Моя гордость, - мы в тупике!

Можно ли говорить или даже задумываться о чем-то подобном серьезно, как, например, о грустном трепыхании-биении безобидной маленькой жилки на шее у человека? Уж тем более у того, с кем работаешь-то всего-ничего несколько месяцев. Ну, конечно, можно быть более точным: 4 месяца и 11 дней... но суть от этого ведь не меняется, правда?! "Категорически нет! Никаких трясущихся жилок и поджилок с сухожилиями!" - скупой однозначный ответ Анны Викторовны на вновь ворвавшиеся странные мысли о ней. Да, весь следующий "выходной" Бурцевой был забит по самые гланды важными делами, связанными с новым сценарием и совместной предвкушаемой постановкой с Дмитрием Крымовым - большим столичным режиссером, и, как оказалось, давним поклонником нашей театральной дивы. Да, до парижской премьеры всего ничего, да, Анна (как визуал и истинный эстет) сошлась в некоторых взглядах с новым сценографом, и, да, той даже приятно общаться на определённые личные темы с Еленой, смотреть на нее и знать, что она тоже находится где-то поблизости, но, боже-в коже, Бурцева начала где-то внутри беситься от этого чересчур приятного общения и интеллектуального столь скорого проникновения... - Сhercher une prise, - как это по-русски - "искать подвох". Что-то эта зазноба могла не договаривать, таить и скрывать, как и многие вокруг... - от подобной мысли Бурцева истерично злилась то на себя, то на Юрченко и вновь по замкнутому кругу, приписывая вину еще и всей театральной административной братии за то, что в свое время уволили бессменную Мари. Так себя накрутив в крайний выходной и чуть не сойдя с ума, женщина не могла заснуть всю ночь и оттого пришла на работу раньше обычного, дико взвинченная. Климакс вроде еще не настиг, а внутри все равно что-то глодало постановщицу. Ведь сейчас той меньше всего на свете хотелось повторения прошлого. Точнее не так, - теперь Анна Викторовна готова отдать все имеющееся, только чтобы ничего подобного с ней впредь не происходило! Никогда! -Любовь? - как будто на неслышный вопрос отвечает Миша, появившийся словно из ниоткуда. -Что? Ты о чем? - пришла в себя девушка, только сейчас понимая, что лежит на кушетке-декорации одной из сцен своего будущего спектакля. -Говорю, - только безумная любовь к работе способна выгнать человека из дома в такую рань! - парень улыбался, смотря на режиссера сверху вниз, и держа в руках три чашки горячего пряного кофе в подстаканнике. -А как же иначе?! Мы просрали целых два дня на телевизионщиков и вылечивание самооценки бедняги Фрозе. - ехидно замечает Анна Ви, мгновенно приходя в себя и без спроса забирая один из дымящихся стаканов из рук Миши. Видя эту живописную картину милой недовольной постановщицы со взъерошенными волосами, Лейтц расплывается в еще более широкой улыбке: -Отлично, одну доставку выполнил, осталась последняя. -Кому же? - безразлично спрашивает Анна, между делом поправляя в зеркале выбившиеся из прически пряди. -Лене, - она тоже, оказывается, тут давно торчит, бедняга. Бурцева решила никак не реагировать на такое престранное совпадение и просто укоризненно хмыкнула в ответ, все еще "одержимая" своими волосами. -Ладно, не буду мешать, репа уже скоро, надо все как следует подготовить. А то потом начальница три шкуры сдерет... - хихикнул, уходя, Лейтц, явно имея в виду работягу-идеалистку-Бурцеву. "А она-то что здесь забыла в такое время? Черт, а вдруг Лена могла меня видеть, я ведь даже до своей гримерной не дошла, рухнула в раздумьях прямо тут! У всех на виду! Какая нелепая неловкость или неловкая нелепость..." Мгновенно откинув от себя все дремучие мысли, наша освеженная героиня двинулась на генпрогон к режиссерскому месту в партере. И вот же незадача - оба состава на исходных, репетиция идет уже полчаса, музыка прекрасно проникает и усиливает сценарий постановки, углубляя и отличную игру надрессированных актеров... но, черт возьми, не хватает на сцене пущего, казалось бы, пустяка - пары стульев и стола, как было оговорено на предыдущей репетиции, но, видимо, напрочь об этом забыто главным сценографом. "Как она могла прийти сюда в такую, как и я рань-срань, но ни разу не попасться мне на глаза?!" - удивительно, как эта женщина могла пару секунд назад злиться, что Юрченко чрезмерно часто посещает ее в мыслях, и сразу сокрушаться, отчего не видела ее за все утро еще ни разу... Поразительная женщина (не знаю, насколько именно от слова "паразит"...). -Стоооп! - два громких хлопка и крик срывают ровно идущие диалоги главных