Ваше персональное Средиземье

Я сидела на холме и пялилась вдаль, уже ничего не соображая - день был слишком насыщенным, причем не в лучшем смысле. Тучи над полем из черных стали серыми, однако солнце так и не выглянуло, так что не было возможности определить, который час. У снующих вокруг эльфов наручных часов не наблюдалось, да и не до времени им было, видимо. Поле внизу продолжало бурлить и колыхаться, но я старалась на него не смотреть. Того, что я увидела сегодня, мне было вполне достаточно. Все, пора завязывать с фэнтези! Больше никаких книг и фильмов с битвами "стенка на стенку", никаких аниме про самураев, никаких пафосных пеплумов вроде "Трои", никаких фанфиков с Мери Сьями, которые с веселым визгом пронзают ряды врагов! Я же теперь даже учебник истории не смогу нормально читать! Все, отныне только "Мои маленькие пони", "Даша-следопыт" и "Астерикс и Обеликс"... Хотя нет, там же галлы с римлянами дерутся! Вычеркиваем. Как это ни странно, но когда этот котел-утилизатор человеческих, гномских, эльфийских и орочьих единиц остался далеко позади, мой ужас только усилился. Пока я шныряла среди воинов, стараясь при этом не угодить под чью-нибудь дубинку, мой мозг был поглощен одной-единственной идеей - поскорее свалить из этого Вьетнама. Теперь же мой мозг был свободен от навязчивой идеи, а сама я сидела в относительной безопасности на холме и тряслась от запоздалого испуга. Народу на холме было много. Здесь устроился штаб Трандуила, а так же что-то вроде перевязочного пункта, куда тащили подстреленных, изрубленных и проколотых, находящихся в зоне доступа. Туда, кстати, и отправили первым делом Алену и Фили. И если ранение Алены оказалось неопасным, и эльфы справились с ним за минуту, тщетно пряча усмешку (по словам самой Алены), а потом погнали ее вон, то с Фили все оказалось серьезнее - во всяком случае, из импровизированного медпункта он так и не вышел. Распросить Кили не удалось - выйдя с горящим решительностью лицом из палатки, он тут же унесся в голубые дали, гневно потрясая луком. Мне не оставалось ничего больше, кроме как с бобровым неистовством грызть ногти, в то время как совесть грызла меня - сказать ему, что именно с ним приключится в этих голубых далях, я так и не успела. Про Куталиона с Орофином, затерявшихся среди боевого хаоса, думать не хотелось вообще. Итак, мой мозг, не озадаченный более выживанием, развлекался тем, что подсовывал моему внутреннему взору картинки оставшейся позади битвы. По правде говоря, запомнить, что творилось на поле боя, я даже и не старалась, что к лучшему - битва виделась мне сплошным красновато-бурым, хоть и жутким, но не особо пугающим пятном, однако отдельные моменты моя память запечатлела лучше, чем иной профессиональный фотоаппарат. Хотя вряд ли какой бы то ни было фотоаппарат мог похвастаться подобными кадрами. Оскалившийся варг, заглядывающий в пещеру. Оседающий на землю эльф, который защищал нас. Искаженное лицо Торина... Вспомнив о Торине, я глухо застонала, вцепившись в волосы (что было весьма своевременно, потому что ногти я уже сгрызла, и пришлось бы перейти к пальцам). Вот уж про кого я точно успела забыть! Может быть, именно пока я философствую, в него целится копье, или ему отрубают голову, или... Нет, об этом думать совсем не хотелось. Однако эта мысль была сродни бабайке в темной комнате - не думать о ней было невозможно. Но, может быть, существует отчаянная надежда, безумно маленький шанс, что все пойдет не так, как должно быть... Вовремя уведенный с поля боя Фили это подтверждал. Хотя черт знает, насколько опасно его ранение - из эльфийской санчасти его так и не выпустили. Вообще, когда тебя преследуют такие мысли, проще всего