***
Известие о браке наследника Вэнь и второго молодого господина Лань, сразу после новости об уединении Цинхэн-цзюня, потрясло большую часть орденов. В первую очередь всех волновало, кто же будет управлять орденом Гусу Лань, потом уже интересовались, как Лань Цижэнь допустил эти отношения… Само собой вопрос о наследниках тоже возник. По правде говоря, музыкант сильно переживал из-за этого. Он безумно боялся, что его принудят вернуться в орден. Боялся, что осудят за выбор спутника на тропе самосовершенствования. Он нашел место во дворце, где не появлялись слуги и хозяева и проводил много времени там, пока Вэнь Жохань был занят делами ордена. Как наследник, он во многом разделял обязанности отца, к тому же, клан Вэнь был большим и в нем было свое отдельное управление. Потому виделись мужчины только за трапезами и по вечерам. Но зато вечерами Вэнь Жохань обнимал юношу, уверял, что все будет в порядке. Обещал защитить. И Лань Цижэнь расслаблялся, легко открывшись человеку, ради которого добился невероятных высот в совершенствовании и пошел против правил. И пока не пожалел. Хотя он и не показывался в ордене никому на глаза без жениха, он слышал, что о нем хорошо отзывались. И хотя Лань Цижэнь ненавидел слухи и сплетников, сейчас он стал прислушиваться к чужим разговорам, желая… узнать больше о Вэнь Жохане. Сейчас он вел себя так, как вел себя давным-давно, ещё тогда, когда не был заинтересован в нем, втором молодом господине Лань. И такого наследника Вэнь юноша не знал, однако очень хотел узнать. Правда, каждый раз что-то мешало ему послушать разговоры людей и его попытки оказались тщетны, от чего оставалось только узнавать партнёра в общении. А потом как гром среди ясного неба пришло известие о том, что главы орденов настаивают на проведении внепланового совета орденов в Безночном городе, чтобы разобраться с возникшими вопросами. Глава Вэнь выглядел так самодовольно, словно это должно было поставить его зазнавшегося сына на место, а тот только усмехался и перебирал пальцами волосы спутника на тропе самосовершенствования, покровительственно обнимая его и все чаще целуя в висок или нос на людях. Краснеть Лань Цижэнь от этого меньше не стал.***
— Хань-гэ, ты что-то задумал? — Лань Цижэнь нашел себе занятие до совета — совершенствовался с гуцинем, создавая мелодию, о которой ничего не говорил Вэнь Жоханю. Тот знал, над чем работает жених, но не вмешивался — это было традицией клана Лань, и если юноша решил ее соблюсти, то он не намерен мешать. Тем более, теперь партнёр не скучает, пока они разлучены его обязанностями. — Что именно ты подразумеваешь под этим, А-Жэнь? — бессмертный сидел за спиной играющего простую мелодию спутника на тропе самосовершенствования и расчесывал его волосы. Он любил перебирать шелк распущенных волос Лань Цижэня, наслаждаясь тем, что они свободны от оков лобной ленты. А уж гуаньли они проведут точно, но Вэнь Жохань больше не допустит лишнего сковывания партнера. — Ты рад грядущему собранию орденов и уверен в чем-то. Ждёшь и радуешься. — юноша не знал, как оформить свои мысли, но его порядочно волновало поведение Жоханя, оно не вписывалось в привычный уклад жизни, но теперь, когда его разрушили, стоило привыкать к новому. В котором надо спрашивать, а не угадывать, просить, а не делать что-то самостоятельно от и до. В котором можно проявить эмоции, но только перед этим человеком, в котором можно целовать друг друга и на людях держаться за руки. И несмотря на всю бесстыдность этих действий Лань Цижэнь был рад им, они трогали те струны его души, что заставляли его радоваться и расслабляться, а не напрягаться, как в прошлом. — И почему ты решил, что это все не напускное? — Вэнь Жохань усмехнулся, собрав волосы партнëра в низком хвосте лентой, а после обнял его со спины, устроив подбородок на