Безысходность

Яркие, совсем не похожие на правду, видения медленно растворялись в вечерней полутьме реальности. Щербаков почувствовал отвратительно острую боль в висках, а веки до конца не хотели открываться. -кажется, он пришёл в себя. - услышал совсем рядом с собой незнакомый голос. - прошу выйти вас всех на несколько минут. -но... - растерянно протянул голос, кажется, Тамби. -я вас позову, как только это станет возможным. и тут же послышались тихие шаги небольшой компании людей, что затихли почти сразу. -попытайтесь открыть глаза, пожалуйста. - незнакомый голос прозвучал прямо возле уха. но приоткрыв их, Лёша увидел лишь бело-зелёную размытую стену и обладателя незнакомого голоса, что отсвечивал своим белым халатом. -так, хорошо. вы меня видите? -да,- прохрипел Лёша, испугавшись собственного хрипа.- но все слишком размыто. -это нормально, не переживайте. - и достав из кармана халата записную книжку, поводил ручкой по ней сверху вниз, при этом задумчиво мыча. -а что со мной? -потеря сознания. причём вы достаточно долгое время не приходили в себя. - наконец зрение более менее пришло в норму, и перед блондином выступил сосредоточенный мужчина средних лет с длинной бородой и очками-половинками, что озорно блестели, слепя глаза. - с вами такое часто случается? -н-нет, впервые. -м... у вас артериальное давление в норме всегда было? у врача не наблюдались? -нет. -м... может, вы нервничали из-за чего-нибудь? перед тем, как потеряли сознание? -думаю, так и было. я... перенервничал. -рефлекторное, значит. тогда хорошо. полежите здесь до завтрашнего дня, после выпишем вас. а пока...- врач быстро черканул в книжке, поправил очки-половинки и удалился. звонкая тишина заполонила бледно-зелёную палату. было слышно, как Лёша тяжело глотал, абсолютно не шевелясь. виски все ещё неистово болели, что хотелось оторвать голову, зарыться руками в волосы и сидеть, словно психбольной, покачиваясь из стороны в сторону. Нурлан. Нурлан Нурлан Нурлан. его чёрные глаза. холодные, равнодушные, пустые для него. словно обрыв, куда постепенно падал Щербаков, опускаясь все ниже, где ничего не разглядишь, кроме кромешной тьмы и вакуума. его жуткий шёпот, пробирающий до костей, заставляющий все внутренние органы сжиматься в комок. «скажи мне» требовал шепот, нанизывая Лёшу, будто иголку, на ледяную нить, что тот не мог оторваться от Нурлана, даже сказать что-то связное было пределом мечтаний. а потом он ушёл. растворился в толпе. потерялся из виду голубых глаз. «я тебя понял». нет, ничего он понял. он и толику того, что чувствует Лёша, так не понял. он не понял, как это - быть зависимым от прикосновений тёплых рук, какого это - жить с женой, зная, что навсегда разлюбил её, променяв на друга. ощущать ее руку на груди и мечтать скинуть ее, уйти, убежать из квартиры, лишь бы не видеть ее больше. не чувствовать себя виноватым. а он виноват. практически во всем дерьме, что случается за последний год. Щербаков опустил глаза на дрожащие руки и запустил их в шелковистые волосы. «Нур, ну это был полный фурор.» - услышал он собственный голос. «ты умные слова, оказывается, знаешь?» - расслабленный голос Нурлана. а потом он взъерошил волосы блондина, улыбаясь, словно кошка: грациозно, также неповторимо. неожиданно в дверь постучали. -д-да? - запнулся Лёша, ещё пребывая где-то в подсознании. из-за двери показались головы ребят, любезно решивших потревожить покой больного. и Нурлан, вошедший самым последним, лениво озирающийся по сторонам. кажется, он и сам не знает, зачем пришёл сюда. -как ты? - первый нарушил тишину Тамби. - что нового узнал? -да чего здесь нового узнаешь. потеря сознания, не больше. -из-за чего это? - Детков встревожено посмотрел на Лёшу. порой, он бывает излишне заботлив, но выглядит это довольно-таки мило. -не знаю. - солгал Щербаков, хотя, скорее, умолчал. - да и не важно. -понятно. - по спине прошёлся холод от внезапно подавшего голос Сабурова. он держал руки в карманах пальто, стоя с непроницаемым лицом возле двери. - ну мы пойдём тогда, раз уж ничего серьезного. завтра к вечеру можешь на студию прийти, там оговариваться будут новые постановления. держал себя он, безусловно, великолепно. звезда по имени Солнце собственной персоной. недосягаемая для простака с планеты Земля. -тогда идите. - и Лёша завис, рассматривая освещённое последними закатными лучами солнца и лишенное абсолютно всех эмоций лицо Нурлана. тени ресниц красиво обрамляли