***
Юнги нервно постукивает пальцем по рулю, слушая Чимина. Пак, сидящий на переднем сидении рядом с водительским, вооружившись рабочим планшетом и водрузив на нос очки, зачитывает без выражения отчёты, присланные ему секретарём. Через десять дней, двадцать первого июля, их компания должна презентовать летний проект, робота-стилиста, и анонсировать зимний. Все приготовления были заблаговременно завершены, однако же, именно в тот самый день, когда Мин решил устроить себе и супругу выходной, компании, у которых они арендовали помещения для презентации и пресс-конференции, отменяют бронь, возвращают предоплату и даже честно выплачивают денежное возмещение за неисполнение обязательств. — Ajiso Corporation отменяет бронь зала для проведения банкета, — зачитывает Чимин. — Менеджер Сон приносит извинения от лица председателя совета директоров. Внесённый нами аванс уже перечислили нам обратно на счёт. Неустойку обещают уплатить в течение трёх суток. — Тц, грёбанные акционеры! — едва не рычит Мин, крайне раздраженный. — Пусть идут к чёрту, к хренам нам не сдалась их неустойка, так и ответь. Слышишь меня, Пак Чимин? Слово в слово. Конечно же Чимин не станет передавать точный ответ президента Мина их партнёрам. — Сеть ресторанов «Plum orchard» отказывается от выполнения заказа для банкета, — зачитывает следом. — Поручи своему секретарю подыскать другой ресторан, который обеспечит нас и помещением для банкета, и накрытыми столами. И внеси «Plum orchard» в чёрный список, мы с ними больше дел не имеем. Других туда же. — Как скажешь, — вздыхая, отвечает Пак и отсылает обоим секретарям поручения, отданные президентом. Повисает недолгая тишина. Чимин проверяет рабочую почту и отвечает на всё новые отчёты о слетающих бронях и бесчисленных потоках извинений, привнося в чёрный список новые имена. Поручив Чонгуку скорректироваться с отделом логистики, Пак откладывает планшет и снимает очки, протирая глаза. Он глядит на ночное небо в окно, на прилетающие стремительно здания, охваченные яркими огнями, чувствуя напряжение и раздражение от того, что ему так и не удалось ни получить разрядки, ни даже приблизиться к ней. Чимин переводит взгляд на супруга. — Хённим… все эти слетевшие как по команде брони… — Только не говори, будто допускаешь, что это случайность. — Нет конечно. Я о другом, — Пак замолкает, разглядывая аккуратный профиль Юнги, его хмурые брови и поджатые уголки губ. — Может ли статься так, что к этому всему имеет отношение Ким Джеик? Юнги то ли хмыкает, то ли зло усмехается. Чимин не может разобрать. — Я на сто процентов уверен, что именно он здесь и постарался. У кого ещё есть мотив и столько лишних денег, как не у этого чеболя? Ублюдок, я его лично в ад сопровожу, — кровожадно ухмыляется Мин, и у его мужа закрадываются подозрения, что это сейчас была далеко не пустая угроза, а искреннее обещание. Чимин еле слышно вздыхает, вперившись мрачным взглядом в собственные руки, покоящиеся на коленях. Юнги и Джеик — главные конкуренты в глазах друг друга, умом и хитростью почти не уступающие один другому (Юнги изобретатель, он, безусловно, гениальнее и талантливее, ну а Джеик, как настоящий бизнесмен, находчивее и хитрее), поэтому их вражда и обоюдная ненависть понятна и логична. Однако же Пак, приходящийся одному из них супругом, не может разделить с ним эту ненависть. Всё же, чтобы продержаться больше года в отношениях (пускай в них и фигурировала одна лишь плотская любовь), требуется своего партнера уважать и испытывать к нему минимальную симпатию. Поэтому Чимин не ненавидит Джеика. В некоторой степени он даже испытывает вину перед ним. Ким первый покусился на разработки их компании, которые бесчестно присваивал себе на протяжении многих лет, однако же одно дело — воровать технологии и идеи, и совершенно другое — пользоваться чужими чувствами, манипулировать и обманывать. Чимин не так уж и далеко ушёл от своего бывшего любовника — строить козни и лгать он мастак. Никто