Закрой глаза

Солнце сияло, а за окном было тихо и лишь вдалеке лаяли собаки. На кухне гремела посуда, видно Карина варит что-то. В комнате по соседству слышалась музыка из знакомого мультфильма, а за другой стенкой, скрипел пол от чьих-то шагов. Ну, а в комнате мальчика была тишина. Он лежал в неподвижном состояние, лучи солнца падали на его белоснежную кожу и на небольшие синяки под глазами. Ресницы блестели серебристым ярким светом, а губы были немного потрескавшиеся, но ярко налитые алым цветом. Только вот… ***** Антон резко просыпается, медленно вдыхая воздух, который освежал его разум. Он нащупывает свои очки на тумбочке рядом с кроватью и аккуратно надевает их. В щеке резко кольнуло, пробежалась неприятная дрожь по телу. И тут, резко нахлынули неприятные воспоминания. Всё произошло после школы. Вспоминая каждую деталь и каждую эмоцию, ему становилось плохо. А было всё… ~~~~ Замахнувшись рукой, хватаясь за портфель Антона, Семён откидывает его к рядом стоящему фонарю. Ударившись позвоночником об железный столб, из его уст вылетел тяжелый выдох. Пытаясь отойти от такого состояния, Антон решается помотать головой в разные стороны, чтобы хоть как-то привести себя в чувства, но Бабурин не даёт этого сделать. Тут же хватает за ворот куртки и приподнимает его, расстёгивая молнию, чуть ли не сломав её. Этим движением жирдяй заставляет и без того уже бессильного мальчика закоченеть. (На улице было -24°). Но наконец очнувшись от затуманенного разума, Петров пытается освободиться от тяжёлой хватки хулигана. Раны, которые он получил два дня назад, ещё не зажили и из-за этого получать удар за ударом, было невыносимо больно. Захлёбываясь слюнями и соплями, он пытался встать и дать малейший отпор. Но в этот момент, Семён со всей силы ударяет кулаком в живот и попадает в тот самый болезненный синяк, который сам же и оставил. Теперь вдвойне стал хуже. От сильного соприкосновения, не выдержав удара, у Тоши вылетели искры из глаз. Всё тело онемело и стоя в неподвижном, полумёртвом состоянии, из его груди с трудом вырывался сухой кашель. Но ослаблять бдительность нельзя, враг может нанести удар и посильнее — нож, самое страшное, что может сейчас произойти. Быстро схватив Бабурина за куртку и вместе с собой Антон повалил его на снег. Позиция была не из лучших, жирдяй оказался сверху. Тяжёлым дыханием он дышал прямо на Антона. Очки запотели, телу холодно и больно, сильное беспокойство за нож в левой руке не давало покоя: «Сука, как же больно! Падла…мне бы нож украсть, ну, или же выбраться, но тело так болит…хочу плакать, я устал… Мама… Оля… Папа…я хочу к вам, хочу жить с вами мирно, хочу вернуться в город, к моим друзьям…в тёплую квартиру…мне больно, мама!». В этот же момент, между ног прилетает колено нахала, боль достигла пика, на глазах появились слёзы. Крича сухим и прерывистым голосом, Антон ожидает помощи хотя бы от собаки или лесных зверей, но в ответ тишина. Обида появилась на весь мир. Не успев отойти от боли в животе и пахе, как тут же в лицо прилетает кулак, тем самым расколов немного линзы, потом в грудную клетку, в плечо и опять же в живот. Кричать от боли сил не было, остался лишь хриплый голос, который при каждом ударе обрывался. Антон был похож на мешок картошки, который в любой момент можно избить, растоптать и выбросить. Резко вспомнив во время избиения слова девочки, внешность, которой не помнил, (она была его одноклассницей в городе) Антону стало ещё хуже: «Чем ты мягче и пушистей, тем приятней вытирать об тебя ноги». Вытирать ноги, да…как раз такую ситуацию и испытывает Петров. Об него в буквальном смысле вытирают ноги. Бедный мальчик, не прошло и 5 минут боя, как он уже на последнем издыхании пытается