Похищение?

Солнце разбило чашку, в полёте начиная меркнуть. Ещё пару мгновений назад оно сияло, а белые лепестки пульсировали, как ранее пульсировала сердцевина, когда свою силу демонстрировал Вэнь Жохань. Лань Цижэнь быстро взял себя в руки, после чего поднял нефритовое изделие, заворачивая его в ткань и бережно убирая в резную шкатулку. Все увидели, как засияло Солнце в руке второго молодого господина Лань. Двое бессмертных в одном поколении… Это было неслыханно, и многие засомневались в оценке артефактом сил, но вспоминался результат бывшего главы Вэнь. Его силу знали многие в зале — росли с ним, видели способности на охотах. И видели, как предмет сиял в его руках. О силах Вэнь Жоханя давно ходили слухи и в том, что он сильнее своего отца сомневаться не приходилось. Но Лань Цижэнь… Юноша, не достигший совершеннолетия. Вместе с этим он первый ученик своего ордена и пример для многих. Сдержанный, пока не задевают его орден и гордость, он был едва ли не противоположностью Вэнь Жоханя. Однако, пожалуй, спроси незнакомого с достижениями этих двоих человека о том, кто из них больше похож на бессмертного, и невольно выберешь именно его, а не нового главу Вэнь. И ведь ещё и нашли друг друга! Причём не как друзей, а как спутников на тропе самосовершенствования! Знали бы люди, что именно друг из-за друга они достигли таких высот… Наконец Лань Цижэнь заставил себя продолжить то, ради чего прервал свое наказание, что было недопустимо для него самого. Но затронули его честь, такое спускать было нельзя ни в коем случае. — Я знал, на что шёл, соглашаясь уйти в Цишань. В том числе мне известно, что у Вэнь Жоханя должна будет быть наложница для продолжения основной ветви клана Вэнь. Я знаю, что такое долг перед орденом. А сейчас мне стоит вернуться к наказанию и увеличить его за новые нарушения правил. — второй молодой господин Лань встал и, раскрыв сборник на правиле, которое недавно озвучивал, покинул зал, на прощание погладив ладонь спутника на тропе самосовершенствования. Тот крайне серьёзно проследил за ним взглядом, но не пошёл вслед — Вэнь Чжулю проследит за безопасностью Лань Цижэня, а вмешиваться в его решения — проявлять неуважение к нему. Это было противоположно тому, чего он добивался годами. — Мнение второго молодого господина Лань вы услышали. Ваш вердикт? — напомнил мужчина о голосовании, переводя взгляд на главу Цзян. Происшествие стёрло с лица Вэнь Жоханя вечную усмешку, сейчас он был значительно серьёзнее и думал о том, как заставить партнёра делать то, что ему хочется, а не то, что должно. Они двигались в этом направлении, но пока не очень сильно продвинулись вперед. Бессмертного радовало уже то, что Лань Цижэнь оставил клан и позволял себе спать дольше положенного. И допускал касания.