глубину глаз, от которых невозможно было увести взгляд. как часто он о них вспоминал. хотелось навсегда пропасть в этих глазах, утонуть, захлебнуться ими. но когда Лёша вынырнул из своих мыслей, палата оказалась пуста. лишь воздух был пропитан одеколоном Нурлана, что хотелось вдыхать до потери пульса. разрезать вдоль грудь и пропитать кровь этим запахом, чтобы оставить с собой невыносимые воспоминания. навсегда. воспоминания об их дружбе, бесконечные разговоры, шутки, секреты, советы, забота, посиделки у кого-то дома - всё то, что он мигом потерял абсолютно безвозвратно. -Нурлан, Нурлан, Нурлан. - тихо повторял блондин, сжимая глаза. но Нурлан ушёл из его жизни, оставив блондина дохнуть в одиночестве. никто ему не нужен, кроме этого казаха. он готов умереть за него, пойти на всё, что угодно Судьбе, лишь бы тот снова принял его. лишь бы снова почувствовать его руку на своём плече. лишь бы забыть то ощущение безысходности, когда в его жизни остались слова «без него», «навсегда», «один», «виноват», «теперь нет», «безвозвратно». ему не нужна такая жизнь. он не хочет жить такой жалкой жизнью, каждый день смотря в холодные глаза Нурлана. только не так. пожалуйста. это не жизнь - это паразитизм. он лишь засоряет планету своей тушей, что бессмысленно продолжает существовать. мерзкие слёзы потекли из голубых глаз, тихо падая с подбородка на одеяло. он просто не вынесет ещё один день, проживая его за амёбу. внезапно, сквозь какую-то непонятную дымку в глазах, Лёша различил силуэт казаха прямо перед собой. -Нур? как ты сюда?..- смутился комик и почувствовал жгучий стыд. -через дверь, Лёш. -всё смеёшься, да? зачем ты пришёл, если так быстро старался убежать из моей палаты совсем недавно? -а отчего мне не смеяться? - на последний вопрос Сабуров, видимо, предпочёл не отвечать. -вправду, отчего, не ты ведь теперь отвергнут лучшим другом. - грустно улыбнулся Щербаков. -ну, я поторопился. Лёша, с возникшей надеждой в голубых глазах, ещё не успевших высохнуть от слез, вздрогнув, поднял голову ещё выше: -и какой твой ответ?- прошептал он, сомневаясь, что сам расслышал свой вопрос. -пойдём выйдем. - казах протянул тёплую ладонь, которую с осторожной, не свойственной самому себе, нежностью принял Щербаков. на удивление, он легко встал с жёсткой кровати, не почувствовав абсолютно ничего в ещё минуту назад слабом и больном теле. крепко сжимая руку Нурлана, комик упивался вновь возродившейся надеждой, томным ожиданием и бабочками, поглядывая на родные, в это мгновение полные загадочности, глаза. неслышными шагами Лёша прошёл длинный, с нескончаемыми дверьми палат, коридор больницы и вышел на балкончик, где звучали громкие стрекотания сверчков. -так ты не злишься на меня? - тихо, словно боясь отпугнуть поющих насекомых и приятную осеннюю ночь, спросил блондин. - я думал, что навсегда потерял тебя. -нет, я не злюсь. ты ведь не виноват, что чувствуешь ко мне такой, на первый взгляд, абсурд. - таким же тихим голосом сказал Нурлан, опустив руки на перила. - и зря ты винишь себя в том, что охладел к жене. именно эти слова он немыслимо хотел услышать. именно в эти слова он невероятно сильно хотел верить. -но ведь это из-за меня она несчастна. -но оставшись с ней сейчас, ты сделаешь только хуже. -да, ты прав. - согласился Лёша и точно так же положил локти на перила. - что мне делать с этим, Нур? -не знаю. но придя сюда, я хотел сказать, что иногда, как и ты, ощущаю какое-то непонятное тепло, находясь рядом с тобой. и сейчас. тоже. у Лёши тотчас перехватило дыхание, и он, не веря, покачал головой. -ты это серьёзно? -ну, такими вещами не шутят. уж тебе, как комику, должно быть известно. Щербаков, с не проходящей до сих пор дрожью в пальцах, потянулся к щеке Сабурова, прикрыв глаза. всё это так нереально. он мечтал об этом, кажется, всю свою жизнь. коснувшись шероховатой кожи, комик провёл большим пальцем по скуле. боже, я был рождён только ради этого момента. Нурлан лишь снисходительно улыбнулся, смотря на Щербакова, как на маленького несмышлёного мальчика. впрочем, он и сам ощущал себя именно так. -я...можно я тогда... -поцеловать меня решил? щеки Лёши, вопреки всем негласным правилам настоящего мужчины тридцати лет и свыше, зардели. -именно это. -ещё спрашиваешь. как школьник. и Лёша, чуть приподнявшись на носках, мягко коснулся губ Сабурова, судорожно выдыхая его пробравшийся вовнутрь легких аромат. но касание этих губ он так и не почувствовал.