из них не святой, каждый, так или иначе, грешен, поэтому вызвать в себе искреннюю ненависть к президенту InhaechonGroup для него невозможно. Гнев Джеика на него справедлив. — Ты думаешь, он это делает… чтобы отомстить за обман? Юнги переводит на супруга короткий взгляд, так и говорящий «что за хрень?». — Ким Джеик какая угодно тварь, но он не инфантильный идиот, иначе от него не было бы столько проблем. Его цель — добиться переноса даты презентации. Этого они позволить не могут. Во-первых, каждый предыдущий год летняя презентация проводилась в июне — в этом году они уже перенесли дату на середину сезона и презентовать летний проект позднее просто недопустимо. Во-вторых, дата презентации уже известна всей стране, и если её перенести, это отразится на репутации компании. — Но зачем это ему? — Причины очевидны. В этом месяце его компания тоже презентует свой новый проект и, чутьё подсказывает мне, в этот раз это не робот, раскрывающий шторы по утрам. — Хочешь сказать, он нарыл больше данных, чем мы думали? — Боюсь, что да. Если помнишь, нечто похожее было пару лет назад, зимой, однако презентация его компании пришлась на следующий день после нашей. Если в этот раз ублюдок сорвёт нам всё, то ему удастся первым объявить о проекте. Который, скорее всего, будет идентичен нашему. Поэтому мы никак не можем перенести дату. — А мы успеем в срок? Все наши планы… — Ты во мне сомневаешься? — Юнги поворачивается к Чимину, улыбаясь одним уголком губ. Пак словно просыпается от страшного сна. Он выдыхает, отпуская все тревоги и волнения, удивляясь тому, что умудрился позабыть, кем является его муж. Мин Юнги — гений, которому нет равных, человек, не единожды доказавший в глазах Чимина свое превосходство над другими. У Чимина попросту нет причин сомневаться в нём. Восхищённо выдыхая, Пак улыбается и говорит, глядя заворожённо: — Как я могу? Юнги, уловив его взгляд, отворачивается и хмурится. Улыбка тотчас сходит с его губ, чиминова же, напротив, становится ярче и шире. Реакция Мина говорит сама за себя — он смущён. Младший хихикает довольно и укладывает ладонь мужу на бедро, мягко поглаживая. И вздрагивает, когда тот шипит подобно кошке. — Убери руку, пожалуйста, и больше так не делай, — предупреждает Юнги. Чимин настороженно спрашивает, убирая ладонь с чужой ноги: — Всё в порядке? — Я за рулем. Очень напряжен и всё ещё возбужден, а когда ты касаешься так близко… Догадавшись, в чем дело, Пак ухмыляется, расслабленно откидываясь на спинку сидения. Он говорит: — Вот оно что. Ты такой аккуратный водитель. Это возбуждает, конечно, но жаль, что мне никогда не удастся сделать тебе минет, пока ты будешь за рулём. Юнги резко тормозит на красном, тяжко выдыхая. — Пак Чимин, ты мучаешь меня. — Это от любви. Мне, может быть, тоже нравится тебя дразнить, — смеётся Пак, придвигаясь к Юнги, чтобы повернуть его за лицо к себе и поцеловать. Мин мученически стонет, прижимаясь к мягким губам супруга в ответ.***
Раз уже к утру его неслабо клонило в сон, нет ничего удивительного в том, что он таки заснул днём. Чимин не имеет ни малейшего понятия, сколько он проспал. По ощущениям — где-то с час, но на деле может быть и меньше, и больше. Скорее больше, учитывая, как сильно болят его плечи и шея. Пак поднимает голову — несколько листов бумаги спадают с его щеки на стол, — и протяжно зевает, по привычке прикрывая рот ладонью. В следующую секунду двери в его кабинет открываются, что заставляет его вздрогнуть всем телом. Чимин в спешке укладывает волосы, убирает лёгкий беспорядок на столе и устремляет взгляд на проход с таким видом, словно его только что отвлекли от работы, а не ото сна. Тем, кто решил потревожить его, оказывается Тэхён (это должно было быть очевидным для Чимина, ведь лишь один человек в компании позволяет себе наглость врываться к нему без стука, и это его лучший друг). Пак пытается улыбнуться гостю и натыкается на его хмурый недоумевающий взгляд. Ким выгибает одну бровь и присаживается