Ваше персональное Средиземье

Милль пардон за ожидание! Только недавно просмотренная Пустошь напомнила мне, что помимо школы существует Фикбук :3 Как известно, нет ничего мучительнее ожидания. Разумеется, древнекитайские палачи с этим бы поспорили, но не будем отрицать того, что ожидание, усугубленное беспокойством, сильно утомляет. Разумеется, мы кинулись к захлопнувшимся дверям и попытались ворваться в зал, где, похоже, шло довольно важное совещание. Однако же, будто выросшие возле двери охранники не очень вежливо, но доходчиво объяснили нам, что так делать нельзя. Алена, погрузившаяся в берсеркерское безумие, которое охватывает многих фанатов на рок-концертах, попыталась донести до охранников, что ей срочно надо попасть к Торину, а после отказа - кем эти охранники по жизни являются. Охрана добрым голосом пообещала Алене, что если та не успокоится, то в полной мере прочувствует на себе выражение "пасть на самое дно" в прямом его смысле - под нами находилась довольно-таки внушительная пустота, не обремененная никакими площадками или лестницами. Итак, ровно через три часа после восхода солнца (я поинтересовалась у правого часового) мы с Аленой сидели на широких каменных ступеньках Эребора возле крепкой на вид двери, сделанной из какой-то неизвестной мне породы дерева - необычно, кстати, для Подгорного царства. Точнее, сидела я. Подруга, как заводной паровозик, переходила с одного края лестницы на другой, то и дело зыркая в сторону охранников своими серыми очами. Охранников Аленины очи не расстрогали, поэтому изображать паровозик ей пришлось долго. Собственно, мне было непонятно ее беспокойство. Серьезно, что может случиться с гномьим королем в самом центре Эребора, да еще и в присутствии Барда с Трандуилом? Раз он пережил вчерашнюю пьянку, то и долгое деловое обсуждение переживет! Когда же я говорила об этом подруге, она делала страшные глаза и бормотала что-то про "кирпич на голову", "инфаркт миокарда" и "смерть от скромности". Я не знаю, сколько времени нам пришлось прождать - полчаса ли, час ли... Поначалу я пыталась прислушиваться к голосам, доносящимся из-за дверей, которые, стоит заметить, крепли с каждой минутой. Часовые, которых волновала только видимая опасность в лице душегубов с топорами, не задумывались, что мы можем быть, к примеру, промышленными шпионами, и вели степенную беседу на кхуздуле. Однако голоса правителей эта беседа не заглушала. Говорил в основном Бард, иногда прерываемый Торином. Трандуил же, судя по всему, держал свои мысли при себе. Однако слушать их оказалось совершенно неинтересно. Распознав пару раз "золото" и "сокровища", я еще пыталась вслушиваться, однако когда из-за двери прозвучало "систематизация налоговой политики", "офшорная зона" и "профицит бюджета", я поняла, что проиграла этот бой, и предалась разврату и азартным играм с охраной. До сих пор я думала, что кости - это довольно простая игра. Через пятнадцать минут, когда я проиграла ботинки и оставалась должна три серебряных, мне хотелось кинуться к гномам на шею и с рыданиями сказать, что никогда в своей жизни так не ошибалась. Мало того что у склонных к геометрическому максимализму гномов игра велась тремя кубиками не с шестью, а с двенадцатью гранями, так они еще и бросали их очень хитро, делая при этом такие крендели руками, что казалось, будто они не в игры играют, а дух Пушкина вызвать пытаются. Однако я смеялась ровно до тех пор, пока не поняла, что выбрасываемое охранниками число очков в любом случае превышает мое. В конце концов, я начала повторять все их движения, и даже отыграла один ботинок, но тут веселье было прервано. Вот уже довольно долгое время беседа за дверью явно велась на повышенных тонах. Отчетливо басил Торин. Холодно и громко отвечал