Безысходность

-ну здравствуй. знакомый бархатистый голос прошептал возле уха, и Лёша вздрогнул, открыв слипшиеся веки. он лежал на золотистом поле, где высоченные колосья пшеницы, переливаясь золотом и отражая последние оранжевые лучи солнца, волнами колыхались на ветру, создавая иллюзию морского бриза. призрачный Нурлан сидел, подогнув колени, около него, лениво крутя колосок во рту. он был настолько прекрасен в эту секунду, что были бы у Лёши сейчас кисть и холст, он, хоть и абсолютно не умея рисовать, принялся писать с него картины. -ты пришёл. - Лёша, опомнившись, приподнялся на локти. -как и обещал. - все так же тихо и вкрадчиво ответил Сабуров. - хотя я не ожидал настолько быстрого твоего прихода. -что ты имеешь… -разве не помнишь? картины его вчерашнего ( или до сих пор сегодняшнего ) дня пронеслись в голове, как ветер, колыхавший полевую траву. почему у него так кружилась голова? из-за чего сердце бешено стучало о стенки рёбер? взгляд Нуралана, тёплые руки, отдаленные голоса, больше похожие на эхо - это последнее, что он помнил, перед тем как снова оказаться здесь. -вспомнил. - уже не спрашивая, а утверждая, продолжил призрачный коллега. - весьма нелицеприятное зрелище, не так ли? Лёша улыбнулся, почувствовав, как сердце больно ударилось о грудь. -я больше не хочу видеть тебя. -меня? - Нурлан взял в руки колосок, словно сигарету, и придвинулся ближе к Щербакову. - с чего это вдруг? -ну, ты должен понять меня. ты… ты как пустая надежда. - Лёша запнулся. - там ты совсем не такой, как здесь. там тебе нет до меня дела, там ты презираешь меня и то, что я влюблён в тебя, как последний идиот. но, чёрт бы с этим, если бы тот Нурлан существовал лишь в моем сне. а в жизни был бы ты - родной, умиротворённый, понимающий. - на этих словах Лёша дотронулся ладонью до плеча Сабурова, проходясь дрожащими пальцами по линии родинок. - но всё совсем наоборот. ты меня сбиваешь. солнце уже ушло за горизонт, оставив покровительство ярким звёздам и огненно-рыжей луне, больше походившей на марс. -а ты что делать без меня собираешься? там? -я бы с Леной провёл время, наверное. -но тебе уже давно всё равно на жену, не лги хотя бы сам себе. -я бы работой увлёкся. полностью. с головой. -и надолго ли тебя хватит? -я бы начал жизнь с чистого листа. да, я уеду в… Шотландию пасти пастбища овец. -до конца своих дней? голодать в полузаброщенной избе в горах Шотландии, а ночью корчиться в постели от воспоминаний о прошлом - мечта каждого. Нурлан откровенно забавлялся предложенными вариантами развития будущего Щербакова, запрокинув голову назад, полностью отдаваясь осеннему ветерку. -ну так что? - Сабуров приоткрыл глаз, как кошка, хищно поглядывая на Лёшу. - слушай, а ты не задумывался о том, что совсем необязательно уходить отсюда. -как? - растерянно глянул блондин, засмотревшись на звёзды. - но что будет со мной… там? -не знаю. -и ты предлагаешь мне этот путь? не зная даже таких подробностей? -неизведанное пугает так же сильно, как и завораживает, Лёша. замолчав, Нурлан вытянул смуглую руку, куда тотчас начали садиться и кружиться вокруг светлячки вперемешку с мотыльками. это выглядело невероятно сказочно, что отвести взгляд было что-то за гранью возможного. что он теряет? нелюбимую отчего-то жену, успевшего наскучать друга Тамби, жизнерадостных и веселых не пойми почему знакомых, которым он не интересен от слова совсем. он теряет Нурлана, которого успел полюбить. он теряет Нурлана, который успел его возненавидеть. но у него есть Сабуров из сновидений - волшебный, приторно-сладкий, сделанный из сахарной ваты. так его чувствовал выживший из ума комик. и пусть он ненастоящий, но кто сказал, что настоящее есть истина, к которой нужно стремиться? почему несуществующий идеал проигрывает на фоне существующего сгустка презрения? аккуратно уложив свою голову на колени к Нурлану, Лёша отдался захлестнувшим бабочкам в животе, что окружили их, взявшиеся ровно из ниоткуда, роняя на лицо Щербакову сияющую похлеще звёзд пыльцу. -я так устал, Нур… -я тоже, Лёша. -ты бы знал, как я не хочу видеть тебя настоящего. но одновременно так люблю тебя. тоже настоящего. -я знаю. -но будет лучше, если я останусь. здесь с тобой. -ты прав. -я так люблю тебя, Нурлан. настоящего. -он тоже тебя, Лёшенька. он тоже. убаюканный шелестом колосьев и порханием цветастых крыльев бабочек, Щербаков уснул, чувствуя поглаживающие руки призрачного Нурлана, что блуждали по шелковистым волосам, разбрасывая пыльцу по своим коленям. * * * одинокий мужчина, на вид лет тридцати пяти, с бросающимися в глаза морщинками на лбу, стоял, забвенно опустив голову, подле серого могильного камня. в руках у него покоились две орхидеи - кажется, именно их любил Щербаков больше всего, отзываясь о их необычных лепестках. -они странные. - задумчиво протянул тот, показывая пальцем на букет орхидей, что продавала какая-то бабушка возле метро. - лепестки не такие. -какие «не такие»? -смеясь над глупым другом, недоумевающе спросил Нурлан. -да не знаю я. просто не такие. но довольно красивые. успевшие опустить головки от холода цветы нечаянно вырвались из ослабевшего захвата рук мужчины и с тихим шелестом опустились на заснеженную землю, походящим больше на звук порхания бабочек. порхания бабочек? к чему только эти мысли не доводили. на негнущихся ногах он подошёл к камню, схватившись за него мертвой хваткой, обжигая ладонь холодом. хлопья снега всё сыпались на опустившуюся голову стендапера, закрывая взор белой пеленой. идиот Щербаков. идиот Лёха. костяшки пальцев побелели от перенапряжения, но стоявший человек не замечал таких мелочей, как физическая боль. хотя… идиот как раз-таки не Лёха. идиот - он. всего-лишь день после смерти его друга потребовался для того, чтобы осознать, что чувств у Сабурова, таких же сильных, может, и не было, но они присутствовали. он любил Лёху по-своему, выражая эту любовь в едких подколах на съемках, мимолётных касаниях, сердитым взглядом, крепким объятием на прощание. да, он любил Диану - жена была на первом месте всегда и всюду. но… вот это «но» сбивало с толку, заставляя отрицать возникающие чувства к Лёше, показывая тому наигранное пренебрежение. он любил его по-своему. но так и не успел об этом сказать. убрав заледеневшую руку от мрамора, Нурлан посмотрел на посиневшие подушечки пальцев. -увидимся на выходных, Лёх. пообещал безжизненному камню Нурлан, про себя замечая, что снежинки сейчас больше походят на пыльцу, чем на обычный снег.