поделиться ими с другом, однако это было невозможно. Трава (ну или чем там эльфы лечат раненых, не антибиотиками же, в конце концов!), с помощью которой облегчали страдания Алены, имела побочные эффекты. Самым неприятным из них было глупое хихиканье не в тему, которое, в прочем, очень быстро сменилось еле слышным храпом - подруга умудрилась отрубиться, положив голову на камень. Вот это пофигизм! Да если бы я в ту минуту десять пачек снотворного выпила, то все равно бы не уснула, настолько я была взвинчена! И если, бодрствуя, я могу отогнать страшные картины битвы, то во сне у меня это вряд ли получится... Наконец, с большим трудом заставив себя думать о посторонней ерунде, я смогла абстрагироваться от действа, протекающего в долине, хоть и не совсем. Из моей задумчивости меня вывел раздавшийся рядом шорох. Я резко вскинула голову и успела заметить, как по склону холма скатывается пара камушков. "Как будто кто-то оступился", - подумала я, и тут меня осенило. Догадка была безумной и высосанной из пальца, однако я не смогла удержаться и, чувствуя себя ужасно глупо, поднялась с земли, чтобы медленно повернуться вокруг своей оси, как будто внимательно оглядываясь. - Бильбо! - наконец громко и строго сказала я. - Снимай кольцо, я знаю, что ты здесь! Вообще это было блефом. Я не была уверена, что Бильбо тусуется именно поблизости, а не стоит с Жалом наизготовку где-нибудь возле Трандуила. И как же велико было мое удивление, когда позади меня раздалось вежливое покашливание, и, обернувшись, я увидела, как из воздуха материализуется хоббит, кстати, держащий в руке опущенный кинжал. - Как ты узнал? - удивленно прошептал он. - А я много чего знаю, - пожала плечами я. - И вообще-то я женского пола. Неужели ты меня не помнишь? В глазах хоббита тускло сверкнуло понимание, и в следующий миг он уже с силой ударил себя по лбу. - Точно! Ты та самая девочка, которая приютила Торина... - тут он прикусил язык. Видимо, поминать имя гнома, который сначала клялся ему в вечной дружбе, а потом выгнал его с проклятиями, пусть тот теперь и находился в смертельной опасности, Бильбо было неприятно. - Извини, не признал! Да и не ожидал тебя тут увидеть, если честно! - тут в испуганных глазах подурослика сверкнули озорные искорки. - По правде говоря, ты сама на себя не похожа... Он сел рядом и протянул мне вместо зеркала Жало - видимо, чтобы убедить меня в правоте своих слов. Меч, конечно, нехило искажал форму лица, однако примерное представление о том, как я выгляжу, у меня сложилось. Не удержавшись, я покатилась со смеху. Как там у Чуковского: "у тебя под носом клякса, у тебя на шее вакса"? Так вот, увидь меня в тот момент Мойдодыр, у него бы случился инфаркт водопровода. Я выглядела, как персонаж "Симс 3", которого шандарахнуло током. - Да я б на твоем месте убежала бы, увидь такое существо, - я хохотала так, что выронила Жало, которое, печально звякнув, упало на землю. - Я же рядом с тобой негром кажусь! Ты такой чистенький, на холме сидел, а я, я... Мой истеричный захлебывающийся смех плавно перешел в рыдания. Грустно осознавать, что ты не способен элементарно справиться с эмоциями и что за те два дня, что находишься в Средиземье, преимущественно ревешь в три ручья, однако это как-то не волновало. Когда я почувствовала, что меня неловко обнимают, то взвыла еще громче. Будь я дома, то пошла бы в ближайшую аптеку за успокоительным, но где возьмешь успокоительное, сидя на холме, когда в каких-то десятках метров идет самое жестокое побоище? А ведь там находятся тысячи людей - и что, все испытывают то же, что и я? От этой мысли становилось по-настоящему страшно. Когда же минутка ангста (вернее, часик), наконец, прошла, я, вытирая