Боги.

Тихая, спокойная ночь. Безоблачное черное небо усыпано миллионами звезд, словно подмигивающими тем, кто сейчас на них смотрит. Двое незнакомцев, о чем-то болтая, проходят в селение, и за ними закрывают довольно громоздкие железные ворота, словно отрезая путь к отступлению. — Так, теперь надо найти ночлег... И я, кажется, знаю, куда идти. Мне говорили торговцы, встречающиеся на пути, в каких селениях можно найти недорогие комнаты, — хмыкнув, блондин тянет поводья, а лошадь послушно ступает следом за хозяином. — Могли бы не спешить и заночевать где-нибудь еще, — несколько задумчиво произносит брюнет. Все же, он не любил ночевать в людных местах, слишком много внимания. — Да ладно тебе, у меня есть деньги, так что можно и пошиковать, — улыбнулся Дино, приобнимая своего путника за шею, но тот сразу выкручивается, отстраняясь. — Делай уже, что хочешь, — устало вздыхая. — Именно так и сделаю, — согласно кивает мужчина, подходя к какому-то трехэтажному дому с ничем не выдающимся обличием. Поговорив с хозяином их будущего ночлега, путешественник со спокойной душой отдал Скудерию, чтобы ту напоили, накормили и дали ей место для сна. А после владелец дома отдал блондину ключи от комнаты, за что Дино заплатил. Пройдя в комнату, они могут спокойно выдохнуть. Кёя подходит к окну, садясь на деревянный подоконник, всматриваясь в ночное небо. А Дино же разбирается в своем небольшой вещмешке, после чего, устало вздохнув, садится на кровать. — Кёя, а помнишь, ты говорил, что в твоем лесе рассказывали легенду про Бога любви. Я знаю две, точнее у них разные обстоятельства. А что у тебя за легенда? — поудобнее устроившись на кровати, опираясь спиной о стену, вдруг спрашивает блондин. — Из того, что я слышал, он жил триста лет назад, до него были еще другие Боги любви, но они погибали от рук других. Видимо, не настолько они были и Боги любви, раз соглашались на поединки с более сильными Божествами. А тот Бог и жил довольно много, и почитался он в народе гораздо больше. — Да, я слышал, что давным-давно их было всего-то ничего, и триста лет назад умер последний... Только вот многие говорят, что по его же глупости и наивности... — Можно и так сказать. Говорили, что он был очень красивый Бог, обольститель женских и не только сердец, со всего мира к нему тянулись, чтобы тот позволил людям любить, другим перестать... Но тот был неуловим и тоже постоянно странствовал, а потом забрел в селение на берегу реки... И сам попал в свои чары, влюбился в смертную женщину... И жила бы их любовь далее, и была бы та дева его жрицей, если бы не захотела стать Богиней и не забеременела от того самого Бога... Кара Семи Богов была страшна, деву с неродившимся чадом умертвил Бог смерти, а Бога любви усыпили. Где он теперь покоится и когда вновь проснется, никому не известно... А реку, на которой стояло селение, прокляли и прозвали мертвой, говорят, оттуда можно попасть в загробный мир, — так и не поворачиваясь к Дино лицом, все смотря в даль звездного небосвода, проговаривает брюнет. Свеча, стоящая на прикроватном столике, тускло освещает комнату, довольно простую на вид. Небольшое помещение, две узкие кровати, расположенные друг напротив друга. Прямо напротив двери — стена, в которой как раз и сделано окно. Прохладный воздух с улицы проникал в помещение через открытые створки, из-за легкого ветерка пламя свечи постоянно колыхалось, из-за чего тени то и дело меняли свою форму. Все это лишь дополняло создавшуюся атмосферу, распаляя любопытство мужчины. Но вновь, после услышанной легенды, его заполнили довольно противоречивые чувства. Он вновь слышит эту историю про усыпленного Бога любви, и... Он знает еще одну легенду, только вот вспомнить, откуда она, он не может. Он чувствует лишь то, что ее он узнал давным-давно... — Довольно интересно... Каждый, видимо, знает несколько разные факты. А вот у меня совсем иная легенда, хоть и по сути она