Два ростка Нимлота

Сейчас, поведав о войне, старики поведают и о любви. Как изменился Нуменор, оказавшись в руках Элендила! Замолк шум пиров, и в белокаменных залах больше не звучали песни о красе Древних Дней. Но каждый мужчина теперь постигал искусство сражений, давно забытое в мирной земле. Луна сменялась луной, и Великая Армия неуклонно росла. Вначале десятки, а после и сотни желающих пополняли её ряды. Как птицы с зимовки, слетались из Эзель-анашкада и Тол-Умбара товарищи Элендила – наставлять новобранцев. А следом из Линдона, с той же целью, прибыли и нолдорские воины, прошедшие через Битвы Внезапного Пламени и Бессчётных Слёз. Где раньше паслись быстрые кони, гордость Нуменора, теперь шли военные упражнения. Где пели птицы – раздавался топот когорт, гремели приказы и звенели мечи. Так мир – дар валар, навеки покинул брега Эленны. Покинул Совет Скипетра и Элентир, ибо выбор Ломиона больно ранил его. - Я верил – вы праведник, достойный потомок Элроса! – разгневался он. – Потому поддерживал со дня, когда вас несправедливо лишили королевской власти! Но, видно не государь Тар-Сурион, а я совершил ошибку! И, не дав наследнику времени оправдаться, он уехал в цветущую Эльдалонде прекрасную гавань в долине Нисимальдар. Где остановился в доме давнего друга Сорондила – владетеля города, внучатого племянника почившей королевы Тар-Финдуилас. И там, на западном берегу, среди цветов и дерев, привезённых Йаванной из Благословенного Края, у него зародился замысел, как вновь завоевать разум Ломиона. Отвратить его от Элендила и покровительства войскам, вернуть к наслаждению благами острова. У Сорондила была единственная и любимая дочь – Иллотиэль. Как и наследник, выросшая среди Старших Детей, гордая и прекрасная ликом. Ныне немногие помнят о ней, почитая Тар-Анкалимэ и Тар-Мириэль красивейшими из смертных жён. Однако при жизни, ей восхищались не лишь нуменорцы – но и синдар, останавливавшиеся в Эльдалондэ по пути в Бессмертные Земли. - В ней будто возродилась Лутиэн! – восклицали они, завидев её на белой пристани, либо в садах отца. – Жаль только, красота её мимолётна, как цвет весенних древ. Потому Элентир решил одурманить Ломиона ею, точно вином. И передавать ему свои – правильные, мысли через её уста. - Вы обладаете величайшим сокровищем Нуменора, - сказал он однажды за ужином Сорондилу. – Но украсить оно достойно не дом владетеля, а дворец в Арменелосе! Самой же Иллотиэль повелел: - Слушайся меня, дитя и не перечь. Тогда станешь камнем на челе короля! Однако Элентир не ведал, что женские облик обманчив, а сердце, порою, глубже морской пучины. И сотни чудовищ-мыслей, неведомых и мудрейшим, роятся на его дне. Да – видом Иллотиэль была подобна нисси, либо чистейшей из айнур. Но в душе её клубилась тьма, плотнее Бессветья Унголиант. А сравнение с Лутиэн, прекраснейшей от создания мира, что сопровождало её с юных лет, вскормило в ней алчность и гордыню. - То верно – из дев Нуменора, одна я достойна стать королевой! – подумала она. – Но Элентир не будет свахой – иначе за сию услугу я не отплачу ему до гроба! И, сплетя хитрый замысел соблазнения, она разослала служанок – разведывать о Ломионе. К чему он питает склонность, с кем водит дружбу, как часто навещает в Нисимальдаре стареющих отца и мать? А когда стало известно – наследник прибыл на виллу, отдохнуть от дел, решилась действовать быстро. Молвив себе: - Либо позор, либо долг, либо власть над всем Нуменором! Надо сказать – несмотря на восторг от свершающегося на его глазах, Ломион скоро утомился трудами. Устал слагать стихи о подвигах воинов, равняя их с державшими Осаду Ангбанда, переезжать с Элендилом по стране и читать пламенные речи. Ему захотелось отвлечься на месяц-два, вновь оказаться в годах юности и детства. Встречаться с Мудрыми с Тол-Эрессеа и познавать тайны устройства Эа, неведомые смертным. Наслаждаться цветом йаваннирэ и ойроларрэ и стрёкотом сотен цикад. Каждое утро он садился на коня и ездил к берегу, любоваться пенящимися валами. Либо гулял по прекрасной долине, всё дальше углубляясь в гущу деревьев, ища укромные уголки. И там, в тени белых маллронов, отдыхал до первых сумерек у кристально прозрачных озёр. Наслаждался тенью, тишиной и прохладой, струящейся с моря. И однажды, задремав так, он проспал до густой темноты. А когда пробудился – увидел чудо, доселе являвшееся лишь одному. В вечернем тумане долиною шла дева несравненной красоты. Темноволосая и ясноглазая, подобная жёнам из Старших Детей. Конечно же, то была Иллотиэль, дождавшаяся удобного часа. Но Ломион не знал о её коварстве, и сердце его обожгло, словно искрою Иллуина. - Постой, Тинувиэль! – воскликнул он и бросился за ней. – Дай полюбоваться тобою единый миг, не уходи обратно, за Край Мира! Услышав его голос, Иллотиэль обернулась и произнесла: - Я – не Тинувиэль. И кто ты, учёный муж, чтобы звать меня так? - Я – Ломион, - нагнал он её. – Племянник Тар-Тельпериэн и наследник Эленны, так и не ставший королём в положенный срок. Но, раз ты не Лутиэнь Тинувиэль, то кто? Среди эльдар не встречал я девы прекрасней! И лишь тогда Иллотиэль изрекла, приветливо и тепло: - А я не из эльдар, я - аданет. Однако ты был прав, назвав меня Тинувиэлью, ибо её кровь течёт во мне, как и в тебе. Мы оба из рода Элроса – из её рода. «Сколь велико женское коварство! – восклицают старики. – Не думавший о любви, потерял голову, забился рыбой в крепких сетях!» Отныне ни одного вечера Ломион не проводил без Иллотиэль. Спускался в долину и до первых звёзд бродил с ней по извилистым лесным тропкам, слушая пение соловьёв. Целовал её, нашёптывал сокровенные мысли. Минула неделя – и он навестил дом Сорондила. Минула другая – и Исильмо с Синдевен узнали: сын готовится взять жену. - Молю - помедли, сынок! – остерегал Ломиона мать. – Или забыл ты, что брак неразрывен и заключается один раз?! Вижу – на море кораблям нет числа, и город, пылающий во тьме ночи! Слышу удары бичей, стоны и вопли, как в подземельях Ангбанда! Горе, горе бедному Нуменору от союза сего! Более, нежели от разрыва Тар-Алдариона и Эрендис! Но разве послушает опьянённый безумец, чахнущий от страсти, предупреждений? Внемлет ли гласу пророчеств? Ломион старался, пытался сдержаться, но не сумел обуздать чувств. И не прошло и месяца со знакомства, как он ввёл Иллотиэль в дом, пред ликами Эру и валар. И великое дело, что начали они с Элендилом, оказалось заброшено им и забыто. Ибо не ошибся Элентир – Иллотиэль и взаправду заменила ему весть мир. Застила блеском очей, залила мёдом ласковых слов.