Инвалид

Чем дальше они уезжали на север, тем хуже становилась погода. Стало холоднее, поднялся ветер, а дождь усилился. А когда они наконец-то добрались до Хогвартса, дождь перешёл в самый настоящий ливень. Так что когда ученики добрались до школы, на них не было сухой одежды. Гарри и его друзья заметили, что Черное озеро в этом году переполнено и грозит выходом из берегов. Так что большинство студентов были крайне недовольны. Но не Гермиона, она с гордостью продемонстрировала высушивающие чары. Гарри же продемонстрировал друзьям новые возможности своего инвалидного кресла. И вот все ученики оказались в теплом помещение и принялись расходится за свои столы. Драко огорченно направился к своему столу, где Крэб и Гойл принялись заваливать Малфоя своими глупыми вопросами. Недалеко от них отстала и Панси Паркинсон. Эта девочка, чем-то похожая на мопса, похоже подросла и стала явно симпатичнее. Большой зал был, как всегда, великолепен и подготов¬лен для традиционного банкета по случаю начала семестра. Золотые кубки и тарелки мерцали в свете тысяч свечей, плавающих в воздухе над приборами. За четырьмя длинными столами факультетов расселись студенты, оживленно переговариваясь; на возвышении, по одну сторону пятого стола, лицом к ученикам, сидели преподаватели. Здесь, в зале, было гораздо теплее. Гарри, Невилл и Гермиона, пройдя мимо слизеринцев, когтевранцев и пуффендуйцев, уселись вместе с остальными за гриффиндорский стол рядом с Почти Безголовым Ником — факультетским привидением. Ник, жемчужно-белый и полупрозрачный, сегодня вечером был одет в свой обычный камзол, но зато с необъятных размеров плоеным воротником, служившим одновременно и праздничным украшением, и гарантией того, что его голова не станет уж слишком шататься на не до конца перерубленной шее. — Добрый вечер, — улыбнулся он друзьям.  — Кто это сказал? — проворчал Гарри, он был недоволен не из-за разбушевавшейся стихии, а от того, что ему пришлось расстаться с крестным.  — Надеюсь, они не будут слишком тянуть с распределением, не то я умру с голода. — послышался ворчливый голос Рона Уизли.  — Эгей, Гарри! — это был Колин Криви, третьекурсник, для которого Гарри был чем-то вроде героя, он продолжал фанатеть от мальчика в очках, в это же время Джинни словно забыла о нем, чему Гарри был несказанно рад. —Привет, Колин, — настороженно отозвался Гарри, этот восторженный почитатель всегда доставлял ему немало хлопот. —Гарри, ты себе не представляешь! Нет, Гарри, ты только угадай! Поступает мой брат! Мой брат Дэннис! — восторженно заявил Криви и лучезарно улыбнулся мальчику-инвалиду. —Э-э-э… ну… это хорошо — пробормотал Гарри в ответ. —Он так волнуется! — Колин едва не подпрыгивал на месте, — Надеюсь, он попадет в Гриффиндор! Скрести пальцы на счастье, а, Гарри? —М-м-м… хорошо, ладно. — согласился Гарри и сно¬ва повернулся к Невиллу, Гермионе и Нику. — Братья и сестры обычно поступают на один и то же факультет, ведь так? Он конечно же судил по семейству Уизли, все семеро представителей которого учились на факультете Гриффиндор. — Совсем не обязательно, — возразила Гермиона, — Сестра Парвати Патил учится в Когтевране, а ведь они близнецы, так что по твоей теории должны непременно быть вместе. Гарри посмотрел на преподавательский стол. Кажется, там было намного больше пустых мест, чем обычно. Хагрид, ясное дело, вместе с первокурсниками сейчас боролся со штормом на пути через озеро; профессор Макгонагалл, по всей вероятности, руководила уборкой в холле — но еще одно свободное кресло указывало на отсутствие кого-то неизвестного. — А где новый преподаватель защиты от темных искусств? — спросила Гермиона, тоже смотревшая на профессоров. Еще ни один преподаватель защиты от темных ис¬кусств не продержался у них больше трех семестров. Гарри больше всех любил профессора Люпина, отказавшегося от должности в прошлом году. — Может, они не сумели никого найти? — обеспокоенно сказала Гермиона. Гарри еще раз обежал глазами профессоров — нет, точно, ни одного