***

Юный Лань, как и ожидалось, оказался в комнате, которую облюбовал себе несколько недель назад. Стоял на руках, или, вернее, руке, и переписывал правила ордена Лань. Кроме нижних одежд на нем ничего не было — все аккуратно сложено рядышком, чтобы не волноваться о полах одежд. Вэнь Жохань поставил поднос с ужином в паре метров от спутника на тропе самосовершенствования и опустился рядом с ним в позу лотоса, чтобы спокойно наблюдать за партнёром и ждать, пока он не завершит на сегодня свое наказание. Нужно будет поинтересоваться, сколько оно продлиться — мужчина надеялся на то, что юноша не слишком жесток к себе. Ещё чего не хватало. Лань Цижэнь отложил на время кисть, смотря на пришедшего, словно ожидая от него действий. Но, не увидев никаких попыток прервать его, снова взялся за кисть, правда уже другой рукой, после чего продолжил писать, хоть и уже медленнее. Он не хотел зависеть от одной руки в бою, поэтому развивал обе. Конечно, идеального владения второй рукой так и не достиг, но сражаться на уровне молодого ученика уже мог — его уровень совершенствования позволял проводить некоторые атаки без рук. Так что беззащитным в случае ранения он все равно не будет. Когда до ужина оставалось совсем немного, он наконец отложил каллиграфию и аккуратно опустился ногами на пол, вставая. После стал растирать запястья — они сильно затекали после столь долгой нагрузки. Локтям и плечам тоже досталось. — Давай сюда. — раздался голос Вэнь Жоханя и он притянул спутника на тропе самосовершенствования ближе к себе, потом уложил его на полу, устроив голову на подушке из стопки чужих одежд, чтобы начать делать хороший массаж затёкшим мышцам. Не только рук, но и спины — на нее тоже пришлась нагрузка. — Не стоило. Это всё же наказание. — сказал Лань Цижэнь, когда жених наконец перестал превращать его в безвольное существо, расплывающееся от любого касания широких ладоней. Хотя, превращать то он перестал, но теперь Лань Цижэня устроили на коленях боком и головой на плече. А тот не сопротивлялся, заставляя себя отставать от своего привычного сдерживания хотя бы наедине с любимым человеком. — Я не видел ничего, за что можно тебя осудить на такой большой срок. Даже за Солнце нельзя — ты имел право его взять как мой спутник на тропе самосовершенствования и жених. — Лань Цижэнь засуетился, стараясь сесть самостоятельно и избежать чужого взгляда, избежать разговора… Но от этого Вэнь Жохань только рассердился, ловя его пальцами за подбородок, после чего посмотрел в золотые глаза своими небесно-голубыми. Он заглядывал в душу, и второй молодой господин Лань безумно нервничал, желая скрыться, но не мог пошевелиться, как кролик перед удавом. Однако, страха перед мужчиной не было. — Результат? Тебя это обеспокоило? Почему ты прячешься от него? — глава Вэнь стал немного жёстче. Но все же в меру — не с подчинёнными говорит, а с близким человеком. С тем, кого любит. Лань Цижэнь слегка отвернулся, немного напрягаясь, но потом вернул голову на место. — Я боюсь, что брат заберёт меня теперь. Сам знаешь, бессмертных давно не было. Он может найти что-то, чтобы вернуть меня в Гусу. — сказал он тихо. — К тому же, я не был готов к этому. Я точно знаю, что когда ты привел меня к себе я был близок к бессмертию, но его не достиг. — юноша снова умолк, а Вэнь Жохань тихо усмехнулся, после чего повернулся к спутнику на тропе самосовершенствования и нежно коснулся губами его губ. Пусть думает о поцелуе, а не о брате. Клан Вэнь добивается своего любой ценой. Даже если для всех он станет нарушающим правила тираном — Лань Цижэня он не отдаст никому. Даже если он попросит. — Ты отпустил себя, перестал ограничивать. Вот и преодолел тот малый предел, который ощущал. А твоему брату придётся дать добро на брак, собрание проголосовало в нашу пользу. В дела клана Лань как правило не лезут, но тут… Знаешь, истории с разлученными возлюбленными не только в книжках душещипательны. — тихо усмехнулся Вэнь Жохань и потерся носом о чужую щеку, смакуя на губах чужой вкус, пока второй молодой господин Лань не знал куда себя деть после таких бесстыдств. — Хань-гэ! — только и возмутился Лань Цижэнь, от чего был закутан в кокон из рук, как дитя. Юноша даже попыток вырваться не делал, на деле доверяя спутнику на тропе самосовершенствования даже в такой части отношений, как поцелуи. Наверно, им давно стоило начать целоваться, просто он был безумно нерешительным. Поэтому иногда он был безумно рад, что Вэнь Жохань смелее, решительнее и напористее, чем он. В клане его отношения никогда бы так далеко не продвинулись. — Да, А-Жэнь? Я так люблю твою стеснительность. — усмехнулся глава Вэнь, после чего тихо рассмеялся и притянул рукой к ним ужин. — А теперь тебе надо поесть. Инедию попрактикуешь в другой раз. — Лань Цижэнь немного даже растерялся — он совсем забыл про еду, почти не ощущая голода, хотя её принесли при нем. И, хотя по времени они успевали в общий зал, идти туда не хотелось. Вэнь Жохань каким-то образом ощущал, когда его спутник на тропе самосовершенствования хочет выходить к людям, а когда нет. Лань Цижэню не оставалось ничего, кроме как мысленно закатить глаза и приняться за еду. Тем более со специями еда была гораздо вкуснее, а партнёр ещё и запомнил, что второму молодому господину Лань особенно приглянулось.