героев. - Где, черт возьми, стол и стулья в этой сцене? Или их не вижу только я? Если у кого-то голова осталась дома, могли бы не милосердствовать и остаться дома вместе с ней! - Бурцева была почти в бешенстве, на такой грани, что сама немедля ни секунды бросилась за кулисы, чтобы вышвырнуть забытые декорации на сцену. В зале установилась тишина, разъедаемая редкими перешептываниями актеров. Режиссер ловко проскакивала между заряженным декором и оборудованием, но все никак не могла найти эти чертовы стулья. Наконец, изнасиловав (естественно психологически) одного паренька-разнорабочего, попавшегося под горячую руку, стала выбираться из лабиринтов декорций, пока прямо в самом узком проходе не наткнулась на кого-то. -Черт! Не путайтесь под ногами, если вы не рабочий по сцене! - нервно буркнула Бурцева, даже не глядя на человека. -Аня, и тебе доброе утро! - вдруг нежный тихий голос остановил постановщицу прямо напротив себя, в жутко узких театральных стенах. На секунду Анна Викторовна забыла от чего так бесилась и негодовала, растерявшись в столь близком расстоянии от этого знакомого тона. И лишь после подняла глаза в карие. "Лена" - все, что пронеслось в бушевавшем мозгу постановщицы. -Лена! Где, мать твою, ты пропадаешь!? Кто будет следить за сценой!? - укоризненные нотки слетели с губ Анны раньше, чем та осознала, как рада была наконец увидеть Юрченко после их совместной последней прогулки. -Прости. - улыбка девушки сразу же сошла на нет. -Я была у директора Гарнье и уже направлялась к тебе. - Бурцева вспыхнула от последней фразы, сказанной с таким теплом и беспокойством. -К Вам. - тут же добавила Лена, подумав, что сказала нечто лишнее и неудобное. Они все еще стояли непреодолимо близко друг к другу, наслаждаясь темнотой и единением. "Видишь, дурная, она уже шла к Тебе, к ВАМ! К НАМ! А ты накинулась на девушку... развела тут паники-садики, сопли-вопли!" -Ладно, пошли, там все без тебя как без рук. - быстро улыбнувшись, оттаяла немного Викторовна и рискнула выбраться из пут кареглазой на волю. -Все? Даже сам режиссер? - решила пошутить сценограф, пока Бурцева вновь не покинет ее на такой долгий срок (а ведь она тоже соскучилась). -Представьте себе, Елена Николаевна! - вот на этом они и разошлись - одна спустилась на свое тронное режиссерское, а другая осталась кричать за кулисами и готовить необходимое к каждой сцене и диалогу. "Даже злиться долго на нее не могу! Почему, черт ее подери? Во всем точно виноват ее взгляд, нет, даже, вернее, аромат, парфюм, что уже кажется родным, или ее близость - что-то совершенно ненужное просыпается во мне, когда мы с ней так встречаемся!" - все еще пережевывает Бурцева, пока на сцене происходит сход декора и перестройка на финальный эпизод, с которым помогает, конечно же, и Юрченко. "Как она старается, - сразу видно, что это ее дело, дело, - которым она болеет... Но только ли этим? Лена же когда-то танцевала и что-то писала - интересно посмотреть на сценографа в движении - одна ли она танцует или с кем-то в паре? Тааааак, стоп планета, вынесите этот мыслительный мусор и обработайте санитайзером... да получше!" - Анна Викторовна на оставшееся время перестройки бросает глаза в телефон, вновь натыкаясь в электронной почте на знакомый ник с новым сообщением: 'Милая, прекрати дуться, и почему входные верзилы меня не пускают к тебе? Что за дела? Очень жду, когда ты приедешь! Позвони, встречу в аэропорту по-королевски!" "Карина. Опять она. Какого хрена ей не имеется? Даже отвечать не хочется. И почему Женя до сих пор не возьмет эту проблему к себе на вооружение?! Пора поставить всему этому конец..." -Что, прости? - вновь, плавая в своих мыслях, выбрасывается золотая театральная рыбка на сушу. -Конец мы будем еще прогонять? - видимо повторяет вопрос Елена Николаевна. Бурцева только сейчас ловит себя на том, что вокруг уже горит основной свет, рядом стоит немного обеспокоенная Лена, со сцены на нее глядит около 40-ка пар уставших глаз и внимают 9,5 штук еще живых мозгов. -Нет, Лен, пожалуй, больше не стоит. Мы репетируем уже больше 7 часов. Завтра важная премьера, на которой у меня должны играть настоящие актеры, а не выжатые тухлые овощи. Эти слова отражаются в карих глазах напротив благодарностью и явным одобрением. Не хватает только челобитной: "Благодарствуем тебе барыня, что освободила рабов твоих от мук тягостных и гнетущих." -Потому быстро спускайтесь сюда, проведем последнюю рефлексию и собрание перед завтрашним днем. - с этими словами вся труппа, как