Колдовстворец II

Небольшие песочные часы, внутри которых яростно плясала песчаная буря, отбивая по стеклянным стенкам своеобразную мелодию — единственный источник шума в продолговатой комнате. За длинным темным столом сидели трое, почти что не дыша, наблюдая за капитаном, который напряженно читал письмо из Министерства. Его густые, местами поседевшие, брови практически съехались вместе, создавая на лбу глубокую морщину. — Пятый отряд полностью уничтожен, — заключил он и письмо выскользнуло из его рук на стол. Маша мельком заметила несколько слов, прежде чем окинуть взглядом двух сидящих напротив нее солдат. Андрей Степанский — некрупный парень с рассеченным плечом и его напарник Абельман, который не смог отделаться небольшими ранами и час назад лишился правой почки и нескольких пальцев. Оба сидели белые словно мел, даже не скрывая пережитого ужаса. — В министерстве уже принимают меры по поиску без вести пропавших. Заявки на отставку уже принимают… Наступило тревожное молчание, и Маша сжала голову руками, лишь бы успокоить себя и звенящую болезненную тишину в ушах. Ей опять почудилось, на миг, что мир вновь настроен против нее, а она, как обычно это бывало, была совершенно бессильна что-либо сделать. — Вы думаете они еще живы? — Негромко задал вопрос Абельман. Верховенский глубоко задумался, вперив взгляд в стол и спустя минуту ответил: — Во время трансгрессии я видел Станислава живым. По крайней мере шансы есть, его семье так и сообщили. Семье. Маша задумалась, шевеля в мозгах это слово, словно бы впервые его услышала. Се-мье. Должно быть говорили о его тетушке или родном дяде, а может… — Я отправлюсь в Министерство прямо сейчас, — сообщил капитан, поднимаясь из-за стола и хватая со спинки стула свой изорванный плащ. — Вы двое со мной на дознание, а Вы, Мария, ждите нас. Что-то мне подсказывает что и Вас сюда втянут, как только появится возможность. Мария резко спохватилась, выпрыгивая из-за стола и быстро следуя вслед за капитаном. — Если я могу помочь, — громко начала она, чтобы привлечь внимание. Федор Михайлович развернулся. В его глазах читалось беспокойство, которое он слишком тщательно скрывал за каменной маской. — Хоть как-то могу помочь. Я сделаю все что угодно. Капитан чуть помедлил, а затем рассеянно кивнув скрылся за входными дверями, забирая с собой и двух парней. Развернувшись на пятках Ростова быстрым шагом двинулась к заветной двери, за которой вовсю хлопотала милая женщина из библиотеки. Ее пальцы ловко кружили над новыми нитями, прежние, видимо, испортились. Комната была небольшой, для двух человек, с старыми, но сохранившими свою красоту обоями в крупную полоску, красный широкий ковер, письменный стол, большой тяжелый шкаф для одежды, настенные полки с кучей книг и безделушек, видимо, принадлежавших хозяевам. Кровать на которой лежал Макс немного осела, но видимо от его веса, вторая же кровать пустовала и была идеально заправлена, а на краю лежала рубашка. — Как он? — Робко спросила Маша не решаясь подойти ближе и помешать. Женщина в очередной раз вылила на голову в области раны зеленоватую жидкость и принялась зашивать. Макс сквозь сон сжал губы и глубокая рана на щеке, уже будучи зашитой милой женщиной, вновь закровила. Мадам, закончив с головой и поправив очки руками, что были все в крови, посмотрела на девушку: — Тяжелый. Крови много потерял, но жить будет. Уж я то помогу. Женщина очень тепло улыбнулась прежде чем вытащить бинты из своей сумки. Перематывая голову Макса, она что-то шептала ему пока он изредка пытался повернуть голову. Маша прикусила губу лишь бы не расплакаться навзрыд прямо посреди комнаты. Друг детства сейчас лежал перед ней совсем беспомощный, покрытый нитками и бинтами, тяжело дышал, и тот, кто был виновником, скорее всего восторгался своей победе, пока чужая жизнь висела на волоске. Вот что ненавидела Ростова в людях — как просто они могут отобрать чью-то жизнь. — Я пойду, — мадам уложила все вещи в сумку и поднялась. — Приглядывай за ним и если