слезы и сопли свитером, наконец успокоилась и осмелилась снова взглянуть на поле боя - и похолодела. Черная лавина орков, казалось, поглотила почти всю долину и необратимо подбиралась к нашему холму. Я повернулась к Бильбо. Хоббит был бледен, однако на его лице читалась самая жесткая решительность. В руках он сжимал свой верный меч. - Видимо, придется биться до конца... - прошептал он. - Неужели нам всем, всем суждено погибнуть?.. - Нет, Бильбо, - вдруг сказала я. - Мы не погибнем. Разум намекал мне самым грубым образом, что так поступать не следует, однако мой язык, видимо, обрел долгожданную свободу от мозга. Забыв обо всем - даже о темноволосом эльфе, который явно грел свои острые уши рядом, я торопливо заговорила: - Мы орков разобьем, да так, что они не очень скоро найдут силы сунуться к кому-либо. Сейчас, совсем скоро, придет, точнее, прилетит подкрепление, орлы прилетят, и ты первый это заметишь, только потом тебе заедут камнем по голове, и ты не сможешь видеть, что будет дальше. А дальше орки будут изгнаны... мы победим, правда, очень тяжелой ценой. Вот То... - начала было я, чувствуя, как что-то болезненно сжимается в груди, однако Бильбо, до этого внимательно слушавший меня, вдруг вскочил с места и, замахав руками, закричал во всю силу своего голоса: - Орлы! Орлы! Орлы летят! Буквально тут же его вопль подхватили все, кто был на холме: - Орлы! Орлы! - радостно звучало со всех сторон. Действительно, сквозь ветра и бури, отчетливо выделяясь на фоне серых облаков, к полю боя неслась средиземская версия энгри бердс, от чего даже я возрадовалась. Летучие мыши сразу тихонечко удалились по-английски, не прощаясь, и весь гнев громадных и величественных птиц обрушился на головы гоблинского войска. Бильбо обернулся ко мне и посмотрел на меня сияющими глазами. Правда, очень быстро его восторг сменился удивлением, а затем - смесью суеверного страха и благоговения. Он хотел было что-то сказать, однако, открыв рот, посмотрел вверх, а потом резко отшатнулся в сторону. Буквально тут же на то место, где до этого стоял хоббит, грохнулся внушительных размеров булыжник - достаточно для того, чтобы вырубить любого на денек-другой. Бильбо продолжал смотреть на меня, раскрыв рот. Я только пожала плечами. Похоже, хоббит хотел забросать меня вопросами, однако в этот же момент в поле моего зрения снова возник темноволосый субъект, который в этот раз направился прямо ко мне. - Владыка желает видеть двух человеческих девиц, которые неизвестным образом оказались сегодня на поле сражения, а потом были отведены в тыл, - холодным тоном сообщил он, глядя куда-то поверх моей головы. Однако потом маска безразличия слетела с него, и он со смесью любопытства и легкого презрения уставился на меня. Я поежилась: если верить отражению в мече, то я похожа на музыканта из группы "KISS", у которого потек грим. Куда уж мне до прекрасного эльфа в сияющих доспехах! Хотя дело тут было, скорее, не во внешнем виде: судя по тону этого красавчика, он особой теплоты к человеческим девицам как к классу не испытывал. Мда, расизм - он и в Африке... пардон, в Средиземье - расизм! - Ну... боюсь, вторая девица не может, потому что притомилась, - я кивнула на Аленушку, которая все так же мирно сопела на своем камушке, - а вот я готова, ежели владыке угодно... Надеюсь, мои слова не звучали нагло! Во всяком случае, мой голос дрожал, как осина на ветру, как двоечник на экзамене. Однако брови эльфа поднялись на полсантиметра вверх: кажется, все-таки мои слова - дерзость. - Следуй за мной, - кивнул он мне. Боясь представить, что меня ждет на этот раз, я поплелась за ним, оставив спящую сном суслика Алену под присмотром Бильбо.