нового лица. Малютка-профессор Флитвик, преподаватель заклинаний, сидел на высокой стопке подушек рядом с профессором Стебель, преподавателем травологии, чья шляпа сидела набекрень на копне разлетевшихся седых волос. Она беседовала с профессором Синистрой с кафедры астрономии. С другой стороны Синистры восседал желтолицый, крючконосый, с сальными волосами мастер зелий профессор Снейп — самая неприятная фигура в Хогвартсе. Но Гарри знал другую сторону этого нелюдимого человека. Дальше за Снейпом было свободное место, принадле¬жащее, как предполагал Гарри, профессору Макгонагалл. А рядом, в самом центре стола, сидел профессор Дамблдор — директор школы. Его длинные серебряные волосы и борода блестели в свете огней, а роскошная темно-зеленая мантия была расшита звездами и полумесяцами. Соединив концы длинных тонких пальцев и положив на них подбородок, словно уйдя мыслями куда-то очень далеко, он устремил взгляд в потолок, глядя сквозь свои очки-половинки. Гарри тоже поднял глаза к потолку. Тот, благодаря колдовству, отображал все то, что в самом деле происходило в небе, и никогда еще Гарри не видел его таким хмурым. Там клубились черные и фиолетовые тучи, и вместе с ударами грома снаружи по потолку огненно ветвились молнии.  — Ох, да когда же? — простонал Рон. — Я готов съесть гиппогрифа. Не успели эти слова слететь с его уст, как двери Большого зала отворились и воцарилась тишина. Про¬фессор Макгонагалл провела длинную цепочку перво¬годков на возвышенную часть зала. Гарри, Невилл и Гермиона хоть и промокли, казались совершенно сухими по сравнению с первокурсниками — можно было подумать, что они не ехали в лодке, а добирались вплавь. Все ежились и от холода, и от волнения, выстроившись шеренгой вдоль преподавательского стола лицом к остальной школе — все, кроме самого маленького мальчика, закутанного в огромное кротовое пальто Хагрида. Пальто было ему настолько велико, что казалось, он выглядывает из черного мехового шатра. Его острое личико, высунувшееся из воротника, было болезненно-взволнованным. Встав в ряд со своими отчаянно не¬рвничающими товарищами, он поймал взгляд Колина Криви, выставил два больших пальца и свистящим шепотом произнес: «Я упал в озеро!» Он явно этим гор¬дился. Профессор Макгонагалл выставила перед первокур¬сниками трехногую табуретку и водрузила на нее необычайно старую, грязную, заплатанную Волшебную шляпу. К ней были прикованы взгляды всего зала. В наступившем молчании у самых ее полей открылась широкая щель наподобие рта, и Шляпа запела очередную песню. После этого началась церемония распределения. Когда с церемонией было покончено, на столах как обычно появились разнообразные яства. Только оголодавшие студенты приступили к еде, как поднялся профессор Дамблдор. Он улыбнулся всем студентам, приветственно раскинув руки.  — Скажу вам только одно, — произнес он, и его звуч¬ный голос эхом прокатился по всему залу. — Ешьте. — Верно, верно! — с неподдельным чувством закричали Рон и Симус. Почти Безголовый Ник со скорбным видом наблю¬дал, как Гарри, Невилл и Гермиона нагружают свои тарелки. —Вам повезло, что банкет поздно вечером, знаете ли, — продолжил беседу Почти Безголовый Ник — Тут немного раньше на кухне были неприятности. —Пошшему? Чшо слушшилось? — поинтересовался Гарри сквозь изрядный ломоть бифштекса. —Разумеется, дело в Пивзе. — Ник сокрушенно пока¬чал головой, и та опасно заколебалась, он осторожно передвинул воротник чуть повыше. — Обычная склока, легко можно представить. Пивз выразил желание присут¬ствовать на банкете — тут все ясно, вы его прекрасно знаете — совершеннейший дикарь, не может смотреть на тарелку с едой без того, чтобы не швырнуть ею куда-ни¬будь. Мы собрали Совет призраков — Толстый Монах был за то, чтобы предоставить ему шанс — хотя, на мой взгляд, куда более мудрой была позиция Кровавого Барона — тот решительно воспротивился. Кровавый Барон — это слизеринское привидение, долговязый молчаливый фантом, покрытый серебрящи¬мися пятнами крови. В