***
Знойный день поглотил всё вокруг. Воздух был влажным, духота распаляла тело и дух. Все давно уже работали на полях, заботились о скоте, словом занимались обычной рутиной. Так и не скажешь, что только утром все собрались на кладбище хоронить покойные души. Двоих братьев из Восточного Города. Один отступился и сломал себе голову. Второй не выдержав смерти последнего родного человека, наложил на себя руки. Может Лупу и не знала этих людей, но история была слишком печальной, чтобы не посочувствовать им. Вот кого она знала, так это Алину. Жители деревни так и не смогли найти девочку. Было решено, что она погибла, не смотря на то, что её отец отказывался принять факт смерти своей дочери. Но пастор Никола отказался слушать его, и ситуация с братьями только подтолкнула его совершить похороны для Отто. Могила была пустая, но все прощались с ней, будто бы она действительно там лежит. Только Морарь не мог смириться со своей потерей. Даже то, что его старшего сына забрали в замок вместо дочери, и он никогда его не увидит, никак не тронуло его. Всю жизнь, ссорившийся с Алиной, не ставившей её на один уровень с другими детьми, мужчина осознал свою потерю. Осознал, что любил свою дочку такой, какая она есть. К сожалению, его утрата перерастала в злость, обращаясь на ни в чём не повинных, дорогих ему людей. Стоя рядом с Леонардо, Елена даже с не самого близкого расстояния, могла разглядеть синяки на руках и шее матери Алины. Бледная, как кислое молоко, голова женщины была низко опущена. Одной рукой она держала двухлетнего мальчика, новое пополнение в семье, а второй поглаживала округлившийся живот. При каждом движении мужа, несчастная вздрагивала как осиновый листок, норовясь упасть без сознания. Как церемония закончилась и все собрались уходить по домам, Лупу случайно услышала мерзкие смешки местных пьяниц, сравнивавших мать Алины с дойной коровой, а всю семью Отто со скотом. Мол, ничего страшного, что девчонка подохла, вот новый телёнок появится. Было мерзко на душе, захотелось отмыться от этих грязных слов. Но в чём то мужчины были правы. Может Морарь действительно любил свою семью, не смотря на строгость, то сейчас же он походил на человека, только игравшего в привязанность, относившимся к своей семье, как к животным, в скором времени, должным отправиться на убой. Елена внутренне содрогалась о том, каково это вот так жить. Леонардо был строгим, вечно огрызался. Он был не самым приятным на общение человеком, но искренне любящим. Если бы он узнал, что её муж так обращается с ней, он бы скорее убил его. Думая о том, каково несчастной женщине без передышки рожать такую ораву детей, Елена поклялась себе, что такое с ней никогда не случится. Мысль о замужестве и рождение детей предстало ей в самых жутких цветах, хотя раньше она, как и каждая девочка, только и могла, что мечтать об этом. Прошло совсем не много времени с похорон. Солнце стояло в зените, пока Лупу направлялась к дому Луизе, просившей её помочь с одним делом, на что Леонардо благосклонно согласился. Зато мужчина дал ей целую банку свежего молока в путь, так что довольная Елена лёгким шагом шла под дуновение ветра, изредка издавая странные звуки, пытаясь хоть немного научиться свистеть. - Похоже, ты в хорошем настроении, - мягкий голос раздался слева от девочки, проходящей мимо церкви. Подставив лицо солнцу, рядом стоял пастор Никола. Елена видела его издалека и слушала его речи в церкви, но ни разу не было такого, чтобы она могла вот так просто встать и пообщаться с ним, хотя многие жители пользовались такой возможностью. Это же святой человек, в конце концов, выбранный на пост самой Матерью Мирандой. Уловив едва заметное напряжение, мужчина взглянул на Лупу, едва улыбаясь. – Это хорошо. Я уж было думал, ты впадёшь в уныние, после того, как мы похоронили твою подругу. Пастор Никола - святой человек. Он не обладает той же властью, как и лорды, не обладает тем же могуществом, что и Матерь Миранда, но было в