Трандуил. Пытался переспорить сразу обоих Бард. Охранники только переглядывались и покачивали головами, хорошенько встряхивая кости. Но вдруг голоса стали утихать, а потом дверь распахнулась, и из нее, чуть пошатываясь, вышли друг за другом Трандуил и Бард, а за ними - небольшая шеренга, состоявшая из представителей разных национальностей - то ли секретари, то ли охранники, то ли рабы персональные... В любом случае, на нас это подействовало как красная тряпка на быка. Не сговариваясь, мы с Аленой кинулись к раскрывшимся дверям, попутно задев Трандуила. Лицо эльфийского владыки и без того было кислым и сморщенным, как лимон (кажется, он остался не в восторге от переговоров), а после ощутимого удара лбом в бок он недобро зыркнул сначала на Алену, а потом на меня. Я вжала голову в плечи, надеясь слиться с окружающим пейзажем. Однако сделать этого мне не удалось. Взгляд Владыкиных глаз остановился на моей скромной персоне. И мне стало не по себе, как тогда, на холме, когда я пророчила Торину смерть, а Трандуил внимал. У меня появилось чувство, будто эльфийский король посылает мне упрек - мол, что ж ты так, сказала, что Торин гордыню смирит, а он сокровищами не делится и в офшорной зоне для эльфов лесных отказывает, да еще на повышенных тонах! На мгновение мне показалось, что царственный эльф что-то скажет. Однако он только прищурил глаза, немного свысока кивнул мне, взмахнул полами серебристого... платья? Халата? Плаща? Как этот прикид вообще называется?... и удалился в закат, то есть вглубь Эребора. В другой ситуации Алена бы подопытывалась, чего это Трандуил раскивался, да еще с такими негламур... простите, незначительными персонами, как я. Но путь к Торину был открыт, и это обстоятельство затмило всяких Трандуилов, пусть хоть обкиваются! Зал, или, скорее, кабинет, в котором проходило совещание, был довольно внушительных размеров, однако, в отличие от большинства хором, с которыми мы имели счастье ознакомиться, не казался пустым. Во-первых, параноик Даин (от Двалина пару дней назад мы узнали, что у него действительно имеется пунктик насчет охраны) не ограничился только стражей у двери, и поэтому у стен зала стояло около двадцати бравых гномов - судя по знакам на шлемах, половина из них была из его же свиты. Во-вторых, здесь было на удивление много мебели. Взгляд притягивал массивный стол - низкий, сделанный специально для гнома, но тем не менее казавшийся громадным. За этой темно-красной махиной восседал Балин, которого почти не было видно из-за кип пергамента. Перед возвышением у дальней стены стояло несколько резных кресел - пониже и повыше, в одном из которых сидел Даин. Место Торина находилось на каменной ступеньке - там стоял гранитный монолитный трон. На нем не было ни резьбы, ни прочих брюликов, но оно ясно давало понять, чьи в лесу шишки... в Эреборе изумруды... В общем, кто тут крутой правитель, а кто челядь. Сам крутой правитель восседал на своем троне, и весь его вид выражал искреннее страдание. В руках у Торина находился внушительной длины свиток, который он читал - или делал вид, что читает. При этом он хмурился и тяжело вздыхал. В довершение всех бед, на его носу тускло поблескивали... очки? Да, самые настоящие очки с круглыми стеклышками в очень тонкой оправе! Забыв обо всем, я уронила свою челюсть и уставилась на Торина в очках, который стал похож на библиотекаря, в молодости баловавшегося неформальными движениями. Алена тоже как-то смутилась, и вместо того, чтобы с криками ворваться в кабинет, мы тихонечко застыли у порога, переминаясь с ноги на ногу, пока я наконец не проронила нерешительно: - Кхм... Можно? Охрана у стен недружелюбно покосилась на нас. Торин же, видимо, с громадным облегчением оторвал взор от пергамента и перенес его на