в кресло у стола друга, водружая прямо на рабочие документы коробку с капкейками. Он ещё раз оглядывает Чимина странным взглядом и говорит: — Полагаю, я чему-то помешал? — Тэхён взмахивает рукой перед чужим лицом. — Ты спал, да? У тебя след от печати на лице. — Что?! Где? — Чимин достает из верхнего ящичка платок и торопливо вытирает им лицо. Наблюдая за его потугами с безразличным лицом, Ким достает фисташковый капкейк и пихает в приоткрытый рот, пачкая Чимина в креме, и отбирает платок. Предварительно плюнув на него (увидев это, Пак пытается сбежать, но тщетно), Тэхён вытирает след от печати под кривляния своей жертвы. Закончив, он выкидывает платок за спину под осуждающий взгляд и упирается на стол локтем, подпирая подбородок ладонью. — Прекрати пялиться. Я осознаю, насколько красивый, но не хочу, чтобы из-за меня ты умер от голода. — Как у тебя получается быть таким козлом? — хмыкает Чимин, надкусывая капкейк. — А, понятно. Я принес тебе еды — и я козёл. Всё логично, даже спорить не буду, — обиженно фыркает друг. Чимин игнорирует чужое паясничество, подпирая щеку рукой и чувствуя невыносимое желание прямо так и заснуть. — Как там Чонгук? — интересуется он лишь для того, чтобы заткнуть усыпляющую тишину словами. — Точно так же как ты, — вздыхает Тэхён, понурив взгляд. — Я пришёл на работу и застал его заснувшим за столом. Пришлось откачивать с помощью кофе. — Меня бы кто откачал… — вновь зевая, стонет Чимин. — Тут уж я тебе не помощник, у меня скоро закончится перерыв, и я должен буду вернуться на рабочее место, — с сожалением в голосе объясняют ему. — Для этого у меня есть секретарь, но Чонгук и без того делает сверх требуемого, и просить его о такой мелочи как кофе мне теперь стыдно. Тэхён хмыкает. — Ему за то, что он носит тебе кофе, деньги платят. Не понимаю, чего ты стесняешься. Чимин отмахивается от Кима рукой. Он решает сосредоточиться на угощении в своей руке и увлеченно поедает капкейк, попеременно держа открытым то один глаз, то другой. Тэхён глядит на него сочувственно и даже думает не будить, когда тот начинает клевать носом с недоеденным пирожным в руке, но в этот миг в кабинет, предварительно громко постучав, врывается Чонгук. Чимин резко вскакивает в кресле, которое тут же начинает опасно крениться назад по инерции. Он хватается руками за край стола (капкейк улетает в далёкие дали), но от падения его это не спасает, лишь смягчает приземление. Тэхён морщится и шипит болезненно, наблюдая за чужим фиаско, а Чонгук безжалостно выдает: — Уверен, это станет вершиной коллекции твоего мужа, хён. Камеры уже давно не были свидетелями настолько смешных падений. Пак поднимается с пола, яростно ставит кресло на место и садится в него с грозным видом. Тэхён поднимается со своего места, чтобы тихонько проследовать за трагически погибшим пирожным и убрать его в мусорку, одиноко стоящую в углу. — У моего мужа нет никакой коллекции видео с падающим мной. Это лишь очередная сказочка, которая гуляет по компании. — Ну да, ну да. — Зачем ты здесь? — переводит тему Чимин. Тэхён тихонько прощается с другом, желает удачи и покидает кабинет, не забыв по пути шлепнуть своего парня по заднице. Когда двери за ним закрывается, Чонгук говорит: — Я здесь, чтобы сообщить тебе о том, что через час у тебя назначена встреча с ресторанным посредником. Тема обсуждения — бронь помещения и меню для проведения банкета. — Ясно, а ты почему этим заняться не можешь? — Президент Мин обещал отпустить меня домой. Кстати о нём, он просил тебя зайти, когда будет свободная минутка. Чимин со вздохом поднимается с кресла. — Пожалуй, сейчас она у меня есть.***
