Посмеёмся над этим вместе

Томас был растерян и подавлен смертью Чака, самого младшего из Глейдеров, его друга, который всегда поддерживал не смотря ни на что. Чак был рядом в любой неудобной ситуации в Глейде, куда влипал Томас и Чак был рядом, когда они сражались за свою свободу с Гриверами, хоть мальчишка никогда и не бывал в лабиринте, хоть и был до чёртиков напуган. Чак был рядом даже тогда, когда Томаса хотели убить. Он спас его, закрыл собой от пули, отдав за Томаса жизнь, взамен попросив лишь ничтожную малость — отыскать свою семью. Его маму и папу, возможно его брата или сестру, которые наверняка скучали по нему и очень сильно волновались. Так почему же, почему вышло так, что Томас, почти не задумывавшийся о своих родных, за всё то время что был в Глейде, выжил, а Чак погиб? Ответ на это не знает никто в целом мире, если таковой остался, и сам Томас никогда его не узнает. Возможно, будь Чак жив, он бы сказал Томасу. Сказал, что он, Чак, просто мальчик, который выносит кланк, просто мальчик, который ничего толком не умеет, а Томас тот, за кем пойдут и Томас заслуживает жить, заслуживает это больше Чака. Нет. Томас не заслуживает жить больше, чем того заслуживает Чак или любой другой из глейдеров. Никогда не заслуживал. Эти мысли не давали новичку покоя. Он все думал и думал об этой вопиющей вселенской несправедливости, но потом, как бы стыдно ему не было перед погибшим другом, думать о нём просто не было ни сил, ни времени. Сейчас Томасу нужно думать о благополучии их группы и о том, куда они попали. Под ложечкой неприятно сосало, а нутро просто вопило о том, что что-то здесь не так. И что-то явно было не так. Всё это спасение, убийство Авы Пейдж, это всё было до ужаса странно и резко. И их спасение было слишком точно рассчитано, просто до мелочей. Но им в любом случае нужен ночлег и нормальная еда, нормальный душ и отдых. Хоть немного отдыха, пусть не Томасу, но остальным. Они заслужили хоть немного не морочить себе голову всем этим бредом про ПОРОК., постоянным чувством тревоги и опасности и Томас постарался отпустить себя. Постарался отпустить тревожные мысли, чтобы просто не мучить ребят своей паранойей. Постарался отпустить даже мысли о Чаке. Это было непосильно, сверхчеловечески трудно, хотя бы потому, что больше думать было не о чем. Но пару дней можно и отдохнуть, а потом уже заниматься всем этим новым навалившимся дерьмом, думал Томас, пока щиколотки увязали в прохладном песке. Пока они бежали к укрытию, которое им предоставили их спасители, пока за спиной раздавались звуки автоматных очередей, рык тварей и приглушённые ветром крики сопровождающих их людей. Пока по вой ветра закрывались большие металлические двери в этот бункер. Когда ребята отдышались перед ними словно из ниоткуда предстал мужчина в белой водолазке с закрытым воротом и черном пальто. В руках мужчина держал планшет, а представился он Дженсоном. Пусть так, но Минхо тихонечко шепнул команде о том, что этот Дженсон не внушает доверия, после чего окрестил мужчину Крысуном. К всеобщему смеху это прозвище ему шло и быстро прижилось среди ребят, разряжая гнетущую обстановку неизвестности. — Я понимаю, что вы все жутко устали, вы шокированы и вам наверняка скучно слушать то, что я вам тут рассусоливаю, так что предлагаю ускорится. Сейчас вы ребята пройдете металлодетектор, а затем можете идти в душ и укладываться спать, мы уже выделили вам комнату. — Дженсон бросил им улыбку, затем подошёл к небольшому письменному столу, на котором лежал прибор именуемый тем самым металлодетектером, в следующее мгновение Крысун взял его в руки, жестом подзывая к себе ребят. Первым прошёл Ньют и, хвала небесам, у него ничего металлического не обнаружилось, поэтому прибор не ожил и продолжал тихонько потрескивать. Томас подозревал, что подай прибор голос на Ньюте это могло вызвать некоторые затруднения, а потому мысленно начинал за себя беспокоиться. В Глейде Томас обнаружил пару деталей из своего, видимо, «тёмного прошлого» и либо это будет смешно и неловко, либо это будет просто неловко. После Ньюта прошел Минхо, который являлся человеком предусмотрительным. Именно по этой причине металлодетектор обнаружил у него нож в сапоге, который