Sorry, I`m an anti-romantic

      — Я не играю с его чувствами! Что ты пристал ко мне? Я сам разберусь! Тебе какое дело до этого? — закричал Ибо, бросая свою футболку на пол. Почему Хаосюань лезет, куда его не просили? Он вообще что-то знает о взаимоотношениях Ибо и Чжаня?       — Ибо, пойми: он смотрит на тебя влюблёнными глазами, ты даёшь ему надежду за эту неделю, но вполне вероятно, что не станешь его второй половинкой, так зачем мучить и его, и себя? — старший успокоился, его голос стал нежнее, а глаза смотрели с заботой. Он не хотел ссориться с Ибо.       — Я! Я.!       — Ибо, ты должен разобраться, что чувствуешь, ладно? Не флиртуй с людьми, если в итоге не будешь с ними, — Ибо отвернулся от друга, не желая смотреть в глаза. Но на самом деле ему совершенно не нравилось чувствовать себя ни на что не способным человеком, которому всегда нужен совет или пинок. Он не хотел показывать свои слабости. — Бо, посмотри на меня. Пообещай, что ты подумаешь над моими словами и своими чувствами, хорошо? — танцор кивнул головой. — Тогда давай переодеваться и выходить, — Хаосюань поднял футболку друга и отдал ему. После разговора Ибо стал молчаливым.       — А где Сяо Чжань? — выйдя с раздевалки, задал вопрос Ибо, не заметив тёмную макушку парня.       — Он сказал, что ему нужно уходить и что ты пойдёшь с Хаосюанем, и ушёл.       — Что?       «Почему Сяо Чжань не предупредил меня? У него случилось что-то срочное? Нужно написать, спросить».       Ван Ибо:       сяо чжань?       ты почему так быстро ушёл?       что-то случилось?       ответь мне пожалуйста       сяо чжань?              «Играет с чувствами? А раньше сказать всю правду нельзя было? Да ты и правда невероятен, Ван Ибо!» — Чжань вытер выступающую слезу. Ему было мерзко плакать из-за такого человека, человека, который был для него всем, а он так поступил, воспользовался! Круто было проводить время с Чжанем? Смешно было наблюдать за его попытками сблизиться? Эта добрая, милая улыбка уже воспринималась совершенно по-другому, а глаза, смотрящие так радостно, дружелюбные реплики делали больно на душе.       — Да как я мог ему поверить?! — Чжань не выдержал, он не смог. Это было очень больно. Хотя чего он хотел? С самого начала ему говорили, ему сказал сам Ибо, что ничего не получится.       Весь этот год, что Чжань любил студента из факультета танцев, он был счастлив, он радовался, когда видел улыбку на чужом лице, неосознанно он искал его макушку среди других студентов, он волновался за этого шумного паренька и сейчас… Чжаню больно, ему тошно, но чувства к Ибо всё ещё переполняли его. Он любит того, кто играет с его чувствами, иронично, не находите?       — Я должен выбросить его из головы. Не буду я с тобой больше видеться, Ван Ибо, — чужое имя стало таким горьким на вкус.       Домой возвращаться абсолютно не хотелось, Чжочэн сразу увидит его помятое состояние, начнёт волноваться, а у него скоро номер перед учителями, нужно подготовиться. Чжань успокоится и тогда пойдёт домой, а сейчас можно прогуляться. Это пойдёт ему только на пользу.              Жужжание телефона в кармане штанов уже начало раздражать не на шутку. Со злобой посмотрев куда-то в сторону, Чжань резко достал телефон и, заметив имя «Ван Ибо» на панели уведомлений, скривился. Он хотел запульнуть телефон куда подальше и вообще забыть о его существовании, но вовремя остановился, пожалев смартфон. Не прочитав ни одного сообщения, художник выключил его и пошёл куда глаза глядят.       Живописные улицы уже не радовали разнообразием цветов, игривый ветер не мог остудить обиженный разум, лучи солнца не могли успокоить в своих объятиях. Интересно, а в объятиях Ибо также тепло?       Купив себе чашечку горячего кофе, Чжань сел на свободную лавочку и достал скетчбук. Рисование всегда успокаивало, приводило мысли в порядок и Чжань мог найти гармонию сам с собой. Открыв его на последней разрисованной странице, Сяо Чжаню захотелось выбросить его в мусорное ведро и больше никогда не видеть.       