Мисс Гермиона Грейнджер,
Мы от всего сердца приглашаем Вас на бал-маскарад, посвящённый десятой годовщине окончания Второй магической войны. Три ночи магии, тайн и веселья, чтобы отпраздновать единство между всеми магическими кредо и народами.
Четверг, 4 мая, пятница, 5 мая и суббота, 6 мая, с семи часов, по вечерам.
Поместье Розеллин, Девон.
Пожалуйста, направьте свой ответ с помощью совы Сисели Розеллин или Нарциссе Малфой.
Подробный дресс-код и рекомендации по магическим маскировкам и костюмам можно найти на обороте.
Выберите свою маску и носите её так,
чтобы никто не знал, кто Вы на самом деле.
Эта проклятая бумажка пролежала на столе Гермионы целую неделю. Зачарованные буквы сверкали на ней, всякий раз напоминая, что время на ответ истекает. Она должна была пойти и прекрасно это знала, но очень, очень этого не хотела. Ненавидела ли девушка эту идею? Определенно нет. Если бы Джинни или Луна решили устроить маскарад на один из своих дней рождения, Грейнджер была бы только за. Но это? Это был бизнес, а не удовольствие, независимо от того, насколько празднично выглядело приглашение. На самом деле, даже хуже, чем бизнес. Политика, и ей было достаточно этого на работе, не хотелось видеть подобное и в выходные. Первоначально от неё хотели услышать речь, но именно тут Гермиона провела черту — в любом случае, здесь справился бы намного лучше Гарри. Публичные выступления никак не нервировали её, скорее именно странная известность, к которой она так и не привыкла. Она регулярно выступала перед Визенгамотом, говорила убедительно и красноречиво, однажды ей даже пришлось в течение недели преподавать трансфигурацию в Хогвартсе, потому что новый учитель не смог начать сразу же. Проблем с публичными выступлениями волшебница не имела. Однако речь на подобном праздновании была ни о чём: сплошные красивые слова и сантименты, чтобы задать атмосферу и развеселить гостей. Может, она слишком много ворчала по этому поводу. В конце концов, мир изменился, всё стало лучше… в основном. Не было ничего похожего на ту тьму, чьё призрачное, но всегда весьма ощутимое присутствие щемило грудь, пока Гермиона училась в Хогвартсе. Но если и была вещь, которую она поняла за десятилетие после войны, так это то, что исправление чего-то равнялось переключению внимания на новую проблему. Несомненно, она предпочла бы иметь дело со сравнительно незначительными политическими проблемами, которые встречались сейчас, чем с безудержным фанатизмом, что раннее пронизывал всё волшебное общество, но, откровенно говоря, вся эта монотонность и сизифов труд начинали её угнетать. Ко всему прочему, существовал немного странный, даже возмущающий диссонанс между тем, как её воспринимает общественность, коллеги и кем она является на самом деле. Публика видела в ней идеальную фигуру — золотая девочка волшебного мира, кумир миллионов. И всякий раз, когда Гермиона осмеливалась сделать что-то, хоть немного противоречащее этому образу, люди казались разочарованными и раздражёнными. Будто она была единственной, кто нарушал правила, имея смелость делать что-то, кроме как молча улыбаться, махать и изящно кивать на всё, что говорит Поттер. Работа, конечно, была совсем другой историей. Война, возможно, и закончилась, но Министерство Магии все ещё было переполнено теми старыми болтунами, которые не хотели менять даже обивку своего не менее пожилого дивана, не говоря уже о явно устаревшей политике. Гермиона не собиралась дожидаться, пока на них снизойдёт озарение, она также никогда не любила ходить вокруг да около, поэтому давила и говорила. Она использовала все уловки и привилегии, которые получила, будучи героиней войны, и в конце концов они сдались. К сожалению, к этому моменту всё Министерство заговорило, из-за чего вскоре все знали, что если Гермионе Грейнджер нужно что-то доказать, то Мерлин вам помоги, если вы встанете