чужом плече, смотря на музыкальные пальцы и улыбаясь. — Я чувствую тебя. Понимаю, когда ты искренен, а когда нет. Это из-за парного совершенствования. — наверное, именно поэтому Лань Цижэня не оттолкнули перемены в партнëре. Он… чувствовал все эти годы, что мужчина в душе именно такой. Но при всем при этом он был готов измениться ради него, и это не могло не зацепить ещё больше. Несколько неожиданно для себя, юноша понял, что начал влюбляться в Вэнь Жоханя ещё до ухаживаний. Именно тогда, когда он был харизматичным юношей, самым сильным наследником из всех. Тогда, когда он мог второго молодого господина Лань победить одним ударом, почти достигнув пика своего совершенствования. И Лань Цижэнь стал совершенствоваться именно для того Хань-гэ. А после, чужие жертвы лишь окончательно закрепили результат. И теперь Лань почти ни о чем не жалеет. Разве что о годах промедления. — Да, ты прав. Но для чего тебе эта информация? — Вэнь Жохань не спешил раскрывать свои планы даже спутнику на тропе самосовершенствования, однако тот и не настаивал. — Просто хотел знать, стоит ли чего-то ждать. Не хочу, чтобы твои действия застали меня врасплох. — Лань Цижэнь перестал играть и слегка откинулся в чужие объятия, заворачиваясь в них, как в кокон. Будучи много лет лишенным большинства физических контактов, сейчас он словно восполнял это, пользуясь открытостью правил клана Вэнь. Здесь господствовали сила и умения, и если ты мог отстоять то, чего хочешь, то мог делать все. И будучи самыми сильными заклинателями современности, Лань Цижэнь и Вэнь Жохань могли себе позволить множество отступлений от традиционных канонов. — Да, стоит. Но не волнуйся, я постараюсь не быть резок с тобой. Либо предупрежу накануне, либо это будет не так уж и резко. — Бессмертный дал партнеру лечь на свою грудь и взял чужие ладони в свои, делая массаж кистей. В нем не было особой необходимости, но им обоим этого хотелось, так почему бы и нет? Что должно им мешать? — Хорошо. — юноша не чувствовал никакого подвоха в чужих словах и совсем расслабился. Было уже позднее время, они не так давно ужинали, и Лань Цижэня легко было усыпить в такой час. Но они сидели с гуцинем в комнате наследника ордена Цишань Вэнь и наслаждались близостью друг друга. Правда, вскоре Вэнь Жохань все-таки принялся раздевать спутника на тропе самосовершенствования, чтобы переложить в кровать — он уже совсем разомлел и засыпал у мужчины на руках. — На совет должен прибыть твой брат. Ты готов к этому? — спросил мужчина у Лань Цижэня, отводя его в кровать — как бы ни хотелось носить юношу на руках, тот все ещё был слишком горд для подобных действий, и оскорблять его не хотелось. — С тобой — да, — серьёзно ответил тот, посмотрев Вэнь Жоханю в глаза. А после укрылся одеялом и закрыл веки, устраиваясь поудобнее. В Гусу такой роскоши не было и второй молодой господин Лань словно пытался распробовать свободу. Но в итоге, все равно остановился на привычной позе, просто ровно лежа на спине. Пока Вэнь Жохань не лег, забиться к нему под бок не удастся, поэтому альтернатив не было, а он и не искал лишний раз. Пусть мужчина потом сам пристроится. — Тогда я буду рядом, — улыбнулся наследник Вэнь и поцеловал спутника на тропе самосовершенствования в лоб, потом подоткнул Лань Цижэню одеяло в ногах и покинул спальню — ему ещё предстояло обойти комнаты младших адептов — у них тоже был ранний отбой, и Вэнь Жохань предпочитал лично проверить комнаты — уважение подрастающего поколения стоило заслужить, а не надеяться на воспитание. В этом их с отцом подходы различались. Сейчас большая часть ордена была верна Вэнь Жоханю, а не главе. Потому тот так цеплялся за возможность сидеть на троне подольше, пока сын не воспользовался своим правом сильного — достигнув бессмертия он мог без препятствий занять его место. Адепты