Ещё на подходе к кабинету супруга его замечает второй секретарь Чон и сообщает о том, что президент сейчас отсутствует. Чимин подумывает подождать Мина в его кабинете — в конце концов, вряд ли тот оставил рабочее место надолго, — но эту мысль он отметает, стоит его взгляду зацепиться за Хосока. Пак помнит, как совсем недавно спорил с Юнги на предмет того, стоит ли оставлять секретаря Чона или лучше будет уволить его. Тогда его муж смог найти аргументы, чтобы заткнуть его, и всё же Чимин остался при своем мнении — Чон вряд ли достаточно компетентен, чтобы работать в их компании на должности секретаря президента. Всей душой он ненавидит те моменты, когда оказывается уличен в напрасной и неоправданной драматичности, а оттого с трудом признает теперь тот факт, что второй секретарь Чон занимает свою должность в компании не от одной лишь доброты Юнги. Хосоку стоит отдать должное — он профессионально выполняет работу секретаря, лучше, чем то делал в самом начале своей карьеры Чонгук. Вопросы против воли терзали Пака на протяжении последней рабочей недели, и, рано или поздно, он должен был не выдержать и поговорить с местным двойным агентом. — Кто вы? На некоторое время повисает странная тишина, оба замирают, будто их поставили на паузу. Когда Хосоку удается сняться с неё, он, стараясь собрать всю свою вежливость в кулак, уточняет, поднимая взгляд с экрана компьютера на заместителя президента: — Прошу прощения, но могу я поинтересоваться контекстом вопроса? — Ваш идиотизм был напускным? — решает перейти к следующему вопросу Пак, и вежливая улыбка Чона подвергается маленькому искривлению. — Вполне вероятно, что я не совсем понимаю вас, господин заместитель президента. Чимин понимает, что и в этот раз секретарь попросту притворяется идиотом. — Секретарь Чон, вы специализируетесь на проникновении в структуру компании, шпионаже, краже и передаче данных. Но вы более, чем отличный секретарь. Как так? — Чимин незаметно для себя опирается боком на стол секретаря, хмурится и дует губы, выказывая лицом полное недоумение. — А-аа, вы об этом, — Хосок облегченно посмеивается. — Видите ли, босс, я секретарь по профессии. Но в том, чтобы быть шпионом, больше перспектив. Да и интереснее это, чем делать кофе и распечатки. — Но ведь сейчас вы занимаетесь не только одними лишь кофе и распечатками. — Это сейчас, — на губах Хосока играет странная улыбка, вроде и дружелюбная, но будто бы напускная. — Как бы то ни было, у вас немало талантов, и вы в каждом хороши. Глядя на то, как вы выполняете свою работу, я всё больше убеждаюсь в том, что Юнги не способен ошибаться. Но, конечно же, это распространяется только на работу. В личной жизни он тот ещё… — Чимин вовремя вспоминает, что ему стоит прикусить язык и не трепаться, дабы не пошатнуть репутацию супруга. — В общем, Юнги-щи — потрясающий человек. — Не сомневаюсь, что это так, но кое с чем всё же не соглашусь. Бесспорно, президент Мин никогда не ошибается в рабочих вопросах… но на работу меня принимали вы, господин Пак. Невысказанные слова так и повисают в воздухе. Долгое время Чимин не может никак вникнуть в сказанное Хосоком, но когда это случается, Пак неожиданно для себя краснеет и смущённо смеется. То ли Хосок вдобавок ко всему мастер делать правильные комплименты, то ли Чимин и в самом деле не уступает Юнги в профессионализме. Как бы то ни было, это приводит его к выводу, что нанять Чон Хосока было правильным решением — и его, и Юнги. — Я польщён. Спасибо, — благодарно отзывается Чимин, и в этот момент слышится смешок Юнги, направляющегося в свой кабинет. — Гляжу, у меня уже вовсю мужа уводят, — Мин приостанавливается позади Чимина и укладывает руку ему на плечо, приобнимая. — Что там с «Focus»? — обращается он к Чону. Чимин настораживается, услышав название модельного агентства, которому принадлежит На Хваён, модель, снявшаяся в рекламе их нового продукта. — Всё так же, — отвечает Хосок, открывая вкладку с почтой на своем компьютере. — Настаивают на встрече с их человеком, где мы обсудим все условия выкупа авторских прав на рекламу. Я уже написал несколько писем с категорическим отказом, но на каждое такое письмо они пишут новое, где предлагают условия покруче прежних. Не знаю уж, какую управу на них найти. Услышав краткий отчёт Хосока, Чимин с удивлением