похожа на ту, что рассказал ты, — несколько грустно улыбнувшись, проговаривает Дино, смотря на силуэт Духа. — Что ты имеешь ввиду? И что же это за легенда? — заинтересовавшись, спрашивает Кёя, так и не поворачиваясь к мужчине. "Да уж, неужели люди начали придумывать какие-то сказки на той краткой легенде?" — размышляет он, пока Дино решается, рассказать или нет? — Кажется, я уже слышал об этом, только вот не было там про ее желание стать Богиней. В легенде, что я слышал... женщина была простой девушкой, которая изначально приняла Бога любви за простого человека, но довольно красивого. Она полюбила его, думая, что тот обычный странствующий парень, и была удивлена, узнав, что тот сам Бог любви. Они жили бы в счастье и мире, она забеременела от своего возлюбленного, а он оберегал ее и своего будущего ребенка, как мог. Он скрыл от всех ее, но не смог скрыть от Бога смерти. И тот убил ее, а Бога любви отдал на суд, после которого приняли решение обратить его в человека. И только если бы он убил свою возлюбленную, он смог бы избежать обращения в человека и усыпления... Да только он не решился на такой шаг, так как знал, что Бог смерти забирает души безболезненно, в отличие от других, и эти души попадают в загробный мир. Если это сделает другой Бог, то души его жертв превращаются в пепел. Поэтому Бог любви не стал лишать его возлюбленную и свое неродившееся чадо возможности перерождения, за что и был усыплен. Я слышал это в такой версии... — шумно выдыхает Дино, наблюдая за развернувшимся к нему брюнетом. — И, ты знаешь, мне кажется, что не мог бы полюбить Бог женщину, которая от него что-то бы еще и требовала... Кёя же несколько удивленно смотрит на блондина, встретившись с ним взглядом. В карих глазах читалась грусть, а еще сочувствие... "Но он рассказал все факты, что Боги утаили или поменяли, чтобы среди Духов и Божеств не прошел слух, якобы Верховный Суд слишком жестоко обошелся с мирным Богом. Он рассказал так, будто сам... Да быть не может..." — мысли сменяют друг друга, и Кёя был не настолько глуп, чтобы не понять, кто сейчас перед ним. — Я часто болтал с Божествами, со мной делились разными легендами, — продолжает блондин. — Парочка рассказывали твою легенду. А одно Божество, хоть и не помню, какое, рассказало эту, назвав чистой правдой. Он сказал, что судьи несправедливы и часто приговаривают к смерти невиновных... — А мне лично кажется, что Судьи совершенно правы, у них были свои основания на такое решение... — упрямо отвечает брюнет, отворачиваясь лицом к окну. "Конечно, ведь я тоже решал, как поступить с той девушкой", — мысленно продолжает Божество. — Мне лишь жаль того Бога, если уж он полюбил, то эта любовь должна быть самой искренней. Бог любви же. Представь, это же наверняка была самая чистая и прекрасная любовь, взаимная. Разве такое чувство не заслуживает того, чтобы существовать в этом мире? Думаю, стоило просто обратить его в человека и оставить в покое вместе с той женщиной. — Это тебе не игрушки: хочу — обращу, хочу — нет... — возмущенно произносит Кёя, начиная злиться. — Боги не малые дети, они знают, что им можно, а что — нет, кому подчиняться, а кому — нет... Кого любить и как любить, тоже решать им... Это закон мироздания, нельзя отобрать власть у Бога, нельзя и вернуть... Лишь иногда, а за это приходится платить. Ведь каждым неверным действием Бог нарушает гармонию в мире. Вот девушка и поплатилась за гармонию, судьи правы. — Ты прав, но ты безжалостен к людям... — устало вздохнув, проговаривает. "Слишком жесток для Духа", — проносится в мыслях. — Обычные Духи на твоем месте поплакались бы, ибо тоже желают любви. А тот Бог часто дарил им возможность любить. Ты такой злой из-за того, что твой лес сожжен? — Возможно... Может, это люди сожгли мой лес? — отвечая первое, что пришло в голову, продолжая оставаться в своих мыслях: "Любовь... Эта странная штука, магия, никак не