Огненный пепел

Сиченю больше не три года, чтобы искать защиту в тёплых дядюшкиных объятьях. Он должен заботиться о клане и защищать родного брата. И чтобы не говорили Старейшины, но для него Ванцзи важнее клана: ради счастья брата он готов не только лгать. Правда теперь он не мог ничего сделать... Лань Хуань неуверенно замирает перед входом в цзиньши брата, чувствуя себя слишком утомлённым от разговора со вздорном главой клана Яо, чтобы встретиться с А-Чжанем. Заклинателю хотелось повернуть назад, но знание того, что брат ждёт его заставило поднять руку, чтобы постучаться, но дверь распахнулась сама и на пороге показался высокий, бледный с тёмными кругами под глазами Ванцзи. — Не стой на пороге, — негромко произнёс Лань Чжань, пропуская брата внутрь. — Чжань-ди, — мягко улыбнулся Сичень, сжимая на секунду заклинателя в крепких руках. — Ты опять всю ночь играл на гуцине и порезал руки? — Мгм, — согласно пробурчал Ванцзи, растерянно наблюдая за тем, как Лань Хуань, достав из мешочка цянькунь лекарственные травы и чистые повязки, быстро перевязал его немного кровоточащие пальцы. — А-Сюй захотел послушать как я играю. — Ох, всё равно ты должен быть осторожнее, — мягко пожурил юношу Сичень, с трудом удерживая на лице тёплую улыбку. — Вы позавтракали сегодня утром? — Мгм, — согласно кивнул Ванцзи, мягко ступая по разбросанным на полу сотням различных листочкам с плохо узнаваемыми иероглифами, схемами и нотами. — Сяолун сказал, что каша для него была слишком пресной. — Я принесу специи, — дрожащим голосом пообещал Сичень, заметив на столе невымытые чашки и засохшее печенье на столе. — А где молодой господин Вэнь? — Тшшш, — прошелестел второй господин Лань, неожиданно замирая около постели на котором лежало церемониальное ханьфу наследника клана Вэнь, накрытое покрывалом. — Он спит. — Тогда ты тоже должен отдохнуть, — попытался уговорить брата Сичень, который сейчас выглядел хуже, чем Вэнь Нин. — Нет, — заупрямился Ванцзи, сердито хмуря брови. Всем своим видом он демонстрировал, как ему не нравится подобная затея. — Пожалуйста, Ванцзи, — предпринял ещё одну попытку глава клана Лань, моляще заглядывая ему в глаза. — Ради меня и... Вэнь Сюя... Пожалуйста... Поверь — я смогу защить вас двоих, даже от Не Минцзюэ! Ванцзи склонил голову в бок, словно пытался узнать насколько был искренен брат, затем прислушался к чему-то и только после этого покорно лёг спать одетым, сжимая правой рукой алое ханьфу. Сичень сел рядом и, нежно ероша волосы А-Чжаня, запел колыбельную, что помочь тому уснуть. Он больше не мог сдерживать слёзы, да и не зачем... Ванцзи словно почувствовав, что с братом что-то не в порядке сел в кровати и обнял брата, изредко касаясь концов чужой налобной ленты. — Что-то произошло плохое? — мягко поинтересовался Лань, непонимающе хмурясь. — Всё хорошо, — попытался заверить брата Сичень. — Всё хорошо... — Ты можешь рассказать, — негромко произнёс Лань Чжань, прижимая голову брата к своему плечу. — Всё правда хорошо, — притворно весело фыркнул глава клана Лань. Хотя на самом деле всё было наоборот... После компании Низвержения Солнца прошло шесть лет. Почти все люди забыли свои беды и наслаждались мирными днями, неторопливо прожигая свою жизнь. К своему стыду Сичень не сразу заметил, что с его братом не всё хорошо: поначалу Ванцзи сильно замкнулся, отказывался от приёма пищи и страдал бессонницей, — всё это целители списали на депрессию. В это время шла война, а потому не удивительно, что почти все ходили мрачными, но после Низвержения клана Вэнь всё изменилось... Лань Чжань начались проблемы с контролем гнева, — Лань Хуань решил что это случается из-за пережитого искажения ци, но тревожным звонком стало то, что — Ванцзи неожиданно всерьёз занялся стрельбой из лука, хотя раньше презирал данное оружие, пил медовое вино и подолгу сидел у воды, а ещё у него появилась странное желание — научиться танцевать... Целители назвали это болезнью Джурун Муфрита, принесенную уйгурийцами... А в народе ходили слухи, что Второй молодой господин Лань лишился рассудка из-за гибели своей возлюбленной. Из-за этих слухов в Гусу явился Вэй Усянь, который сначала долго извинялся, потому что думал, что виноват в гибели невесты Ланя, а потом предложил помощь в поисках лекарства от болезни. Отчаявшийся Сичень согласился на предложение Вэй Усяня, в обмен согласившись принять в клан остатки Вэньцев, но... Уже прошло пять лет, а Ванцзи не становится лучше. Он всё реже выныривает из своего забытья, предпочитая их всех Вэнь Сюю, а Сичень утопает в горе и лишь поддержка названных братьев и супруги помогают ему не отчаиваться. — Цзеу-цзюнь, что ж вы не предупредили что зайдёте в гости? — вырвал звонкий, поблекший от горя голос Сиченя из воспоминаний. — Я бы поставил чай, накупил сладостей и достал бы пару бочонков «Улыбки Императора»! — Не стоит, я уже ухожу, — негромко отозвался Сичень, осторожно убирая руки уснувшего брата со своих плеч. — Я пришёл... — Проведать брата? — наиграно весело отозвался загорелый заклинатель с необычайно счастливой улыбкой на лице. — Мне очень жаль, что даже с помощью молодой госпожи Лань мы больше ничем не смогли помочь Лань Чжаню! — Вы смогли ослабить действие болезни с помощью отваров и некоторых... талисманом, — мягко улыбнулся Сичень, с сожалением глядя на измученной лицо брата, с которого даже во сне не исчезла печать тревоги. — Я благодарен вам, господин Вэй, за то, что вы заботитесь о моё брате. — Пустое, — отмахнулся Вэй Усянь от незаслуженной, по его мнению благодарности. Под внимательным сиченевским взглядом он вытащил из сумки сухие и недавно сорванные травы и направился к дальней комнате, некогда бывшей маленькой библиотекой, а теперь служивший лабораторией для одного ранее известного в качестве Старейшины Илин, тёмного заклинателя, а теперь бывшего личным целителем Ванцзи. — Желаю удачи, господин Вэй, — попрощался Сичень, тихо прикрывая дверь, оставляя Вэй Усяня наедине со спящим юношей. Вэй Ин состовлял успокаивающе отвары для рассудка по точном рецепту от молодой госпожи Лань, когда услышал жалобный вздох от Ванцзи, предвестником кошмаров. Он поспешил подойти к спящему человеку, чтобы услышать, как негромко выдыхает Ванцзи, тревожно хмурясь: — А-Сюй, прошу вернись ко мне! — Тише-тише, я здесь, — ласково прошептал Вэй Усянь, сев на кровать, и начав мягко, успокаивающе гладить Ванцзи по спине и волосам, не позволяя даже тени недовольна появиться ни в голосе, ни в жесте. Он ненавидел, когда А-Чжань звал его именем своего мёртвого возлюбленного, но, увы, сделать с этим ничего не мог: — Я никогда тебя не брошу!