***

Вэнь Жохань расслабленно лежал в постели и приобнимал любимого человека, довольно урча, как огромный кот. Лань Цижэнь смущённо лежал у того на плече головой, все ещё не привыкший к такой близости в постели. Это всего второй раз, когда они лежат в кровати не засыпая, и от этого безумно неловко. К тому же, недавно прошла церемония гуаньли и одновременно помолвка, поэтому, с сегодняшнего дня, подготовка к свадьбе начнётся полным ходом, а они даже не обсудили, какой хотят ее видеть. Вэнь Жохань не напирал, а Лань Цижэнь стеснялся заводить об этом разговор, все ещё чувствуя себя не в своей тарелке — он был практически нахлебником в собственных глазах. Он не знал, что про него думают в ордене Цишань Вэнь, но прослыть содержантом не хотелось и юноша часто старался помогать с обучением детей, хотя программа в разных орденах сильно отличалась и ему самому стоило подучиться. В общем, говорить о свадьбе не хотелось, потому что Вэнь Жохань и так организовывает все за свой счёт. И свадьба — огромная трата, это было очевидно изначально. А Лань Цижэнь… — Я хотел бы большую свадьбу. — тихо сказал он, готовый услышать сейчас даже осуждение от партнёра, потому что большая свадьба - это огромные траты, а правила клана Лань запрещали бессмысленные траты. Но… Юноше безумно хотелось окончательно убедиться в том, что все знают — он больше не адепт ордена Гусу Лань. Он ушел из ордена, возвращаться не намерен, и он теперь спутник на тропе самосовершенствования главы клана Вэнь. На свадьбе доказать это всему миру легче всего. — Я тоже. Рад, что ты со мной солидарен в этом вопросе. Есть ещё какие-то пожелания? — Слова Вэнь Жоханя спокойные, ровные, словно они говорят о еде за ужином, а не о глобальном событии, одном из самых глобальных в жизни любого человека. А в их случае глобальном ещё и для всего мира заклинателей. Лань Цижэнь покачал головой, слегка теснее прижимаясь к груди партнёра и заставляя сердце перестать так бешено колотиться не то от радости, что все обошлось, не то от предвкушения того, как представители разных орденов будут смотреть на них с Вэнь Жоханем. Почему-то душу грело то, что им определённо будут завидовать. Они ведь те женихи, которых хотел бы заполучить любой клан. Сильные, умелые, красивые… С этим даже в клане Лань никогда не поспорили бы — это просто факты. — Спасибо… — выдавил он из себя, закрывая глаза. Мужчина укрыл его одеялом и поцеловал в макушку, ничего не отвечая.

