Хэппи-энд?

— Майер, сидеть! Майер, стоять! — слышался весёлый голос во дворе, неподалеку от дома. Вокруг все цвело. Кусты и трава, деревья и цветы, все будто радовалось чудесному солнечному дню, от чего казалось, что цвета в мире стали ярче. Картину дополняла тихая музыка и переплетение голосов, доносящихся то с кухни, то из коридора, следуя за мельтешащими туда-сюда взрослыми. Звучали они то тихо и спокойно, то шутливо переругиваясь, то вовсе прекращались и на смену им приходил смех. Иногда привычную череду звуков нарушал громкий лай пса, что послушно выполнял команды своего маленького хозяина, не прекращая вилять хвостом и кажется улыбаться. Даже собака видела, какой сегодня прекрасный денёк. В один момент обычные команды надоели мальчику и в глаза бросилась выделяющаяся своим синим цветом игрушка, лежащая на траве. Пожалуй,все таки не все команды были такими скучными. Заинтересовавшись тем, насколько далеко пёс может пробежать за игрушкой, мальчик кинул ее чуть ли не в соседний двор, настолько далеко, насколько позволяли ещё неокрепшие руки. Майер весело побежал вперёд, дождавшись падения игрушки и слышался только тихий цокот когтей об асфальт, когда он выбежал на дорогу, да тяжёлое дыхание. Но длилось это ровно до того момента, пока на асфальте стремительно не двигались уже два объекта и пока бег животного не перекрыли стук колес и рев мотора. Мальчик не успел разглядеть, что за грузовик ехал по дороге, так как отвлек его визг тормозов и испуганный скулеж, которые смешались в единую симфонию ужаса и ожидания неизбежной трагедии, оборвавшуюся громким стуком, который прозвучал как последний аккорд, во время которого зрители вставали и аплодировали талантам, что заставили испытать этот ужас на себе. Но сейчас не было сцены, не было улыбающихся лиц дирижёра и его оркестра. Был лишь остановивший ненадолго ход грузовик, водитель которого осознав ситуацию поспешил дальше и Майер, чьи лапы были разбросаны по дороге, словно они не принадлежали телу, которое лишь иногда слабо дергалось в отчанной попытке встать и попытаться выжить. Бока вздымались и опадали то часто-часто, то совсем редко, пока аритмичное дыхание не прекратилось вовсе. Казалось, что пёс заснул, если бы только не кровавая пена из его рта, что так ярко выделялась и портила картину, словно грубый мазок неопытной руки на холсте великого художника. Прислушиваясь к голосам, Нагито пытался понять, почему его пёсик не бежит за игрушкой. Это что, его предел? Неужели он так устал? Да, там был грузовик, но это же ничего страшного? Почему он просто не может встать и побежать? Подойдя ближе к другу, Комэвда попытался поднять его на лапы, но они расползались в разные стороны, как и само тело Майера. Оно стало мягким, как тесто и казалось могло выгнуться под любым углом. Приподняв его голову, мальчик тут же отдернул руки. Слишком странно ощущалось столь расслабленное тело. Слишком странно было смотреть в мертвые, пустые глаза, яркий огонек жизни которых заволокло туманом серости и безразличия. Родители окликивают его, взволнованно говорят что-то друг другу, но не дождавшись реакции вышли сами. Кассета обрывается. Кончилась пленка. Помехи и белый шум. Облака... Такие красивые. Белые и пушистые, словно веселые небесные звери, беззаботно плывущие по небу. Мама говорила, что на небеса уходят те, кто внезапно исчезают. Только вот зачем уходят? И неужели на небесах так хорошо, что они не хотят вернуться обратно? Все эти вопросы остались без ответа. Но перед тем, как первый раз лететь в небе, мальчик по имени Нагито Комаэда надеялся найти что-то, что даст ему понять, что же там такого. И результат одновременно потряс и разочаровал его. Ничего. Никаких сказочных городов, никаких людей. Пустота. Так где же все? Может они все спрятались? Мальчику тогда стало грустно от этой мысли, но не настолько, чтобы плакать. Зато в этот раз он знает, что ему не следует чего-то ожидать. Родители говорили, что слезами горю не поможешь. Лучше просто улыбнуться. Лучше быть весёлым. Поэтому отбросив мысли о небесах, Нагито повернулся к взрослым, широко улыбаясь, но