на пути Вэнь Жоханя в уважении склоняли перед ним голову, а тот кивал им в ответ, несколько властно, окидывая взглядом каждого, но при этом не давя. За этой властью люди шли. Такому человеку не стыдно было подчиняться, в отличие от нынешнего главы Вэнь. Однако, сейчас наследник стал несколько мягче — он прекратил конфронтацию с отцом, уделяя свое внимание грядущему совету орденов и жениху. У многих были вопросы к этой паре, но в клане Вэнь, да и в целом в ордене, их не задавали. Могли, но не делали. Влияние бессмертного было велико, а он последние годы следовал благочестивым правилам Ланей. Теперь, конечно, стало ясно — зачем. Однако, вместе с этим стало понятно, что стоит и самим им следовать. Не только ради Вэнь Жоханя, но и ради его жениха — не стоило вызывать его недовольство. Это сразу повлечет за собой недовольство и наследника. — Господин, этот человек того стоит? — не смотря ни на что, Вэнь Чжулю, верный спутник молодого господина, не доверял Лань Цижэню. Только он знал, сколько ночей мужчина провёл на крышах, тщетно пытаясь понять, что чувствует, сколько он не спал, наказывая себя за провинности, пока учил правила — все только для того, чтобы в дальнейшем не ошибиться. Не оттолкнуть от себя человека, столько времени не обращающего внимания на его старания. Вэнь Жохань знал об этом, но, пожалуй, Вэнь Чжулю был единственным человеком, которому было дозволено сомневаться в чем-то в жизни наследника Вэнь. Его улыбка стала снисходительнее и он перевел взгляд на верного спутника. — Он стоит каждой бессонной ночи, сяо Лю. Я ни разу не пожалел о своем выборе. Не жалей и ты. И позаботься о нем, как обо мне. Сейчас ему гораздо тяжелее. — бессмертный посмотрел на детей, занятых вечерним умыванием. Их стоило пересчитать, после проследить, легли ли они, позже задуть свечи и какое-то время посторожить их сон. Потом можно будет уйти. — Как прикажете, господин. — Вэнь Чжулю поклонился наследнику и удалился, поняв приказ правильно — проследить за спальней, где сейчас ночевал возлюбленный Вэнь Жоханя. Главе Вэнь доверять никто из них не хотел, поэтому стоило проконтролировать хотя бы безопасность Лань Цижэня, крепко спящего в большой постели. Ощущая себя в спальне жениха как дома, он спал крепко, не обращая внимания на шорохи или шаги. И Вэнь Жохань желал, чтобы все так и оставалось. Он хотел дать юноше безопасное место, где он сможет не тревожится ни о чем. Где он сможет расслабиться и обнажить душу. Слишком много времени мужчина потратил на то, чтобы получить чужое доверие.***
Вэнь Жохань посадил Лань Цижэня рядом с собой на совете орденов и смотрел на всех присутствующих свысока. Лобная лента Лань Цижэня демонстративно выглядывала из-под его рукава, а сам Лань Цижэнь аккуратно гладил ее конец, сжатый в кулаке на колене. Это слегка успокаивало, а ещё помогало сдерживаться и смиренно смотреть на чайный сервиз, а не старшего брата, прожигающего его взглядом. Это было незаметно для окружающих, но они выросли вместе, и юноша просто не мог не ощущать оттенки настроения старшего через его действия. Это было не как с спутником на тропе самосовершенствования, нет. Это просто выработалось за годы наблюдений. — Итак, мы собрались здесь, чтобы обсудить два важных вопроса… — начал глава Цзян, но его мало кто слушал, больше интересуясь двумя Ланями без лобных лент. Слишком непривычное зрелище, да и обстоятельства лишения этих символов смирения поражали. — …Глава Лань, вам слово. Наконец, речь мужчины завершилась, и он опустился на свое место, передав голос Цинхен-цзюню. Тот, однако, вставать не спешил. Все заметили, что старший брат не сводит глаз с младшего. Подогревала любопытство и поза второго молодого господина Лань. — Лань Цижэнь, вернись в Гусу. — вместо объяснений обстановки в ордене сказал Цинхен-цзюнь. В его голосе