***

— Хань-гэгэ… — Лань Цижэнь стоял в павильоне, ожидая церемонии. Он был пока в домашних белых одеждах и только смотрел, как первые зеваки двигаются по широким улицам, полным торговцев с разными товарами, и их ещё и было трудно увидеть за обилием красных и золотых украшений. И ими был полон весь Безночный Город, от окраин до дворца клана Вэнь. Молодому Ланю стало страшно при виде этого. Теперь он понимал, насколько большую свадьбу устроил Вэнь Жохань, и ему становилось дурно. И не только от количества потраченных средств. Столько глаз будет устремлено на них двоих. Да теперь каждая собака будет знать об этой свадьбе! И ведь вроде именно этого юноша и хотел, а вроде становилось страшно. Любой промах перед этими людьми запомнится. Перед ними нельзя оплошать. Чем он думал, говоря, что хочет большую свадьбу?! Хотя, он скорее просто забыл о масштабах, в которых все делает Вэнь Жохань. Совершенствоваться — так стать бессмертным, искать спутника на тропе самосовершенствования — влюбится в самого недоступного и доступного одновременно человека во всех орденах, добиваться его — так по правилам самого строгого ордена. Вот и свадьба — на весь мир заклинателей. — А-Жэнь, ты выглядишь взволнованным. Все в порядке? Хорошо себя чувствуешь? — глава Вэнь как раз подошёл к партнёру со спины, беря его ладони в свои и обнимая. Он искал юношу, чтобы напомнить о том, что пора переодеваться. Пока ещё рано, но им ещё предстоит слегка привыкнуть к одеждам и дойти до своих мест. Лань Цижэнь практически завернулся в мужчину и закрыл глаза, обнимая себя, тем самым укутываясь в кокон из чужих рук. — Когда я говорил про большую свадьбу, я не думал, что она будет настолько большая. Теперь я переживаю… Но я справлюсь. — должен справиться. В конце концов, он не трепетная барышня. Его полюбили за его целеустремленность, стойкость, и хоть Вэнь Жохань пытался его баловать и нежить, становиться размазней и терять те качества, за которые его полюбили не хотелось. Он годами справлялся с тяжестью в Гусу, сейчас даже легче — груз будет с ним не постоянно. Он сможет отдохнуть. Потом. В объятиях любимого человека, которого сможет называть своим мужем. — Уверен? — в голосе бессмертного юноша различил нотки, говорящие, что если Лань Цижэнь захочет — Вэнь Жохань плюнет на все и свадьбы не будет, или она станет значительно меньше и сузится до небольшого ужина, на котором будет не больше двадцати человек, из которых только двое будут Ланями — сам Цижэнь и его старший брат. Это грело душу, потому что такое ему дарил только Вэнь Жохань. И такая обеспокоенность давала сил, и целый город, украшенный к празднику, переставал его пугать. Он вообще ничего не значил. Главное — руки этого мужчины, сжимающие его собственные. Его взволнованный взгляд, тепло кожи. Поддержка на ночной охоте, его защита от родного брата. А гости — ерунда. — Уверен. — выдохнул Лань Цижэнь и повернулся к спутнику на тропе самосовершенствования лицом, касаясь его губ своими. Сейчас было самое подходящее время для выражения своей признательности за поддержку через поцелуй. Это понимал даже он — зажатый в романтическом плане член клана Лань, долго краснеющий от простого касания рук на людях. Хорошо, что Вэнь Жохань все понимал и давал ему время привыкнуть к каждой новой ступеньке в их отношениях и никогда не давил. Даже сейчас просто отвечал на поцелуй, но не стремился его углубить и перевести в нечто большее, хотя Лань Цижэнь знал — он хочет. Безумно хочет, но держится. И из-за того, что он способен держаться, юноша заставлял себя делать иногда то, на что не решился бы никогда в любых других отношениях. Он целовал партнёра на людях, пусть и в щеку, он целовал его наедине вот так, нежно, но глубоко, он находил в себе силы прерывать отдельные собрания жениха с разными важными людьми, если у него были причины, а все для того, чтобы Вэнь Жохань понимал — Лань Цижэнь привыкает к тому, насколько он важен для главы Вэнь. Потому что даже если юноша его прерывал — он только радовался, ведь тот все больше и больше вживается в роль его