* * *
Оттирая кровавые разводы с досок пола, Джулиан случайно услышал шепотки за своей спиной. Его взгляд устремился на вход, в котором маячили несколько светловолосых голов местной ребятни, с любопытством рассматривающей охотника, но юркнувшей за приоткрытую дверь, едва тот обратил на них внимание. В этом действии было столько детской непосредственности, что она заставила мужчину мягко рассмеяться, а мальчиков – снова выглянуть из своего укрытия с заинтересованным и чуть-чуть виноватым выражением на лицах. – Подглядываем, значит? – спросил у них Джулиан, выставив швабру перед собой колом и тяжело оперевшись на нее, покачивая при этом обтянутыми в кожаные штаны бедрами из стороны в сторону. Лица у детей стали совсем-совсем пристыженные, а кривая улыбка на губах Деворака – шире. Приглашающе кивнув, Джулиан подошел к лавке и раскрыл свою сумку. – Не мнитесь на пороге, раз уж пришли. Добрый Доктор покажет вам свои игрушки. Вам ведь этого хочется? Радостно закивав, шестеро мальчишек немедля окружили охотника. Каждому не терпелось прикоснуться к серебряной резьбе на ложе его арбалета, проверить остроту и баланс кольев и – особенно – послушать истории о его странствиях в землях, которые им до поры могли разве что в снах привидеться… Джулиан улыбался им и на все расспросы отвечал удивительно терпеливо и подробно, вспоминая их с Пашей собственное детство, а потому причин злиться у него не было, наоборот, выходило даже, что из общения с детьми можно было узнать куда больше интересной и полезной информации, ведь они наверняка могли что-нибудь заметить во время своих игр. Что-нибудь, что помогло бы Илье приблизиться к исцелению поселения без явной угрозы рецидива и вернуться в сухое тепло дома с натопленным очагом и к теплым рукам сестры, перебирающим его отросшие волосы. В таком положении их и застали спустя какое-то время. Широкоплечий светловолосый мужчина в теплом плаще с меховым подбоем без стука вошел в хижину, неся на плечах и подошвах стужу наружнего мира и дикий южный ветер, порывы которого заставляли непривычного к местному климату охотника зябко кутаться в темное пальто, едва ли спасающее своего владельца от сильных сквозняков. Тоска по дому внезапно сделалась острее. Оказывается, для того, чтобы соскучиться, Джулиану всего и надо было, что забраться далеко на Юг, выслеживая призрак одного Высшего, тревожащего здешние леса и их обитателей… Иронично до сведенной от стужи челюсти и ломоты в костях. Посетитель окинул мальчишек суровым взглядом, от чего те стушевались, поспешно простились с Доктором и кинулись прочь, а сам Илья лишь хмыкнул, потягиваясь и разминая задубевшие конечности. – Идите-идите, милые, взрослым надо переговорить с глазу на глаз, – мурлыкнул он вслед обернувшимся детям. Деворак неплохо владел южным наречием, но говорил на нем с мягким акцентом, что наверное сейчас шло ему в плюс, ведь угрозы в его голосе замечено не было, напротив, он будто развеивал и без того образовавшийся под пристальным взглядом тревожный комок. Подождав, когда топот ног на улице стихнет, Джулиан повернулся наконец к вошедшему, замечая, с каким пренебрежением тот рассматривает недотертые разводы на полу. Что ж, есть риск, что придется за свой счет менять тут доски – гнилой крови успело с убитой натечь столько, что Деворак был уверен: ржавчину ныне не оттереть. Она въелась в дерево, как въедается вампирская зараза в саму структуру человеческой ДНК, меняя ее по своей прихоти, мучая, выжигая все человеческое, заставляя жертву кричать в агонии до тех пор, пока от разума не останется ничего, кроме бесконечной, всепоглощающей Жажды… Илью передернуло. Не глядя более на воина, мужчина стянул рабочий фартук через голову и набросил на плечи пальто. – Это была стрига, – сказал он глухо. – И что? – раздраженно бросил собеседник, явно недовольный тем, что не разбирается в вещах, которые самому Доктору казались слишком очевидными для того, чтобы пояснять. – И что?! – Джулиан вскинулся, – когда я получил эту работу, писали только про одну особь, что действует осторожно, за кромку леса обычно не выходит, жертв выбирает предельно тщательно и использует зов… Когда я приехал, ваша зараженная едва не покусала соседей! Теперь раздражен уже он. А может, просто смертельно устал. Ему как-то на картах гадали, и Повешенного вытягивали, и Смерть, и Мага… и кого только еще, но в данной ситуации Доктор ощущал себя никем иным, как