звенела сталь, но у юноши только кулаки сильнее сжались. — Лань Цижэнь, ты не можешь бросить орден! — с большим напором и слегка повысив тон повторил он. Ему ответил Вэнь Жохань, успокаивающее накрывший ладонь жениха своей. — Значит, он не может, а вы можете? — сказал он словно бы равнодушно, но взгляд бессмертного скользил по собеседнику, цепко выхватывая каждую его реакцию на свои слова. — Я знаю наизусть все правила вашего ордена. Правило восемьсот тридцать девятое — выбрав спутника на тропе самосовершенствования адепт может покинуть орден, если это допустимо социальными нормами. Так как он не прямой наследник клана, в отличие от меня, правило позволяет ему сделать выбор в пользу ухода в мой орден. В то время как вы, готовы сбросить на несовершеннолетнего младшего брата обязанности главы ордена, что допустимо только в случае смерти главы ордена, как это произошло с вами. Некоторые главы орденов закивали, припоминая что-то подобное в правилах, ведь многие обучались в Гусу, этой традиции был не один десяток лет. — Правило двадцать четыре — за любой проступок должно следовать наказание… — продолжил уже глава Лань, но его перебили. — И наказание за что вы на себя наложили? За любовь? Не припомню ни единого упоминания о подобном. Хотя свежий сборник правил мне привозил наследник Цзинь, не так ли? — Вэнь Жохань перевёл глаза на представителей Ланьлина и Цзинь Гуаншань немного самодовольно кивнул, подтверждая чужие слова. Тогда бессмертный продолжил. — Ваша супруга заслужила свое наказание и отбывает его в заточении по вашей просьбе. Просить за преступников — право каждого адепта клана Лань, согласно правилу две тысячи триста пять. За это наказания не следует. В каждом слове наследника Вэнь ощущалась уверенность, за ними стояла железная логика, против которой сложно было пойти. Кто-то даже задумался над тем, что правила клана Лань не все такие безумные, как кажется на первый взгляд. Просто охватывают слишком большой круг вещей. — Лань Цижэнь покинул орден без уведомления. — продолжил гнуть свою линию Цинхен-цзюнь, и его брат побледнел — это крыть было нечем. Все произошло именно так. — Наказание за это — перебрать все свитки в библиотеке, чтобы приобщиться к порядку. Полагаю, библиотека клана Вэнь сможет заменить оную в клане Лань и не только приобщит к порядку, но и расширит его кругозор. — Вэнь Жохань ухмыльнулся, смотря на белые губы оппонента. Краем глаза заметив, что их собирается прервать глава Цзян, он начертил пальцами в воздухе символы и толкнул их взмахом кисти в его сторону запечатал его рот, чтобы не мешался. Умение клана Лань. Он просто увидел его несколько раз, Лань Цижэнь ему ничего не показывал. Взгляд Цинхен-цзюня вспыхнул, когда он понял, что только что сделал наследник чужого ордена. Но он достаточно хорошо держал себя в руках, поэтому смог достаточно строго, а не яростно, продолжить: — За разглашение секретных техник клана полагается наказание в один удар дисциплинарным кнутом за каждую технику. За неуважение к старшим — три часа в стойке на руках. Неуважительное отношение к духовному оружию — ещё пять. — он несколько победно посмотрел на младшего брата, ведь это крыть было точно нечем — он лично видел это. И Лань Цижэнь всегда был таким правильным, что не сможет проигнорировать наказание. Глава Лань был в этом уверен — младший его самого всегда укорял за невыполнение правил и порой настаивал на его собственном наказании. Наконец, вместо Вэнь Жоханя ответил сам второй молодой господин Лань: — Я не разглашал секретных техник Лань посторонним — только обучал им юных адептов ордена, что входило в учебную программу, утвержденную советом старейшин. За неподобающее поведение я приму наказание. — юноша выпутал руку из ладони будущего мужа и направился к стене, где он не будет мешать собранию. После встал