мужа. И чем чаще второй молодой господин Лань выходил из своей зоны комфорта, тем легче становилось это делать, пока действия не превращались в привычные. Как объятия, касания рук, когда они ходят вместе. Как объятия в постели и наедине. Ведь когда-то все это тоже было за пределами зоны комфорта Лань Цижэня. Однако… Сегодня особенный день. Очень особенный. Сегодня свадьба, их свадьба, и в первую брачную ночь принято познавать близость, и хотя от одной мысли об этом юноша вспыхивал от смущения вместе с щеками, он намеревался все сделать правильно. Как надо. Потому что Вэнь Жохань заслужил его доверие, и заслужил… Получить своего жениха в первую брачную ночь, а не целомудренный совместный сон, оберегающий нервы Лань Цижэня. В конце концов, когда-нибудь это произойдет. И почему не сейчас, когда они три года любят друг друга? Дальше откладывать просто некуда. — Тогда нам стоит поторопиться — нас ждут. — они не смогут переодеться самостоятельно, поэтому будут помощники. Вэнь Жохань потянул один конец ленты на своей руке, чтобы намотать её на чужое запястье. Ещё один жест доверия. Ведь еще несколько недель назад мужчина остерегался любого касания к ней от Лань Цижэня, ведь тот мог забрать ее. Но сейчас он сам отдает ленту, уверенный в том, что ее вернут уже к вечеру. Юноша приподнимает голову и ещё раз целует чужие губы, после чего покидает павильон, отправляясь одеваться. На губах у обоих были мягкие улыбки.

***

Традиционно, невеста отправляется в паланкине из родного дома в дом супруга перед свадьбой, или же в выбранный храм. Но Вэнь Жохань отказался отпускать Лань Цижэня в одиночку из Безночного города, а сам второй молодой господин Лань не спорил — разделял опасения партнёра. Вряд ли Цинхэн-цзюнь настолько подлый человек, чтобы после собственноручно проведённой помолвки не отпустить брата на свадьбу… Но на всякий случай. Чисто перестраховаться. К тому же, юноша не сразу согласился передвигаться так — не хотел казаться слабаком или полностью покорным жениху. Но, в конце концов, решение было принято — Лань Цижэнь на мече отправится к воротам в Безночный город, там сядет в паланкин, и его пронесут по главной улице города без занавесей — он не хотел прятаться, а Вэнь Жоханю просто понравилась такая идея. Вот и сейчас юноша летел над богато украшенным городом в нескольких слоях красного шелка, расшитого… Серебром. На одеждах были вышиты узоры прежнего ордена Лань Цижэня — облака. Ну и традиционные узоры на удачу. Юношу такое порядком смутило, но спорить он, опять же, не стал. Достаточно было вспомнить то, что со следующего дня он будет ходить в одеждах клана Вэнь — с солнцем на подоле и рукавах. От этого все еще было неловко, но это было бы логичным и правильным. Внизу уже была видна повозка, рядом с ней — белые одежды старейшин клана Лань, а с ними — несколько представителей клана Вэнь. Вэнь Чжулю — в их числе. Вэнь Жохань волновался и боялся оставлять жениха с братом наедине, и послал присматривать за ним своего ближайшего помощника, которому доверял. В каком-то роде, в глубине души, Лань Цижэнь был ему за это благодарен — он и правда побаивался этой встречи. — Здравствуй, диди. Мы можем поговорить без лишних ушей? — стоило юноше ступить на дорогу, как Цинхэн-цзюнь заговорил. Это напрягало, и не только будущего супруга главы Вэнь. Вэнь Чжулю тоже насторожился. — Здравствуйте, глава Лань. Если это ждёт, то после церемонии мы можем поговорить. — называть брата «дагэ» после произошедшего не хотелось, как и оставаться с ним наедине до тех пор, пока не будет пройдена точка невозврата в виде поклонов. Кажется мужчина был недоволен таким ответом, но кивнул, соглашаясь с условием. У него не было выбора. После этого Лань Цижэнь опустил меч перед подушкой в паланкине и сам опустился на свое место, в ожидании движения. Он должен был прилететь точно в срок, чтобы не заставлять никого ждать. В первую очередь — Вэнь Жоханя. На него смотрели. Гостей было много, и не только заклинателей, и далеко не все ранее видели, как выглядят молодые господа, намеренные связать свои