самым настоящим Дураком, хотя ни в одном раскладе такой карты у него не было. Это не могло не злить. Особенно, если пальцы медленно теряют чувствительность… Воин все еще смотрел на него хмуро, но на дне этого взгляда нащупать можно было бледную жалость. – Это значит, что ваш Белый-призрак-из-леса может создавать себе подобных, – произнес Деворак устало, точно готовился прочитать очередному неразборчивому ребенку лекцию на тему классификации вампиров и различных мутаций, приведших к весьма обширной вариативности штаммов, и скривился, точно кислоты глотнул. Его раздражение сняло как рукой, но не хватало еще, чтобы его тут жалели. – Он создает не просто себе подобных, а разумных существ, способных общаться с потенциальными жертвами… – Откуда ты это узнал, Eldurinn? – перебил его светловолосый. – Немертвая, она не сумела бы проникнуть в дом без приглашения, следовательно, ее впустили. Получается, она говорила с его жильцами и, вероятно, даже пустила в ход гипноз… Впрочем, это лишь гипотеза, – Деворак пожал плечами, бережно складывая свои богатства обратно в сумку. Прозвище, данное селянами еще по прибытии, Илья постарался пропустить мимо ушей, перейдя сразу к сути. Мужчина не мог понять, чего они так, предполагал лишь, что причина подобного выбора крылась в нетипичном цвете его волос. Объяснить, что зовут его на самом деле Джулиан Деворак, или просто Деворак, или, в крайнем случае, Доктор, охотнику не удалось, и в итоге он махнул рукой, мол, дело ваше, житейское, заплатить только по окончании работы не забудьте. Откровение о том, что по селению расхаживает кое-кто из Знати, не давало ходу иным мыслям. Согласно слухам, Высшие считались истинными демонами ночи. У них нет следов от укусов, они подчиняются лишь самому Дьяволу, которому продали душу, побывав в Аду и вернувшись, и потому каким-то чудом, не иначе как ценой страшной сделки, сохранили разум. Они – источник вируса, потому убить их так важно. И трудно. Реакция у них в разы быстрее и непредсказуемее, чем у среднестатистического упыря или даже стриги, стоящей лишь на ступень ниже. Но в круга Охотников на вампиров истории о Высших давно обрели привкус нереального, стали чем-то вроде сказки, которую рассказывают, чтобы вернуть утекающую в рассветный туман надежду, ведь никто из живых с ними не встречался. В иных же случаях серебро в висок и осиновый кол в сердце верно исправляли нежелательные последствия. Доктора хорошо выполняли свою работу, а ту нежить, в которую превращались несчастные жертвы вампиров, даже жаль не было… У Джулиана одновременно и трепетало в груди нетерпение, и сосало под ложечкой. Он ровно столько же сгорал в предвкушении грядущей встречи, сколько боялся ее, потому что в данном случае развитие событий принимало слишком крутой оборот. – Мне бы переговорить с… – Илья запнулся, силясь вспомнить верное слово, так некстати вылетевшее из головы. Но, кажется, его и так поняли. – Исключено. Морга тебя не примет. Как глава наш помер от странной хвори (быстро отмучился, буквально на глаза иссох), а сын ихний в лесах сгинул, у нее забот-то прибавилось, – воин усмехнулся, глядя на хмурую складку у красивого рта чужеземца, – она просила лишь передать, чтобы ты этого мерзавца прикончил… – Сын в лесах сгинул, говоришь… – Джулиан задумчиво погладил острый подбородок, гипнотизируя взглядом незажженную свечу на столе. Он обладал удивительной способностью становиться вдруг невозможно серьезным, если нащупывал верное направление в деле, и резкая смена настроения и манеры поведения нередко озадачивала, если не сказать, пугала окружающих. Вот и сейчас вместе с его задумчивостью на помещение накинулась сеть напряженного безмолвия. Шум, доносившийся с улицы, казался слишком громким и не прибавлял уюта ситуации. Джулиан барабанил тонкими пальцами в перчатках по столешнице и нервно кусал губы, позабыв даже о холоде (незастегнутое, пальто упало с его левого плеча, оголив белизну рубашки). Не нравилось ему это, ой, не нравилось. – Eldurinn?