строго посмотрел на Чимина, поднимаясь на ноги.
— Оставайтесь здесь, ясно?
Чимин сглотнул, но послушно кивнул. Два омеги могли лишь наблюдать, как Юнги направился к парочке. Намджун застыл на месте, всё ещё пребывая в шоке от внезапной вспышки Джина. Юнги схватил вожака за руку, с удивительной силой рывком поднимая его на ноги.
— Вам обоим нужно во всём разобраться. Я присмотрю за Чимином и Тэ, — сказал он Намджуну, дружески хлопнув его по плечу, в надежде вбить в него немного здравого смысла.
Он не стал дожидаться ответа вожака стаи, вместо этого повернулся к Джину и попытался сделать то же самое, но в ту секунду, когда Юнги подошёл слишком близко, Джин зашипел на него и отпрянул.
Глаза Юнги расширились, и он остановился. Джин пытался вытереть слёзы, но это было бесполезно.
— Я просто… Оставьте меня в покое… — пробормотал он сквозь икоту и всхлипы. Юнги солгал бы, сказав, что вид того, как Джин — или кто-либо другой из их омег — вот так вот плакал, не причинял ему боли.
Его нерешительность, должно быть, дала Намджуну достаточно времени, чтобы взять себя в руки, потому что следующее, что увидел Юнги — альфа прошёл мимо него и подхватил Джина на руки, несмотря на протесты омеги. Он не произнёс ни слова, уходя от них и неся на руках сопротивляющегося Джина.
Юнги вздохнул с облегчением. Он по-прежнему беспокоился за этих двоих. Намджун, может, и был самым понимающим альфой, но факт остаётся фактом: он всё ещё альфа. Он собственник по натуре. Юнги только надеялся, что они разберутся со всем до того, как Хосок и Чонгук вернутся, потому что не хотел, чтобы стая путешествовала, ссорясь друг с другом. Им необходимо быть стабильной стаей, тем более что они по-прежнему находились в поисках нового дома и, скорее всего, могли быть настигнуты зимой.
Два жалобных поскуливания вернули его к реальности. Он повернулся и увидел Чимина и Тэхёна, крепко прижимающихся друг другу у огня. Они оба выглядели встревоженными и, возможно, даже немного напуганными доминированием Намджуна несколько секунд назад.
Он вздохнул и понял, что бесполезно думать о вещах, с которыми он ничего не может поделать. Лучшее, что он может сделать, — защищать и оберегать Чимина и Тэхёна.
***
— Отпусти меня! — закричал Джин, пытаясь освободиться. Он висел на плече Намджуна, пока тот уносил его от остальных. Намджун ничего не говорил, так что Джин знал, что альфа разозлён. Напуганный, он попытался вырваться с новой силой, не желая иметь дело с гневом Намджуна. — Отпусти, отпусти, отпусти! — всхлипывая, повторял омега.
— …Джин. Мне жаль… Пожалуйста, перестань, — пробормотал Намджун. Они были вне пределов слышимости остальной стаи, поэтому Намджун осторожно отпустил омегу. Джин тут же попытался сбежать, но его усилия были напрасными, поскольку Намджун быстро схватил омегу за запястье. — Джин, я просто хочу поговорить, пожалуйста, — голос альфы дрогнул, что удивило Джина. Он перестал вырываться, взглянув на свою пару, и его глаза расширились от шока.
Глаза Намджуна были влажными, будто альфа сдерживал слёзы. Он сжимал руку Джина так, словно от этого зависела его жизнь.
— …Я не идеален, Джин. Я совершил ужасную ошибку, — дрожащим голосом начал Намджун. — Своими словами я причинил тебе боль. Я был не в себе… Просто… когда я подумал о том, что ты будешь с Хоби таким образом, я не смог этого вынести. Ты для меня целый мир, и я готов умереть за тебя в мгновение ока. Я никогда никого не любил больше, чем тебя.
Чунхо никогда бы так не сказал. Он никогда бы не стал нежно гладить его по руке и смотреть ему в глаза так, как делал это Намджун. Он никогда бы не извинился и не заставил бы сердце Джина одновременно трепетать и разбиваться. Нижняя губа омеги дрожала, когда он снова и снова повторял слова Намджуна в своей голове.