лицом к залу на руки, удерживая одежды духовной энергией, чтобы выглядеть прилично, и закрыл глаза, погружаясь в медитацию. Цинхен-цзюнь, казалось, ждал совсем не этого и хотел возразить, но не смог — заклятие молчания настигло и его самого. — Не желаете ли постоять с ним за компанию? — любезно поинтересовался Вэнь Жохань, хотя каждому в зале было ясно, что он взбешен. Не из-за поступка Лань Цижэня, нет, тот просто делал то, что привык, а чужую подавленность мужчина ощущал до тех пор, пока юноша не погрузился в медитацию. За это он ещё взыщет с главы Лань. Наконец, он дал тому слово. — Помимо вышеуказанных нарушений за ним есть ещё одно — он покинул орден без разрешения главы. И, само собой, не имеет права жениться до гуаньли. Ему придётся вернуться в Гусу, — Цинхен-цзюнь не видел за собой вины и проигнорировал чужие слова. Его уже порядком разозлила эта конфронтация. Он не понимал, как Вэнь Жохань смеет спорить с ним при таком количестве глав орденов и при своем отце. Впрочем, по взгляду последнего было видно, что его этот вопрос интересует не меньше. — Так проведите гуаньли сегодня же, после его наказания. — Вэнь Жохань всем своим видом показывал, что не желает слышать отказа. Зал по-прежнему молчал — по большей части по его воле, чтобы ему не мешали. Он не собирался выпускать Лань Цижэня из Цишаня. Не в Гусу. В Цинхе — может быть, юноша хорошо общался с молодым главой Не — несколько месяцев назад прежнего сгубило искажение ци. — С каких пор вы имеете право вмешиваться в дела другого ордена? Вы слишком много о себе возомнили, наследник Вэнь. — Цинхен-цзюнь не собирался улетать из Цишаня без младшего брата. — Ох, вас волнует то, что я всего лишь наследник? Мне казалось, что в клане Лань не такие мелочные люди. Впрочем, давайте поменяем расстановку сил. — Вэнь Жохань усмехнулся так, что сомнений не оставалось ни у кого — он ждал этих слов. Глава Вэнь побледнел, не смотря на встающего со своего места сына. Он знал, что сейчас будет, и оттягивал этот момент сколько мог, но теперь… Уже некуда откладывать. Он сделал все что мог, чтобы удержаться на своем месте. А наследник тем временем прошел к трону главы Вэнь и достал из его спинки шкатулку, которую принес к столу. Потом под любопытные взгляды вытащил из нее свëрток, развернув его, достал вырезанное из нефрита солнце. Оно было большим — сердцевина занимала большую часть ладони Вэнь Жоханя. Она была красного, насыщенного цвета, а лепестки-лучи, длиной почти с ширину ладони оказались белоснежными. Цвета клана Вэнь. Прожилки в лучах были инкрустированы все тем же красным нефритом. — Как известно, в клане Вэнь ценится сила. Поэтому наследник, превзошедший по силе своего отца может занять его место. — объяснил Вэнь Жохань, вкладывая солнце в руку отца. — Но ценится духовная сила, которую измерить не так просто. Поэтому Вэнь Мао создал это Солнце. Чем больше горит солнце, тем ближе заклинатель к бессмертию. Обычно горят сердцевина и жилки, но у бессмертного должны загореться и белые лепестки. — глава Вэнь последний раз прожег сына взглядом и стал наполнять своей духовной силой артефакт, но его сияние исходило только от красного нефрита и самого основания белых лучей солнца. Сильный заклинатель, гораздо выше среднего, что и следовало ожидать от этого человека. Продемонстрировав рядом сидящим людям свечение, старший мужчина передал артефакт сыну. Он не выглядел радостным, поэтому результат демонстрации силы Вэнь Жоханя был для многих предсказуем, но все равно… удивил. Солнце светилось полностью, белые части горели ярко, а сердцевина пульсировала. Завораживающее зрелище. Показав его присутствующим, бессмертный завернул нефрит в ткань, вернул в шкатулку и отнес ее обратно в спинку трона. Своего трона. Вернувшись, Вэнь Жохань сел на место главы ордена, а его отец просто