***

Владыка оказался гораздо приятнее своих подчиненных. По правде говоря, когда меня подвели к высокому светловолосому эльфу в сияющей кольчуге, я не сразу поняла, что это Тот Самый Трандуил, герой пафосных гифок и тонн фанарта. Он был очень похож на свою экранную версию, однако его лицо не напоминало высокомерную маску, как у того же Ли Пейса. Правда, эмоции, застывшие на нем, были не самыми солнечными. Между нахмуренными бровями пролегла глубокая складка, и вообще весь его вид выражал крайнюю тревогу. Когда я предстала перед ним, он что-то втолковывал помятому взъерошенному эльфу, то и дело довольно эмоционально указывая одной рукой на поле битвы; в другой руке он держал серебристый шлем. Наконец эльф, кивнув головой, кинулся прочь, и Трандуил обратил свой взор ко мне. Без всяких церемоний, вроде представления и приветствия, он тут же спросил: - Каким образом вы здесь оказались? Хм, хотела бы я сама это знать! Под взглядом эльфийского короля было крайне неуютно. Я наплела, что мы с подругой шли издалека в Эсгарот и "заблудились" (что, кстати, было почти правдой), а потом очень сжато пересказала свои похождения в горниле битвы (не найдя, впрочем, сил упомянуть о том, что за нас сложили головы двое его солдат), причем Трандуил усиленно кивал, как бы подгоняя меня говорить быстрее. Что же, его можно было понять. Я, если честно, удивилась, за каким чертом ему понадобилось допрашивать в разгар битвы именно меня - дел поважнее у него нет, что ли? Наконец, когда я закончила свой рапорт, он сразу перешел к делу. - Мои люди сообщили мне, что ты и полурослик обсуждали исход битвы, причем ты говорила о нем более чем определенно. - Ну... понимаете... - я замялась, не зная, что сказать, однако Владыка продолжил. - Я не знаю, правду ли ты говоришь, или ложь, однако я бы не хотел, чтобы ты преждевременно внушала эльфам и людям ложную надежду... - Повелитель! Возможно, вы не так поняли... - вдруг выступил вперед мой темноволосый сопровождающий и, наклонившись к Трандуилу, начал что-то еле слышно шептать. Я уловила только "подкрепление", "заметил", и "полурослик". Взгляд Трандуила становился все более заинтересованным. Наконец он что-то сказал по-эльфийски темноволосому, и тот удалился куда-то в сторонку. Владыка снова внимательно оглядел меня с ног до головы, да так, что я почувствовала себя как на рентгене. Бррр, как неуютно! - Ты не из этих мест, - вдруг глубокомысленно изрек он. У меня отпала челюсть: да ладно! Да вы проявляете чудеса дедукции, Ваше Величество! - Ну вообще-то я прямо так и сказала, - изо всех сил стараясь скрыть сарказм, проговорила я. - Совсем не из этих! - что-то в этом "совсем" мне не понравилось. Ну, это предположение тоже логично: вряд ли в этих местах носят джинсы и свитера с совами, да и на сленге таком мало кто изъясняется... - И дело даже не в твоем внешнем виде, - как будто угадав мои мысли, продолжал Трандуил и снова будто просканировал меня взглядом. Мне опять захотелось провалиться сквозь землю. Внезапно Владыка заговорил снова, резко сменив тему. - И мудрейшим не дано знать, что несет будущее, как бы близко оно ни было... - начал он откуда-то издалека, и снова уставился на меня. Это начало меня раздражать. Кругом мясорубка, блинский блин! Почему бы ему не пофилософствовать с кем-нибудь другим и в другое время? Зачем для разговоров о туманном будущем ему понадобилась такая сопля, как я? Пусть дождется, пока кончится битва, тогда и перетрет все извечные темы на пару с Гэндальфом. Видимо, мое лицо выражало искреннее недоумение. Трандуил продолжил: - Не думаю, что хоть кто-то на этом поле ожидал прибытия орлов... Меня будто лопатой по голове ударили. Так вот почему этот темноволосый эльфенок рядом тусовался! Эх, и кто меня за язык тянул тогда? Не стоило мне все подробности выкладывать - одним неприятным разговором было бы меньше! А теперь черт знает, что обо мне могли подумать. Интересно, а за нелицензированное Советом Пяти Магов колдовство здесь сжигают? - Ну-у, мало ли что я сказала, - на всякий случай я попятилась назад. - Просто представила, что это было бы здорово, я ничего такого не имела