что — зови. Покидая комнату она еще раз мельком оглядела больного прежде чем уйти. Маша бросилась к стулу, аккуратно касаясь руки друга, лишь бы не разбудить. Но от прикосновения его ресницы задрожали прежде чем открылся взор на мутные красные глаза. — Голова раскалывается, — охрипшим голосом высказался Макс и слабо усмехнулся, поднимая свою правую руку в воздух. Она до самых кончиков пальцев была перебинтована новыми бинтами. — Твою ж мать, я думал что потерял ее еще в Англии. Маша до крови закусила губу сдерживая град слез. И кто же мог подумать, что после Азкабана, откуда она вернулась практически безэмоциональным овощем, готовым положить голову под гильотину, она вдруг испытает сразу все чувства, что когда либо чувствовала в своей жизни. Радость, грусть, восторг, досаду, любовь, ненависть и еще невесть что, просто сидя рядом с калекой-другом, что чудом выжил. — Я чуть не умерла когда увидела тебя в коридоре, — прошептала девушка и предательская слеза скатилась по щеке. Макс мутно взглянул на нее, хмуря брови и пытаясь понять что происходит, но словно пелена застилала глаза. — Ты плачешь? — Удивился он и приложил остатки своих сил чтобы сжать в ответ и ее руку. — Видишь же я живой, почти здоровый. Все конечности на месте и почти не болит. Маша искренне улыбнулась, наклонилась лбом к его груди, почти не касаясь, но пытаясь скрыть море слез что стекали по щекам и мочили одеяло. Макс сделал усилие чтобы коснуться ее головы, однако перебинтованная рука вовсе не сгибалась и он склонил голову набок, оглядывая соседнюю кровать. — Только вот, Стаса мы потеряли, — бесцветно произнес парень. Маша подняла красное лицо и глаза ее вдруг вновь наполнились тоской. — Что случилось? Макс поджал губы и вперил взгляд в потолок, восстанавливая в гудящей голове хронологию событий. Вспомнить было тяжело — голова совсем не варила, лишь тупо болела и не давала расслабиться. — На нас напали вблизи Ширнесса — мы покидали Лондон. Ближе к лесу начали нападать. Клянусь, не меньше сорока человек, они спустились все в черном, с масками… Когда поняли что нужно отступать, капитан приказал скрыться и трансгрессировать. Было уже темно, мы бросились к лесу, и кто как успел так и спасался. Я видел как умер Акимов: трансгрессировал в неподходящий момент и наткнулся на заклятие — его расщепило прямо в пространстве. А потом и мы со Стасом… Ему рассекли глаз, но он был жив когда мы…трансгрессировали. его словно стерли. Он просто исчез. Маша поднялась со стула, сложив руки на груди отвернулась к противоположной стене. Если бы Макс взглянул на нее в этот момент, то по меньшей мере увидел был искаженную гневом гримасу бледного осунувшегося лица. Сжав до боли собственные руки, Ростова строила в голове догадки. Если его поймали пожиратели, то наверняка убили, или принялись пытать. От одной только мысли кровь забурлила. Убить. Она хотела их всех убить. Каждого пожирателя что измучили так много людей и продолжают мучить по сей день. Если бы только она отправилась с ними… То, что тогда? Вновь бы применила непростительное заклинание? Что за глупость, но без сомнений ее бы вновь упекли в Азкабан, только уже навсегда. Тупое Министерство магии которое пытается спастись не менее глупыми надеждами на то, что в их стране все в порядке, отправляют невинных на смерть или в тюрьму, лишь бы пресечь любые попытки беспокойства людей. От всей этой несправедливости хотелось кричать долго и громко. — Множество наших людей должно быть еще живы, но в заточении. Нужно немедленно отправляться искать их. — Твердо сказала девушка, наконец поворачиваясь к своему другу и видя в его глазах лишь гаснущую надежду. — Ты так не думаешь? — Мы искали, вот только, — Макс сжал зубы, — не нашли никого. Где их могут прятать — никто не знает. Какие могут быть наводки — никто не знает. Почти все кто мог располагать какой-либо информацией либо убиты, либо пропали. Нам не к кому обратиться, а Министерство магии против нас. Маша вновь села на стул, задумчиво сведя брови к