На каждой странице был Ибо, лишь изредка попадались зарисовки чего-то другого. Яркие глаза, улыбающееся лицо… Как же раздражает! Скетчбук жалко выбрасывать и листов там ещё много. Может, просто вырвать все рисунки с изображением Ибо?       — Линии красивые и получилось хорошо… Просто воспринимай это как обычный рисунок. Художники часто рисуют, что им не нравится.       Запрятав вещицу обратно в сумку, Чжань хотел ещё немного посидеть, но почувствовал холодные капельки дождя. Они падали на сумку, на голову, на плечи, на крыши домов, создавая какую-то грустную мелодию уходящего солнца. С каждой секундой дождь становился всё сильнее, а капель всё больше.       — Похоже на мою любовь к Ван Ибо, — грустно хмыкнул Чжань. — Только ты закончишься, а моя любовь… — «Чжочэн сказал бы, что Ван Ибо мне не пара, и я найду намного лучше», — подумал Чжань и засмеялся.       Он всё сидел на той лавочке под дождём промокший до нитки, но идти никуда не хотелось. Сколько часов он сидел, смотря на дождливое серое небо, Чжань не знал, но это были минуты спокойствия, грусти, принятия себя и ситуации. Сердце разрывалось по швам, а посреди звука холодного дождя слышалось «а… играю с его чувствами!». На глаза наворачивались слёзы, которые были гораздо теплее дождя. Верно, тёплые и он тёплый, живой… Пока живёшь такие события не имеют значения. Он подарит своё тепло тому, кто будет этого заслуживать. Но даже такие мысли не могли успокоить ноющее сердце.       — Сяо Чжань, мать твою! — прокричал какой-то человек, начиная бежать в направлении одинокой лавочки. — Ты совсем разума лишился? Сдурел тут за пару часов?! Я звонил тебе тридцать четыре раза, а ты телефон отключил, гадёныш! Чего сидишь под дождём? Промок до трусов, Сяо Чжань, блин!       — Чжочэн… — это прозвучало настолько грустно, безнадёжно, что Ван Чжочэн испугался не на шутку.       — Так, дома поговорим. Сейчас тебе нужно согреться, — певец накинул на друга свой пиджак и, обняв за плечи повёл его домой. Идти к их квартире было далековато, потому Чжочэн завёл его в магазин, а сам вызвал такси.              — Чжочэн… — также повторил Чжань, но студент его перебил.       — Чжань-Чжань, пожалуйста, давай ты сходишь в душ, согреешься, и мы с тобой поговорим. Я очень волнуюсь, не хочу, чтобы ты заболел, — слабо кивнув, Чжань поплёлся в ванную, а Чжочэн подготовил ему место: набросал туда подушек, тёплого одеяла, чтобы прогрелся, и горячий чай. — Чжань-Чжань, будешь есть?       — Нет, — такой ответ певца не устроил, однако он не мог заставить друга есть против воли.       — Ладно, на сегодня я тебе разрешаю, но завтра ты поешь, понял?       — Хорошо.       Когда Чжань вышел из душа, Чжочэн обернул его в плед, словно в кокон, и навалился с объятиями, стараясь поддержать.       — Аккуратнее! — оживился художник, когда его друг чуть не перелил кипяток на их диван и не обжёгся. Чжочэн лишь посмеялся с этого.       — Чжань-Чжань, что случилось?       — Ничего, пчхи, — Чжочэн укутал парня ещё сильнее и заставлял пить его чай, который подготовил недавно. Что, что, а чай у него получался превосходно.       — Так что случилось? Ты же знаешь, что можешь рассказать мне всё.       — Ммм, да, я знаю, — Чжань несколько секунд подумал говорить ли Чжочэну о том, что услышал? Ведь тогда Чжочэн будет переживать, точно невзлюбит Ибо… Будет слишком много проблем, Чжань этого не хочет. Лучше он потом скажет, что ничего не получилось, разошлись, не сошлись характерами, и они мирно забудут этого… Этого! — Просто проблемы, учитель Шэн не принял мою работу.       — И всё? Чжань-Чжань, ты слишком переживаешь! И из-за этого ты сидел под дождём несколько часов? Ещё раз такое повторится, и я проведу тебе лекцию о том, что твоё здоровье гораздо важнее всяких этих занятий, понял?       — Да, пчхи, понял.              — Ибо, это не повод не есть. Возможно, у него просто разрядился телефон, — убеждал парня Хайкуань. С момента окончания репетиции Ибо был угрюмым, задумчивым и закрытым от всех и вся. Чжань ушёл, ничего не сказав, на сообщения не отвечает, а Ибо переживает. Он переживает неимоверно, вдруг что-то случилось? Почему он ушёл так быстро? Почему не отвечает? Шестое чувство просто кричит, что что-то здесь не так. Когда же начался дождь, Ибо не отлипал от окна, рассматривая разбивающиеся о стекло прозрачные капельки дождя.       — Ибо…       — Я пошёл, поучу историю хип-хопа, — встав со своего места, Ван Ибо поплёлся в другую комнату, а Хайкуань лишь тяжело вздохнул.       — Может ты был слишком прямолинеен?       — Что? Я лишь сказал правду, тем более он сам такой же, — немного подумав, Хаосюань продолжил. — Не думаю, что он так расстроился из-за моих слов. Я лишь подтолкнул его к выходу из ситуации, он переживает за этого Сяо Чжаня.       — Ибо должен понять себя и свои чувства. Хаосюань, а вдруг Ибо не аромантик, и он всё-таки влюбился в Сяо Чжаня? — Хайкуань поставил на стол две тарелки и сел напротив друга.       — Возможно, но ему нужно самому разобраться в этом, мы можем лишь дать совет или поддержать.       Ибо лёг на свою кровать, зарываясь лицом в подушку и чуть ли не крича о своей беспомощности. В голове было только «не понимаю, не понимаю, не понимаю». Впервые в жизни он встретился с проблемой, связанной со своим состоянием. Он никогда не копался в себе, был уверен во всех своих решениях, и ему было комфортно, ему нравилось, но появился Сяо Чжань — и все его установки пали.       — Я не знаю, я не понимаю, — всё повторял Ибо. Ему было тошно от самого себя. — словно маленький, ни на что не способный ребёнок, — пробормотал Ибо и принял сидячее положение. Он должен со всем разобраться, он должен понять себя. — Это просто волнение о друге, да, я считаю его красивым, но он правда красивый, тем более так считает весь универ! Он милый, но это его личность, он весёлый. Я волнуюсь, но… Это же беспокойство о друге. Все друзья же волнуются, да? Завтра нужно спросить, что же у него случилось.              На следующий день Ибо после пары, на которую, к слову, опоздал, потому что проспал, побежал в сторону аудиторий факультета искусств. Он надеялся увидеть улыбающегося Чжаня, который выходит из какой-нибудь аудитории, а потом они всё обсудят, помирятся, и всё будет как раньше.       Но сколько бы Ибо не ждал, сколько бы перерывов не было, Чжань не выходил, его чудесных глаз нигде не было видно. Но почему? Танцор начал переживать за Чжаня ещё больше, ведь могло случиться всё что угодно. Однако ждать погоды с моря ему тоже не хотелось. Понимая, что так ничего не добиться, Ибо ушёл, направляясь в свою аудиторию.       — Ван Ибо? Ты же Ван Ибо, да? — к студенту подошёл какой-то незнакомец, но немного рассмотрев его, Ибо отдалённо его вспомнил.       — Ты… Ван Чж… Чжочэн, да? Выступал с Хайкуанем-гэ на… Ты же друг Сяо Чжаня! Что с ним? Ты не знаешь? А то он мне не отвечает…       — Чжань-Чжань тебе ничего не сказал? Он вчера попал под дождь, я пытался согреть его, но он всё равно умудрился заболеть, потому останется дома на пару дней.       — Я… Я могу навестить его сегодня? — выслушав историю, грустно и с некой боязнью спросил Ибо.       — Да, конечно. Думаю, он будет тебе рад! Ты ведь не знаешь адрес, да? Сейчас напишу! Я как раз иду на тренировку сегодня сразу после занятий, так что позаботишься о нём, вместо меня, — Чжочэн написал адрес, сказав, что это недалеко от универа, и вручил ещё пакет с лекарствами. — Занесёшь, ладно?       — А? Да, конечно.              После окончания лекций Ибо пришёл по указанному адресу. Квартира и правда была недалеко от универа, всего-то десять минуть ходьбы. Сердце бешено колотилось, будто хотело выпрыгнуть и не видеть этот позор, который сейчас устроит Ибо, ведь он не знал, что случилось и очень беспокоился.       — Почему я так стрессую и боюсь? Это просто разговор. Взял ноги в руки и пошёл! — подхватив пакет поудобнее, Ибо зашёл в дом и поднялся на нужный этаж, издалека заметив нужную квартиру. Он позвонил в звонок, ожидая ответа и переходя с ноги на ногу.       — Чжочэн, неужели что-то, кхэ-кхэ, забыл? А я говорил проверить, пчхи, свою, пчхи, сумку перед выходом! — послышались чужие шаги и кашель вперемешку с чиханием, но несмотря на это голос звучал радостно. Открыв дверь, Чжань застыл на несколько секунд, а улыбка исчезла с лица. — Ван Ибо?