Хэппи-энд?

Вокруг был огонь. Только огонь, который слепил глаза, в ушах звенело, а тело сковывал страх. Но как только звон утих, стало слышно что-то другое. Чей-то голос. Да, точно, голос. Этот голос кричал, срываясь на смех, а после снова начинал кричать, перекрывая собой треск пламени. — Великолепно! Эти чудесные фейерверки подходят для начала конца как ничто другое! Нагито... Это был он. Чёртов псих. Смех становился все громче, пока не заполнил весь мир, всю вселенную, поглощая планеты словно черная дыра... Вдох. Хината открыл глаза. Просто кошмар. Но тело все ещё чувствовало жар. Тогда, обернувшись к его источнику, парень со страхом смотрел на лежащего Нагито. Как человек, который подорвал отель, мог казаться таким беззащитным сейчас? В голове мелькнула паническая мысль, что все-таки лучше придушить его и сказать, что он скончался от болезни ради общей безопасности. Тряхнув головой, чтобы выгнать эти мысли, Хаджиме стал расталкивать Комаэду, но, похоже, тот был в отключке или в бреду от температуры. Он пытался что-то бормотать, но разобрать слова было невозможно. Со вздохом юноша приложил руку к его лбу и понял, что счастливчик чуть ли не горел. Мысленно забрав идею о смерти Нагито, разбуженный взял с тумбочки жаропонижающее и почти насильно впихнул его в рот больному, а после встал, чтобы смочить тряпку водой и положить ее на горячий лоб. Все-таки нехорошо будет, если на острове опять начнутся смерти. После пробуждения сон уже не шел, так что, снова тяжело вздохнув, парень сел за стол и сидел, пока в голову не пришла идея о том, как провести время до утра. * * * — Доброе утро, Хаджиме. Брюнет сидел в кресле, сосредоточенно рассматривая что-то на столе, и, казалось, не услышал приветствия. Комаэда решил не отвлекать парня от того, чем он занимался, так что сел на кровати и решил встать. Но голова резко закружилась и перед глазами потемнело, от чего пришлось лечь обратно. Со второй попытки он смог встать. На лбу уже выступили капельки пота от жара. Шатающейся походкой Комаэда пошёл к месту, где висела его одежда. Он собрался взять ее, надеть и уйти, но, как оказалось, Хаджиме услышал шаги. — Нагито? Почему ты встал? Микан сказала, тебе нужно лежать. Счастливчик удивленно повернулся. — Микан? — переспросил он. — Да, она заходила с утра. Ты спал. Тут Хаджиме поднялся с каким-то предметом в руках. Присмотревшись, стало понятно, что это не просто предмет, а прибор. Но для чего? Долго задаваться этим вопросом, правда, не пришлось. — Это будет пищать каждый раз, когда твоя температура будет подниматься до опасной. Как только сможешь нормально ходить - переезжаешь в медпункт, а пока Микан не желает принимать тебя у себя. Скорее всего, она боится тебя. Так что буду надеяться, что хотя бы у меня не будет причин чувствовать это. Впихнув устройство в руки Комаэды, он достал из кармана небольшое... радио? — А это передаст мне сигнал, если температура поднимется, так что думаю, я могу оставить тебя, если ты не так плохо себя чувствуешь, — в ответ он получил отрицательное мотание головой, — Хорошо. Наша задача сбить тебе температуру. Есть ты, скорее всего,не будешь, так что из столовой тебе ничего не надо. С этими словами Хината вышел из коттеджа. Все-таки присутствие в нем другого человека не давало расслабиться. А если учитывать, что этот другой человек тяжело больной, то дом чувствовался скорее больницей. Да, на одном из островов была отдельная больница, но туда ещё идти и идти, так что придется подождать. В ресторане уже собрались практически все его одноклассники, которые ели, что-то обсуждали и спорили. Как обычно. Многие из них словно остались детьми. Поздоровавшись со всеми, Хаджиме сел за стол и взял немного еды на завтрак. — Как там Нагито? — натянуто спросил чей-то голос. Похоже Микан уже успела всем рассказать о вчерашнем происшествии. — Жить будет, — просто ответил он, понимая, что далеко не все рады этому факту. Несмотря на то, что многие уже простили свои убийства друг другу, Комаэду простить и принять было куда сложнее. И все помнили, как он хотел взорвать остров. В том числе и Хината. Возможно, Абсолютные и дали бы ему шанс, если бы его поведение хоть сколько-то изменилось. Но нет же. Хотя чего сам Абсолютная Надежда ожидал от него? Что он станет нормальным лишь после выхода из симуляции? Вздохнув, брюнет обратился к присутствующим. — Слушайте, я тоже не в восторге от факта, что Нагито может снова начать чудить, но пока он не сделал ничего такого... — ...