малые дети, ринулась к матушке-режиссеру дать слово молвить. И в этой суматохе, рука Бурцевой спокойно находит горячую ладонь Юрченко, усаживая ту на соседнее кресло. Обе на доли секунды лишь обмениваются выразительными взглядами. -Итак, дорогие мои, завтра нам всем предстоит большая, я бы даже сказала, титаническая работа. Мы столько в это вложили, что просто не можем не показать высший театральный пилотаж и мастерство. Я в вас верю, как никогда. Да, пока не забыла, Миша, песню к 7 эпизоду выноси громче и немного с эхо, зтм делай быстрее перед диалогом Жюльена и Сати. И, Лена, прошу, не забудь про стол и стулья на ссоре - они должны у них летать, как проклятые. Остальное, что вспомню, напишу в чат или скажу завтра. А пока все быстренько встали в круг. - захлопала в ладоши Анна Викторовна, оживляясь и сразу немного повеселев, под радостные вопли актеров уже распределяющихся и организовывающих небольшой круг прямо в партере, среди рядов и стульев. Лена же только недоуменно смотрит на это представление, не переставая улыбаться. "Какая она все таки интересная женщина... как любит своих актеров, заботится о них, поддерживает! Возможно, она и дома такая..." - эти мысли Юрченко растворяются, как только она чувствует, что и ее тоже поднимают за локоть и буквально ставят в тот же круг. Почти сектантский. Песнопений, конечно, не было. Лишь завораживающая ситуация, когда все закрыли глаза, взялись за руки и только Бурцева ходила между рядами с новым пронзительным ораторским воодушевляющим монологом и касалась ладонью плеча каждого, якобы отдавая свою энергию и уверенность. Когда дошла до Лены, та, конечно же мгновенно это почувствовала - по парфюму, голосу, и королевской тяжести пальцев, что нечаянно легли не столько той на плечо, сколько легко проскользили вдоль оголенной длинной шеи и лопаток сценографа. Вздрогнув от столь чувственного движения, Лена спугнула самозабвенно лившуюся речь постановщицы. Несколько скомкано завершив ритуал, Анна Викторовна поблагодарила всех за хорошую репетицию и отправила по домам набираться сил. Пошла и сама, все еще терзаясь за столь скабрезный, упаднеческий поступок - "захотела блин поддержать, потрогать людей... дотронулась до Нее. Хорошо еще, что Лена не дала тебе пощечину за домогательство! Распустила свои щупальца, Урсула, блин!" - уносилась как можно скорее к себе в гримерную Бурцева. -Аня, подожди, пожалуйста. - сценограф нагнала девушку лишь у самой двери. -Хотела тебе кое-что сказать. "-Она выглядит весьма обеспокоенной! -Ну конечно, а как должен выглядеть человек, которого только что нагло облапали всеми правдами и неправдами, пока она стояла, выслушивая твою бредовую прямую речь?"- разглагольствовала внутри себя режиссерша. -Что такое? - как ни в чем не бывало, спокойно ответила Бурцева, поворачиваясь. -Руководство уже знает, просто хотела предупредить еще и тебя - я уезжаю завтра сразу после премьеры, не попадаю на пресс-конференцию и фуршет. Надеюсь, это не будет проблемой? - Лена перебирает пальчики за спиной, переживая то ли от недавних прикосновений Анны, то ли ее же возможной реакции на новость... -Конечно, не будет, не волнуйся. Я и сама из-за жесточайшего графика улетаю сразу после спектакля. К сожалению, это всегда так скомкано получается, не успеваю насладиться успехом и аплодисментами, как пора вылетать на новую работу. - безусловно, Ане было грустно слышать, что Лена уезжает, вообще, она достаточно привыкла к ней, сказать больше - сработалась. Они чувствуют друг друга, хорошо понимают и, что удивительно, все эти месяцы Юрченко стоически терпела выходки, едкие шутки и противный характер Бурцевой. А ведь это может выдержать далеко не каждый. -Спасибо. Уверена, завтра все пройдет блестяще, у такого режиссера по-другому и быть не может! - от этого приятного подхалимажа внутри Бурцевой внезапно разлилось тепло. -Надеюсь. Мы все вместе славно потрудились. Ты тоже молодец! Мне пора, до завтра, Елена Николаевна! - ответила постановщица, не сдержав улыбки, от которой загорелись и глаза. "Какая улыбка! Пусть Аня не забывает о ней никогда! И особенно о том, что заставляет ее так улыбаться!" -До завтра, Анна Викторовна! Да прибудет с нами сила! - внезапно настроение захлестнуло сценографа и та при фразе шуточно, преувеличенно отдала честь Бурцевой, нарочито по-солдатски выпрямляясь, подбивая звоном пятки ботинок и поднося правую руку к виску. Отчего обе со смехом расходятся по своим сторонам готовиться к предстоящей громкой премьере спектакля.