жизни сегодня. И, так как Лань Цижэнь был красив, многие на него смотрели с восхищением. Завидующих прибавилось, но было поздно — красивый Лань уже был занят, и не абы кем, а главой Вэнь. Сам Лань Цижэнь спокойно сидел в паланкине и тщательно держал себя в руках, стараясь скрыть свое волнение. Оно рождалось не только из-за внимания окружающих, но из-за того, что… этот день все-таки наступил. До их с Вэнь Жоханем первой медитации, он просто не думал о браке — его это не интересовало. Потом он не смел даже мечтать о браке со спутником на тропе самосовершенствования — наследнику большого ордена потребуется ребёнок для продолжения главной ветви клана, и Лань Цижэнь никогда не даст ему этого ребенка. А потом все произошло так стремительно, что только в последние дни перед свадьбой он наконец осознал, что этот день означает. И подумать как следует о нем почти не удавалось — он по-прежнему учил детей, учился сам, ходил на охоты и просто проводил время с любимым человеком. Было не до мечтаний. Он и без того был счастлив. Где-то там, впереди, его ждал Вэнь Жохань. Человек, выучивший ради него все правила клана Лань и ради него же нарушивший их. Тот, кто не побоялся забрать его из ордена, не побоялся встать против всего мира, чтобы… Защитить его? Уберечь от произвола старшего брата? Не дать погаснуть в собственном доме? Лань Цижэнь не знал, как это описать, но чужие действия действительно успокаивали и радовали душу. Теперь он точно знал, что он не один. У него есть поддержка. Причем не только будущего супруга — в ордене его тоже уважали. Юноша видел это в том, как ему помогали освоится, подсказывали дорогу, если он плутал во дворце… Здесь он чувствовал себя на своем месте — среди отзывчивых людей, среди которых он заслужил свое место своим рвением. В Облачных Глубинах люди были подавлены правилами, как сейчас казалось Лань Цижэню. Это не давало уверенности ни в чем. Или это только ему так не повезло? Может это только у него из близких был только брат? Он не знал. А теперь это было не важно, потому что с Вэнь Жоханем он не ощущал себя вынужденным лидером или примером для всех. С ним он был живым. Тем, у кого могут быть ошибки, тем, кто не будет надеждой всего ордена на что-либо. И даже сам Вэнь Жохань, истинный лидер поколения и ордена, не ощущал на себе того груза, что ощущал раньше Лань Цижэнь. Он ощущал это, благодаря общему пути самосовершенствования. Возможно, лидерами рождаются, а не становятся. Идти по ступеням ко входу в храм было… Трудно. Его переполняли смешанные чувства и от того было даже тяжело сосредоточиться на шагах. Впереди стоял его спутник на тропе самосовершенствования, в ладони он сжимал свою лобную ленту, позади стояла толпа, следящая за каждым их жестом. Споткнется — и это увидят все. Хорошо, что взгляд Вэнь Жоханя словно вдыхает в него новые силы, и он продолжает идти, игнорируя людей позади. Ради этого человека он способен на все. Ведь тот ответит тем же. Так зачем стесняться? Бояться? Переживать? Дороги назад уже нет. На самом деле, ее не было с того самого момента, как Вэнь Жохань вытер первую слезу на его щеке. Вэнь Жохань упёртый. Лань Цижэнь был невероятно сдержанным. И за все годы, что они видели друг друга, Лань Цижэнь лишь один раз не смог сдержать свою слабость. Поэтому каждая пролитая в тот вечер слеза имела особый вес для них обоих. — Спасибо… — прошептал юноша, встав перед любимым человеком, после чего взял его запястье и со счастливой улыбкой стал наматывать на него ленту. Весь мир исчез для него в этот момент. Цинхэн-цзюнь безэмоционально смотрел на младшего брата, но в душе что-то ломалось. А глава Вэнь бережно взял спутника на тропе самосовершенствования за руку и повел в храм предков, где на месте родителей находился пока лишь отец Вэнь Жоханя. Вскоре место рядом с ним занял и глава Лань. Поклоны были совершены достаточно быстро, после чего мужчины встали и поцеловались, закрепляя свой союз. И уже гораздо увереннее Лань Цижэнь направился с супругом из храма на улицы, где должно было пройти пиршество, в честь их союза.