нас. - Вам никто не позволял врываться сюда и мешать мне! - важно заявил он. Случись это в России, я бы посмеялась, а потом прочитала бы ему пару нотаций, однако это было Средиземье, пусть даже и не совсем правильное. Приходилось подчиняться его законам. Поэтому мне стало и стыдно, и обидно: отчитал, прямо как директор глупенькую третьеклассницу! И, что самое главное, имел на это полное право: нечего дверь в королевские палаты с ноги открывать, да еще и караульным хамить! Однако в следующий же момент Торин усмехнулся: - Да ладно, заходите уж! Охранники, надо отдать им должное, напоминали каменных истуканов - ни звука, пока мы шагали через зал. Даин же, которому мы хоть и были представлены, не был посвящен во все перипетия наших с Торином отношений и отнесся к нам чуть с большим подозрением, вопросительно посмотрев на родича. Тот только махнул рукой - мол, все как надо. Даин только пожал плечами и, кивнув Торину, тоже удалился. Я на цыпочках пересекла зал и осторожно заглянула в пергамент, над которым страдал потомок Трора. - Трудное утро выдалось, да? - сочувственно спросила я. Пергамент представлял собой нескончаемый список чего-то очень важного, причем писаный таким мелким шрифтом, что рябило в глазах. К сожалению, моя гномий не разуметь и руны не читать, поэтому содержание списка для меня так и осталось тайной, покрытой мраком. Торин только открыл рот, чтобы ответить, но тут влезла бестактная Алена: - Ваше величество, разговор есть! Причем важный и без свидетелей! Звонкий голос подруги отражался от стен хоромины, бился в зеркальные щиты и шлемы почетного караула и, видимо, не мне одной действовал на нервы. Во всяком случае, Торин тоже поморщился и неприязненно ответил: - Неужели настолько важный, чтобы оторвать меня от дел, решающих судьбу государства? Вот так вот. Видимо, Торин обладает той же способностью, что и половина теток, сидящих за столами и выполняющих Очень Важную административную работу. С каким бы ты делом не пришел - в пару минут тебе дадут понять, что дело твое - пустяк, и что сам ты ничего особенного из себя не представляешь, да и вообще, по сути, являешься ходячим биомусором, так что шагай-ка ты отсюда, не мешай на работе работать да дела делать. К несчастью для Торина, дело действительно было важным. А может, и к счастью... - Дело жизни и смерти! - сделав страшные глаза, прошипела Алена. Я ожидала, что сейчас Торин сделает знак рукой, попросив тем самым всех присутствующих удалиться. Однако он сам поднялся с трона, сняв очки и мигом став менее несчастным с виду. - Надеюсь, это ненадолго? - буркнул он. - Ну уж как получится! - начала закипать Алена. Разумеется, сын Трейна посмотрел на нас своим фирменным угрюмым взором, всем своим видом показывая, что делает нам величайшее одолжение. Однако, судя по тому, с какой живостью его рука отложила (вернее, откинула) пергамент со страшными рунами, вынужденный перерыв в работе его не очень-то расстроил. Соблюдая идеально ровную царственную осанку, Торин направился к дверям. Мы с Аленой просеменили за ним. Проходя мимо массивного стола, я не удержалась и кинула взгляд на Балина. Весь внешний вид почтенного гнома выражал полнейшее удивление и неодобрение. Посмотрев сначала на Алену, а потом на меня, он покачал головой и цокнул языком. Мне действительно стало немножечко стыдно, хотя и помешали мы отправлений дел государственной важности совсем не просто так. Балина можно было понять. Представьте, что вы - секретарь Путина, сидите и работаете, и тут посреди бела дня в кабинет к вашему повелителю... президенту, то есть, врываются пьяный Зюганов на пару с Шойгу и утаскивают его на рыбалку - эффект будет тот же. Так или иначе, я виновато прошептала: "Извините!" и кинулась догонять Алену и Торина.