бегун, к своему глубокому сожалению, выложил на стол. Дженсон лишь снисходительно улыбнулся и подозвал к себе Томаса. Тот, глубоко вдохнув и выдохнув, чтобы успокоить нервы, сделал шаг навстречу и встал расставив руки. Крысун медленно провёл сначала по левой руке, потом по правой, затем спина и вниз до самых ног, а после грудь, живот и тут раздался писк. Мысленно Томас уже копал себе яму, чтобы после всего этого фиаско спокойно лечь и умереть со стыда, Дженсон поднял голову и, вздёрнув бровь посмотрел Томасу в глаза, на что тот лишь непринуждённо пожал плечами мол «не знаю, ничего такого я не видел и вообще я не моюсь и в туалет тоже не хожу, я робот», быстро отводя взгляд в сторону. Эта вздёрнутая бровь почти заставила его прикусить нижнюю губу, но он сдержался. Крысун задрал футболку Томаса и бегло пробежавшись глазами по поджарому торсу зацепился взглядом за маленькую блестящую металлическую серьгу, аккурат в пупке. Вздохнув и с укором посмотрев на Томаса, который всё ещё старательно разглядывал стену, мужчина отложил металлодетектер обратно на стол и, одной рукой придерживая футболку, второй ловко вынул серьгу из пупка глейдера и отложил на стол, к ножу Минхо. В этот момент, Томас готов был поклясться, что еле сдерживал себя и свою кровь, чтобы она случайно не пошла туда, куда не надо и не активировала его наружные часы, которые, кстати говоря, всё это время обходились без разрядки, а стресса у бегуна накопилось столько, что можно было отсыпать каждому глейдеру и ещё осталось бы. Слишком холодными были руки Дженсона, заставляя кожу вокруг пупка и дальше покрыться мурашками, пусть это и было, практически мимолётное прикосновение. Минхо с Ньютом уже тихонько посмеивались, пытаясь сохранить серьезные лица. Фрайпан с Уинстоном и Терезой были, можно сказать, в некоем шоке, переваривая происходящее. Снова взяв в руку металлодетектор Дженсон провёл сначала от груди, потом снова по животу, где уже ничего не пищало и повёл было вниз, как прибор вновь подал сигнал, истерически завопив. Лицо мужчины перешло в удивленно-непонимающее, потому он ещё раз проверил пупок, вызывая новую волну мурашек по животу Томаса, вновь провёл вниз слушая потрескивание металлодетектера и снова вверх над пахом, где потрескивание сменилось на истерический визг прибора. Пару секунд мужчина что-то обдумывал, находясь видимо в некотором ступоре, пока Минхо, Ньют, Уинстон и Фрайпан уже плакали со смеху, а у Терезы кажется была истерика поэтому она просто глупо улыбалась, прикрывая ладошкой глаза. Пару человек, работники что проходили рядом, тоже тихонько посмеивались, остановившись и заинтересованно наблюдая за тем, что же будет дальше. Не каждый день такое увидишь, в условиях апокалипсиса так точно. Томас тоже улыбался, а Дженсон разогнулся, тяжело вздохнув и сведя брови на переносице пропустил Томаса дальше, подзывая Терезу, работники, уловив по гневному взгляду начальника, что спектакль закончился, быстро разбежались по своим делам. Минхо и Ньют впоследствии очень долго вспоминали этот случай, отчего Томас только закрывал ладонями лицо и тихонько пищал от стыда, пока друзья упивались его эмоциями и катались по полу. Но это было потом. Сейчас все остальные без проблем прошли метллоконтроль, разве что у Фрайпана была серьга в ухе. Дальше Глейдеров, всё ещё смеющихся, проводили в душ и после в комнату. Серьгу Томасу кстати говоря вернули и он снова продел её в пупок. После душа глейдеров, всей сворой, проводили в комнату. Минхо сразу занял верхнюю койку, пока Фрайпан закреплял на неё свои права словесно, Томас занял нижнюю. Ребята были до жути рады, что теперь можно выспаться на нормальных, мягких кроватях и подушках, а не в занюханных гамаках, после которых болит всё тело. На следующий день выспавшихся, кажется впервые за всё время, что ребята себя помнили, глейдеров ждали медицинские тесты, процедуры и, наконец-то, долгожданный ужин, потому что всё остальное ребята вынуждены были пропустить, к величайшему сожалению Минхо, который не на шутку расстроился. Терезу медики забрали, чтобы провести какие-то дополнительные тесты, что очень насторожило Томаса, хотя сама девушка была абсолютно спокойна. Ньют и Минхо, которые побывали