Я твоё продолжение, ты мое начало

      — Пожалуйста. Пожалуйста, — едва слышно шепчет Гром в пустоту, крепко зажмурившись. Каждая минута ожидания проходит сквозь него, скручивает внутренности и воскрешает воспоминания. Сколько же всего у них было за эти четыре года. Не всегда всё было гладко, но они оба старались. Правда, были и разные неприятные моменты.       Выходить в свет Серёже всё ещё было необходимо и Игорю приходилось его сопровождать. Не хотелось повторения той ночи в казино, да и Серёже просто было так спокойнее и проще. Игорь просто стоял за его спиной, сжимал руку и скучающе отвечал на прямые вопросы, если кто-то все же обращал на него внимание. Это была часть Серёжиной работы и ее нужно было выполнять, хоть Грому и не нравилось, как Серёжа при этом напивался. Вырвать бокал из тонких пальцев было решительно невозможно, но Игорь пытался. За что несколько раз получал истерики. А ещё Гром дважды дрался с Серёжиными партнерами, набив морду одному и сломав нос другому. Игорь сам не понимал что это было, просто альфийская сущность застелила мозг, когда он увидел растерянного Разумовского под взглядами этих пузатых мешков с деньгами и дерьмом. Серёжа долго дулся и не разговаривал ещё неделю. Толстосумы оказались важными партнерами для «Вместе», а Игорь сорвал сделку. Денег по-прежнему было достаточно, несмотря на всё происходящее, но детский дом Серёжа продолжал содержать на должном уровне, как и переводить крупные суммы в различные социальные фонды. Это сотрудничество могло принести большую прибыль, и Серёжа со слезами крикнул тогда, что Игорь забрал у кого-то возможность на спасение. Гром тогда с замиранием ждал появления Птицы, что выпустит ему пулю в лоб, но вид расстроенного, злого и бессильного Серёжи убивал куда больнее.       В другой раз уже Серёжа бил и без того мизерное число посуды на их кухне, когда вернувшийся с работы Гром как-то неуклюже попытался прошмыгнуть мимо, неожиданно решил спрятаться в туалете и обратил внимание, как хуево расположена у него ванная, которая должна быть в отдельном помещении. Попытка спрятаться не прокатила и Серёжа тут же увидел огромный пластырь на громовом боку. Он мог бы решить, что Игорь набил тату в пол-бочины, только вот виноватый взгляд Грома указывал явно не на портрет Серёжи на его коже. Глаза Серёжи так быстро менялись, пока их единодушный с Птицей гнев выливался на Игоря. Птиц требовал выдать посмевших пырнуть Игоря уродов, для возмездия, а Серёжа методично избавлялся от их кухни, расписывая Игорю где, как, в каких позах и как глубоко он видел громовскую работу, и если Гром ещё хоть раз посмеет подставиться и изувечиться… Таких выражений Игорь от своего рыжего социофоба никак не ожидал. Пришлось припечатать того к стене, несмотря на боль в зашитом боку, и до боли вдавить, угрожающе требуя прийти в себя. Игорь тогда не понимал, почему Серёжа так бесится, раздражается на опасность его работы, какие-то глупые шрамы и порезы. Игорь не рисковал бездумно, рассчитывал свои силы, но изредка не получалось выйти сухим из воды, Игорь принимал этот риск. И только теперь он понял, почему Серёжа так кричал. Это не просто боль от раны, жгущийся шрам или чесотка где-то под кожей, это безумный, животный страх его омеги, что Игорь не вернётся. Это разъедающие мозг мысли, что сделать с собой, если вот сейчас ему скажут, что его половины, его души больше нет. Это поднимающее волоски на шее чувство опасности, когда не знаешь, что происходит с парой в этот момент, и одновременно это может быть что то ужасное. Сейчас Игорь это узнал. Прочувствовав на собственной шкуре, оценил всю глубину собственного эгоизма. Он только фыркал и, понижая голос до легкой угрозы, требовал успокоиться и принять, что он делает свою работу, делает то, что хотят они оба — чистый, законный город, где правосудие делает свою работу. Они уже запустили этот механизм и нет смысла останавливаться.       Если бог, вселенная или кто-то ещё заведующий этим миром его услышит и все будет хорошо, Гром больше никогда не позволит себе пренебрегать Серёжиным страхом.       То, что они истинные спасало их от многих мелочных бытовых ссор, а общая чокнутость не давала скучать. Жизнь одновременно в тени и на глазах у всех была странной, поэтому друг в друге они находили спасение и покой, забывая обо всем мире. Все ссоры тут же забывались, а любили друг друга они до исступления, до боли и сорванных голосов. Пришлось тогда ещё неуклюже врать Прокопенко, что это простуда и они уже лечатся чаем с мёдом. Фёдор Иванович конечно тогда не поверил, только спрятал улыбку в усы. И без того считавшийся для Игоря отцом Прокопенко с тетей Леной стали родителями им обоим, и зная, что Серёжа никогда не может отказать тете Лене, как-то быстро взяли их под свой контроль. Теперь они с Серёжей отмечали праздники, традиционно считавшиеся семейными, в самой настоящей семье. Они были друг у друга, и хотя этого было более чем достаточно, какая-то поистине родительская забота Прокопенко делала их еще счастливее. Даже Юля, действительно оказавшаяся частью их стаи, стала частью семьи. Они праздновали Новый год вместе, когда Дубин, единственный у кого была кровная родня, приезжал всегда позже, ближе к двум часам ночи, но всегда с тарелками чего-то очень вкусного, и тогда они шли гулять и пускать салют. А потом все вчетвером укладывались спать на разложенном диване в гостиной Прокопенко. Долго смеялись как дети, дергая друг друга под одеялами, пихались плечами и ногами, перетаскивая друг у друга одеяла. Сережа всегда засыпал на груди Игоря, а Юля издевалась над спящим с краю Димой, то дергая чувствительную омегу, то вводя в краску бесстыдными вопросами. Дни рождения тоже стали обязательными для сбора всей компании. Тетя Лена все ждала, когда Дима и Юля приведут своих избранников, а Игорь только тихо рычал, чтобы Дубин не смел искать своего альфу по местам их работы. На что Серёжа всегда фыркал, что дурной пример заразителен. Юля как всегда делала миллион фото и видео, которые они потом также вместе пересматривали спустя время. Серёжа с Юлей быстро спелись на любви к цифровизации и прочим электронным примочкам, мучая Марго требованиями сделать тот или иной эффект или проверить возможность улучшения качества звука или видео. А споры о статистике и алгоритмах соцсетей и прочих электронных ресурсов могли продолжаться часами. Игорь только поражался, как они никогда не доходят до драки.       Сейчас Игорь удивляется насколько нормальной и обычной была его жизнь. Вот уж чего он никак не ожидал от судьбы и фортуны, что играют им в свои игры с самого детства. Впрочем, их игра в самом разгаре, пока Игорь сидит в этом больничном коридоре и ждёт каким будет их следующий ход…