те не обратили внимания, увлечённые разговором друг с другом, обсуждением поездки и домашними делами, которые предстоит сделать по прилёту и чтобы не отстать, мальчик быстрыми шагами последовал к огромной шумной машине. Жаль, что вдали отсюда нет такого теплого моря. Нет мягкого песка, что так успокаивающе шуршал под ногами. Но все таки некая тоска по дому успела проявиться за время путешествия. Опять же, нет повода грустить, дома все будет как раньше, но это не страшно. Это не последний раз, когда они все вместе куда-то летят, да? Полет постепенно стал становился скучным. Совершенно нечем заняться, шуметь нельзя, ходить нельзя. Остаётся только думать, думать, думать и мечтать о своих облаках и городах на них, где много чудесных животных, которых нельзя встретить на земле, фруктов и овощей всевозможных фо... Яркие видения прервал топот ног и резкие голоса, которые перекрикивались друг с другом на непонятном языке. Время от времени среди криков звучало чье-то... имя? Разобрать его было сложно, да и не очень хотелось. Продолжая улыбаться хоть чему-то интересному, мальчик решил взглянуть на реакцию матери с отцом на представление. Похоже оно их сильно взволновало. Мать резко прижала сына к себе, пока тот пытался выбраться и продолжать наблюдать за происходящим. Но когда Нагито услышал судорожный и тихий плач мамы он успокоился, с удивлением поднимая глаза. Даже несмотря на крики толпы, этот плач все равно оставался слышимым для него. — Мама, почему ты плачешь? — тихо спросил он, растянув уголки рта вверх. — Улыбнись! Но после этих слов на сцене появился новый объект. Появился с оглушительным треском прямо над головой, словно фейерверк. Фейерверк, точно! Похоже это финал спектакля! Радостно засмеявшись, младший Комаэда обнял маму, чья рука лежала в каштановых с розовым отливом волосах, пока не почувствовал, что что-то стекает по его лицу и рукам. Отпрянув, мальчик взглянул на свои руки не прекращая улыбаться и увидел, что те были перепачканы... Кровью? Улыбка застыла на лице каменной маской, когда крови стало становится все больше и больше, а вместо лиц родителей на него уставились лишь какие-то куски мяса, из которых то и дело вытекали различные жидкости. Куски тканей просто свисали с шеи, в некоторых местах словно поджаренные на сковороде, которую забыли убрать с плиты. Отвратительный запах горящего металла ударил в нос, а яркий свет в глаза, заставлял морщиться и протирать лицо руками, ещё больше пачкая себя в крови. В ушах зазвенело, но даже сквозь звон были слышны крики, громко которых нарастала и нарастала. Мальчик тоже закричал, переставая понимать, что вообще происходит и кричал, пока ему в рот не сунули какое-то странное устройство а потом... Темнота. Непроглядная. В памяти нет ничего о том, что было дальше. Странно, что столь яркое событие просто улетучилось из головы, словно его и не было. Странная вещь, человеческая память. Но ведь это и хорошо? Есть ли причина для грусти в том, что все плохое просто испарилось, оставляя после себя лишь тусклый и колеблющийся след? Он помнил все. Но помнил, так плохо, что не имел возможности погрузиться в то время и прочувствовать то, что чувствовал он тогда. Все это будто происходило и не с ним. Словно он был лишь сторонним наблюдателем, заставшим пару трагедий и искренне сочувствующий жертве ужасов. Но как и любой прохожий, он лишь прохожий, что забудет об этом на следующий день и лишь изредка мысли об этом вернуться в голову. И они возвращались. Возвращались и кружились, словно стая стервятников, насмешливо каркающих, осознающих свою недосягаемость и ожидающие, пока их добыча не падёт, чтобы набросится на нее разом, терзая все живое, что оставалось в ослабшем теле. Сейчас, пожалуй, был как раз такой момент. Потому что откуда иначе взяться всем подробностям, о которых Нагито думал ранее? Эти разговоры о Абсолютной Надежде... Откуда? Откуда взялось это понятие? В какой момент его жизнь обрела смысл? Кажется... Кажется в памяти виднеется смутный силуэт воспоминания. Тогда он отправился относить цветы на могилы родителей... Да, да, точно. И