и долей паники поворачивает голову в сторону Юнги. — У нас хотят выкупить рекламу нашего продукта? — поражается он. — Даже чёртову рекламу?! — Не беспокойся, Чимини, у меня всё схвачено. Секретарь Чон, помаринуй ещё немного этих тварей, а потом согласись на самых выгодных, по твоему мнению, условиях. — Зачем?! — Чимин выворачивается, поворачиваясь к Юнги полностью, но тут же угождает в объятья супруга, который весело смеется. Чон кривит лицо, явно не желая быть свидетелем чужих нежностей. Чимин тоже пытается скривиться, так как не может позволить заткнуть себя подобным образом и тем самым отвлечь от обсуждения важных рабочих вопросов. Мин приближается к его лицу и совершенно расслабленным, даже слегка веселым голосом, будто не в его компании сейчас настоящий пиздец происходит, говорит: — Идём ко мне в кабинет, радость моя, и я расскажу тебе о моих планах во всех интересующих тебя подробностях. — Сколько кофе ты выпил? Юнги странно смеется. — Я не помню. — Боюсь предположить, что выпитых чашек кофе было больше тех десяти, что я ему относил, господин заместитель, — подает где-то позади голос Хосок. Чимин хочет нахмуриться и возмутиться, но Юнги уже ведёт его за руку к себе, лишая такой возможности. Супруг сходу усаживает Чимина в собственное кресло и становится позади, укладывая большие теплые ладони тому на плечи. Склоняясь к чиминовой шее, Юнги шумно вдыхает родной запах. Пак вздрагивает от щекотки. — Ты охуенно пахнешь… — Чимин чувствует, как холодные кончики пальцев нежно поглаживают бок его шеи. — Ээ… чем ты сейчас занимаешься? Нет, что важнее, ты понимаешь, что будет, если мы согласимся продать наши авторские права? У нас не будет рекламы! Юнги, презентация будет меньше, чем через две недели! Мин отвечает тихим голосом у самого уха. — Я только что заполучил нам модель для рекламы, которая будет лучше прежней в сто тысяч раз, Чимини. Пак едва не шипит, когда Юнги принимается мять его окаменевшие плечи. Ему хочется попросить прекратить, так как это отвлекает, но он будет дураком, если откажется от массажа с его-то болью в плечах. Чимин вздыхает, устраиваясь поудобнее, и смиренно принимает заботу. — Разве такая модель не обойдется нам в сто тысяч раз дороже, чем предыдущая? Ты пытаешься добиться продажи авторских прав на столь невыгодных для «Focus» условиях, чтобы мы могли позволить себе ту другую модель? — Нет, та другая модель сделала мне скидку по дружбе. Чимин хмурится, впервые услышав о том, что у Юнги в друзьях водятся модели. Более того, он впервые слышит о том, что у его мужа вообще есть друзья. Пак кусает себя за щеку, обдумывая слова мужа, пока тот мнёт ему плечи. В конце концов, так и не найдя способа, как повежливее спросить о неизвестной подруге-модели, не показав при этом своей ревности, он решает импровизировать: — Слушай, та модель… Когда ты успел… Нет, как её зовут? Он может гордиться собой, ведь это даже близко не прозвучало как «Что это за сучка?». — Ким Сокджин. Помнишь, мы смотрели с ним дораму? Её ещё нам твой секретарь посоветовал. — Ты дружишь с Ким Сокджином… — Чимин произносит это вслух, и всё равно не может осознать. — Как давно ты дружишь с Ким Сокджином? Откуда вообще ты знаешь Ким Сокджина? — Давай я просто познакомлю тебя с Ким Сокджином, и он сам тебе всё расскажет, — усмехается Юнги реакции мужа. Он прекращает разминать чиминовы мышцы, и обходит кресло, чтобы усесться на стол перед супругом. Мин протягивает руку к мягкой щеке и ласково оглаживает, обеспокоенно разглядывая залегшие под глазами Пака синяки. — Как себя чувствуешь? Попросить секретаря Чона сделать тебе кофе? Чимин качает головой, опуская ладонь на руку Юнги на своей щеке. Он прикрывает глаза, наслаждаясь минутой покоя, а после вдруг вспоминает почему-то слова Чонгука. Он отмахивается от них мысленно, но те такие же назойливые, как и сам Чон, и Пак вздыхает, очевидно проиграв битву разума. — Чонгук всё пытается убедить меня в том, что у тебя есть папка с