иначе!" — Люди, сжигающие леса, могут быть ведомыми Богами войны или приспешниками "Смертей". Наверняка там была какая-нибудь деревня на пути кочевников-воинов. — Возможно... А что касаемо любви, то я, наверное, слишком молод, чтобы любить, — все же проговаривает дух. — И сколько же тебе лет? — с интересом разглядывая парня, отмечает, что на вид ему 14-16. — Пятьсот или около того... — закатив глаза, тихо произносит: "Не считая пару тысяч лет". — Для духа ты вполне хороший молодой паренек. Эх, для меня ты все равно староват, — рассмеявшись, выдает блондин. — А ты на меня уже глаз положил? — несколько удивленно спрашивает, сверкнув глазами, улыбнувшись, встречаясь взглядом. — Ты довольно симпатичный, да только по духу — слишком стар, а по виду — слишком молод. Да и привлекают меня больше красивые женские формы, особенно, мягкая грудь. Это их все, — вырисовывая в воздухе женскую талию, смеется путешественник. — Извращенец, — закатив глаза, фыркнув. "Меня-то девушки не привлекают, ведь все Боги мужского пола", — с усмешкой додумывает брюнет. — Хей, это у вас там суровый мужской коллектив и Богини Любви, которые только с Богами и водятся. После того случая триста лет назад их смертные не видели ни разу. — У них там не менее суровый женский коллектив... Ты их когда-нибудь видел? — Откуда? Мне не четыреста лет, а жалких 25, причем, я — человек! — усмехнувшись, — Только знаю, что они должны быть жутко красивы. Да и то, как их рисуют художники, вполне заставляет восхищаться ими. — Ага... как же... Они страшны, как война... — фырчит Кёя, наблюдая за собеседником. — Триста лет назад вымерли все Боги любви, и появились Богини любви. Простые смертные, они, как старейшины, молят Богов смерти не брать их... Им уж по 300 лет, они ни на что не годны, стары и страшны... — Знаешь, что ты сейчас сделал? — поморщившись, обиженно надул губки Дино, словно какой-то ребенок. — Что же? — усмехнувшись. — Ты разрушил все мои мечты и, пожалуй, сделал так, что желания у меня еще год не появится, пока не забуду, что представил. — Это все твоя богатая фантазия виновата, — поднимая глаза к звездам, довольно проговаривает: "А действительно, смогу ли я когда-нибудь влюбиться?" — Нет, Кёя, мог бы не говорить... Будто бы не знаешь, что каждый смертный мужчина мечтает увидеть Богиню любви, а я их теперь представить боюсь, вспоминая лысых и сморщенных старейшин. Нет, не хочу быть таким, убью себя лет в 50. — Вот глупый-то... — закатив глаза: "Мне что, мотаться за тобой, когда тебе захочется?! Нет уж, уволь..." — Я просто не вытерплю, если буду смотреть в зеркало и видеть там то... чего я боюсь. Смерти я не боюсь, а вот старости... — посмеиваясь над собой. — А если бы тебе была дана возможность, Богом чего бы ты был? — Богом смерти, наверное, я бы не прочь встретиться с тобой еще... — Встретиться? В смысле, забрать мою никчемную жизнь? — хитро улыбнувшись, смотрит на брюнета. — Да, — так же улыбнувшись и сверкнув глазами, — но я, увы, лишь подмастерье чье-то... — Ах, ты жестокий лесной житель, не задушишь ли ты меня подушкой, чтобы сюда заявился Бог смерти, — наигранно испугавшись, смеется. — Вот делать мне больше нечего... — закатив глаза, но все же улыбаясь, понимает, что это глупое существо его забавляет. — Ты, и правда, злой какой-то, — улыбаясь, проговаривает, — ладно, надо бы спать... Вы вообще спите, нет? — Спим мы, нам тоже отдых нужен, — вставая и ложась на свою кровать. Дино же поднимается со своей кровати, снимая с себя рубашку, подумав немного, решил, что лучше поспит в штанах, все равно они легкие... Укладывается на кровать, потягиваясь и все же довольно жмурясь. — Спокойных снов тебе, и затуши свечу, к тебе ближе и тебе легче, — улыбаясь, проговаривает. — Спокойных... — дунув так, что чуть ли не на том конце комнаты погасла свеча, устраивается поудобнее на кровати, размышляя о прошедшем дне. Теперь он точно знает, что будет делать.