Хогвартсе он был единственным, кого по-настоящему боялся Пивз. —Мы так и поняли, что Пивз чего-то переел, — мрачно отозвался Невилл, — И что же он натворил на кухне? —О, все как обычно, — пожал плечами Почти Безголовый Ник. — Учинил разгром и скандал. Повсюду раскиданы горшки и кастрюли. Все плавает в супе. Домашние эльфы чуть с ума от страха не посходили. — Ну уж этот Пивз. — недовольно заявил Гарри, — Значит домовые эльфы старались, а он им все испортил. Надо будет как-то проучить этого несносного полтергейста. Дождь по-прежнему с силой барабанил в высокие темные окна. От очередного удара грома задребезжали стекла и на грозовом потолке полыхнула вспышка, оза¬рившая золотые тарелки, исчезнувшие на мгновенье с остатками первых блюд и появились подносы с пирогами. Когда были уничтожены и пироги, а со вновь заблестевших тарелок пропали последние крошки, Альбус Дам¬блдор снова поднялся со своего места. Гудение разгово¬ров, наполнявшее Большой зал, сразу же прекратилось, так что стало слышно лишь завывание ветра и стук дождя. — Итак, — заговорил, улыбаясь Дамблдор. — Теперь, когда мы все наелись и напились, я должен еще раз по¬просить вашего внимания, чтобы сделать несколько объявлений. Мистер Филч, наш завхоз, просил меня поставить вас в известность, что список предметов, запрещенных в стенах замка, в этом году расширен и теперь включает в себя Визжащие игрушки йо-йо, Клыкастые фрисби и Безостановочно-расшибательные бумеранги. Полный список состоит из четырехсот тридцати семи пунктов, и с ним можно ознакомить¬ся в кабинете мистера Филча, если, конечно, кто-то пожелает. — едва заметно усмехнувшись в усы, Дамблдор продол¬жил, — Как и всегда, мне хотелось бы напомнить, что Запретный лес является для студентов запретной террито¬рией, равно как и деревня Хогсмид — ее не разрешается посещать тем, кто младше третьего курса. Также для меня является неприятной обязанностью сообщить вам, что межфакультетского чемпионата по квиддичу в этом году не будет. —Что? — ахнул Рон и оглянулся на Фреда и Джорджа, своих братьев, те беззвучно разину¬ли рты, уставившись на Дамблдора и, похоже, онемели от шока. —Это связано с событиями, которые должны начаться в октябре и продолжиться весь учебный год — они потребуют от преподавателей всего их времени и энер¬гии, но уверен, что вам это доставит истинное наслаждение. — между тем продолжил говорить директор, — С большим удовольствием объявляю, что в этом году в Хогвартсе… Но как раз в этот момент грянул оглушительный гро¬мовой раскат и двери Большого зала с грохотом распах¬нулись. На пороге стоял человек, опирающийся на длинный посох и закутанный в черный дорожный плащ. Все головы в зале повернулись к незнакомцу — неожиданно освещенный вспышкой молнии, он откинул капюшон, тряхнул гривой темных с проседью волос и пошел к пре¬подавательскому столу. Глухое клацанье отдавалось по всему залу при каждом его шаге. Незнакомец приблизился к профессорскому подиуму и прохромал к Дамблдору. Еще одна молния оза¬рила потолок. Гермиона охнула, и было от чего. Вспышка резко высветила черты лица пришельца. Таких лиц Гарри еще не доводилось видеть. Оно словно было вырезано из изъеденного ветрами дерева скульп-тором, имевшим довольно смутное представление о том, как должно выглядеть человеческое лицо, и вдобавок скверно владевшего резцом. Каждый дюйм кожи был ис-пещрен рубцами, рот выглядел просто как косой разрез, а изрядная часть носа отсутствовала. Но самая жуть была в глазах. Один был маленьким, темным и блестящим. Другой — большой, круглый как монета и ярко-голубой. Этот голубой глаз непрестанно двигался, не моргая, вра¬щаясь вверх, вниз, из стороны в сторону, совершенно независимо от первого, нормального глаза — а кроме того, он временами полностью разворачивался, заглядывая куда-то внутрь головы, так что снаружи были видны лишь белки. Незнакомец подошел к Дамблдору и протянул ему руку, так же, как и лицо, исполосованную шрамами. Директор пожал ее, негромко сказав при этом несколько