Намджун подошёл ближе, медленно сокращая расстояние между ними.
— Больше всего на свете я хочу, чтобы ты знал, как сильно я люблю тебя. С тех пор, как встретил… И я продолжаю влюбляться всё сильнее. Ничего из того, что ты скажешь или сделаешь, никогда этого не изменит, — Джина притянули в объятия Намджуна, руки альфы надёжно обхватили его и крепко прижали к себе.
И это было всё. То, чего у Джина никогда не было до Намджуна. Глаза омеги закрылись, когда его окутало тепло. С губ сорвался всхлип, заставивший альфу притянуть его невероятно близко. Он хотел остаться в объятиях Намджуна навечно.
— …Прости меня, — голос больше походил на прерывистый шёпот.
— За что? — спросил Намджун так легко и нежно, что Джин почувствовал, что не заслуживает этого.
— В каком смысле, за что? Я… я дал тебе пощёчину, — Джин обвил свои руки вокруг Намджуна. Даже озвучивание этого наполняло его сожалением. — …Я ужасная пара.
Он тут же пожалел о своих словах, потому что альфа отстранился ровно настолько, чтобы взглянуть ему в лицо. Он не был готов даже к небольшому расстоянию между ними. Он не был готов отстраниться.
— Джин… Я понимаю это, правда понимаю. У тебя тяжёлое прошлое, и я сказал то, что напомнило тебе об этом. Я не хочу, чтобы меня когда-нибудь ещё сравнивали с этим монстром Чунхо, и я позабочусь о том, чтобы ты никогда обо мне так не думал. Это я должен просить прощения за то, что заставил тебя пройти через это, что заставил тебя почувствовать.
— Н-Намджун… — начал Джин. Его щёки пылали, но он знал, что не должен смущаться. В конце концов, Намджун его пара. Альфа выжидающе смотрел на него, и он нервно ёрзал в его объятиях. — Я-я тоже тебя люблю, — признался он. Взгляд альфы смягчился, и лёгкая улыбка украсила его лицо.
— Джин, я-
— Я люблю тебя больше, чем когда-либо смогу показать, — перебил Джин. Ему необходимо сказать это сейчас, необходимо выговориться Намджуну. — У меня… никогда не было ничего подобного раньше. Меня никогда не обнимали и не относились так бережно, и я никогда… — омега замолчал, слова застряли у него в горле, — не чувствовал себя таким любимым.
Не теряя ни секунды, Намджун приподнял его подбородок и обхватил ладонями щёки. Их взгляды встретились, у Джина перехватило дыхание от выражения чистого обожания на лице Намджуна. Слёзы навернулись на глаза, и он отчаянно вцепился в альфу.
— Поцелуй меня, — выдохнул Джин.
Даже когда воздух стал прохладнее и солнце начало садиться, Джин не чувствовал ни малейшего холода. Их губы слились вместе, страстно и неистово. Намджун рванулся вперёд, а Джин попятился назад, пока не прижался спиной к дереву. Он застонал в поцелуй, позволяя альфе скользнуть языком внутрь и исследовать его рот, инстинктивно отчаянно цепляясь за него. Он знал, что Намджун не собирается отстраняться, но ничего не мог с собой поделать. Во всяком случае, Намджун воспринял это как знак того, что он хочет большего, и втянул нижнюю губу омеги в рот, вырывая ещё один стон.
К тому времени, как они отстранились, оба уже запыхались. Губы Джина покраснели и опухли, щёки порозовели, а волосы растрепались. Намджун тихо зарычал и уткнулся носом в шею омеги, лаская брачную метку. Он любил Джина больше самой жизни. Как с кем-то таким прекрасным, таким добрым могли обращаться так, как с ним обращались в его старой стае? Намджун до сих пор не мог уложить это в голове.
— Я всегда буду любить тебя, Джин, — тихо пробормотал он.
Джин прильнул ближе к своей паре, наслаждаясь теплом, которое излучал Намджун, и комфортом, который тот обеспечивал.
— …Я тоже. Я люблю тебя, Намджун.