записями моих падений и столкновений с дверьми… — Несколько папок. У меня там классификация и идеальный порядок. Это были даже близко не те слова, которых ожидал Чимин. Папки таки реально существуют, ответ Юнги только что это подтвердил, и Пак не может просто пропустить это мимо ушей, сделать вид, что всё в порядке, что он ни в коем случае не обеспокоен и не возмущен. Он крайне обеспокоен и возмущён. — Что?! — Чимин пытается встать с кресла от шока, но Мин усаживает его обратно от греха подальше. — Без резких движений, я видел, как ты сегодня феерически навернулся в своем кресле. — Феерически? Это было постыдно, а не феерически! — Это было сказочно, — абсолютно влюбленным тоном замечает Юнги, качая головой на чужие слова, и Чимин почему-то этому смущается. — Ты придурок, — хмыкает, и Юнги берёт его за руку, чтобы поднять с кресла и притянуть к себе. — Я гений, ты сам говорил. — Придурочный гений, — отвечает Чимин, отворачиваясь, чтобы выказать свое недовольство. Юнги целует его в щеку. — До придурочного сексуальный гений. Чимин чувствует в себе желание сдаться, но держится. — Беру свои слова назад, ты просто дурак, — он выдыхает, когда руки супруга забираются ему под рубашку, вытаскивая её из штанов. — Ничего в тебе гениального нет. — А вот и есть, — возражает Мин, целуя Пака в шею, которую тот против воли подставляет. — А вот и… — Чимин прерывается на тихий стон, — нет. — А вот и есть.***
К сожалению, ласки в кабинете Юнги длятся недолго, потому что ресторанный посредник Ким заявляется на грёбаные пятнадцать минут раньше обговорённого, вынуждая Чимина ещё сильнее ненавидеть этот мир. Они обговаривают все мельчайшие подробности: характер торжества, его масштабы, делать банкет в зале или на летней веранде, количество гостей, освещение, стилистическое оформление, бар, сцена и многое другое. Через полтора часа Пак готов убить этого Кима, лишь бы это закончилось. Ему надо урвать хотя бы часик сна, иначе его мозги превратятся в коктейль прямо в его черепе. — Так, с парадными блюдами, холодными и горячими закусками мы определились, — озвучивает мистер Ким, заполняя что-то в своем планшете. — Теперь можно перейти к фуршетному меню и салатам. Низкие голоса всегда оказывали на Чимина расслабляющее, если не усыпляющее воздействие. И именно сейчас, когда от него требуется максимально сосредоточиться на обсуждении, дабы банкет не обернулся катастрофой из-за того, что вместо канапе с лососем будут профитроли (или ещё чего похуже), ему попадается собеседник с самым низким и убаюкивающим голосом, круче которого может быть разве что только Тэхён. — Что думаете о салате Капрезе? — интересуется он, поправляя очки. — Потрясающе, внесите это в меню. Проходит ещё час, прежде чем ресторанный посредник заканчивает заполнять свои формы и покидает компанию. Чимин незамедлительно устремляется к дивану и, сняв пиджак, чтобы использовать его в качестве подушки, подминает под голову и укладывается на не самое приятное, но такое манящее сейчас кожаное покрытие. Ему не требуется даже пяти секунд, чтобы заснуть — Чимин отключается сразу, как только закрывает глаза. Уже вечером он просыпается, чувствуя, как ото сна в неудобной позе у него ломит все кости. Чимин открывает глаза, вслушиваясь в тихий голос, призывающий его проснуться, и приподнимается на локтях, ощущая себя потерянно. Он не может даже примерно предположить, когда уснул и сколько он спал. — Нам пора домой, уже поздно. Давай, вставай, Чимини. Поспишь в нашей постели, чистой, мягкой и прохладной. Пак стонет, сползая с дивана на пол, чтобы угодить в объятья Юнги. — Ты так красиво рассказываешь, не останавливайся… Мин смеется. — Давай, радость моя, мы сегодня хорошо потрудились и заслужили отдых дома. Я приготовлю ужин, а потом мы ляжем спать. Ты проснешься завтра в хорошем настроении, и у тебя не будут болеть мышцы, потому что перед сном я сделаю тебе массаж. Поднимайся. — Я люблю тебя. — Я знаю, — улыбается Юнги. — Я тебя тоже.