***

- И все-таки я не совсем понял... - потомок Трора сложил руки на груди и нахмурил брови. - Господи, ну чего тут непонятного!!! - взвыла Алена и вцепилась в свои и без того взлохмаченные слишком бурным началом дня волосы. По правде говоря, я тоже не понимала, что же тут можно не понять. Чтобы не взрывать мозг нашего царственного друга окончательно, мы не рассказали ему всей этой захватывающей истории, тем более, что сами еще не до конца ней разобрались. Мы сочинили коротенькую басню про то, что духи, добрые и не очень, раскрыли перед нами тайны темного будущего, а будущее это, мало того что темное, еще и в высшей степени печальное, и поэтому Королю Подгорному, да и родичам его тоже, в ближайшее время стоит остерегаться страшной смертельной опасности. Разумеется, наш рассказ был более бессвязен, да и грамматически правильные предложения в нем почти отсутствовали, но суть-то должна быть ясна, даже таким твердолобым товарищам, как Дубощит! К сожалению, товарищ Дубощит был не только твердолоб, но и дотошен. - Вы об этом опять в той книге прочитали? - поинтересовался он. Похоже, речь шла о том, как однажды Алена не выдержала и в подробностях рассказала Дубощиту концовку "Хоббита", не забыв упомянуть, каким именно образом Торин отправится в лучший мир. - Ну не совсе-е-е-ем... - протянула было я. - В прошлый раз, когда вы пророчили мне и моим племянникам смерть, она нас, слава Махалу, миновала, - не дал договорить мне Торин. - Почему же в этот раз вы должны оказаться правы? - Да потому, что смерть бы тебя не миновала, если бы не чистая случайность! - взвинченная Алена даже на месте начала подпрыгивать. - А сейчас... сейчас... - И какая же опасность мне грозит на этот раз? - каким-то непонятным тоном поинтересовался Торин. Мы с Аленой тяжело вздохнули и переглянулись. - В том-то и дело, что мы этого не можем сказать, - ответила я. - Понимаешь, она может быть любой... в любой момент! Может, наемные убийцы, или рагу отравленное, или кирпич на голову упадет, или болезнь какая... - И что я должен в связи с этим предпринять? - король заметно помрачнел, но в его голосе читалась плохо скрытая ирония. Вот тут мы и подошли к самому интересному вопросу. До этого момента нам казалось, что когда мы расскажем Торину у проблеме, опасность ликвидируется сама собой. К сожалению, в действительности все оказалось совсем не так. Не советовать же вполне взрослому и разумному гному что-нибудь вроде: "Постарайся не сдохнуть. Ну пожа-а-алуйста". Сделав глубокий вдох, я проговорила: - Не ходи никуда без телохранителей. И вообще, удвой число охраны. Или даже утрой. Найми людей... гномов, то есть... которые проверяли бы твою пищу. Не заходи в места, которые отстраиваются. Не ешь жирного, пей меньше вина, по возможности не кури, и вообще, старайся не излишествовать... - И еще не покидай своих покоев, - закончил Торин серьезным тоном. Однако стоило взглянуть в его глаза, и сразу приходило понимание - эта идея ему совсем не понравилась. - И вообще, по возможности, лежи на кровати и не двигайся, чтобы не расшибить себе голову, споткнувшись. А еще, может быть, мне стоит нанять себе няньку, чтобы она пеленала меня, как младенца, дабы я ненароком не повредил себе чего-нибудь?! Уединиться в своем углу и дрожать там до конца дней?! Трястись от страха за спинами стражников, как старый барсук, высунувший нос из своей норы?! Стать всеобщим посмешищем, чтобы предотвратить то, что все равно рано или поздно неизбежно?! Пожалуй, впервые я видела Торина в таком гневе. Он даже как будто стал выше ростом. Его голос раскатами разносился, казалось, по всему Эребору. На какой-то момент мне даже показалось, что он сейчас меня ударит. Однако тут в наш диалог вклинилась Алена. Я предпочла сделать пару шагов назад, потому что не знала, кто разъярен сильнее - гном или моя подруга. И правильно сделала. Из тени колонны было удобней наблюдать, как пошли клочки по закоулочкам: - Да, да, и еще раз да, если тебе это продлит жизнь хотя бы на неделю, старый ты дурень! Может быть, тебе и наплевать на свою смерть, а вот недалеким окружающим почему-то нет! И если ты думаешь, что твоя идиотская гордость стоит твоей жизни, то рассудок твой, видать, помутился от