Посмеёмся над этим вместе

Лёгкий морской бриз трепал каштановые волосы, свежий воздух казался сладким, после гари разрушенного, последнего, возможно на всей земле, города. Морские просторы приносили некое удовлетворение, но на душе было тоскливо. Томас стоял на корме небольшой яхты, опираясь на перила, смотрел в воду, надеясь разглядеть какую-нибудь живность и просто наслаждался пейзажем, успокаивая душу. Скоро. Совсем скоро они прибудут в точку назначения. Но на душе всё равно было тоскливо. Позади послышались шаги, парень грустно улыбнулся, когда его прижали к бортику и обняли за талию, потёрлись о него всем телом. Чужой нос зарылся в макушку, вдыхая запах каштановых волос, пропитанных гарью. — Будешь по ним скучать? — Дженсон оставил нежный поцелуй на его шее, забираясь руками под футболку. — Что за глупый вопрос? Естественно. Будь готов к тому, что я буду плакать у тебя на коленях ближайшие три дня. — О, будь готов к тому, что я не дам тебе плакать все эти три дня. К тому же, кто будет помогать мне по хозяйству? — Эй, у меня вообще-то нога прострелена. И именно ты в этом виноват. — Он обиженно развернулся в объятиях мужчины. Эту часть плана они продумали сразу. Дженсон сказал, что у него есть своё собственное убежище, где-то на острове в океане. Объяснил это тем, что ему нужен был запасной план, именно на такой случай. Это убежище он строил все годы, пока работал в П.О.Р.О.Ке, кто же там обратит внимание на исчезновение пары кур или покупку кофемашины. В конце концов должность и средства позволяли ему этим заниматься время от времени. — Я так и не получил от тебя извинений, полагающихся мне. Дженсон засмеялся, поймал его губы, тягуче медленно и сладко поцеловал его, руки сжали чужую талию, притягивая к себе ближе. — Сойдёт за извинение? — Нет. — Какой ты упрямый. — А ты хитрый и подлый, но я ведь не жалуюсь. — Томас улыбнулся, пихнув Дженсона под рёбра. — Ты думаешь мне духу не хватит скинуть тебя за борт? К тому же у тебя нога прострелена. — Вот именно, у меня нога прострелена. Ты без меня не проживёшь. — Томас обиженно надулся. Дженсон, закинув его руку себе на плечи, повёл его внутрь яхты. — Пошли, тебе нужно отдохнуть, мы скоро прибудем на место. *** Дженсон, судя по всему, был очень привязан к технологиям и комфорту. Иначе не объяснить наличие у него виллы, а в ней сплошь технику. Даже водопровод есть. Томас представлял себе что-то вроде холостятской хижины отшельника, небольшого огорода и пары тройки голов скота, на небольшом острове, а тут хозяйство похлеще, чем у Робинзона Крузо и всё построенно достаточно современно. Вот ведь несносный. Уму непостижимо, как у него язык поворачивался называть это небольшим домиком. «Ничего особенного», говорил он. Тут запасы консерв на пару лет вперёд, плюс огород, плодовые деревья нескольких видов и туалет не на улице. Томас человек честный, поэтому высказал всё это прямо в лицо мужчине, за что жестоко был брошен и ему пришлось прыгать на одной ноге самому. Конечно же потом ему всё же помогли подняться по ступенькам в дом, переодеться, помыться и приготовили еду. Дженсон готовил если не божественно, то другого слова описать это просто не существует. Либо же Томас просто изголодался по обычной, домашней, приготовленной своими руками еде. Чёрт, да на этом острове даже стояли солнечные батареи и ветряки. Мать его телевизор. Уму непостижимо. — Теперь, после этого, как ты выразился, великолепного ланча, ты готов простить меня за простреленную ногу? Томас посмотрел на него подозрительно и с прищуром, выждал долгую, полную драматизма паузу, и кивнул. — Да я тебя прощаю. Но ты заставил меня прыгать на одной ноге пять метров. Это минус карма. — Мне кажется, мы поубиваем друг друга. — Зато получится романтично. Почти как Ромео и Джульетта, м? — Он пожал плечами. Всё-таки всё хорошо, что хорошо кончается.