Спасти любой ценой

      В Центре их уже ждали.       Кто-то успел доложить, что Олеси не было в том здании, а погибшая – лишь похожая на неё девушка. Но Багира всё же не находила себе места: группа пропала и на связь не выходила. Кап-раз даже не представляла, что те могли учудить, хотя в благоразумности Бизона, конечно, не сомневалась. Ещё и странная история с Умой давила, словно двадцатисантиметровый слой снега крышу. Батя подбадривал коллегу всеми возможными способами: то чай нальёт, то кофе принесёт, то по плечу похлопает и скажет что-нибудь в духе «не волнуйся, объявятся, никуда не денутся», да только Маргарита Степановна всё продолжала и продолжала себя накручивать.       Пока дверь командного центра не открылась и туда не ввалились уставшие и решительно настроенные «Нерпы». Рита облегчённо выдохнула и тут же приняла грозный вид, намереваясь отчитать каждого за самовольничество.       Но её опередил Булатов. Маргарита удивилась не меньше аналитиков, ведь никто за время ожидания не услышал от Бати ни одного недоброго слова в адрес ребят, пока Багира сыпала обещаниями запереть «Нерп» на базе до конца запутанного дела.       — Бизон, что это за игры? Мы ждали группу час назад! Объяснительную будете писать за такую самодеятельность! – угрожающе навис над ним контр-адмирал. Ему не помешало и то, что он был ростом чуть ниже Бориса.       Группа сначала стушевалась, признавая вину, однако воспоминания о боевой подруге, которая сейчас, возможно, находится в большой опасности, придавали сил. Бойцы расправили плечи. Командир ответил:       — Товарищ контр-адмирал, так сложились обстоятельства, – он смотрел на начальника немигающим взглядом.       — Какие такие обстоятельства? Почему нельзя было сразу о них доложить? – продолжал наседать Булатов. Теперь он буравил взглядом каждого бойца.       — Разрешите объясниться? – встрял Кот.       — Разрешаю.       — Я первый вызвался остаться с Бизоном, – говорил он уверенно. — Возвращаться на базу не хотелось.       — А остальные? – контр-адмирал остановился возле Тигра, последнего в шеренге, и снова оглядел группу, что сейчас старалась смотреть прямо перед собой.       — Мы тоже вызвались остаться, – ответила Дана за всех.       — Хорошо. Но всё-таки объясните: почему не выходили на связь и не вернулись на базу? – голос Булатова смягчился, но односложные ответы ребят его не удовлетворяли.       — Решили дождаться, когда вынесут, как мы думали вначале, тело Умы, – всё же признался Бизон. Остальные кивнули, подтвердив слова командира.       Батя только угукнул в ответ. И тут вступила Багира.       — Что мешало сообщить нам?       — Извините, товарищ капитан первого ранга, не подумали, – виновато пожал плечами Тарасов.       — Ну волновались же! – укоризненно покачала головой она.       — Готовы понести заслуженное наказание, – Борис положил руку на сердце, показывая, что намерения его искренние.       — Обязательно, – пригрозила Кошкина. — Чтобы впредь сначала думали, а уже потом делали, – и добавила чуть слышно: — Не спецназ, а детский сад.       Ребята на слух не жаловались, так что фразу расслышали все. Переглянулись. Да уж, не в первой им это слышать.       — Ладно, ребятушки, можете расслабиться, – разрешил-таки Батя, и напряжение, успевшее устояться в командном центре, потихоньку стало рассеиваться. — Но! – все снова вытянулись. — Объяснительную я всё же жду, да и про наказание не забывайте.       «Нерпы» покивали.       — Правда, Батя, Багира, – Кот перевёл взгляд с Булатова на Кошкину, — извините нас. Тогда вообще ни о чём другом не думали.       Рита лишь вздохнула.       — Теперь, я так понимаю, у нас появились более важные дела, – Иван Михайлович вернулся к своему месту и опёрся кулаками на стол.       — Именно, – раздался позади всех голос Владимира Викторовича.       Присутствующие обернулись. Генерал-майор, положив руки на перила, свысока оглядывал бойцов и аналитиков. Бизон подметил утомлённый долгим днём и в то же время излучающий суровость взгляд Пригова. Ожидалась вторая волна нравоучений. Всё как он и предполагал.       «Нерпы» почувствовав то же самое, опять напряглись и готовились к новому потоку фраз о том, что они пропали и даже не удосужились сообщить об этом. Если с Батей и Багирой прокатило, то с Приговым вряд ли. Вася едва слышно вздохнул. Вика и Игорь переглянулись. Паша хмурился. Ребята настраивались на худшее.       Но у Владимира Викторовича оказались совершенно другие планы. Он спустился и встал около Багиры. Завёл руки за спину и, прочистив горло, произнёс:       — Уманова пропала, скорее всего, похищена. Сейчас об этом нужно думать, – и многозначительно посмотрел на Булатова и Кошкину, как бы упрекая их в том, что те тратят время зря.       Маргарита Степановна удивлённо глядела на Пригова.       — Так… переживали же…       А Иван Михайлович в оправдание сказал:       — Могли хотя бы предупредить. Всё-таки служба…       — Ладно уж, – махнул рукой Владимир Викторович, — их тоже можно понять. Поставьте себя на их место. Как бы вы поступили в такой ситуации? Наверняка же тоже наплевали бы на приказ.       Ребята выдохнули во второй раз. Владимир Викторович был на их стороне.       Но Кошкина разделять позицию Пригова не стремилась. Она укоризненно поглядывала на него, и лишь высшие силы уберегали генерал-майора от преждевременной смерти.       — И не надо на меня так глядеть, Багира Степановна, – пригрозил он ей пальцем, — не надо. Ты тоже, Иван Михайлович.       Батя пожал плечами, мол, не моя вина, само получается. Кто-то из группы издал смешок, но быстро перевёл его в покашливание, чтобы не досталось ещё и за это.       — Всё, пообижались друг на друга и хватит, – голос Владимира Викторовича посуровел. — Вернёмся к делам насущным. Я связался с отделом, который занимается сейчас взрывом в этой гостинице. Они уже пытаются установить личность погибшей девушки, но пока безрезультатно. Часть лица обожжена, сами понимаете. И вообще, – он посмотрел на Бизона, — вы уверены, что это точно не Олеся?       Кулаки Тарасова невольно сжались. Этот вопрос начинал его раздражать. Сколько же можно спрашивать об этом? Он, к счастью, разума не лишился и различить своих бойцов в состоянии. Чтобы не сорваться, сквозь стиснутые зубы Борис проговорил:       — Уверен.       Настроение капитана второго ранга не ускользнуло от проницательного взгляда Пригова, и он поспешил того успокоить:       — Хорошо-хорошо, я тебе верю. Уточнил на всякий случай.       Только после этого Бизон расслабился.       — Что будем делать? – спросила Багира. — Если Олесю и правда похитили, нужно начинать поиски прямо сейчас.       — Кстати, об этом, – встряла Дана. — Маргарита Степановна, Ума же сегодня приходила на базу и наверняка к вам. Зачем?       Багира хмурилась, пытаясь выудить из памяти обрывки воспоминаний о сегодняшнем визите Умановой. Не получалось, всё затмило сообщение о бомбе в гостинице, мнимая смерть Олеси и переживание за группу. Однако через непродолжительное время её лицо озарило понимание, а в следующую секунду оно смешалось с каким-то диким ужасом.       — Точно, заходила…       Рука незамедлительно подлетела ко рту. Страх застыл в расширенных глазах, от чего всем присутствующим показалось, что Багира сейчас упадёт в обморок.       — Рит, Рит… – возле неё оказались сразу и Пригов, и Батя.       — Давай-ка сядем, – распорядился Иван Михайлович и подвёл Риту за руку к её столу. Усадил на стул, а сам остановился рядом, с беспокойством глядя на сослуживицу.       Взволнованная группа обступила стол Кошкиной. Даже Родионов, до этого момента что-то делая в компьютере, обернулся посмотреть, что происходит. Такая реакция порождала не самые весёлые мысли, и крепла уверенность в том, что Олеся влипла в опасную западню.       — Багира, о чём вы разговаривали? – мягко, но требовательно произнёс Борис.       — Да-да, сейчас, я всё расскажу, – после нескольких коротких вздохов, ответила Кошкина.       — Ты нормально себя чувствуешь? – поинтересовался Владимир Викторович.       Незамедлительно последовали кивки.       — Может, воды? – спросил Кот.       — Нет-нет, я в порядке. Фух, – ещё раз выдохнула она и начала свой рассказ: — Вы знаете, что у Олеси сегодня, ну, точнее уже вчера, был увольнительный. Я естественно очень удивилась, когда она пришла ко мне… Flashback       — Привет, Рит, – вымученно улыбнулась Олеся.       — Олеська! – удивлённо-радостно воскликнула Багира и поднялась, чтобы обнять подругу. — Не ожидала тебя здесь увидеть сегодня. Первый увольнительный за три месяца! Ты чего тут делаешь, а?       От внимательного взгляда Маргариты не скрылось, как посерело лицо Умановой. Та опустила глаза в пол. Рита насторожилась и поспешила высказать свою догадку:       — Что-то случилось?       Собеседница замялась, оглянулась и едва заметно кивнула.       — Так, пойдём-ка отойдём, – взяв под руку, Багира увела её в закуток, где их точно никто не смог бы подслушать, и требовательно произнесла: — Выкладывай.       Заламывая пальцы от волнения, Леся не знала, с чего начать. Мысли путались, как нитки в клубке, слова не складывались в предложения, смысл ускользал. Заранее подготовленная речь тоже улетучилась из головы раньше, чем Ума успела её озвучить.       Маргарита заметила и это. Она положила ладони на плечи подруги и мягко улыбнулась, насколько позволяло возрастающее беспокойство.       — Рассказывай по порядку. Просто начни.       И прежде чем сказать, Леся пару раз глубоко вздохнула.       — За мной, кажется, следят.       Вот так. Всего несколько слов, а груз на плечах почти растаял. Кошкина пока решила не прерывать поток Лесиных слов, давая выговориться, за что Уманова мысленно была благодарна. Она продолжала:       — Я не думаю, что мои догадки не безосновательны. Слежка началась давно. Может, недели три назад, может, больше… Конечно я первые несколько дней не придавала этому значение. Ну ездит каждый день моим же маршрутом какая-то машина, ну и пусть ездит. Жалко мне, что ли? Таких машин штук сто насчитать можно. – Леся перевела дух. — Но потом это стало напрягать. Давить. Я специально оставалась на базе, думала, схожу с ума или просто накручиваю себя, но, возвращаясь домой, всё равно видела эту долбанную машину! – её голос повысился, что заставило Риту чуть больнее сжать плечи Олеси, и та подуспокоилась. — Я решила не говорить вам, чтобы не беспокоить. Надеялась, что этому умнику надоест за мной гоняться, но всё стало только хуже…       Слёзы скатились по её щекам, и одним движением Ума стёрла их с лица. Ну вот, думала она, всё-таки расплакалась.       В груди Риты что-то неприятно сжалось, однако она продолжала молчать.       — Неделю назад на почту пришло письмо. Естественно из склеенных букв, – невесело усмехнулась Леся и достала изрядно потрёпанный бумажный лист. В середине разноцветными рядами букв из журнала значилось: «Скоро ты заплатишь». По телу Кошкиной пробежали мурашки. А Леся рассказывала дальше: — Я долго думала, что значит это послание. До последнего верила, что это относится не ко мне, но машина до сих пор следует за мной по пятам. Тогда перебрала в уме все дела, которыми мы занимались, но понять, за что я заплачу, просто не могла… – она замолчала.       — Но сейчас знаешь? – Маргарита вглядывалась в красные глаза подруги.       — Догадываюсь, – и слова потекли дальше. — Недавно наткнулась на фотографию со времён пребывания в «Беркутах». Ты же знаешь, что после расформирования «Смерча» меня отправили туда, – Рита кивнула. — Так вот. Я вспомнила, наверно, через полгода… Нет, через год, мы брали банду, пытавшуюся взорвать химзавод в Ленобласти. Так вышло, что главный достался мне. Пришлось повозиться: он взял заложницу, долго не хотел сдаваться, грозился, что прикончит сначала девушку, а потом и меня, но я сумела его обезвредить. А вот мои тогдашние сослуживцы упустили его сына. Он удрал за границу. Его, конечно, искали, только результатов это не дало, – Кошкина поняла, что рассказ дошёл до развязки. — И сейчас мне кажется, он вернулся и хочет отомстить за отца.       — Когда вы брали преступников?       — Года четыре назад, – с сомнением произнесла Леся. — Думаешь, я преувеличиваю?       — Нет, лишь пытаюсь понять всю картину, – собеседница помрачнела. Эта история начинала беспокоить её всё больше и больше.       — Я не знаю, что мне делать, – в отчаянии покачала головой Ума.       — Первым делом не раскисать. И не поддаваться страху. Возможно, это вовсе не он.       — А кто тогда? Кому ещё понадобилось, чтобы я заплатила?       — Больше на примете никого нет?       — Говорю же: всех перебрала. Был, конечно, ещё один, но, к сожалению или к счастью, он умер полгода назад в тюрьме, а родственников у него не осталось.       Багира вопросительно посмотрела на Уму.       — Ну этот, Ибрагимов, кажется. Тоже пытался отомстить то ли за дядю, то ли за отца и решил подорвать торговый центр. Заложников взял.       — А-а, вспомнила, – покивала Багира, припоминая детали того дела. Это случилось уже после перевода Умановой к «Нерпам». — Тогда отпадает… Подожди, а у него точно никого не осталось?       — Сомневаюсь, – неуверенно проговорила Леся. — Насколько я помню, у него, кроме родственника, за которого он чуть не разнёс ТЦ, никого и не было.       — Ладно, тогда Ибрагимов не в счёт. Но ты всё равно думаешь, что человек будет ждать четыре года, чтобы поквитаться со своим обидчиком?       Переубедить Олесю было трудно. Она стояла на своём:       — С каждым днём моя уверенность крепнет. Это же я ликвидировала его отца.       Кошкина набрала побольше воздуха в лёгкие и медленно выдохнула. Если дела обстояли так, как подала их Уманова, то над ней нависла смертельная угроза. Любой шаг мог оказаться последним. Риту от этого передёргивало, и страх за дорогого сердцу человека начал накатывать волнами.       — Нужно что-то делать, – промолвила она. — Немедленно.       Собеседница закрыла глаза, и по щекам снова скатились солёные капли.       Нужно что-то делать, но что?       — После разговора я отправила её домой, – Рита закончила рассказ и опустила голову на руки. Сразу же глухо прозвучало: — Но домой она, наверно, не доехала.       Поверить, что всё обернулось таким образом, Рита до сих пор не могла. Олесе, их Леське, угрожает смертельная опасность, и что самое ужасное: никто не знает, где и как её искать. А вдруг?.. Нет, такие мысли она старалась не подпускать. Ума жива.       Владимир Викторович сжал переносицу. Головная боль свалилась неожиданно и не давала ясно мыслить. Наверно, надобно отдохнуть, решил он.       — Так, мне нужна вся информация по тому делу, – всё же проговорил он. — Как вообще зовут этого мстителя?       — Она не сказала, – помотала головой Кошкина.       — У нас есть… – хотел было сказать Пригов, но за него закончил Бизон.       — Примерно ничего. Будем искать иголку в стоге сена?       — Не утрируй, Бизон, – осёк товарища Батя. — Мы знаем, что она тогда служила в группе «Беркуты». Поднимем их дела.       — И сколько на это уйдёт? Месяц? – поинтересовался Борис, глядя на Булатова насмешливым взглядом. — Таким макаром мы найдём её месяцев через шесть! Можно сразу гроб заказывать!       — Бизон! – строго воскликнул Батя. Он никак не ожидал, что кап-два вдруг разойдётся не на шутку.       Слова Бизона напугали Риту. Остальные тоже поглядывали на командира с опаской.       — Ну ты чего такое говоришь? – продолжал возмущаться Булатов.       — А если связаться с командиром группы? Уж он-то точно скажет, кого они тогда брали, – поспешил предложить Опер, пока начальство не разругалось.       — Поддерживаю, – откликнулся генерал-майор. — Утром же свяжусь, а дальше уже решим, что делать.       — Тогда сейчас поедем по домам, – заключил Батя и снова посмотрел на бойцов, которых этот день потрепал сильнее, чем недельная засада или каждодневные тренировки.       — Да, нужно отдохнуть, – согласила Кошкина. — Особенно Бизону.       Тарасов был мрачным и угрюмым. Он понимал, что второй раз за этот день перегнул палку, но по-другому просто не мог. Когда находишься в неведении, эмоции плещут через край.       — Извините, – буркнул он.       — Всё нормально. Мы все устали, нам всем нужно поспать, – похлопал друга по плечу Иван Михайлович.       Бойцы, попрощавшись, молча покидали командный центр. На душе у каждого было тяжело. Разрывало желание во что бы то не стало найти Олесю, спасти любой ценой, вызволить из цепкой хватки мстителя, но, с другой стороны, они ясно осознавали, что, жертвуя своим отдыхом, они ничего не добьются.       Начальство тоже расходилось в молчании. Думали о своём, планировали, решали, что делать дальше. Однако единственная мысль крутилась у всех красной строчкой: борьба будет сложной.