глотать холодный воздух, лишь бы не задохнуться. Но жалкие попытки не увенчались с успехом. Хоть он и не видел, но явно слышал, как открылся нож. Дыхание спёрло до такой степени, что казалось, ещё мгновение и сознание покинет тело мальчика. Бабурин крепко держал Антона за горло, поднося в лицу холодное оружие, он злобно процедил сквозь зубы: — Милое личико, аж противно, — Семён мерзко поморщился и резко приблизился к лицу Петрова — Как думаешь, было бы красиво вырезать на нём хуй? — полные ярости слова, напугали Тошу ещё сильнее. — Чего ты молчишь? Оглох что-ли? Я же тебя по ушам и голове толком не бил, пидор! Подставив нож к щеке и приготовившись было уже вырезать уродливый рисунок, жирдяя резко пугает голос сзади. Дёрнувшись, он делает порез на щеке, который чуть-ли не доходит до глаза. Хватая Бабурина за плече и давая ему кулака в лицо, откидывает его назад от Тоши, голос говорит: — Не по-пацански поступаешь, гнида! На безоружных думаешь набрасываться? Подходя к лежащему, избитому телу, которое еле дышало, присев на корты, он даёт ему в руки нож. — Ну и чего лежим, прохлаждаемся? Я тебя тут спасать пришёл, шанс отомстить даю! Так сказать, равный бой устраиваю, а то нечестно это было. Через вспотевшие разбитые линзы, был виден лишь силуэт похожий на Рому, но голос давал понять, что это точно он. Конечно Антону хотелось встать и драться, но сил не было. Даже если бы, при большом желании, он и встал бы, то настолько избитое тело не смогло бы продолжить драку. Он глазами моргать еле-еле может, что уж тут говорить про серьёзные движения, вроде замаха рукой или сильным пинком. Семён же в этот момент был настороже, но радовался, так как знал, что уделал Антона. Подавая хоть какие-то признаки жизни, Петров всё же попробовал встать, но всё только усугубилось. Удары в живот подействовали намного сильнее остальных. Рвотные рефлексы и затруднительное дыхание замутнили разум окончательно и он так и остался лежать в холодном сугробе, а снег продолжал падать на его измученное тело. Последнее, что он увидел сквозь мутные очки, то, как чёрный силуэт, забрал нож и направился в сторону Семёна…а дальше, темнота и тишина, такая прекрасная и умиротворяющая. Внезапно стало так тепло, хотелось побыть в таком состоянии подольше. — «Вот как всё вышло…я явный слабак, какой я жалкий брат…прости… Оля…» — последнее, о чём подумал Антон перед тем, как окончательно впасть в бессознание. ~~~~ Вспомнив всё произошедшее, ему захотелось остаться одному, до конца своих дней. Зарыться в мягкое одеяло, но когда он повернул голову к тумбочке и увидел там лист бумаги, а рядом мокрую тряпку, на его лице появилась улыбка. Взяв письмо которое было от Пятифана, он принялся читать, но в комнату зашла мама. На её глазах было облегчение. Такой мягкий и добрый взгляд, как давно он её такой не видел? На глазах появились слёзы. Хотелось прильнуть к её рукам, обнять с такой силы, чтобы можно было показать насколько он её любит, но тело болело, оставалось просто плакать уткнувшись в одеяло. — Слава Богу, ты в порядке, нигде сейчас не болит? — мягким, но уверенным тоном, спросила Карина. — Немного…в животе. Отвернувшись от неё, он проклинал себя за то, что ударил тогда Семёна. Этого бы не произошло, если бы он был паинькой. Подойдя к сыну, Карина потрогала лоб, убирая пряди волос и положив мокрую тряпку на голову. Поцеловав напоследок в макушку, она сказала отдыхать и набираться сил, а сама же поедет в больницу. Когда мама вышла из комнаты, в неё встревоженно забегает Оля. — Тоша, Тоша! — глаза её были заплаканные, а на лице была тоска и радость в перемешку. — Ты очнулся! Антон медленно, с болью в спине, протягивает ей свои руки. Кинувшись в объятия, Оля