Безысходность

«Наверное, сейчас я выгляжу неимоверно жалко» - думал Лёша, растерянно всматриваясь в чёрные глаза, что смотрели теперь на него так холодно. сейчас ему невероятно сильно хотелось взять вновь Нурлана за руку, говорить, нашёптывать, бесконечно повторять, что всё ранее сказанное - всего-лишь пьяный бред, который не нужно воспринимать всерьёз. но он не пил. несказанно хотелось мягко приложить свои разгоряченные ладони к его щекам, встав на носочки, приблизить лицо к лицу и попытаться доказать ему, что всё на свете - брешь, прах, ничто. ах, как же этого ему хотелось... -скажи сейчас, прямо сейчас скажи мне, что я выжил из ума. что я неправильно все понял. что я последний идиот. скажи. немедленно.- шёпот Сабурова пронизывал Щербакова своим холодом, но тот лишь всё смотрел в его глаза, похожие на непроглядную ночную тьму московских улиц, не вымолвив и слова. скажи нет. скажи нет. скажи же хоть что-нибудь. чуждое ранее чувство потерянного кролика в лесу, где из-за каждого деревца, сучьев кустарника, трухлявого на первый взгляд пня слышится шуршание, и виднеются красные, внимательно следящие за каждым твоим движением и, может быть, мыслью, голодные глаза, охватило Лёшу с головой. да, сейчас он чёртов кролик. ничтожная туша, которая ждёт своего часа быть зарезанной. -я...- сказал, хотя вернее, попытался сказать Щербаков и опустил голову, разрешая волосам спрятать лицо, со всей мочи зажмурив покрасневшие глаза.- ты, верно, не так... понял меня. я же...я... -да что с тобой происходит? такое ощущение, что передо мной стоит отсчитывающийся школьник.- Нурлан вскинул голову, пытаясь скрыть отразившееся на лице презрение.- скажи мне. Щербаков мыслено соглашался с каждым презрительным взглядом Сабурова и оскорбительным словом. потому что он - слабак. чёртов овощ. отвратительная слабость накрыла его тело так, что конечности мелко дрожали, а вокруг горла снова щекотали ключицы тонкие пальцы приближающегося удушья. он не мог сказать ничего. совершено ничего. -я тебя понял.- неожиданно отрезал Нурлан, отойдя от коллеги, и пренебрежительно отряхнул рубашку. нет. нет. не уходи. и чёрные волосы, казалось, навсегда затерялись среди толпы незнакомых силуэтов. с этого момента слыша лишь оглушающий звон в ушах и стук сердца, Лёша, не торопясь, вышел из бара. поглядев на брошенный совсем недавно на сырую землю окурок, он подумал, что всё могло быть совершенно иначе, не скажи он про свои никому не нужные чувства. оказывается, можно испортить себе жизнь лишь одним разговором, длинною в пять минут. может, и чуть меньше. перед глазами появлялись и исчезали тёмные круги разных размеров, похожие на освещающую землю луну, перекрывая вид на стоптанную желтую траву. ощущение, что вот-вот ты упадёшь в обморок, но что-то тебе мешает, вырывая из тёплых объятий темноты сознания. но что? ледяной поток ветра обжег раскрасневшиеся щеки, и Щербаков сел на промёрзлую ступеньку. что будет завтра? работа. дом. очередные съемки. как он будет работать, зная, что Сабуров теперь и близко к нему не подойдёт. он его ненавидит, презирает, считает за ничтожество, опустившуюся тварь. и Лёша с этим согласен. теперь он не удостоится даже быстрого взгляда, мимолетного тёплого касания, одобрительной улыбки, ничего не значащего дружеского объятия на прощание, которое каждый день ждал Щербаков. теперь нет. неужели отныне его жизнь - воспоминания, что разделились на «до» и «после»? существование в прошлом, бессонные ночи, пропитанные жалостью к себе? но как же хочется вернуться обратно! закричать прямо сейчас, что это всё не так! что нет никаких чувств, нет ничего. опровергать, отрицать гадкое ощущение в груди. внутри - пустота. а он сам - чёрствый кусок хлеба, замёрзший на дороге зимой, брошенный когда-то голубям, да позабытый всеми напрочь. да, сейчас. ещё ничего не поздно. Нурлан поймёт, что он забылся, заигрался, никотин ударил в голову, а в мыслях у него, как всегда, полнейший беспорядок, какой был когда-то в его детской комнатке. -вот будет беспорядок в комнате сейчас - будет беспорядок в твоей голове потом. так говорила мама, охватывая взором весь хаос, творившийся в детской: все игрушки были разбросаны на махровом ковре, на кровати мятый плед, пыльные подушки, а на столе горка учебников, букварей, тетрадей, каждые с согнутыми углами. повезёт ещё, если на них не был пролит чай или сок. и она была права. хоть сейчас в квартире у него был чистейший порядок, и то благодаря жене, в мыслях беспорядок остался с детских лет. Нурлан выслушает эту жалкую историю, поймёт, что Лёша был всегда такой: беззаботный, глупый, ничтожный и никчемный - так и остался тем же. он простит. быстро встав со ступеньки, а после отшатнувшись к перилам, комик, подняв голову, увидел подле себя ребят, с волнением смотревших сейчас на его неудачные попытки встать, пытающихся, кажется, расспросить о чём-то, но он не слышал ни слова. словно рыбы, они открывали рот, не произнося и малейшего звука. Лёша смотрел на Нурлана. безумно красивого, сотканного, будто из ночного неба, но смотревшего на него, как на пустое место. -Н-нурлан, прости, всё это - бред. я ведь... у меня и в детстве беспорядок такой был... тетради, учебники... пролитый чай... а сейчас...без тебя... и упал, погрузившись в давно ожидающую его темноту.