в виду... - А как же камень, который должен был упасть на голову полурослику? Черт, он слишком хорошо осведомлен! - Совпадение... просто совпадение... - Ты сама веришь в то, что говоришь? - холодно прервал меня Трандуил, однако тут же улыбнулся одними уголками рта. - Здесь тебе бояться нечего! Тебе вреда мы не причиним. - Ага... - окончательно запутавшись, пробормотала . - Ну... я пойду... пожалуй... Трандуил утвердительно кивнул. Я осторожно поползла обратно. - Постой! - вдруг велел он. Я обернулась, и встретилась взглядом с его серо-зелеными глазами. - Когда битва кончится, смирит ли Подгорный Король свою гордыню? - вдруг еле слышно спросил он. Я, парализованная этим странным глубоким взглядом, ответила против своей воли, не будучи в силах лгать. - Торин... да, он смирит свою гордыню... но будет слишком поздно... - еле слышно прошептала я. Лицо Трандуила оставалось непроницаемым. Он ничего не ответил, только кивнул, и я, повернувшись к нему спиной, наконец-то пошла прочь. Вернувшись к Алене, которая наконец-то пробудилась, я не сказала ни слова. И она тоже ничего не сказала. Молчал и Бильбо. Сидя втроем, мы смотрели на поле битвы. Где-то там, далеко, среди тысяч людей, эльфов и гномов, казавшихся с холма совсем маленькими, бился Торин II Дубощит, Король под Горой. И мы не знали, суждено ли нам увидеть его снова. Нам оставалось только наблюдать за тем, как орки снова усиливают наступление, а потом - как появляется здоровенный звериный силуэт, настолько огромный, что его можно разглядеть с холма, силуэт медведя-оборотня, который теснил дрогнувших гоблинов. Мы видели, как бежали враги, и как хлопали над их головами крылья орлов, как сияли в предвечерних сумерках эльфийские мечи, как долина будто бы очищалась от черных полчищ... А потом все было кончено.

***

Победа, по меткому замечанию Бильбо, была действительно довольно безрадостной вещью. Мы с Аленой были настолько эмоционально измотаны, что не находили сил радоваться даже тому, что нас никто так и не прикончил. А ведь мы пробыли в битве, по моим подсчетам, едва ли больше часа! Что уж говорить о тех, кто целый день сражался внизу, даже не надеясь на победу? Мы медленно брели между рядами палаток. Отовсюду раздавались душераздирающие стоны раненых и умирающих.До этого момента я могла с уверенностью заявить, что виденная мной сегодня битва - страшнейшее событие моей жизни. Однако прогулка по этому лагерю сплошной боли и страдания была гораздо страшнее. Внезапно со стороны раздался голос: - Бильбо! Мы втроем обернулись. Рядом стоял высокий старик в сером плаще. Мы сразу признали в нем Гэндальфа. Рука у него была на перевязи, и весь его вид выражал дичайшую усталость, однако появление хоббита его явно обрадовало. - А кто твои спутники... - начал было он, однако, внимательно приглядевшись к нам с Аленой, резко остановился. Кажется, маг был не на шутку удивлен, хотя и довольно быстро скрыл свое удивление. Кажется, он все-таки узнал нас. - Идите за мной. Все трое, - приказал он. - Торин желает вас видеть! У меня внутри все нехорошо сжалось. Я с ужасом посмотрела на подругу, и прочитала безумную смесь тревоги и надежды в ее глазах. Но ведь раз Торин не в силах разыскать нас самостоятельно, то... Гэндальф подвел нас к очередной палатке - совсем не отличимой на вид от остальных. - Только не все сразу! - предупредил он. - Бильбо, ты первый... По тону мага невозможно было что-либо понять, однако слова говорили за себя. Я почувствовала, как в плечо мне утыкается лоб Алены; подругу била мелкая дрожь. Я, понимая, что сейчас сама грохнусь в глубокий обморок, еле держалась на ногах. Не знаю, сколько времени прошло, минута или час, когда нам наконец разрешили зайти в палатку. Торин лежал там, весь перебинтованный. Черты лица как будто заострились, синие глаза глубоко ввалились, однако, увидев нас, он слабо улыбнулся и поднял руку в приветствии. - Ну вот, говорил же, даст Махал - свидимся!.. Я почувствовала, как будто меня ударили по голове чем-то тяжелым. Значит, ничего изменить не удается... Мы не в силах противиться тому ходу вещей, который должен быть! Это разумно и правильно, но