под обстрелом Терезы в её первый день в Глейде, почти за неё не волновались мол: «Она Глейдерша и в свой первый день попала Галли камнем в голову, даже не прицеливаясь, да что там, она вообще его не видела! Так что она не из робкого десятка и за себя постоять сумеет». Потом забрали и Томаса, что насторожило его ещё больше. Он уже прошел все тесты, когда пришел Дженсон и попросил его на разговор тэт-а-тэт. У бегуна просто не было выбора, даже если он не хотел — его бы заставили. Минхо, Ньют, Уинстон и Фрайпан просто пожали плечами, действительно, они ведь тоже знают не больше Томаса, так что тот просто поплёлся вслед за Крысуном с не очень приятными чувствами. Немного стыда, неловкости и тревожности, сделали Томаса напуганным и раздражительным. Тем более это не Глейд, где всё как на ладони, это громадная база посреди пустыни, где ходят вооруженные охранники, где их запирают в своих комнатах на ночь, проводят какие-то тесты, а Терезу вообще увели подальше и, кто знает, что там с ней сейчас творят. Томас был обеспокоен. Он чувствовал себя в ответе за ребят, чувствовал себя старшим, хотя по сути это не так, вроде бы. Бегун всё ещё мало что помнил и собственный возраст оставался для него загадкой. Слишком глубоко погрузившись в свои мысли Томас не заметил, что Дженсон остановился чтобы открыть дверь и врезался тому в спину. В нос ударил приятный аромат одеколона, но Томас поспешил отстраниться. Мужчина обернулся, оглядывая тут же отстранившегося Томаса. Парень был похож на кота, который упал по своей неосторожности, но признавать свою ошибку не хотел и обвинял в этом стол, который резко закончился. Усмехнувшись своим мыслям Дженсон всё-таки открыл дверь, пропуская вперёд Томаса, который всё ещё был похож на нахохлившегося кота, с пострадавшей гордостью, подождал пока Глейдер усядется за небольшой, а сам сел напротив него. Дженсон снял своё пальто, повесив его на спинку металлического стула и, положив руки на стол и сцепив пальцы в замок, уставился на Томаса, изучая его. Теперь было легче рассмотреть подростка, его родинки на лице, острый нос и карие глаза. Сильную шею и выпирающий кадык. Дженсон многое повидал и много раз уже вёл вот такие вот собеседования с другими ребятами из Лабиринта, но Томас был самым интересным кадром. Наверное потому, что был одним из создателей лабиринта, наверное потому что это именно он сам нанял Крысуна и давно уже управлял здесь всем. Правда, видимо заставлял себя это сделать, просто чтобы потом предать всех их, предать ПОРОК и оставить миллионы людей без лекарства, в котором все они так нуждались. В котором нуждался Дженсон. Он давно понял, что заражён, но важно было сохранить это в тайне, до определённого момента. Очень важно было оставить этот секрет при себе. И пока что Дженсону удавалось это скрывать, удавалось сдерживать себя в моменты агрессии. Вирус селится в мозгу, поражая нервную систему, сосуды и нервы, весь мозг в принципе и, чем больше ты думаешь, чем больше работаешь мозгами, тем быстрее вирус развивается. Уже зараженные сосуды и нервы передающие кровь и сигналы по всему организму, передают также и вирус, разнося его по всему телу, от макушки до пят. А в профессии Дженсона невозможно не думать мозгами. Его обязанность — думать мозгами, а экспериментальные лекарства, которые уже активно создаются и тестируются, ему почти не помогают. Да и красть их со склада не очень хорошая идея, мало ли кто заметит. Наркотики — просто не его вариант. Наркотики — это крайняя степень отчаяния, сейчас же появился Томас с остальными Глейдерами, другие ребята из лабиринтов и надежда, угасающая, едва теплящаяся, но надежда. Надежда сейчас воспылавшая, с новой силой. Оставалось просто не профукать всё раньше времени и внимательнее следить за этими детьми. За детьми, от которых зависит будущее всего человечества  — Томас! Спасибо что пришёл, извини за неудобства, я просто надеялся, что мы сможем пообщаться наедине, без посторонних. — После некоторого молчанья произнёс мужчина, но на Томаса смотреть не перестал. Ему хотелось поймать взгляд карих глаз и увидеть в них… А что именно он хотел в них увидеть? — Что ж, у меня лишь один вопрос: Что ты помнишь о П.О.Р.О.К.