именно тогда, он увидел кое-что, недоступное взгляду других. Несмотря на то, что из-за смерти родителей он особо не грустил. Приносить цветы стало скорее ритуалом, к которому он уже привык. К тому же причины проявлять такое неуважение к предкам не было. Но в этот день, именно в этот, его жизнь изменилась навсегда. Он увидел лишь толпу школьников. По крайней мере этим она была для остальных. Но в их глазах горел такой огонь, который был способен сжечь все на своем пути. В каждом движении была уверенность в будущем, в настоящем и казалось даже прошлом. Словно каждый из них уже знал, как нужно поступить, чтобы сделать все верно. Их смех заставил Нагито почувствовать, что ему никогда не достичь такой радости. Он не мог понять причину этой мысли, она была словно неопровержимая и сияющая правда, словно лампочка, что загорелась над головой. Время словно остановилось. Все эти люди, что плотным потоком шли по своим делам были также уверены в том, что они делают, но в тёмных уголках сознания копошились мыши сомнения. Они грызли все на своем пути, заставляя обдумывать каждый шаг, каждое слово и каждую мысль. Они были лишь бледными тенями той уверенности, что источали идущие школьники. Неужели все старшеклассники выглядят так? Заприметив герб школы на форме одного из учащихся, Комаэда поспешно пошел своей дорогой, словно боясь спугнуть то волнение, что появилось в нем при виде группы. Домой он вернулся уже под вечер. Пошел дождь, а зонта не было. Какое невезение. Но это были лишь мелочи, что не могли отвлечь его от мысли о тех школьниках. Что привлекло его так сильно и вызвало такие эмоции? Самое время узнать. Возможно, если он пробьет этот герб, то сможет найти ответы на свои вопросы. Раз за разом выстраивая в памяти точный образ, он наконец смог найти изображение, что полностью совпадало с тем, что отпечатались в памяти. — Академия "Пик Надежды", хах? — тихо пробормотав это вслух, парень кликнул на ссылку, что вела на сайт школы. Было достаточно одного прочтения, чтобы понять, почему ее ученики выглядели так. Абсолютные. Так назывались все ученики этой школы. Судя по всему крайне элитной школы. В которой каждый уже знал свое место в жизни, то, чем он может заниматься лучше всех и то, где он может добиться любых высот. Интересно. Нагито даже не заметил, как стал чаще и чаще думать об этих учениках, проходить мимо Академии, смотреть на них, словно какой-то сталкер. Он был восхищён. Ведь столько людей верило в них, надеялось на них и с таким же восхищением смотрели им вслед. Завораживающе. Ведь именно так все и началось, да? Примерно в это время и произошел тот самый сдвиг? Память подводила. Мысли были тяжёлыми и напрягали мозг. Но то яркое озарение, что ослепило его все ещё казалось таким ярким, как будто не угаснет никогда. Тогда он понял, что весь его смысл сокрыт в этих счастливых лицах, в этих улыбках, которым суждено озарять планету. Но... Почему тогда человек без таланта смог стать вдохновителем и вести всех за собой? Это все влияние вмешательства руководства Пика Надежды, или же нечто совсем иное? Признаться, он невольно почувствовал, как его убеждения, столько лет им взращиваемые, слово прекрасные цветы, стали разрушаться после разговора с Хаджиме Хинатой. И теперь он почувствовал себя растерянным. Он думал. Думал о том, что если даже представить, что он не прав, то что ему остаётся? Что остаётся ни на что не способному человеку, раз нельзя даже цепляться за Надежду всеми пальцами? Столько вопросов, но никаких ответов. Поэтому он старался отбрасывать все эти размышления. Зачем выходить из кокона, когда неизвестно, сможешь ли расправить крылья? Да и кто тогда должен иметь для него какой-то смысл? Возможно стоит поближе пообщаться с этим странным резервником. Как ни странно, он выглядит довольно дружелюбным по отношению к нему. Это глупость, что он так относится к нему, или же проявление чего-то более высокого, непонятного для столь примитивного и глупого существа? Замотивировавшись именно такими мыслями, Нагито Комаэда принял решение пойти на контакт. Посмотрим, что из этого выйдет.