переносице. — Тогда нам нужно идти в Хогвартс. Макс округлил глаза. — Ты, должно быть, шутишь? — Скорее риторический вопрос, но увидя решимость в глазах девушки, Макс так же призадумался. — Думаешь они могут что то знать? — Я уверена Дамблдор не сидел без дела. И…ты знаешь…целью Лорда Волдеморта все еще остается Гарри Поттер. Неужели ты думаешь они ничего до сих пор не приняли? — Ты права. — Макс с горечью глянул на свои покалеченные руки. Она права, вот только от своего бессилия парень хотел биться головой о стену. Лежать без дела зная что лучший друг в опасности — то, чего Пришвин себе простить не мог. Если бы не чертова голова — дыра в чертовой голове — он вскочил бы и отправился на поиски. И даже мысль о том, что ему придется быть прикованным к кровати по крайней мере еще три дня, а это в лучшем случае, сводила с ума. — Прости, как только я смогу хотя бы встать, я… — Чего ты говоришь? — Маша вновь ласково накрыла его руку своей, заглядывая в глаза. — Все что от тебя требуется — это вылечиться. Ты и так сделал очень много: ты выжил и за это я тебе благодарна. Макс слабо улыбнулся, почувствовав как сон накрывал его с головой, не давая и шанса открыть глаза. Маша мельком глянула на повязку на голове. Кровь просочилась сквозь белоснежные бинты. — Ты в порядке? Мне позвать мадам? — Обеспокоенно спросила девушка. — Нет, все хорошо, я только посплю… Через секунду Макс уже погрузился в долгий сон. Его лицо оставалось таким же хмурым, однако дыхание стало глубоким. Ростова откинулась на спинку стула, решаясь остаться рядом с другом на время его сна и не спускать с него глаз. Кровоточащая повязка беспокоила ее, однако она была уверена в том, что мадам точно оказала ему нужную помощь и его жизни ничего не угрожало. Счета времени не было. Маша не на секунду не прерывалась на сон, сидя около кровати со спящим Максом. Казалось, проснется он не скоро, но и уходить Ростова не собиралась. Поднявшись со стула она подошла к полкам у заправленной кровати, внимательно рассматривая содержимое: два толстых тома «Магическое искусство: боевая магия и законы победы»; иллюстрированный журнал с антидотами; компактная черная коробочка, внутри которой лежали сменные лезвия и точильные инструменты, видимо предназначенная для ухода за оружием мракоборца, которое Мария приметила во внутренней части их плащей; несколько монет; часы на цепочке; кусок мыла вместе с зубной щеткой и расческой-гребешком, а рядом со всем этим, почти на краю лежал серебристый атласный платок. Женский. Аккуратно подхватив его пальцами, Маша почувствовала внутри что-то твердое и приподняв край платка увидела фотографию: на ней Стас в компании с Флер Делакур. Они стояли на одном из уровней эйфелевой башни, прижимаясь друг к другу и улыбаясь. Что то больно кольнуло в сердце и Ростова небрежно отправила вещицу на свое место, отходя к двери и оседая на пол. Жизнь казалась несправедливой с момента рождения и продолжала быть таковой даже сейчас. Сколько несчастий еще должно выпасть на голову, чтобы заслужить хоть немного радости. Родители — мертвы, дед — требовательный педант, сестра выскочила замуж, уволившись из министерства и переехала куда подальше из Англии чтобы спастись. И этого было мало — Азкабан стал конечной точкой. Но даже после этого белая полоса не начиналась. Дорогие люди страдают и пропадают без вести, а Маша сделать не может ничего. Схватившись за голову девушка больно потянула за волосы, приводя себя в чувства. Нужно было сделать еще хотя бы одну, по крайней мере, вещь — спасти Стаса. А там и видно будет. Услышав как скрипнула входная дверь, Ростова резко поднялась с места, мельком глянув на спящего Макса и выскочила из комнаты. В квартиру зашел капитан, однако без сопровождения. — Удачно съездили? — Сходу задает вопрос и получает отрицательный ответ. — Слишком много раненых, группу поиска вышлют не раньше чем через неделю. — Что? Мы же не можем бросить их. — Мы не можем не подчиниться. И Министерство больше не может отправлять своих людей