Кроме как отрубил себе руку к чертям, — ехидно перебил его кто-то. Хаджиме закатил глаза. — Ничего такого опасного для нас и острова. Так что будьте к нему более снисходительны, все таки нам нельзя разделяться. С места встал Фуюхико: — Слушай, я понимаю то что ты за мир, дружбу и жвачку, но, черт возьми, то, что он не сделал ничего опасного для нас - лишь вопрос времени! — Послышалось одобрительное бормотание, — Этот ублюдок смеялся над каждой смертью, для него это вообще ничто! Ему не место среди нас, Хаджиме! Бормотание становилось громче. Похоже в этот раз он потерпел поражение. Сейчас возражай не возражай, все равно мнение большинства вряд ли удастся так быстро изменить. Стоило поговорить об этом лично с Счастливчиком, может хоть тогда бы он понял, что люди просто отвернутся от него, если все и дальше будет идти так... Сколько же от Нагито проблем, которые решать придется, похоже, только ему одному. * * * Хаджиме вернулся в коттедж уже под вечер, проведя весь день в размышлениях о том, кто в этой ситуации прав, а кто виноват, и о том, что сказать Нагито. Удивительно, что прибор ни разу не запищал, похоже, счастливчик все-таки последовал совету и остался в кровати. Ну или инфекция решила надолго не задерживаться в его организме. Однако о его состоянии можно было узнать лишь одним способом — зайти в домик, что он и сделал. Улучшения в состоянии все-таки были, но если учитывать, что ночью он был в критическом положении, то, наверное, для здорового человека Нагито все ещё выглядел крайне болезненно. — Как себя чувствуешь? — спокойно поинтересовался Хината. — Неплохо. Думаю, мне уже лучше. Как дела у остальных? Они все ещё ненавидят меня? — Тихо посмеиваясь, стал расспрашивать больной. — Я считаю, что отношение остальных Абсолютных к тебе не оправдано. Да, ты совершал... не лучшие поступки, но все-таки мы должны простить и принять тебя. — Хм, ты разве ещё не понял? — Нагито вымученно улыбнулся, — Я не стремлюсь к любви и признанию Абсолютных, единственное мое жалкое стремление — стремление к Абсолютной Надежде. Повисла недолгая пауза. Эти слова за все время их знакомства успели надоесть и вызвать желание кричать: "Заткнись!". Но сейчас лучше сохранять доброжелательность, если Хаджиме и правда хочет попробовать подружиться с изгоем. — Кто ты? — вдруг поинтересоваться Хината, чем вызвал чуть удивленный взгляд со стороны собеседника. — Нагито Комаэда, Абсолют- — ...-ная Надежда. — перебив, он словно разбил слова в дребезги. Не хватало только выкрика: "Неправда!" — Ты сам сказал в своем завещании назвать тебя так. — Я думал, что принесу ее миру. — чуть грустно протянул Нагито, ошарашенный столь внезапными заявлениями. — Ты и принес, без тебя мы бы не выбрались. — Абсолютная Надежда - ты, Хаджиме. Я всего лишь... — Значит, я отдаю свой титул тебе. — Хината махнул рукой, словно отгоняя шумный рой мыслей друга. — Таланты нельзя отдавать или выбрать. — Знаешь, как сказал мне один человек, из-за отсутствия таланта я волен выбирать его сам. Но это относится не только ко мне. Абсолютных не должны сковывать в цепи свои таланты, — говоря это парню даже показалось, что Нанами могла бы смотреть на него сейчас. Она могла бы гордиться. Ведь теперь он вселяет уверенность в кого-то другого так же, как ранее вселила в него веру в будущее сама Чиаки. — Без этого они перестанут быть Абсолютными. — Нет, просто мы должны иметь право отказаться от таланта или сменить его, если мы его терпеть не можем. Ты заслужил зваться Абсолютной Надеждой. После этого повисло долгое молчание, более не прерывавшееся никем из присутствующих которое уже никто не осмелился прервать, пока тишина не сменилась тихим посапыванием.