е? — Дженсон сложил руки на стол, но увидев, как Томас растерян и напряжен он решил расположить к себе парня. С детьми Дженсон ладил не очень, но такая у него работа, он просто привык располагать к себе всеми доступными способами. Обычно достаточно было улыбки и выставления на показ своих «добрых» намерений. По сути они и были добрыми верно? Он и другие учёные просто хотели спасти мир. Изобрести лекарство. — Не бойся, мы просто разговариваем. Я лишь пытаюсь понять. — Крысун снова улыбнулся. Смотря Томасу прямо в глаза.  — Что понять? — Томас всё ещё был насторожен, но взгляд мужчины выдержал. В отличие от Дженсона, который выглядел полностью расслабленным, лишь напряжённые плечи выдавали то, как сложно ему сейчас убедить в своей надёжности Глейдера. От Крысуна исходила уверенность и, несмотря на вопящее чувство тревоги и опасности где-то в желудке, Томас готов был доверится Дженсону. Не полностью конечно, он расскажет только то, что тот хочет знать и ни грамма больше. Если нужно — соврёт. Пусть эти люди дали им еду, одежду, кров над головой и какие-то там витамины, всё равно это всё настораживало. Даже камера под потолком, которая точно была включена, наводила кипишь.  — На чьей ты стороне. — Дженсон говорил спокойно, в голосе чувствовалась лёгкость и даже какая-то насмешка, будто он объясняет ребенку, что в радуге семь цветов, а небо голубое. Томас же не спешил с ответом и в основном смотрел в стол. Ему было немного неловко смотреть Дженсону в глаза, особенно после того, что произошло вчера. Ньют с Минхо ржали как ненормальные где-то до полуночи, пока Томас пытался задушить себя подушкой, а Уинстон шикал на них «Блять да можно потише? Дайте мне поспать нормально, шанки стебанутые!», но это ни на кого не действовало и парни продолжали ухохатываться. Только Фрайпан уже давным давно храпел, словно младенец, будто ничего не произошло и они всё ещё в Глейде. А Тереза… Её отвели в другую комнату, она же всё-таки девушка. Но Томас был уверен, что она давно бы сделала этим двоим кляпы, из их же грязных носков. Ей стоило бы только подойти с ними к парням, как они сразу же заткнулись бы, ибо сомневаться в намерениях девушки — себе дороже.  — Я помню, что работал на П.О.Р.О.К., что меня отправили в лабиринт. Я видел как мои друзья умирают. Я на их стороне. — Голос всё намеревался сорваться, но Томас держался, пусть и воспоминания о Чаке, который умер у него на руках лезли в голову, не давая сглотнуть образовавшийся ком в горле.  — Интересно… — Дженсон покачал головой, выслушав эту душещипательную историю. — Ты работал на П.О.Р.О.К., но тебя отправили в Лабиринт. Зачем им было это делать? — В голубых глазах не было ни капли сожаления, лишь насмешка и, может, интерес. Глейдера это бесило. Он не был там и не имеет права так смотреть на Томаса. Хотя судя по тому, как Дженсон разглядывал его все это время, он вообще не имеет права смотреть на Томаса. В какой-то момент парню захотелось залезть под стол и продолжать переговоры оттуда, лишь бы мужчина не смотрел на него так изучающе-пристально.  — Я не знаю, спросили бы их, прежде чем убивать? — Съязвил Гдейдер. Обстановка раздражала его, зато он, кажется, смог снова ввести Дженсона в ступор и мысленно упивался своей победой.  — Так и поступлю в следующий раз — Не растерялся Крысун, встав из-за стола. — Приятного пребывания здесь — В интонации мужчины явно угадывался сарказм и очередная насмешка. И теперь Глейдеру захотелось просто ударить Дженсона под дых, да так, чтобы тот звёздочки увидел, стереть с лица эту раздражающую, высокомерную ухмылку. Будто он лучше него, Томаса.  — И это всё?  — Да, ты сказал всё, что я хотел знать и теперь вы с друзьями можете присоединиться к другим. Скоро вас перевезут в более уютные места. — Мужчина подмигнул бегуну, что весьма сильно озадачило его. — Или ты рассчитывал на что-то другое? — Не удержавшись, Дженсон бросил это уже перед тем как закрыть за собой дверь и Томас, после того как осмыслил и отмер, улыбнулся. О, этот Крысун явно мстил ему за вчерашнее. Ну ничего. Судя по всему времени у них ещё много и Томас успеет довести мужчину, да так, что не только виски седыми станут. Ухмыльнувшись своим мыслям Томас откинулся на спинку стула, обдумывая план мести. И тут до него дошло, что Крысун упомянул других ребят. И о чём он? Что он хотел этим сказать? Специально ведь смылся побыстрее, чтобы не уточнять, зараза! Тут Томас понял, что мужчина обыграл его во второй раз. Оказалось, что были ещё лабиринты. Об этом ему поведал Минхо, как только Томаса привели из допросной в столовую, к другим ребятам. А подростков здесь было много и даже чересчур много. Парень, который сидел за их столиком со своими друзьями, рассказал о том, как их спасли из лабиринта.  — А вы давно здесь? — Спросил Томас, наклоняясь чуть вперёд, к собеседнику. В столовой было сильное эхо, но они же вроде как в безопасности, так к чему конфиденциальность? Ну, это же Томас, ответил бы Ньют.  — Нет, всего пару дней, вон тот парень — Он указал на паренька в капюшоне, который сидел отдельно от всех и с недоверием смотрел на еду. — Арис, он здесь дольше всех.  — Сколько он уже здесь? — Минхо отвлёкся от созерцания Ариса и повернулся к новому приятелю.  — Где-то пару недель. Говорят, он был здесь с одними девчонками.  — Правда? — Брови Минхо взлетели вверх в удивлении, а глаза округлились, неверяще уставившись на собеседника.  — Некоторым везёт. — Пожал плечами парень. И если бы не Дженсон, вошедший в столовую, они бы непременно поговорили ещё о чем-нибудь непринуждённом и неинтересном парню. Томас заметно напрягся, но после того, как Крысун объяснил для чего он здесь, новоприбывшие Глейдеры частично поняли о чем идёт речь. Томас чуть расслабился и отвернулся к своей тарелке. Голос Дженсона за спиной называл новые и новые имена ребят. Всего их кажется было семь? Восемь? Он не запомнил и не считал, потому что чувствовал, как взгляд мужчины сверлит его лопатки, в желании вскрыть и посмотреть, что же внутри. Аппетит Томаса пропал и он повернулся, как раз в тот момент, когда Дженсон в очередной раз поднял глаза от листка с именами и посмотрел на Томаса. Их взгляды встретились, но это не продлилось долго, потому что настал черед подзывать следующего и, как оказалось, последнего человека. Крысун попрощался со всеми, попросив не расстраиваться и удалился, а Минхо начал выпытывать у новых знакомых куда же отвозят тех, кого назвали. Томас, может и хотел бы послушать, но ему резко стало не до этого: он увидел Терезу и сорвался с места, выкрикивая имя подруги. Девушка, видимо услышав его через прямоугольное квадратное окно, обернулась, но санитары быстро увели её, а Томаса, который почти добежал до дверей, остановил охранник, грубовато объяснив, что всё с Терезой в порядке, но нужно провести ещё тесты. Сейчас Томас не мог ничего сделать и ему пришлось вернуться на своё место, продолжая тыкать рис вилкой, потому что кошки, скребущие где-то внутри не давали покоя, а аппетит, казалось, покинул Глейдера навсегда. Минхо с Ньютом и Уинстоном лишь переглянулись, обменявшись взглядами и молча продолжили свою трапезу. После ужина парней отвели в комнату и, после некоторых препирательств и парочки шуточек на ночь, все улеглись спать. Только Томас не мог уснуть, как бы не ворочался на удобной и мягкой кровати. Из головы почему-то не выходили мысли о Дженсоне. В тот момент, когда Томас врезался в него, он чётче чем обычно почувствовал запах парфюма мужчины. Такой терпко-сладкий, не навязчивый и не бьющий по рецепторам так сильно, как у кого-нибудь другого. И все же Томаса удивляло то, что он помнит ароматы одеколонов и духов, приятные и неприятные, но не помнит кому они принадлежали. Хорошо ПОРОК поработал, ничего не скажешь, сразу видно, что стирая подросткам память они старались на совесть, не жалея никаких ресурсов. А ещё Томасу нравились глаза Дженсона. Было в них что-то неуловимо-манящее. Может их необычный, холодный голубой цвет, одновременно насыщенный и тусклый. Или тот интерес, который тут же проявлялся, когда мужчина смотрел на Глейдера. Томасу хотелось подчиняться, когда мужчина говорил что-то, но он привык идти против системы, а идти против Дженсона ему нравилось вдвойне. Что-то влекло бегуна и он не мог объяснить что именно. Размышляя об этом Томас не успел поймать или запомнить момент, в который уснул наконец, оставляя все тревоги и заботы, предаваясь желанному сну и отдыху.