старости! - Молчать!!! - Торин взревел, как раненый зверь. Я посильнее вжалась в колонну, надеясь, что в совершенстве повторяю ее сложный геометрический узор. Хотелось эту колонну вырвать и огреть ею хорошенько сначала потомка Дурина, чтобы наконец вдолбить в него немножечко ума, а потом и Алену, чтобы слова выбирала. А потом обоих, чтобы тон сбавили. Однако все это были мечты. - Не пытайся лезть в то, чего не понимаешь, девчонка! - прошипел он и выплюнул какое-то слово на кхуздуле. - Это ты ничего не понимаешь, эгоист хренов! - Алена разошлась не на шутку. - Да нафиг никому не сдадутся твои честь и гордость, когда будешь в гробу в белых тапочках лежать! Может, думаешь, что выполнил дело всей своей жизни, и теперь можно наплевательски относиться ко всему? Типа отвоевал Эребор, и все, гори оно синем пламенем? Да ладно, черт с государством! А о племянниках своих ты подумал? - Я не собираюсь умирать! - зарычал Торин. - А я не собираюсь смотреть, как ты их страха перед общественным мнением готов даже на это! - взвизгнула Алена. Торин подошел к ней почти вплотную. Зря, конечно. Алена теперь возвышалась над ним, как скала, и разъяренный гном вблизи казался чуть менее эффектным. Несколько секунд они молча пялились друг на друга. Наконец Торин сделал глубокий вдох и произнес уже более спокойным тоном: - Не пристало воину бегать от судьбы. - Видишь ли, в чем дело... - вздохнула я, подходя поближе, будучи теперь точно уверенной, что мне не прилетит секирой по зубам. - Твоя судьба должна была свершиться там, на поле боя... Однако мы помешали этому. И теперь никто не может знать, как повернется ход событий дальше. - И мы с Ксюшей, по правде говоря, чувствуем за тебя ответственность, что ли...- добавила тоже успокоившаяся Алена. - Я что, похож на ребенка, который не может распорядиться самим собой? - буркнул Торин. Однако сразу после этого он улыбнулся - правда, улыбка вышла какой-то печальной. - Я подумаю... - вымолвил он. - Уж постарайся, - облегченно вздохнули мы. Кажется, наши старания не прошли даром. - Кстати, а что это был за список, который ты читал? - спросила я, когда мы направлялись обратно к кабинету. - Список расходов на коронацию, - Торин как-то сразу сник и погрустнел. - На коронацию? - воодушевленно спросила Алена. - Чью? Неужели твою? - Нет, Махал Всемогущий, полурослика короновать будем! Конечно, мою, - фыркнул Торин. - Как по мне, гори она драконовым огнем, но некоторые ревнители старины настояли... "Некоторые" - это Дис, наверное. И Балин. - А... не рановато ли? - осторожно спросила я. - В смысле... Эребор еще не до конца восстановлен, да и павших похоронили совсем недавно... И потом, это же, наверное, обойдется в Аркенстон-другой! - Не шути про Аркенстон, - поморщился Торин. Драконья болезнь покинула его сердце, будучи выбитой, видимо, орочьими дубинами и гоблинскими копьями, но для незабвенного камня в сердце место все равно находилось. Аркенстон Торину торжественно вручили под расписку о безвозмездном ленд-лизе другим нациям-победителям через неделю после выздоровления, и никто больше знаменитый бриллиант не видел. Поговаривали, что он вернулся на свое привычное место в тронном зале, причем прикован к трону чуть ли не пудовой цепью. - Ну, не прямо же сейчас я собираюсь напялить на голову царский шлем и горланить песни на кхуздуле, в конце концов! - сварливо продолжал Торин, потирая лоб, будто уже чувствуя, как на него натянули двадцатикилограммовый королевский агрегат. - Коронация, разумеется, будет через три месяца минимум! А денег... денег-то вроде на все хватает, хотя мы и отвалили Эсгароту и Дейлу кругленькую сумму... но тратить не хочется! - честно пробубнил он. - Да ты этими сокровищами свиней кормить можешь! - возмутилась Алена. - Не жадничай! Торин посмотрел на нее, прищурившись. - Видать, отец в детстве не лупил тебя розгами. Был бы я на его месте - научил бы уважению к старшим... - признался он. - Вот и хорошо, что ты не мой папка. Должен же хоть кто-нибудь говорить тебе правду! - показала язык Алена. Торин осенил чело дланью, силясь скрыть ухмылку. - Свалились же вы на мою голову... - Уж кто бы говорил! - и впервые за день мы с Аленой рассмеялись искренним, ничем не обременённым смехом.