у неё на пути. Она никогда не собиралась создавать себе такую суровую репутацию, но к тому времени, когда к ней пришло ясное осознание произведённого эффекта, было уже слишком поздно. Люди, казалось, видели в её попытках быть дружелюбной какую-то редкость, а настоящую личность, по их мнению, она постоянно старательно прятала за семью замками своей души. Но это не было концом света — у неё было много настоящих друзей вне работы. Это лишь значило, что люди, как правило, вели себя более воинственно с ней, и, Мерлин, плыть против течения — всегда утомительно. Приглашение неприятно сверкнуло в её глазах и на мгновение девушка прервала написание отчёта, рассеянно постукивая кончиком пера по пергаменту. Если бы обстоятельства сложились иначе, возможно, было бы немного легче надеть маску и просто повеселиться без того груза, что всегда и всюду следовал за её известным именем. Но из всех людей это чёртово мероприятие было спланировано ни кем-нибудь, а именно Нарциссой Малфой. Да, возможно, в приглашении и значилось её имя, но с Сисели Розеллин она познакомилась лишь несколько лет назад, и эта женщина была настолько оторвана от жизни, что с таким же успехом могла выйти из машины времени в 1800-х и сойти за местную. Сисели ни за что не смогла бы устроить такое мероприятие в одиночку. Половина магического сообщества Британии намеревалась посетить вечеринку — одна только бумажная волокита по законному оформлению происходящего потребовала бы сотни часов работы, обширную сеть связей и приличное количество благотворительных пожертвований на политически выгодные цели. Ведь маскарад должен быть невероятным. Нет, здесь повсюду были отпечатки пальцев Нарциссы, и это означало, что Гермионе придется вести неловкую светскую беседу со всеми тремя. Как будто не они молча наблюдали за тем, как девушку пытали на полу их поместья. Радость-то какая. Хотя, если быть честной с собой, её беспокоили не Люциус и не Нарцисса. Она разговаривала с Драко Малфоем ровно четыре раза с тех пор, как он вернулся в волшебный мир семь лет назад, и ни одно из обстоятельств не было приятным. Он поблагодарил её, Гарри и Рона за то, что они выступили у него на суде, звуча слишком официально и не встречаясь глазами с Гермионой. Затем, год спустя, они столкнулись друг с другом в Министерстве, и вежливая светская беседа длилась около минуты, пока один из них не оскорбил другого. Гермиона даже не помнила, кто именно начал это. Им удалось продержаться почти пять минут на двух последних вечерах, организованных Нарциссой, но всё непременно заканчивалось тем, что оба начинали огрызаться друг на друга. Что-то в его манерах всё ещё раздражало её, даже спустя все эти годы, и девушка определённо должна быть благодарна, что их пути не пересекались слишком часто. Если уж на то пошло, то благодарной стоит быть и за то, что идиотская вечеринка будет проводиться в доме Сисели, а не в поместье Малфоев. Гермиона вздохнула и, подавив зевок, зачеркнула последние несколько предложений отчёта. Ей нужно было собраться духом и ответить на приглашение. В любом случае, другого выхода просто не было, но почему, чёрт возьми, это растягивается на три ночи? Достаточно плохо было, что её втянули в этот фарс с самого начала, но в эти дни в Министерстве, вероятно, останется лишь малая часть людей, а это было бы невероятно разрушительно для её работы. Однако теперь ей вместо примерного исполнения собственных обязанностей, чёрт возьми, придётся отправиться за покупками. За прошедшие годы она собрала немалую коллекцию официальной одежды, но это было празднование по случаю годовщины окончания войны. Уникальный случай, который, к сожалению, требовал уникального наряда, а не примитивного платья, выбранного из тех, которые она носила на последние несколько мероприятий. Тем более, вся эта мишура требовала ещё и маску. Чёрт! Раньше ей нравилось наряжаться. Кажется, время и опыт лишили этой радости.***