заплакала в плечё брата. — Без тебя мне было так страшно…сова…она… Трогая его волосы, щёки, плечи, по всему телу Антона, проходила легкая дрожь. Было больно, но так уютно. — Прости… Дрожащей рукой, он успокаивает сестру, гладя её по спине. Мягкая улыбка появилась на лице, казалось, мир стал настолько ярким и тёплым, что можно было растаять. Эти приятные чувства, всегда были когда рядом сестрёнка. — Не мешай отдыхать брату, пошли, пока посмотришь мультики, а после, когда ему полегчает, поиграешь с ним. В комнате появился отец, как всегда, твёрдым и уверенным тоном он заговорил. Оля подбежала к нему и помахала ручкой Тоше. Наступила тишина, так спокойно, как тогда, в белом дыму или в кромешной тьме. Ему хотелось снова там побывать, в этом умиротворенном пространстве. «Может, мне стоит закрыть глаза и поспать?» — подумал парнишка и закрыл глаза. Почти моментально он перемещается в совсем иной мир, такой прекрасный, его нельзя описать, только то, что он один стоит в белом пространстве, а в дали виднеется чёрный горизонт. Каждый раз перемещаясь в пустоту, он слышал чьё-то хихиканье. В этот раз оно тоже было, так манило, любопытство распирало его, решил идти на звук. С каждым шагом, горизонт приближался. Всё ближе и ближе чёрная полоса, и всё больше. Казалось, что это просто стена. Дойдя до неё, оказалось, что это большая пустота, Антон стоял на обрыве. Наклонившись, он увидел там глаза, такие хитрые и яркие, они были одни. «Может это Алиса?» — подумав про это, он решил её позвать. — Эй, плутовка, это ты каждый раз хихикаешь? Что ты здесь делаешь? Но в ответ лишь пустота. Присев на корточки и держась за край, он решил повнимательнее разглядеть пустоту. Но, внезапно, чёрные руки и лапы схватили Антона за кисти рук и ног, и с быстрой скоростью потащили в пропасть. Страх сразу же появился и обвил всё тело. Дабы как-то успокоиться, мальчик решил закрыть глаза и представить что-то хорошее. После долгой тишины, в далеке послышались вороны. Когда он решился открыть свои глаза, то уже лежал в своей комнате. Проморгавшись, до него дошло, что это был сон, страшный сон. Теперь в это место ему не хотелось возвращаться. Посмотрев в окно, там уже сияло, а на часах было 9 часов утра. «Неужели я спал 15 часов…вот это я даю.» Поправив свои очки, вспоминает он про письмо. «Такс, посмотрим, это от Ромы. Ахахах, такой корявый почерк, ничего не понятно, но почему мне кажется это милым? Пхпх, ладно, так… — и Антон принялся читать письмо. — "Привет, ты наверное уже очухался, я тут короче разобрался со всеми, так что ты не паникуй, хреново вышло конечно, но ты это самое, поправляйся скорее, кто же мне на контрольной помогать будет — …стоп…всмысле контрольная, я ему что, списывать давал? Кхм.ладно, — Короче, Тоха, я тебя теперь в обиду не дам, обещание своё сдержу, так что брат, буть спокин.спакоен.спо…короче, хуй с этой грамматикой, пока." — Ахахах, а он забавный, эмоции писать на бумаге..» . Убрав письмо, настроение у Тоши было чуть лучше, он и не знал что Рома может такое делать, да и вообще, он о Пятифане ничего не знает, только то, что он самый сильный в школе, ну, или в классе…хотя и этого, как оказалось, он не знал. Повернувшись к стене, закинув повыше на себя одеяло, он увидел ровный и чистый кусок на стене, который так и просил, чтобы на нём что-нибудь нарисовали. В итоге, Тоша достал свою коробку с карандашами из-под кровати и принялся рисовать там динозаврика, но прошло достаточно много времени, ведь на часах уже было 16:00. На первом этаже кто-то сильно постучал в дверь, Оля с криком: «Сейчас-сейчас», побежала вниз. Слышались чьи-то голоса, они начали идти наверх и вот уже стучать в комнату Тоши. Войдя во внутрь, перед его глазами…