Безысходность

Все остальные дни до четверга Лёша, проще говоря, существовал. днями лежал, укутавшись в тот самый махровый плед, жил в мыслях о Нурлане, порой проклиная себя за это. в раннее утро долгожданного четверга пришло сообщение от Тамби: «собираемся в нашем баре в 18:00.» и через две минуты: «ты, кстати, так и не написал.» подмигивающий смайлик. «давай без этого. я приеду.» «буду ждать. сообщение.» «судьба хатико ждёт тебя так же.» грустный смайлик от Тамби. ну что он может ему написать? Тамби, ты, разумеется, уже увидел, как я странно смотрю на Сабурова? молодец, что заметил. но миллион наличными всё равно тебе не светит. я медленно, но верно схожу с ума, раз начинаю что-то испытывать к мужчине. особенно к нему. Щербаков с обреченным стоном забрался под одеяло с головой. может, никуда не пойти? хотя нет, пойду. просто нужно пораньше уйти, оправдав уход головной болью из-за... угнетающей обстановки. прекрасно. покинув тёплое убежище, Лёша принялся гладить клетчатую рубашку, которую ему подарил Нурлан в сочельник на Рождество. пусть все считают, что Щербакову просто-напросто нравится синий цвет и клетчатые изделия, раз он почти всюду носил эту вещицу, но на самом деле он с детства ненавидел подобные ткани. мама всегда покупала ему черно-белый гардероб, прививая чувство стиля и минимализма. -клетку и полоску носят только моряки да заключённые. разнообразные картинки и принты-бедные люди, которым лишь бы было что носить.- причитала она раз за разом. старания матери не прошли напрасно: чёрные вещи Щербаков полюбил. да и клетку с полосками в магазинах обходил стороной. но к рубашке, подаренной Сабуровым, привязался сильнее, чем к любой чёрной вещи. чувствуя ее на своём теле, комик ощущал некое присутствие друга, вспоминая запах, глаза, смех и низкий бархатистый голос. твою... мать. Лёша вернулся из мысленного восхваления внешности казаха и заметил, что разглаживает один и тот же участок рубашки настолько долго, что пройдясь утюгом по нему ещё раз, он сжарится, как яичница на горячей сковороде. -дожили. только застегнув последнюю пуговицу, телефон заиграл приевшуюся мелодию. Тамби. чёрт бы его... -да? -да. Лёша закатил глаза и подавил появляющуюся на лице улыбку. -что звонишь? -тебя подвезти? -у меня вроде бы машина пока есть. или я чего-то не знаю? -да ладно, вместе веселее. -ты чисто из дружеских соображений или мне ждать подлянку? -думаю, первое. -ну раз так думает сам Тамби Масаев... заезжай. -уже. -а ты времени зря не теряешь. усевшись в чёрный вполне солидный автомобиль, Щербаков включил шансон. -серьезно? -ты что-то имеешь против классики? -о, против классики я не имею ничего.- взгляд Тамби переместился на идеально проглаженную рубашку.-долго выбирал что надеть? -да. -так я и поверил. Лёша закусил нижнюю губу и поспешил скорее отвернуться от внимательного взгляда к окну. красочные деревья придавали серым улицам Москвы печальный вид, а моросящий дождь лишь усугублял положение. -ты как вообще? -нормально, живу потихоньку. -это я знаю. как дни провёл? -лежал. -и всё? -а что ещё нужно для счастья? тихий вздох Тамби. -и что ты делать с этим собираешься? -с чем? -с этим. -с чем с этим? -Лех, ну нельзя же просто игнорировать происходящее. все заметили, что тебе плохо. только не все поняли почему. -и почему же? Щербаков сам не понял, зачем начал пререкаться с другом. тот серьезно беспокоится за него, хоть и делает это слишком навязчиво. но ему не нужна помощь. ему ничего нужно. наверное. -ладно, прости. -прощаю, но ты так и не ответил на мой вопрос. -я и не отвечу. -ты влюблён в Сабурова, верно? читая различные книги, возвышенные сравнения и метафоры воспринимаются нами, как просто красивый оборот речи. как украшение описания чувств главных или второстепенных героев. ведь вряд ли можно серьезно почувствовать, как земля уходит из-под ног, как дыхание мигом перехватывает из-за нечаянно сказанной кем-то фразой. так вот. забудьте эти сомнения. можно. -с чего ты... почему?.. -ты бы себя со стороны увидел. вот бы спрыгнуть сейчас под поезд, повторив героический поступок Анны Карениной. стоп. возьми себя в руки. -Тамби, я... свою жену люблю. ты пригласил вместе поехать, чтобы сейчас полнейший бред мне говорить? я ведь люблю свою жену, правда? ну, правда? -Лёх, остынь, я же пытаюсь помочь тебе. -мне не нужна никакая помощь. я сам со всем могу справиться без ничьих советов и подачек. думаешь, я настолько несамостоятелен и ничтожен? -нет. -а я...сам так думаю. Щербаков бегло взглянул на Тамби и уронил голову, прислонившись к окну, буквально растекаясь в кресле. минуты тянулись, словно смола дерева: долго и мучительно. -приехали. вывеска бара светилась темно-зелёными лампочками, подходя под цветовую гамму опавших листьев. внутри было темно и неуютно, приглушённая музыка не доставляла абсолютно никакого удовольствия, ещё и запах алкоголя едко щепал в горле. -о, видишь Рустама?- Лёша расслышал счастливые и плохо скрываемые нотки в голосе Тамби. -угу. неподалёку от барной стойки сидела небольшая компания темных силуэтов, среди которых ясно был виден расслабленный, вяло держащий стакан с виски, казах. Детков, следуя своей неизменной привычке, по очереди обнял Лёшу и Тамби, искренне радуясь встрече. остальные либо приветливо помахали руками, либо сдержанно кивнули головой. -ну что, какие у кого планы на осень? действительно ли Макару это интересно? или тишина была настолько давящая и напряжённая? -работа, семья, работа.-Нурлан первый ответил на заданный вопрос и глотнул из своего стакана. семья. сердце отозвалось болезненными ударами в груди. а на что он рассчитывал? на то, что Нурлан по непонятным причинам забудет про существование своей жены? -Лёх, а ты?- обеспокоенный голос не уходившего из головы ни на минуту Сабурова окликнул Щербакова. -я в командировку еду скоро. -когда? -в конце октября. если доживу до этого момента, конечно. часы пролетали за любованием и скрываемым в сумраке бара восхищением коллеги, что всё это время рассказывал шумной компании новые идеи для шоу и недавние события из его жизни. -...и тут я действительно понял, что хочу чего-то большего, чем совместное сожительство. -вы планируете детей? -именно. в последнее время чувствую себя заново влюблённым студентом. -сопливый сентиментализм, ууу... лицо Щербакова стало неестественно бледным, а взгляд выражал лишь непреодолимое желание оказаться сейчас где угодно, лишь бы не слышать откровения своего друга. и в этом чувстве мы с ним удивительно похожи. -ребят, я пойду покурю.- блондин тяжело встал и поплёлся к выходу, видимо, забыв, что совсем никогда не курил.