слов, которые Гарри не расслышал. Похоже, он что-то спросил у вошедшего — тот неулыбчиво покачал голо¬вой и тоже вполголоса что-то ответил. Дамблдор кивнул и жестом пригласил его на свободное место по правую руку от себя. Незнакомец сел, отбросив с лица длинные сивые пат¬лы, и пододвинул к себе тарелку с сосисками; поднял к тому что осталось от его носа и понюхал, после чего до¬стал из кармана маленький нож, подцепил сосиску за конец и начал есть. Его нормальный глаз был устремлен на еду, но голубой без устали крутился в глазнице, ози¬рая зал и студентов. — Позвольте представить вам нашего нового преподавателя защиты от темных искусств, — жизнерадостно объя¬вил Дамблдор в наступившей тишине. — Профессор Грюм. По обычаю, новых преподавателей приветствовали аплодисментами, но в этот раз никто из профессоров или студентов не захлопал, если не считать самого Дамблдора и Хагрида. Их удары ладонью о ладонь уныло про¬звучали при всеобщем молчании и скоро затихли. Всех остальных, видимо, настолько поразило необычайное появление Грюма, что они могли только смотреть на него. — Грюм? — шепнул Рон. — Грозный Глаз Грюм? Тот самый, которому отец отправился помогать сегодня утром? —Должно быть, — пробормотал Фред благоговейным тоном, — Вроде у него что-то случилось? —Что с ним случилось? — прошептала Гермиона, — Что с его лицом? —Не знаю, — ответил Рон, завороженно глядя на Грюма, — Ты же у нас всезнайка. Вот и узнай. Грозный Глаз остался совершенно равнодушен к такому более чем прохладному приему. Не обращая вни¬мания на стоящую перед ним кружку тыквенного сока, он снова полез в плащ, вынул плоскую походную флягу и сделал из нее порядочный глоток. Пока он пил, задрав локоть, его мантия на пару дюймов приподнялась над полом и Гарри углядел часть точеной деревянной ноги, заканчивающейся когтистой лапой. Дамблдор вновь прокашлялся. — Как я и говорил, — он улыбнулся множеству студенческих лиц, все взоры которых были обращены к Грозному Глазу Грюму, — в ближайшие месяцы мы будем иметь честь принимать у себя чрезвычайно волнующее мероприятие, какого еще не было в этом веке. С громад¬ным удовольствием сообщаю вам, что в этом году в Хогвартсе состоится Турнир Трех Волшебников. — Вы ШУТИТЕ! — оторопело произнес Фред Уизли во весь голос, неожиданно разрядив то напряжение, ко¬торое охватило зал с самого появления Грозного Глаза, все засмеялись, и даже Дамблдор понимающе хмыкнул. — Я вовсе не шучу, мистер Уизли, — сказал он. — Хотя, если уж вы заговорили на эту тему я этим летом слышал анекдот… словом, заходят однажды в бар тролль, ведьма и лепрекон… — Профессор Макгонагалл многозначительно кашлянула. — Э-э-э… но, возможно, сейчас не время… н-да… — Дам¬блдор почесал кустистую бровь. — Так о чем бишь я? Ах да, Турнир Трех Волшебников. Я тоже, думаю, некоторые из вас не имеют представления о том, что это за Турнир, а те, кто знают, надеюсь, простят меня за разъяснения, и пока могут занять свое внимание чем-нибудь другим. Итак, Турнир Трех Волшебников был основан примерно семьсот лет назад как товарищеское соревнова¬ние между тремя крупнейшими европейскими школами волшебства — Хогвартсом, Шармбатоном и Дурмстрангом. Каждую школу представлял выбранный чемпион, и эти три чемпиона состязались в трех магических заданиях. Школы постановили проводить Турнир каждые пять лет, и было общепризнано, что это наилучший путь налаживания дружеских связей между колдовской моло¬дежью разных национальностей и так шло до тех пор, пока число жертв на этих соревнованиях не возросло настолько, что Турнир пришлось прекратить. — Жертв? — тихо переспросила Гермиона, встревоженно осматриваясь, но большинство студентов в зале и не думали разделить ее беспокойство, многие шепотом переговаривались, и даже Гарри гораздо больше интере¬совали подробности Турнира, чем какие-то несчастные случаи, произошедшие сотни лет назад. — За минувшие века было предпринято несколько попыток возродить Турнир, — продолжал Дамблдор, — но ни одну из них нельзя назвать