на смерть. Эта вылазка показала что мы пока что беспомощны. Маша остановилась в ступоре, глядя как капитан сбрасывает уже негодный плащ и в отчаянии трет глаза рукой. На его лице читалось беспокойство и встревоженность, но он, как и все, понимал что сделать ничего не может. — Федор Михайлович, я понимаю что вы сочтете меня глупой, но извольте выслушать, — без эмоций сказала Ростова и двинулась в сторону зала со столом. Капитан зашел вслед за ней, прикрывая дверь и настороженно глядя на девушку. — Вы, военные, ослушаться приказа не можете, но вот я на службе не состою и подчиняться не обязана. Верховенский нахмурился, молчанием призывая озвучить свои мысли до конца. Перебивать он смысла не видел. — Я хотела бы попросить Вас помочь мне. Вы и сами знаете, что кроме нас помочь ему никто не может. Мы зря теряем время. Ничего не добились, люди гибнут. Я давно думаю об этом, и хорошо все решила — я сама отправляюсь в Англию. Полные решимости глаза не врали — она и правда думала об этом почти все время. Если она может помочь, то обязана сделать это. И не из-за навязанного чувства вины когда то, а потому что она только этого и хотела. Просто хотела помочь. — Это самоубийство. Вас выследят как только коснетесь ногой английской земли. — Сказал капитан. — Вы ничего не добьетесь этой жертвой. — Но я и не жертвовать собой собралась. Я отправлюсь в Хогвартс и добуду для Министерства информацию. Если я буду внутри Англии… — Вас никто не выпустит из России и если я позволю Вам так просто уйти, меня и весь отряд разжалуют. — Поэтому я и прошу у Вас помощи. Верховенский сразу все понял. Это было очевидно, и гадать не пришлось чтобы понять что в голове у Ростовой. Капитан задумчиво нахмурился, не решаясь. Безрассудно позволять человеку совершить такое, но и сидеть сложа руки не менее безрассудно. Он, как капитан, видел всю ситуацию с одной стороны, но и как человек видел ее с другой. Как человек согласиться с таким положением вещей он все же не мог. — Знаете, Вы ведь можете там умереть. Маша увидела в глазах капитана тоску. Должно быть, он тоже потерял кого-то близкого. — Капитан, — Ростова сделала шаг к нему, хватаясь за собственную кофту в районе груди, — я не могу позволить ему умереть. Я не смогу сидеть здесь и молча наблюдать за вашим бессилием. Просто доверьтесь мне, а за последствия своих поступков возьму ответственность я. Капитан глубоко задумался и молчал с минуту. Затем вынул из кармана небольшое складное зеркало и протянул девушке. — Мы используем их для связи друг с другом. Я думаю Вы знаете как его использовать. Ростова кивнула пряча вещицу в карман и благодарно склоняя голову. — Это не все. — С этими словами Верховенский подошел к шкафу и вытащил аккуратную стопку вещей. Практически все черные. — Можете взять униформу — это удобнее. Маша глянула на свою бесформенную кофту с длинными рукавами и старые штаны, подумывая о том стоит ли надевать униформу, которая ей не принадлежит. Не будет ли это кощунством по отношению ко всем мракоборцам. — Берите же, — поторопил капитан, выуживая из тех же полок разные предметы. — Если есть хоть какая-то надежда на то что у Вас все получится, то приготовьтесь. Униформа была стандартная. Натягивая темные штаны и белую рубашку, Маша в какой то момент почувствовала себя не собой, а совсем другим человеком, но реальность быстро вернула ее с небес на землю. Затягивая портупею на груди она мельком глянула на выставленные капитаном предметы. Нож, мешочки, ее палочка, еще несколько волшебных предметов — все это она тут же поместила по бокам, натягивая сверху теплый плащ. — И не забудьте — старайтесь остаться живой, — сказал капитан, отходя от стола. — Спасибо Вам еще раз, — Ростова вытащила палочку, направляя ее на капитана. — Да и, — вдруг подал голос мужчина, — не раньте сильно мадам Захарью. Она очень хрупкая. Девушка удивленно вскинула брови, но тут же одернула себя, вернув лицу прежний вид. Ранить не хотелось, но и выбора другого не оставалось. — Петрификус тоталус!