нём что-то иное, запредельное. То, как пастор общался, то что он знал о каждом жителе, об их отношениях между собою, улавливал их настроение. Это больше пугало, чем вызывало трепет. Но возможно, только потому что Елена до это дня ни разу не перекидываясь с ним и словом? Ей отчаянно хотелось себя этим успокоить. В то время, как Елена была погружена в себя, борясь со своими ни откуда взявшимися страхами и опасениями, пастор приглядывался к девочке с явным интересом, обследовал её своими серыми глазами, будто нащупывая, пытаясь вспомнить. Озарение снизошло на него, томная улыбка окрасила его лицо и плавными шагами, он направился к девочке, с каждым шагом сокращая расстояние между ними. - А ты молчаливая... или я на тебя оказываю такое влияние? – мужчина усмехнулся своим словам, подойдя к Лупу совсем близко. Рука пастора чуть коснулась седых волос девочки, всё ещё коротких, не доходивших ей и по плечи. – Дочка Лунеты, верно? Елена? – утвердительный кивок и сладкая улыбка вновь растеклась по лицу Николы. – И как я сразу не догадался. Ты так похожа на неё. – только недавно трогавшая волосы, рука пастора переместилась на плечо девочки, едва сжав его. Непонятно почему, но это касание вызвало неприятие у Лупу. – Мы с твоей матерью были хорошими друзьями, ты это знаешь? - Знаю, что вы провожали её, когда она умирала. – осипшим голосом прошептала Елена. Ей было совсем не по себе говорить о нечто личным с этим человеком, не смотря на то, что его она должна была благоволить. - Да, её потеря оставила глубокую рану на моём сердце. – уголки губ пастора чуть опустились. Хотелось сказать мужчине пару ласковых слов, стоило ей увидеть тоску в его взгляде, но Лупу прикусила язык, как только заметила странный предвкушающий огонёк в его глазах. В ранее сказанных словах теперь же ощущалась фальшь. – Будь уверена, ты можешь просить у меня что угодно, дорогая. Я всегда тебе помогу. - Господин. – хриплый, почти что неживой голос раздался над ухом, напугав Елену, отчего та под недовольный взор пастора отпрянула от него. Развернувшись на источник звука, ей казалось, что она сейчас подавится воздухом. Мужчина в чёрном неотрывно смотрел на святого человека. Чёрные волосы, бледная кожа, мертвецки голубые глаза. Извозчик дома Димитреску. Стоило ему снова заговорить, Елена с ужасом поняла, что его зубы заострены. – Дело выполнено. Что-нибудь ещё нужно? - Спасибо, Редник. Да, у нас ещё есть дело. – только недавно тепло говоривший пастор, с холодным отвращением уставился на своего помощника. Тот никак не отреагировал на такую эмоцию, всё так же продолжая пустыми глазами смотреть на своего собеседника. Разочарованно вздохнув, пастор ещё раз глянул на Лупу, улыбнувшись ей тёплой улыбкой, как парное молоко, перед тем как уйти с Редником в церковь. Но то, что скрывалось в его глазах, всё ещё вселяло примитивный ужас в сердце девочки. – Было приятно поговорить с тобой, Елена. Наблюдая за удаляющимся пастором, Лупу ещё долго, как ей казалось, стояла, прижав к груди молоко. Голова немного пульсировала, как будто ещё немного и она разразится болью. Через пару секунд всё прекратилось, будто бы и не начиналось. - Эх – послышался полный боли вздох. Лупу обернулась на звук, но это его источником оказался единственный на всю деревню гробовщик. Уродливый, одинокий горбун печально смотрел в небо. Глубоко внутри Елена испытывала к нему жалость, но она всегда быстро затухала из-за противного нрава гробовщика, вечно огрызающегося, не любившего детей. И ладно он кричал на людей, которые обижали его. Но один раз он так сильно наорал на маленькую Елену, что она сразу же расплакалась, побежав домой трусцой. Леонардо потом пришёл к церкви, не смотря на мольбы дочери не делать этого, и поколотил гробовщика. Больше тот не обижал её. А ведь она даже слово ему не сказала, просто проходила мимо. Сейчас же, итак вечно всем недовольный горбун, был кислее лимона. Глядя вдаль, он чуть ли не содрогался от того, что должно в скором времени произойти. Проследив за взглядом горбуна, девочка увидела появляющиеся вдалеке громадные тучи. Ночью будет ливень.***