удачной. Тем не менее наши Департаменты магического сотрудничества и магических игр и спорта пришли к выводу, что пришло вре¬мя попробовать еще раз. Все лето мы упорно трудились над тем, чтобы в этот раз обеспечить условия, при которых ни один из чемпионов не подвергся бы смертельной опасности. Главы Шармбатона и Дурмстранга прибудут с окончательными списками претендентов в октябре, и выборы чемпионов будут проходить на День Всех Святых. Беспристрастный судья решит, кто из студентов наиболее достоин соревноваться за Кубок Трех Волшебников, честь своей школы и персональный приз в тысячу галеонов. —Я хочу в этом участвовать! — прошипел на весь стол Фред Уизли, его лицо разгорелось энтузиазмом от перспективы такой славы и богатства. Он оказался далеко не единственным, кто, судя по всему, представил себя в роли хорватского чемпиона. За столом каждого факультета Гарри видел людей, с не меньшим восхищением уставившихся на Дамблдора или что-то с жаром шепчущих соседям. Но тут директор заговорил вновь, и зал опять умолк. —Я знаю, что каждый из вас горит желанием завое¬вать для Хогвартса Кубок Трех Волшебников, однако Главы участвующих школ совместно с Министерством магии договорились о возрастном ограничении для пре¬тендентов этого года. Лишь студенты в возрасте — я подчеркиваю это — семнадцати лет и старше получат раз¬решение выдвинуть свои кандидатуры на обсуждение. Это, — Дамблдор слегка повысил голос, поскольку после таких слов поднялся возмущенный ропот, близнецы Уизли, например, сразу рассвирепели, — признано не¬обходимой мерой, поскольку задания Турнира по-прежнему остаются трудными и опасными, какие бы предосторожности мы ни предпринимали, и весьма маловероятно, чтобы студенты младше шестого и седьмого курсов сумели справиться с ними. Я лично прослежу за тем, чтобы никто из студентов моложе положенного возраста при помощи какого-нибудь трюка не подсунул нашему независимому судье свою кандидатуру для выборов чемпиона. — его лучистые голубые глаза вспыхнули, скользнув по непокорным физиономиям Фреда и Джорджа. — Поэтому настоятельно прошу не тратьте понапрасну время на выдвижение самих себя, если вам еще нет семнадцати. Делегации из Шармбатона и Дурмстранга появятся здесь в октябре и пробудут с нами большую часть этого года. Не сомневаюсь, что вы будете исключитель-но любезны с нашими зарубежными гостями все то время, что они проведут у нас и что от души поддержите хогвартского чемпиона, когда он или она будет выбран. А теперь уже поздно, и я понимаю, насколь¬ко для вас всех важно явиться на завтрашние уроки бодрыми и отдохнувшими. Пора спать! Не теряйте времени! Дамблдор сел на место и заговорил с Грозным Глазом. С громким шумом и стуком ученики поднялись на ноги и толпой хлынули к дверям в холл. Гарри и его друзья тоже направились к холлу. Мальчик в очках даже не обратил внимание на то как на него посмотрел Грюм. А стоило Грюму увидеть, что мальчишка победивший Волондеморта, передвигается с помощью магловской штуки, едва не подавился жидкостью, которую пил из своей флажки. —Они не могут так поступить! — заявил Джордж Уиз¬ли, который не присоединился к людскому потоку в дверях, а остался стоять, с гневом глядя на Дамблдора, — Семнадцать нам исполняется в апреле, почему же нас лишают шанса? —Они не помешают мне участвовать, — упрямо сказал Фред, тоже хмуро поглядывая на преподавательский стол, — Чемпионам позволено такое, о чем остальные и мечтать не смеют. И тысяча галеонов награды! —Ну да, — произнес Рон с мечтательным видом, — Тысяча галеонов… —Пойдемте-ка, — предложила Гермиона, — Если вы не пошевелитесь, мы тут останемся в одиночестве. Гарри, Рон, Гермиона, Фред и Джордж, а также Невилл направились в холл, и близнецы занялись обсуждением тех мер, кото¬рые может употребить Дамблдор, чтобы не допустить к Турниру тех, кому меньше семнадцати. —А кто этот беспристрастный судья, что будет решать, кому быть чемпионом? — спросил Гарри. —Понятия не имею, — ответил Фред. — Но его-то нам и предстоит провести. Я