встал рядом. По сути, мало что изменилось. — Итак, теперь поговорим на равных, глава Лань. — сказал новый глава Вэнь, после чего повернул голову к Цинхен-цзюню. — Это не меняет того, что вы вмешиваетесь в дела чужого ордена. — ответил тот, гордо смотря на собеседника. Однако, и любопытства он не сдержал, бросив взгляд на брата. Хотелось узнать его реакцию на такую смену статуса Вэнь Жоханя. Но Лань Цижэнь продолжал отбывать наказание. Казалось, даже дыхание у него не сбилось. — Так как ваш брат признал меня своим спутником на тропе самосовершенствования, орден Гусу Лань мне не чужой. Забавно, ещё месяц назад вас не беспокоила необходимость признать вашего брата совершеннолетним, ведь это означало сделать его главой Лань. Теперь же вы упираетесь лишь потому, что тогда ничего не помешает вашему брату выйти замуж. — многие главы покачали головами, соглашаясь с этим. Было довольно странно. — Предлагаю голосованием решить — отправится ли Лань Цижэнь обратно в Гусу, или останется в Цишане, раз его собственное мнение не учитывается. — Вэнь Жохань усмехнулся, поправив рукав на руке с лентой. — Справедливости ради, нам с вами стоит остаться в стороне. Наконец, глава Цзян ощутил, что может разговаривать, поэтому взял слово: — Кто за то, чтобы глава Лань остался на своем посту и отпустил второго молодого господина Лань в орден Цишань Вэнь на правах супруга главы ордена? — после этого он сам поднял руку. Вслед за ним руки подняли четыре пятые присутствующих глав, вместе со многими из них руки подняли и наследники, присутствующие при обсуждениях. — Выбравших иной вариант просьба обосновать свой выбор. — глава Цзян сел на свое место, давая слово тем нескольким людям, что не подняли руки. Те попросили время поговорить между собой, чтобы ответить за раз. Им дали это время, не видя ничего предосудительного в этом. Наконец, глава Ван поднял руку, прося слово. — Второй молодой господин Лань — мужчина. В браке с ним у главы Вэнь не будет наследников. Так же, мы не слышали мнения самого второго молодого господина Лань. Клан Вэнь славится тем, что его члены способны принуждать людей, если считают, что могут победить их. Нам не нужна междоусобица в клане Вэнь через несколько десятилетий, даже если глава Вэнь бессмертен. Теперь и те, кто согласились ранее стали сомневаться, не сразу увидев это в требования Вэнь Жоханя. Послышался звук падения и головы заклинателей устремились к его источнику, наблюдая за тем, как Лань Цижэнь встаёт с пола и поглаживая плечо идёт в сторону столов, выглядя довольно разъярëнным для Ланя. Проходя мимо трона, он вытащил только-только убранную шкатулку с Солнцем, проявляя невиданное неуважение к реликвии чужого клана, потом поставил шкатулку перед женихом, а сам достал из мешочка цянькун сборник правил ордена, после чего с силой хлопнул им по столу, так что подпрыгнули чашки. — По-вашему, я настолько слаб, что не смогу защитить свою главную ценность — ленту? Или меня легко запугать? Просто заставить отдать еë? — Вэнь Жохань слегка осадил спутника, дёрнув его рукав и накрыв ушибленный локоть ладонью, чтобы ускорить заживление, но этого не требовалось — юноша сам справился. Лань Цижэнь уже спустил первый пар, почти бросив книгу на стол. — Правило сто тридцать седьмое — член клана Лань может отдать лобную ленту только тогда, когда уверен в том, что готов провести с человеком остаток жизни. Трёх лет мне было более чем достаточно для оценки своих чувств. — второй молодой господин Лань гордо поднял голову, после чего стряхнул руку жениха с локтя и аккуратно, хоть и быстро, размотал из ткани нефритовое солнце, наполняя его своей силой, чтобы доказать присутствующим — он равен Вэнь Жоханю и способен отстоять свои интересы с боем. От увиденного результата его рука дрогнула и солнце выпало из ладони, разбивая чашку.