***

Несмотря на то, что немного повыеживаться было для Торина делом чести, нашим советам он все-таки внял. Теперь почти всюду его сопровождали двое молодцов, вооруженные внушительного размера боевыми тесаками - будь я наемником каким, то, пожалуй, не рискнула бы к ним соваться! От дегустатора потомок Дурина все же отказался, заявив, что не вынесет такого позора и отравит себя сам. Зато в отстраиваемую зону он больше не заходил. И на вино за ужином не налегал. С его же племянниками дело обстояло и проще, и сложнее. В отличие от Торина, они не были знакомы с нашими предсказаниями, и поэтому отнеслись к ним... неоднозначно. С одной стороны, они вроде бы и поверили нам, причем не устраивали сцен, как их дядя, а с другой... Выслушав наши советы по основам безопасности жизнедеятельности, братья переглянулись между собой и расхохотались. Обратив внимание на наши обескураженные лица, Фили заметил,что находится в такой же опасности, как и мы сами, и еще половина населения Эребора. Ибо не придумано еще способов, чтоб рассчитать, когда тебе на голову упадет пресловутый кирпич. Когда же я попыталась объяснить все заново, Кили попросту взмолился о пощаде. Что же, когда твоя голова раскалывается после гномьего самогона, меньше всего тебе хочется слышать перечисление способов, которыми можно угробить среднестатистического гнома. Только взяв с Кили и Фили твердое обещание, что они не будут творить глупостей ну хотя бы некоторое время и станут предельно осторожны, прогуливаясь по Эребору, мы наконец-то оставили их в покое. Казалось бы, мы сделали все, что могли, однако чувство выполненного долга все не желало приходить. Почему-то мысль о том, что этим троим гномам угрожает вполне реальная смерть, больше всего беспокоила нас, а не самих гномов. Эта мысль точила нас круглосуточно. Мы попросту не знали, куда себя девать в Эреборе. Поэтому я каждый день как можно более незаметно дежурила возле рабочего кабинета Торина, попутно совершенствуя свои навыки игры в азартные гномьи игры с часовыми и отыграв у них наконец свой ботинок (не подумайте, босиком мне пришлось разгуливать только в первый день, на второй же я наконец облачилась в безнадежно большие мне приличествующие даме одежды и выпросила у кого-то из живущих неподалеку гномов старые сапоги, в которых и рассекала по Эребору). Что касается Алены, то она будто прилипла к племянникам Торина, стараясь не выпускать их из поля своего зрения. И если общительный Кили, в принципе, не сильно возражал, то Фили, у которого, между прочим, была невеста, через пару дней такого надзора взбесился и попросту сбежал от моей не в меру заботливой подруги. Если я умудрялась сохранять хоть какое-то спокойствие, то бедная Алена вся извелась. Она даже спать стала хуже, хотя раньше предпочитала сон любому другому времяпровождению - ей не давала уснуть мысль о том, что на следующее утро она, возможно, гномов больше не увидит. Так продолжалось три дня. На четвертый день произошел ряд событий, который показал, что так дальше продолжаться не может. Во-первых, Торин отказался от телохранителей, аргументировав это тем, что таким путем скоро сойдет с ума. Даже начинал сходить, когда охрана сопровождала его даже в отхожее место. Во-вторых, я выпала из активной жизни Эребора на полдня. Гуляние по Горе в одном ботинке мне все-таки аукнулось повышением температуры и сухим, резким кашлем. Вообще, моему с детства напичканному антибиотиками организму обычная простуда не сильно угрожала, однако в Средиземье антибиотики известны не были. Поэтому меня поместили в местную больничку и заставили пить какие-то мерзкие настои, от которых горло, надо признать, прошло. Под конец дня я все-таки смогла покинуть целительские палаты, однако за все время, проведенное там, была настолько измотана невозможностью узнать, что там с гномами, что напоминала скорее назгула, чем человека - эдакую ноющую тень. В-третьих, рядом со мной валялась Алена, у которой все-таки случился какой-то срыв, вызванный чувством гиперответственности, и ее тоже отпаивали