полагаю, Джордж, тут сработает пара капель Старящего зелья… —Но Дамблдор знает, что вы не проходите по возрасту. — возразил Рон. —Это-то да, но ведь не он решает, кто станет чемпионом, правильно? — весьма проницательно отметил Джордж, — Сдается мне, что как только этот судья узнает, кто хочет участвовать, он выберет лучшего из каждой школы и внимания не обратит, сколько тому лет. А Дамблдор пытается помешать нам подать заявки. —Там люди гибли, учти! — с беспокойством напомнила Гермиона, когда они прошли через дверь, скрытую гобеленом и начали подниматься по другой, более узкой лестнице, Невил и Гарри были в конце их группы. — Да, да, — беззаботно согласился Фред, — но это ког¬да было… Да хоть бы и так, что за удовольствие без элемента риска? Эй, Рон, а что, если мы и впрямь отыщем способ, как обойти Дамблдора? Мы участвуем, представляешь? —А ты как думаешь? — спросил Рон у Гарри, словно хотел его задеть.  — Было бы круто принять участие, верно? Но боюсь, они могут захотеть кого-нибудь постарше… не знаю, если бы мы учились получше. — завуалированно ответил Гарри, его уже порядком надоел Рональд своим нытьём. —Вот я точно не участвую, — раздался позади Фреда и Джорджа унылый голос Невилла. — Наверное, моя бабушка хотела бы, чтобы я попытался — она беспрерывно толкует о том, как я должен поддерживать фамильную честь, и мне просто придется… Как раз в это время ребята дошли до входа в гриффиндорскую башню, загороженного большим портретом Полной Дамы в ро¬зовом шелковом платье. —Пароль? — потребовала она, как только они приблизились. —Чепуха, — отозвался Джордж. — Мне староста внизу сказал. Портрет развернулся, открыв проем в стене, в который и пробралась вся компания. Круглая общая гостиная была согрета огнем, потрескивающим в камине, кру¬гом стояли мягкие кресла и столы. Рон с братьями остался в гостиной. Симус и Дин там же решили поиграть в плюй-камни. Гарри и Невилл вдвоем отправились в спальню. Удобно устроившись на кровати, Гарри достал сквозное зеркало. Этому удивился Невилл и поэтому робко забрался на кровать Гарри. — Бродяга! Ответь. — проговорил Гарри в зеркало, то задребезжало, а после отражение Гарри сменилось на изображение мужчины с длинными вьющимися волосами. — Сохатик, — отозвался в зеркале голос Блэка, — Как добрался? — Ужасно. — ответил Гарри и повернул зеркало, так чтоб и Невилла было видно, — Мы все мокрые сидели на ужине. — Здравствуйте, мистер Блэк. — поздоровался Невилл, — Представляете у нас новый учитель по защите от тёмных сил. — И кого Дамблдор нашел на этот раз? — спросило изображение в зеркале голосом Сириуса. — Грюм. — ответил Гарри, — Рон Уизли на звал его Грозный глаз Грюм. — Аластор Грюм. Легендарный мракоборцев Гарри, — ответил Сириус, — Он большую половину пожирателей смерти отправил в Азкабан. Он спец по защите от темной магии. Я его уважаю, так как мы с твоим отцом были его учениками. Слушай его внимательно, он многому научить может. — Хорошо. — ответил Гарри, — К стати в этом году в Хогвартсе проводится Турнир трёх волшебников. А как у тебя дела? — Все хорошо. Правда, скучаю по тебе. Кикимер передаёт тебе большой привет. — ответило изображение Сириуса, — Я знаю, про турнир, Сохатик. Прости, просто не мог тебе сказать. Слушай, это очень опасное мероприятие, поэтому будь все время начеку. И еще, Гарри, завтра к тебе прилетит сова с письмом для Снейпа. Отдай ему, ладно. — Хорошо. Спокойной ночи. — проговорил Гарри, Невилл удобно устроившийся на кровати Гарри, незаметно заснул. — Спокойной ночи, Сохатик. — послышался голос Сириуса, а после изображение Бродяги исчезло. Гарри спрятал зеркало, и именно тогда в спальню ввалились Рон, Симус и Дин. Мальчишки ничего не сказали по поводу того, что Долгопупс заснул на кровати Поттера. Лишь Уизли издевательски заявил: «Что Поттер, тебе придётся этой ночью делить кровать с Долгопупсом?» На это Гарри ничего не ответил, просто закрыл кровать балдахином, а после слегка прижался к Невиллу, чтоб уместиться под одним одеялом.