Первая ночь бала приближалась с пугающей скоростью, и, назло Гермионе, казалось, будто всё Министерство не могло говорить ни о чём другом. Она очень старалась казаться такой же, как и все остальные, воодушевленной, но у неё было чувство, что выглядит она неестественно. Может быть, ей всё-таки не помешал бы выходной… К её удивлению, оказалось, что люди действительно прониклись идеей масок и всей этой напускной таинственности. В приглашении было указано, что, хоть маски и были обязательными, иные формы магической маскировки так же поощрялись, из-за чего, видимо, многие из гостей намеревались в полной мере использовать появившуюся возможность. Маскировка, согласно требованиям, должна быть достаточно поверхностной — чтобы её можно было легко и быстро снять в конце ночи. Но даже это малюсенькое уточнение давало приглашённым огромный выбор чар и зелий, подходящих под условия. Джинни не особо заботилась о том, чтобы не быть узнанной, но в интересах анонимности Гарри согласилась изменить причёску и голос. Ведь независимо от того, насколько хороша была маскировка Гарри, было бы предательством, если бы он целовался не с Джинни Уизли. Она намеревалась убедить Поттера пойти на всё и попытаться обмануть нескольких наименее любимых им людей, чтобы они открыли, что на самом деле думают о нём. Но её мужчина сказал, что был бы достаточно счастлив, если бы люди не пялились на него в течение хотя бы одной ночи. У Луны были грандиозные планы, включающие в себя маску дракона и тонкие зачарованные крылья, располагающиеся на лопатках, с которыми Гермиона помогала ей в их последнюю встречу. Она не была уверена насчёт Рона и остальных Уизли, так как все они, казалось, так же устали говорить об этом, как и она, но было страшно подумать, какой хаос планировал Джордж. Может, сейчас он и уважаемый бизнесмен, но это не значит, что его внутренний массовик-затейник превратился в респектабельного взрослого человека. Сама Гермиона не хотела вдаваться во всё это. Обсуждаемая со всех сторон маскировка почему-то казалась ювенильной. Девушка чувствовала себя глупо, а она просто ненавидела чувствовать себя глупо. Поэтому остановилась на простой маске из тёмно-синего кружева, которую она намеревалась полностью преображать каждую из трёх ночей, чтобы та соответствовала её платью, а также решила не утруждать себя маскировкой волос или голоса. Ей до смерти надоело чувствовать, будто она выступает или наряжается для толпы. Несмотря на эту сварливость, девушке действительно нравились купленные ею платья. Сегодняшнее было простым, тёмно-синим с вырезом в виде сердца и лёгким кружевом вдоль подола. Грейнджер была уверена, что это будет далеко не так экстравагантно, как многие из нарядов, которые ей предстоит увидеть сегодняшним вечером, но платье идеально шло и было невероятно комфортным, ко всему прочему потрясающе подчеркивая грудь, как и всю фигуру в целом. Проверяя, есть ли всё необходимое в её увеличенной при помощи пространственного волшебства сумки, она задавалась вопросом, сколько раз вообще изменяла её внутренность за последние годы. В конце концов, это заклинание не было законным, и теперь, когда Гермиона работала в Министерстве, её не могли поймать за сотворением подобного. Поэтому некогда украшенная бисером сумка осталась у неё ещё со свадьбы Билла. Теперь, когда до аппарирования в Девон оставалось всего пять минут, девушка была взволнована. Её волосы ниспадали по спине свободными локонами благодаря щедрому количеству «Простоблеска», платье смотрелось неимоверно шикарно, и ей действительно очень нравилось, как утончённо маска подчеркивала глаза. Одним словом, выглядела она прекрасно, а это значительно улучшило смутное настроение. Бросив последний взгляд на свою квартиру, Гермиона глубоко вздохнула и, резко выдохнув, аппарировала.