Sorry, I`m an anti-romantic

      Ибо стоит возле ворот и удивлённо смотрит на подошедшего к нему студента. Он даже не успел встать на свой скейтборд, который так и остался одиноко стоять возле ног владельца, не получивший и капельки внимания после прихода Чжаня.       Сердце старшего начинает бешено колотиться, но он стоит спокойно, будто ни в чём не бывало, и мягко улыбается Ибо. Чжань хочет ему улыбаться, ему хочется дарить только счастье и радость, хочется, чтобы Ибо никогда не грустил, и парень постарается это всё подарить. Однако сейчас нужно показать, что он может быть тем человеком, который поддержит, всегда будет рядом, станет опорой.       — Сяо Чжань? Мы разве не договорились пообедать завтра? — начинает Ван Ибо и снова берёт скейтборд в руки. Художник переживает, что собеседник сейчас встанет на него и уедет, оставив его одного, но Ибо просто смотрит, ожидая ответа на свой вопрос.       — Да, но я же потратил твоё время впустую, так что должен компенсировать, — улыбается Чжань, а руки немного дрожат. Он волнуется, очень волнуется и сейчас думает лишь о том, как бы не облажаться перед Ибо ещё раз.       — Вот как. А ты правда интересный человек, — хмыкает танцор и странно улыбается, а потом хихикает в голос, прикрывая рот рукой.       — Я слышал, у тебя сегодня тренировка по танцам. Есть время прогуляться?       Ван Ибо достал телефон и, посмотрев на время, повернулся к Чжаню.       — Ну, у меня тренировка на шесть вечера, а сейчас три сорок восемь, так что немного времени у нас есть, — Ибо запрятал смартфон. — Тогда пойдём? Только недалеко, ладно?       — Ага, конечно.        Сяо Чжань повёл своего нового друга вдоль улицы, недалеко от университета. Он заметил, что Ибо не ехал на скейтборде, а взял его в руки и шёл пешком рядом с Чжанем.       «А ведь Ибо всегда ездит на скейте, возвращаясь домой и приходя в универ», — подумал художник и снова взглянул в сторону Ван Ибо.       — Ибо, не хочешь немного поездить на скейте? Скоротать время.       — Если я пойду в скейт-парк, то точно опоздаю на тренировку.       — Тогда может просто так поездишь? — Чжань видел, как Ибо хотел прыгнуть на скейтборд, потому так сильно налегал, и в итоге Ван Ибо согласился.       Чжань сел на лавочку, куда они поскидывали свои сумки, и смотрел за Ибо. Пусть здесь не было рамп, но парень старался вытворять трюки и без них: он прыгал, переворачивал скейтборд и много чего ещё, чего Чжань не знал и удивлялся этим движениям.       — Вау, Ван Ибо! У тебя отлично получается! — кричал Сяо Чжань, подбадривая юношу, который как раз начал улыбаться от похвалы.       «Чёрт, я должен как-то контактировать с ним сейчас. Он там один стоит, нужно что-то придумать. Ох, была не была!»       — Эй, Ван Ибо! — крикнул художник, привлекая чужое внимание. Парень встал с лавочки и подошёл к Ибо, который остановился, ожидая Чжаня. — Всегда мечтал научиться кататься на скейте. Не хочешь стать моим учителем?       «Моё тело точно об этом пожалеет, я впервые в жизни его в живую вижу, а нужно ведь встать на него. Ладно, что не сделаешь ради Ибо».       — Ты серьёзно? Хочешь научиться? — глаза Ван Ибо слабо загорелись. Видимо, ему правда нравился интерес со стороны Чжаня к его увлечению. — Когда-то уже пытался кататься?       — Я первый раз вижу его в жизни и трогаю тоже, — голос Сяо Чжаня звучал как-то неуверенно, то и понятно, ведь он абсолютно ничего не знал, а когда встал на сам скейтборд, то мир стал совершенно другим, как ему показалось.       «Да ладно, не так уж это и страшно».       — Эй, Сяо Чжань, ты чего боишься?       — Не хочу поцеловаться с полом, — «а вот с тобой не отказался бы».       — Я рядом, так что вы не скоро встретитесь, — уверил танцор и помог Чжаню встать на скейтборд, держа за руку, в которую художник вцепился, как в спасательный круг. — Теперь постарайся найти равновесие и встань, как тебе удобно.       Чжань постарался устроится на этом предмете, чтобы стоять более уверенно, но сделав первое движение, чуть не упал. Благо, Ибо, как и обещал, не дал этому случиться. Он крепче взял руку Чжаня, а другой обхватил его за талию, помогая устоять на своих двух. После чего подставил ногу под скейтборд, чтобы он не укатился дальше.       — Успокойся ты, ничего страшного же не случилось, — говорил Ван Ибо своим глубоким голосом, от которого мурашки шли по коже. Чжань слегка покрылся румянцем и поблагодарил свои мозги, что всё-таки решил попросить Ибо стать его учителем. Это было самое лучшее решение. — Так, теперь постарайся сконцентрироваться, я буду держать тебя за руку, так что волноваться не о чем. Попробуй отталкиваться одной ногой от земли.       