Абзац!

*Серж* Не спалось уже около часа. Повернувшись на другой бок, Серж увидел выложенную Юлей книгу. Между страниц было что-то вложено. Безрезультатно пытаясь думать о чем-то еще, кроме происходящего, Серж пристально всматривался в переплет. Дабы хоть чем-то отвлечься, в надежде уснуть, гитарист потянулся за книгой. Выдохнув, он распахнул книги как раз на том месте, где была закладка. Фото. На нем Леку обнимает какой-то мужик. Оба улыбаются. Лицо Сержа залилось то ли беспричинной ревностью, то ли непонятно откуда взявшейся злостью. Судя по всему, фотография двух или трехлетней давности. Лека была еще моложе. Этот чувак раздражает. Странное чувство. Пару лет назад, Серж еще не подозревал про существование Леки в этом мире. А если бы и подозревал, то, наверное, ему бы было все равно. Лека только его. И никто не смеет… что именно не смеет делать никто он не знал. Вот такое чувство собственности. Эгоистично? Возможно. Улыбающаяся Лека – то, чего не хватает. Такая малость. Почему от него ничего не зависит? Так все! Серж перевернул фотографию и наткнулся на задней стороне глянцевой пластинки на текст, написанный мелким подчерком. Нехороший тон, конечно, читать чужие записки, но черту он перешел уже с фотографией, поэтому можно было и продолжить. Круглый, но мелкий подчерк, разбегавшийся на белом полотне, гласил что-то знакомое. Перечитав несколько раз, в голову взбрела мелодия, что мучила утром. Да, это именно она. Та мелодия. Именно та, что Лека играла на его гитаре, в тот самый день, когда Серж потерял голову от поцелуя самой лучшей на свете. Незатейливый припев: «Это была настоящая любовь». Несколько строчек песни и маленькая надпись ниже: «Давай у нас не будет второго куплета. С.». Второй куплет… он, кажется, помнил второй куплет. Не дословно, конечно, нет. Что-то про то, что он увидел её с другим. Вскочив с кровати, Серж понесся за планшетом. Ох, еще бы вспомнить, где эта серебряная тварь. Лежит и не кричит. Разыскав iPad, гитарист судорожно, ошибаясь, набрал первые строчки песни. Интернет лажает. Не сейчас же. Ну что тебе стоит? Страница поисковика грузилась, Серж гипнотизировал экран…. «Ему снились детские сны, Он любил деньги, карты и джин. Она любила теплые дожди И места, где много мужчин. Они часто по вечерам Вместе ходили в кино, Они ели, пили и спали вместе. Их, наверно, вы забыли давно. Это была настоящая любовь… Я не ручаюсь за точность картины, Но точно помню одно: У него была зеленая машина - Зеленая машина "Рено". И вот как-то раз, сидя в машине, Он заметил ее с другим. Он нажал на газ, и в ту же секунду Превратил их в кровавый дым» Откуда-то вырвалось «Блядь». Руки похолодели. Этот мужик. Это он. Кто он? Серж выскочил из спальни. На него ошарашено смотрел Лёня. - Где Юля? – не закричал, заревел Серж -Серёг, ты чего? - Я ничего, со мной все нормально. Где Юля? - Тебе зачем? - Сука, где Юля? – Серж в одно мгновение схватил Лёню за футболку одной рукой. Сейчас Кинз рассмотрел Сержа. Воспаленные глаза, выступившие капилляры, синяки, серый цвет лица, пальцы побледнели, плечи сжаты. Он не спал вторые сутки. - Серж, блядь! Иди, проспись! Ты скоро высохнешь так! – освободившись от рук Серж, заорал Лёня. – На тебя жалко смотреть! Кто мужик в конце концов? - Где Юля? – еле слышно повторил Серж. - Серж, я тебя прошу, иди спать! Серж еще долго мог кричать и требовать Юлю, но Кинзбурский затолкал его обратно в спальню. Слабый воспаленный мозг отказывался что-либо делать супротив. Руки и ноги обмякли. Он не мог сжать кулак. Дверь держал Кинз и что-то истошно орал о том, что Леке лучше не станет, если Серж будет пытаться что-то творить. В ответ полетела та самая книга и глухим ударом врезалась в дверь. Потирая лицо влажной ладонью, Серж понимал, что на «вырваться» сил нет. Голова сильно болит. Снова попытка уснуть. Утром, Серж помчался в больницу. Юлька смылась, оставив его без ответа. Минуты бездействия тихонько ломали. Быть хоть чуточку ближе к Леке. По дороге в больницу, что-то теплое проснулось внутри. Ласкало надежду, лелеяло любовь, строило планы. Серж представлял, как Лека поправится, как будет снова улыбаться. Замечательно. Сознание питало надежду Сержа, что Леку можно увидеть. Кинз ехал рядом и что-то тыкал в телефоне. В больнице тихо. Пункт встречи. Медсестра испуганно на него посмотрела. Не придав эту значения, Серж попросил узнать все ли хорошо с Лекой и можно ли поговорить с врачом. Через несколько минут, врач вышел. - Вашей девушки больше нет… Захотелось заорать. Снова вспыхнуло мгновение их счастья, когда Лека кричала в его объятиях. Кричала от счастья. Сейчас он кричал… Просто орал и проклинал все. Из глаз побежали слёзы. Кинз что-то пытался сказать, поднять. А Серж сидел на коленях, вокруг белые тени. Его Леки больше нет. Совсем. Крышка гроба захлопнется над детским лицом. Земля упадет на шкатулку с мертвой принцессой. Она больше не проснется. Никогда…. -Это сон, это всего лишь сон, - тихо шептала Юля, плотно сжав его голову. Тишину квартиры, где спали все троя, нарушили крики Понкратьева. Сержа долго не могли разбудить. Порой казалась, что он бредит во сне. - Что с ней? - С Лекой? -Да, чёрт побери! -Я могу позвонить в больницу… -Зачем? - Узнать… Молчание, гудки, напряжение. Серж сидит на кровати, что-то шепчет, опустив голову. Как будто сходит с ума. Голос на том конце провода. «Состояние стабильное. В себя не приходила». -Серёж, что случилось? – Юля иногда напоминает Леку. Тихо прижав к себе, она гладит его волосы. - Я больше не могу, - воспаленный взгляд в попытках найти точку покоя блуждал по полу. Сильная ломота. Всякий бред лезет в голову. Самому себе противно подобное. При подобном, что произошло во сне, Серж бы сдох. Лег рядом с ней и сдох. Прошло больше суток. Кажется, несколько месяцев. Как только в голове раздается её смех, какая-то сука с наглостью и упорством долбит сзади по голове с невероятной силой. Хочется послать всех. Заспанный Кинз нервно трет лоб. Сон смешался с реальность. Серж обречен на бред. Кое-как уговорив его выпить снотворное, Юля, подобрав ноги сидела рядом, кажется, плакала. Редкие содрогания спины… снова сон.