… – не выдержал блондин, подозрительно взглянув на притихшего Доктора. – Что? – встрепенулся тот, выдернутый из омута своей задумчивости. Видя, каким напуганным может выглядеть этот воинственный южный муж, Джулиан едва не рассмеялся. – Ты думаешь, это щенок нашей госпожи теперь по лесу шастает? – Я не уверен, – Джулиан зябко повел плечом и поправил пальто, застегивая его на все пуговицы, – но кем бы ни было это существо, там мало что осталось от человека. Передай госпоже, я управлюсь. Сегодня ночью. И в сопровождении не нуждаюсь. А теперь оставь меня, мне нужно подготовиться к встрече. Самонадеянно было думать, что с Высшим он так быстро закончит, но холод Юга ему уже опостылел. – Ты странный, – сказал блондин, критически разглядывая его субтильную фигуру. Деворак рассмеялся и вальяжно раскинулся на лавке со скрещенными на груди руками, длинные ноги сами собой разъехались в стороны. Взгляд серых глаз с легким прищуром блуждал по мускулистому телу. Даже под слоями одежд угадывалось крепкое сложение, и Джулиану внезапно захотелось до него дотронуться, проверить на прочность, лизнуть ледяными пальцами по самым неприличным местам. Просто согреться. Джулиан тихо выдохнул. В нем говорил холод, от стены пробравшийся в его спину и улегшийся между выпирающими от болезненной худобы позвонками. Холод заставлял желать оказаться в этих надежных, больших руках и вбирать в себя чужое тепло до тех пор, пока организм не согреется. Интересно, сочтут ли его сумасшедшим, если он предложит парню лечь с ним? Не заняться любовью даже (хотя это бы был несомненно весьма приятный бонус), но просто лечь рядом, обнявшись… – Насколько странный? – влажный язык облизнул искусанные губы. Вопреки зову тела, Джулиан нашел в себе остатки разума проглотить все свои неозвученные желания, и теперь они царапали ему горло в отместку. Поза казалась расслабленной, но на самом деле его била мелкая дрожь. Вместо ответа, воин вздохнул, отстегнул фибулу на плаще и без лишних церемоний кинул его в охотника. Тот едва успел уклониться, чтобы мех не хлестнул по бледному лицу, норовя забраться в нос. – Эй!!! – воскликнул Джулиан в негодовании. – Ночи здесь холодные, а твою тряску только слепой не заметит. Ты ведь не собираешься замерзнуть еще до наступления темноты? Джулиан склонил голову на бок, задумчиво зарываясь пальцами в мягкий ворс, и поднял на южанина любопытный взгляд. – Мог бы и признаться, что тебе настолько холодно, – заметил тот простодушно, глядя, как Деворак кутается в его плащ и становится похож на нахохлившуюся сонную сову в сумерках. – Это было бы малодушно, – обронил Илья, безумно радуясь, что краску смущения, окрасившую его щеки, сейчас можно легко спрятать в складках накидки или списать на переохлаждение. – Ты не местный. В конце концов, мы платим тебе не за то, чтобы ты здесь у нас коркой льда покрывался. Так что и не в наших интересах, чтобы ты с лихорадкой слег, к твари даже не подобравшись. Сказав это, он вышел, оставляя Джулиана наедине с его мыслями и разливающимся в груди жаром.I.
9 июня 2021 г. в 19:42
– Тело сжечь, а пепел развеять, – распорядился Доктор Деворак, утомленно прикрывая покрасневшие глаза, обведенные темными кругами.
Когда селяне вышли из импровизированного лазарета, устроенного прямо внутри одной из хижин, охотник наконец медленно выдохнул, ссутулил плечи и опустился на лавку, даже не потрудившись снять перепачканный темной кровью фартук. Стянув перчатку, Джулиан достал из-за пазухи толстенький ежедневник и сделал новую запись. Во время составления отчета его рука с зажатым в ней огрызком карандаша мелко дрожала.
Он не спал уже двое суток, выживая исключительно на черном кофе и природном упрямстве, и все равно странное чувство упущенного времени огненным дыханием жгло медный затылок, хотя разложенное перед ним на операционном столе тело с торчащей из груди осиной и с кокетливо выпущенными кишками, некогда бывшее миловидной девушкой лет шестнадцати, ныне определялось как „окончательно умерщвлено“, а новообращенная стрига не успела никого покусать, если верить словам родственников покойной… Вот тут и возникала одна из главных проблем: благодаря специфике своего ремесла Джулиан им не верил. Сказано это могло быть и под влиянием свойственной людям сентиментальности, чтобы выгородить погибшую дочь или еще из каких-либо своих, меркантильных соображений… Но страх перед сверхъестественным, этот животный ужас, в их глазах был неподделен и говорил сам за себя. Ему Джулиан верил. Эти люди не просто понимали, в какой опасности оказались, но, прижимая к себе малолетних детей, действительно опасались повторения столь неприятной истории. А потому, глядя на мерно капающие в ведро темные капли густой жидкости, Доктор вздохнул, потер воспаленный глаз и взялся за ручку швабры. Его работа здесь была еще не закончена.