***

— О чем ты хотел поговорить со мной? — Лань Цижэнь прикрыл дверь в комнату, чтобы шум празднества не мешал приватному разговору, о котором попросил у него старший брат днём. Потребовалось время, чтобы договориться с Вэнь Жоханем — он все ещё боялся отпускать юношу одного к главе Лань. Цинхэн-цзюнь сократил расстояние между ними и пристально посмотрел на диди. — Почему он? Ты столько лет был для всех примером, превосходно следовал правилам… Ты был во всем лучше меня. Ты… Достойнее меня. Главой Лань стоило стать тебе. — мужчина отступил, отводя взгляд. Он действительно не понимал брата. Раньше думал, что понимал, но последние события сбили его с толку. И ведь брат был действительно счастлив с Вэнь Жоханем. Лань Цижэнь слегка по-другому посмотрел на дагэ в этот момент, а после чуть не рассмеялся. Самоконтроль не дал даже глазам рассмеяться. — Так вот как это выглядело для тебя… — второй молодой господин Лань отошёл от двери ближе к двери во внутренний двор. — Мне всегда было стыдно за тебя. Ты… Совсем не походил на старейшин, и я с самого детства был уверен, что только они пример. И раз ты не похож на них, пришлось походить уже мне. Я слишком рано сформировал такое мировоззрение, чтобы потом понять, что это я не такой как все и во мне проблема, а не в окружающих. — Лань Цижэнь грустно улыбнулся, позволяя себе вольность. Он теперь член другого клана, ордена… Хоть и может вернуться в Облачные Глубины, если пожелает. — Мне никогда не нравилось сдерживаться. Но я считал это правильным, поэтому сдерживался и осуждал тебя. На меня давила ответственность, которую на меня взвалили. Хоть я и вел себя как взрослый, я им не был. И ты тоже этого не понимал. Жаловаться было некому и я нес эту ношу. — юноша слегка поморщил лоб, но потом складка снова разгладилась. — Вэнь Жохань был самым сильным заклинателем, и я стал тянуться к нему. Ведь смысл совершенствования — достигать новых высот. И он каждый год демонстрировал всё новые уровни умений… Пока кто-то завидовал ему, я восхищался им и тянулся к нему. А потом он сменил поведение, оно стало соответствовать правилам нашего ордена, и я не сразу это понял. Не сразу понял, что он ухаживает за мной. А когда понял, стал искать, как ответить на его чувства так, чтобы это… Было прилично. Ведь отношения между мужчинами не приветствуются, а он ещё и наследник ордена. Поэтому я стал искать информацию о парном совершенствовании. Ты знал, что если разница между партнёрами будет большой, то сильнейший может просто выжечь слабейшего? — Лань Цижэнь тихо рассмеялся, смотря во двор. — Для меня это было новостью. Я узнал об этом… Больше полутора лет назад. Мы уже обошли на голову всех сверстников. Да и не сверстников тоже. В каком-то роде, пути назад уже не было. Я сделал подарок Вэнь Жоханю — ветвь миндаля. Выяснил, что он все ещё сильнее меня. И я отправился в уединенную медитацию. Эта гонка… Она отвлекала меня от тех обязанностей, что были на мне. Я просто делал то, что от меня ждали, а мыслями был скорее с ним. От этого становилось легче, но я этого не замечал. Потом мы стали чаще встречаться на охотах и не только. Я был всегда сдержан с ним, и по правде говоря, я давно хотел на все