почему мне так больно и обидно? - Торин... мне... нам... - залепетала я, однако меня прервали громкие всхлипы Алены. Я обернулась и еле удержалась, чтобы не отвесить оплеуху подруге, которая все-таки разревелась. Неужели она думает, что Торин обрадуется, если его будут оплакивать при жизни, которая и без того стремительно подходит к концу?! Ну почему, почему она не может хотя бы чуть-чуть потерпеть? Я же сама сейчас разрыдаюсь, черт возьми! Мне же тоже плохо, хуже, чем когда-либо было в жизни, но я же... держусь... вроде бы... Тяжело вздохнув, я снова повернулась к гному, однако выражение лица, которым он одарил нас, повергло меня в прострацию. Такое же выражение лица я видела уже не в первый раз. Так Торин смотрел на все, что окружало его в России: на наши улицы, машины, колбасу и анимешников. Проще говоря, на его лице читалась смесь испуга и удивления. - Что это с ней? - хрипловато спросил он, и в его голосе читались знакомые сварливые нотки. - Но ты же... ты же... - глотала ртом воздух пораженная Алена. При всем ее странном представлении о Средиземье гномы при смерти так себя не вели. Гномы при смерти должны были ударяться в длинные печальные монологи, примиряться со всеми вокруг и провести как минимум по одной степенной беседе с теми, кто пришел проститься. Внезапно сзади раздался голос: - Дядя, как ты? Я обернулась. В палату заглядывало чье-то напрочь забинтованное лицо, в котором я с большим трудом признала... Кили? Да-да, это был Кили, живой и настоящий Кили, правда, с перевязанной головой и повязкой, полностью закрывавшей нос. - Какого лиха ты покидаешь свою палатку и шляешься по лагерю? - неожиданно строго, хотя и не очень громко, прокряхтел Торин. - Неужели орочья дубина вышибла из тебя последние мозги? Кили, видимо, был немного озадачен столь теплым приемом. Как и мы с Аленой, кстати. - Я всего лишь беспокоился, все ли с тобой в порядке... - начал оправдываться Кили. - Со мной-то все в порядке, а вот если с тобой из-за этих хождений что-нибудь случится и я буду вынужден отчитываться перед Дис... - Торин даже попробовал поднять вверх кулак и погрозить им, однако, зашипев от боли, уронил руку обратно на одеяло. - А теперь - марш к целителям! Кили дважды повторять не пришлось, однако я была готова поклясться, что, прежде чем он исчез, на его губах промелькнула улыбка. - Так ты... ты... - пробормотала Алена, смотря на Торина округлившимися глазами. - Что - "я"? - переспросил Торин, и тут до него дошло. - Вы что, решили, что я тут помирать собрался? - Угу, - тоненькими голосами хором с Аленой ответили мы. Вместо ответа Торин затрясся от безвучного смеха, однако тут же прекратил это занятие, поморщившись - видимо, любое телодвижение для него пока что было мучительно. - Но ты же лежишь... весь забинтованный... и синий... - жалким голосом промолвила я. - Посмотрел бы я на вас, если бы вы схлопотали столько же ран, сколько и я, - немного обиженно ответил Торин. - Одно Больговское копье чего стоило... Однако его слова потонули в счастливом Аленином вопле. Она подлетела к постели гнома и, пожалуй, все-таки замучила бы Дубощита объятиями, если бы я не удержала ее за капюшон. Я чувствовала, как по моему лицу расплывается самая широкая, глупая и счастливая улыбка. А потом мы с Аленой заговорили наперебой. В наших словах выразилось все: и томительно-тревожное ожидание, и испуг, и скорбь, и дичайшее облегчение... - Да вы еще ничего... Видели бы вы Взломщика... Зашел сюда бледный, как смерть, весь трясется, - фыркнул Торин. Кажется, они с Бильбо все-таки помирились. - А почему нельзя было это сразу сообщить? У меня же чуть ноги от испуга не отнялись! - возмутилась я, вспомнив серьезную мину Гэндальфа. - Так нам никто и не говорил, что он при смерти! - фыркнула Алена. - Так ведь книга... - Что же... видимо, и величайшую из книг можно переписать... Заглянувший внутрь палатки гном мягко намекнул, что нам с Аленой пора выметаться. Мы покорились. Однако напоследок Торин спросил: - И все-таки... Как же вы здесь оказались?.. - Я не знаю, - ответила я, не в силах убрать с лица улыбку. - Однако я счастлива, что это произошло.