противными, но полезными травами. И, в-четвертых, с Торином все-таки приключилась беда. Покидая свой кабинет, будучи чем-то раздраженным, он неудачно открыл красивую деревянную дорогущую резную дверь - причем открыл так, что она осталась у него в руке. Не ожидавший такого поворота гном сел наземь. Дверь, кстати, была довольно тяжелой. Удержать ее на весу у сидящего Торина попросту не хватило ни сил, ни координации, и поэтому дверь грохнулась на него, ощутимо врезав по голове. Убить внука Трора она, конечно, не убила, но вот дезориентировала знатно, причем до потери сознания. Все это я узнала от одного из охранников, Грора, когда решила вечерком проведать Торина на месте работы - и обнаружила там славные останки двери и обеспокоенную "скорую гномью помощь". Торин, уже пришедший в себя, держался молодцом, огрызался в ответ на предложения медиков отправиться в местный Дом Целителей, потирал лоб, на котором выскочила здоровенная шишка - в общем, все как обычно. Пострадавший отделался легким испугом и красивым переливчатым синяком на роже. А вот дверь треснула и подлежала значительной реставрации. - И что же этот случай доказывает? - тихонько спросила я у Торина, когда наконец смогла пробиться к нему. Я не стала говорить, что напридумывала себе кучу ужасов, как только примерно составила в своем мозгу картину происшествия. - Он еще раз доказывает, что глупо пытаться отгородиться от всех возможных опасностей, - совершенно неожиданно ответил Торин. Вот те раз! Я-то думала, что сейчас ворчливый король поймет, что судьба объявила на него охоту, и наконец признает мою правоту! - Но ведь... Она же упала... - растерялась я. - Когда я этого совсем не ожидал. Но не потому, что я не предпринял никаких мер. А потому, что петли совсем проржавели, - отвечал Торин и серьезно посмотрел мне в глаза. - Я много думал эти три дня. И пришел к следующему выводу. Жизнь непредсказуема, и, как бы мы ни старались, мы не можем предугадать всего, что она нам готовит. Возможно, это угнетает. Однако лучше не знать о планах судьбы совсем ничего, чем знать половину, и трястись от страха, осознавая, что рано или поздно случится это или то... - Торин рассмеялся коротким, лающим смехом. - Сам сформулировал, или дверь помогла? - я тоже улыбнулась против воли. - Всего понемногу. Но если бы меня убило этой дверью, это было бы печально, но не зловеще, ибо смерть - это то, что ждет нас всех рано или поздно. И лучше не знать, когда настанет ее час, и не быть готовым. Иначе перестаешь жить, - глубокомысленно изрек Торин. - Ничего вас, Ваше Величество, шибануло... - глубоко вздохнула я и задумалась.

***

Вечером, когда Алена тоже вернулась из лазарета, я пересказала ей наш с Торином разговор, а потом поделилась своими мыслями на этот счет. - А ведь мы, по сути, не знаем, как скоро умрут они... И случится ли это в нашем присутствии... - говорила я, смотря на огонек свечки, бывшей единственным источником света в нашей комнатке. - Но ведь ты сама рассказывала, что эта муза... - Да. Но она не говорила, что печальный исход обязателен в первые же дни. Возможно, они все же умрут... своей смертью. - Но что, если этого не случится, и все будет так, как мы думали? Я же не смогу себе простить... - Лучше не загадывать вперед. Помни, что наша история отличается от других. Сильно отличается. По всем законам творчества нас должно было давно выплюнуть обратно домой. Но этого не происходит. Что, если в этой неправильной вселенной все пойдет совсем не так, как должно идти? Эта Варя сама говорила, что наш случай - почти уникальный... - Я начинаю чувствовать себя Мэри Сью, - фыркнула Алена. - Все мы - Мэри Сью. Для самих себя! - хохотнула я в ответ. - Только вот эта реальность нам не подчинилась бы, будь мы хоть десять раз Мэри! - Да! Потому что мы не-у-дач-ни-ки! - Алена завалилась на свое безнадежно короткое ложе. - Нет. Потому что это - не наше персональное Средиземье. Это - Средиземье другого человека. И, увы, я не знаю, насколько долго Оля останется с этим Средиземьем, - вздохнула я и задула свечу.