плюнуть и расслабиться, но боялся, что это что-то изменит между нами. Три года… — Лань Цижэнь закусил губу, понимая, сколько лет потрачено почти впустую. — Когда ты буквально скинул на меня свои обязанности, мне стало страшно. Страшно, что я не справлюсь, ты ещё и добил своей… Осведомленностью. Можешь представить, как больно было слышать твои слова? Мне самопоцелуй хотелось сделать. Возможно, если бы не Хань-гэ, я бы на следующий день наказал бы себя смертельным количеством ударов дисциплинарным кнутом. Я бы придумал, за что. А он… Прилетел, как только узнал, что произошло в клане. Поддержал. Помог справиться с шоком, дал побыть живым. Знаешь, ощущать себя до такой степени нужным — приятно. Понимать, что от тебя не ждут заоблачных достижений. Дают тебе право на ошибку. Я не мог от этого отказаться и не жалею. Итог ты видел сам. Я раскрыл свои способности полностью, достиг бессмертия вслед за супругом. Большего мне не надо. Я ни о чем не жалею. Орден без меня не развалится. А если развалится… Значит давно пора. — Лань Цижэнь выдохнул и наконец повернулся к старшему брату, все это время безмолвно слушающему его. Они долго молчали, пока Цинхэн-цзюнь переваривал услышанное. Его не торопили, в конце концов тут действительно было над чем подумать. — Почему ты не рассказывал раньше? — глава Лань наконец выдавил из себя хоть какой-то ответ. — Мне казалось, что мои проблемы — только мои. А ты не спрашивал. — они никогда не были полноценной семьёй. Даже до смерти отца. Тогда они тоже были сами по себе и их связывал только мужчина. Но даже ему мальчик ничего не говорил. Равнялся на старейшин и самого отца, умудренного опытом и много знающего о решении проблем. Но мужчина не рассказывал им ничего, пока они не спрашивали. И Лань Цижэнь учился самостоятельно. — Ты ненавидишь меня? Второй Лань замер от этого вопроса, с неким удивлением смотря на дагэ, однако потом вздохнул и покачал головой. — Ещё несколько дней назад я бы сказал, что да, но сейчас… Мы слишком запутались. И ты, и я. Мне кажется, что наши правила и правда порой… Излишни. Нельзя заковать в рамки все сферы жизни человека. Нужно или четко прописать исключения, или совсем убрать что-то. Те же семейные отношения — если бы мы не были так скованы, не было бы этих недоговоренностей. Мы не были бы чужими в заклинательском обществе из-за своей эмоциональной сдержанности. Впрочем, это не мое дело. Я не ощущаю вины за то, что покинул орден. Я не могу воспринимать тебя как близкого человека, потому что мы не близки. И ненавидеть тебя тоже не могу. Мы не понимаем друг друга, о какой ненависти речь? — Лань Цижэнь горько усмехнувшись подошёл к дагэ, все так же держащему все в себе. — Наверно, я родился не в том месте и не в то время. С этими словами он покинул комнату, чтобы вернуться на праздник к супругу. Тот наверняка переживал за него, раз так боялся отпустить. Юноша предположил бы, что Вэнь Жохань подслушивал, но знал, что это не так. Глава Вэнь не посмеет так подорвать его доверие. В конце концов, Лань Цижэнь способен постоять за себя и не собирается убегать. Да и традиционную мелодию следовало сыграть. Зря, что-ли, он тратил месяцы на доведение ее до совершенства?