Сяо Чжань медленно повторял всё, что сказал Ибо, и со временем начало получаться намного лучше. Но несмотря на свои успехи, художник не собирался отпускать руку Ибо — лишь сжимал её крепче.       Чжань частенько заглядывался на Ибо: тот внимательно следил за ногами и скейтбордом, чтобы предотвратить очередное падение, его волосы развевались на слабом ветру, из-за чего парню приходилось их периодически поправлять, его взгляд был сконцентрирован только на Сяо Чжане, и это нравилось художнику больше всего.       Ибо смотрит только на него и волнуется, чтобы тот не упал, он держит его за руку и помогает научиться чему-то новому. Сейчас здесь существуют только они, и это чувство очень нравилось Чжаню, то, как Ибо смотрит только на него, то, как им никто больше не мешает уединяться и общаться только вдвоём. Прекрасное чувство.       — Сяо Чжань!!! — крикнул Ибо, от чего художник пришёл в себя, но только он сфокусировал внимание на дороге впереди, как Ван Ибо потянул его на себя, и они вместе упали на землю, точнее танцор упал на землю, а Чжань — на него.       С таким раскладом Сяо Чжань мог почувствовать движение чужой груди, когда парень дышал, тепло его тела и самого его. Для Чжаня эти секунды значили очень много, он буквально был на седьмом небе от счастья и хотел продлить этот момент, как можно дольше. Однако до него дошло, в какой позе они сидят, а точнее лежат: Ибо держит парня за талию, ещё не успел убрать руки, Чжань же облепил его и ногами, и руками.       — Прости! — выпалил художник и попытался встать, однако сделал ситуацию ещё более неловкой, ведь встал он только верхней частью тела, и так получилось, что он оседлал Ибо. — Прости! Я не так хотел! — снова начал оправдываться Сяо Чжань и быстро поднялся на ноги, помогая встать танцору.       — Ничего страшного, мало ли что может случиться, — намного спокойнее, чем Чжань, сказал Ибо. — Ты в порядке? Не поранился? Можешь сходить со мной в универ, обработать ранки, если есть.       — Всё нормально, я не поранился, а если и поранился, то дома всё обработаю.       — Как хочешь.       — Уже пять сорок, тебе пора идти, — с некой грустью оповестил их обоих Чжань, однако сейчас он был даже рад, ведь уровень неловкости и смущения внутри него рос с каждой секундой.       — Да, пора. И… Не переживай ты так из-за этого, просто ты летел в дерево, я тебя звал, но ты упал в себя, мне оставалось только повалить тебя.       — Вот как, спасибо, Ибо. Тебя проводить?       — Нет, я сам дойду. Тогда, до завтра, Сяо Чжань, — и снова улыбается, махая рукой на прощание. И уходит. Первый.       «Интересно, я когда-нибудь смогу изменить наши прощания?»       — Ааа, какой я придурок, — вопит Сяо Чжань, закрывая лицо руками. Он настолько смущён, что не знает, что делать. Как же он рад, что Ибо нужно было уходить, художник не смог бы нормально смотреть ему в глаза. Да он бы ничего не смог!              — Ибо? Сегодня ты что-то поздно, обычно приходишь за десять минут до тренировки, — говорит один из согруппников, а Ибо лишь отмахивается рукой и спешит в раздевалку, где, к счастью, находится Ван Хаосюань.       — Бо-Бо, пришёл! — радуется старший и тянет руки, чтобы потискать друга за щёки.       — Эй! Я просил меня так не называть! — огрызается Ибо, кидая сумку на лавочку. — И я уже не маленький, знаешь ли!       — Ну да, если по свиданкам бегаешь, то точно не маленький. Прости, моя оплошность, — снова смеётся Хаосюань, а Ибо закипает.       — О чём ты?       — Мы тебя с Хайкуанем искали, договаривались же встретиться после занятий, а ты умотал куда-то, мы и пошли без тебя, а потом мы увидели, как ты идёшь с этим… с другом Ван Чжочэна… А! С Сяо Чжанем, точно!       — Это… Это было не свидание. Просто прогулка, — ответил Ибо, натягивая на себя свободную футболку и спортивные штаны. — Он сегодня звал меня обедать, но что-то не получилось, вот и решил сгладить вину.       — Это же он, да? Это ему ты дал неделю, чтобы влюбить себя?       — Гэ, я скоро перестану тебе что-то рассказывать. Ты всегда всё забываешь.       — Я же не виноват! А он, кстати, красивый и голос у него приятный, — начал рассуждать Хаосюань, когда парни шли в сторону тренировочного зала.       — Ага, а ещё рисует хорошо и фотографировать любит, — так невзначай добавил Ван Ибо.       — А ты откуда знаешь?!       — Он сам рассказал мне сегодня за обедом.       — А ты запомнил?! Обалдеть, ты запомнил! Слушай, а этот парень продвигается быстрее, чем я думал! — старший обрадовался, а Ибо лишь толкнул его в бок. — Ну что ты меня бьёшь? Сам же никогда не запоминаешь ничего о чужих людях, а тут один раз услышал — и всё.       — Во-первых, мне гулять с ним ещё неделю, я же сам согласился, а во-вторых, возможно, мы станем друзьями, он прикольный.       — Даже таак…       — Гэ, закрой свой рот, и пойдём уже.              В свою комнату Чжань просто забежал с разбегу и сразу упал на кровать животом, лишь бы его никто не видел. Он был настолько смущён, что казалось все знают о его любви и смеются из-за того, что он не может даже нормально заговорить с Ибо.       — Я так волнуюсь рядом с ним, что же мне делать? Нужно научиться сдерживать свои эмоции.       Чжочэн сегодня тоже был на занятиях по вокалу. Почему-то у всех в университете тренировки уже начались, но только факультет искусств начинал практику через месяц, потому у Чжаня было намного больше свободного времени, однако сейчас ему нужен был Чжочэн, который вернётся только в девять вечера.       Чем себя занять, Сяо Чжань не знал, но, посидев без дела ещё минут тридцать, он всё-таки решил что-то сделать, и выбор пал на рисование. А почему бы и нет? Чжань обожал рисование и делал он это восхитительно, тем более сейчас вдохновение льётся через край.       Чжань достал мольберт, кисти и акварель. Сейчас студент хотел рисовать только Ибо, потому потянулся за телефоном, дабы найти его фотографию, однако понял, что у него нет ни контактов, ни номера, ни единой социальной сети Ван Ибо.       — Завтра нужно будет спросить обязательно, — обещает себе Чжань и решает рисовать по памяти.       Он столько времени наблюдал за Ибо, запечатлевал его образ у себя в голове, что теперь может в точности воссоздать чужое, чудесное лицо на мольберте. Почему он не делал этого раньше? Делал. Просто боялся, что кто-то найдёт это и покажет самому Ибо, а художнику этого не нужно, так что он нарисовал, полюбовался и сжёг рисунок. Было больно это делать, но по-другому он не мог. Или же он просто так думал?       Взяв тонкую кисть, измазанную в красках, Чжань начал выводить разноцветные линии, которые образовывали сначала замечательные глаза, в которых читалась теплота и доброта, они всегда сияли мириадами звёзд, а потом полумесяцами светились, когда юноша улыбался; множество длинных ресниц, которые художник успел разглядеть сегодня, ведь Ибо всегда смотрел вниз; после чего перешёл на ровные брови, которые либо хмурились, либо поднимались наверх, когда Ибо удивлялся чему-то; следом шёл аккуратный нос, который иногда морщился, а рядом красовались пухлые, очерченные губы, они были в форме лёгкой улыбки, которую Ибо дарил Чжаню каждый день, и это была самая прекрасная улыбка на свете; тёмная чёлка спадала на изящное лицо, прикрывая высокий лоб, и волнами дотрагивалась до сияющих глаз.       Сяо Чжань и сам удивился насколько красивой получилась его работа. Он сидел в лёгком шоке, рассматривая каждый уголок рисунка, будто смотрел на Ибо — настолько реалистичной получилась картина. Его отвлёк щелчок входной двери. Неужели уже девять часов и Чжочэн вернулся?       — Чжань-Чжань, чем занят? — спросил Чжочэн, проходя внутрь комнаты, а потом истощённо заорал, падая на пол.       — Чжочэн, ты чего? — художник тут же подошёл к другу, помогая встать, а тот лишь засмеялся.       — Очень красиво получилось, это я так от восхищения, не обращай внимания, — Чжань лишь закатил глаза и подошёл к мольберту. — Всё настолько плохо, что ты начал его рисовать?       — Я влюбился по уши, Чжочэн… И я не знаю, что делать.       — Так, не раскисай! Прошёл только первый день, а ты будто месяц без отдыха и сна работал. Рассказывай, вы виделись сегодня?       — Виделись.       — И что? Что-то было или он послал тебя? — Чжочэн сел на кровать, куда потащил и друга, а после начал свой допрос.       — Ну… Мы покатались на скейте, он даже немного поучил меня, а потом я упал на него, — Сяо Чжань отвёл взгляд, а его щёки покрылись едва заметным, лёгким румянцем. Однако мимо глаз Чжочэна, который знает его с пелёнок, это не могло пройти.       — Так, так, а с этого места поподробнее, пожалуйста.       Смущаясь и отводя глаза, Чжань всё-таки рассказал и про падение, и про лежание с Ибо на дороге, и про то, как не мог с него встать, и, конечно, не упустил описание тепла его тела и прекрасного сердцебиения.       — Чжань-Чжань, поздравляю! Ты поднимаешься в его глазах! Он дал тебе покататься на своём скейте, даже сам возил, потом ты упал на него, а он лишь переживал. Ты на верном пути! Завтра снова его куда-то позови!       — Мгм, позову. Только куда? И вдруг у него тренировка.       — Потому ты должен узнать его расписание. И я могу помочь. Хочешь?       — Да! У меня есть одна мысль, но твоя помощь не помешает.       — Окей, завтра всё будет сделано.