Решётчатые ворота с витиеватым узором, обозначающий знак отличия поприветствовали гостей. Старейшин в деревне было три, но Евгений Киву был самым значимым. У него не было такого же роскошного дома, как у Луизы, бахвальства и хвастовства, как у Антона. Но была железная дверь, говорящая за хозяина о том, кто он, что у него за место в жизни деревни, о его связях с Матерью Мирандой. Неудивительно, что Герцог послал спутников именно сюда. Возможно, он мог знать что-то о нападении ликанов или же ему поручили какое-то дело? Может быть всё что угодно. - Хорошо, что не выбросил, - достав ключ от ворот, Итан покрутил его между пальцев, показывая Лупу, перед тем, как открыть. Территория была маленькой, на ней находился только сарай. Особенно выделялась лестница, ведущая на крышу. – Так, я сейчас поднимусь на крышу и спущусь вниз. А ты за мной. - Хорошо – пролепетала девушка. Скакать по крышам не очень хотелось, но другого выбора не было. Если бы не завал возле дороги, то они бы с Итаном бы быстрее сюда добрались. - Если бы не завал, быстрее сюда бы дошли. – раздалось бухтение наверху. Оказавшись наверху, мужчина потянулся, перед тем, как протянуть руку девушке. – Давай-ка сюда. Оказавшись на крыше, Лупу обвела взглядом деревню. Крыши домов задорно выстраивались в лабиринт, скрывая дороги от глаз девушки. Метель прекратилась, и снега стала чуть меньше, большая его часть смешалась с грязью. Вид был угнетающим, серым и тусклым. В особенности он был таким из-за тишины. Ни одного человека, ни одной животинки. Ликаны пожрали всё, но даже их было не слышно, хотя им с Итаном парочка встретилась. Выжидают как хищники свою добычу или решили обжиться тут? Какая разница. Спрыгнувший на землю Уинтерс уже подавал руки Елене. Высота была довольно высокой. Ноги не разбить, но падать будет больно. Но Итан выжидающе стоял, как ни в чём не бывало. Не долго думая, Елена опустилась на корточки, высунула ноги, морально готовясь, и прыгнула прямо в руки чужака. Тот, скорчив гримасу, поставил её на землю. - А ты тяжёлая – ехидно отметил Итан. Мстит за прошлый комментарий Елены на тракторе. Вроде взрослый мужчина, а ведёт себя как ребёнок. Махнув головой, мужчина направился в долгожданный дом, перед тем как выйти с крыльца разочарованно глядя перед собой. – Заперто. – оглянувшись заметил ещё одну лестницу. – Так, я сейчас снова полезу наверх. Как окажусь, открою тебе дверь, лады? - Лады. – девушка только пожала плечами. Во дворе Киву было более-менее безопасно. По крайней мере, монстры не выпрыгнут из угла, напугав её до инфаркта. Дожидаясь Итана, девушка ходила из стороны в сторону, не в силах устоять на месте. Затянувшаяся тишина начинала угнетать, но какого-либо намёка на страх в груди не наблюдалось. Уинтерс рядом, нечего ей волноваться. Решив заняться хоть чем-нибудь, Лупу решила обойти дом, надеясь найти что-нибудь полезное. Раздавшийся снизу кукарекающий звук встрепенул девушку до жути. Она аж подпрыгнула, ибо звук был резким и определённо нежданным. - О Боже – одинокая курица металась по территории, как умалишённая. Некормленая, наверняка испуганная, чудом выжившая после встречи с оборотнями, птица кудахтала, обходя стороной Елену, как угрозу. – Напугала. – девушка ласково посмотрела на исхудавшую курицу. Хоть лошадей она обожала до полусмерти, но ей всегда нравилось заботиться и о мелкой животинке, поросятах и цыплятах. – Так, иди-ка сюда. Девушка вытянула вперёд руки, намереваясь поймать курочку. Та же, протестующе кудахтав, бегала из стороны в сторону, махая крыльями, пока наконец не попалась в руки Елены. Испуганно таращась на девушку, птица потихоньку успокаивалась, медленно осознавая, что ей не причинят вреда. Поглаживая шейку пойманной курицы, у девушки возникли неприятные ассоциации с животным. Наверняка жители деревни так же носились от ликанов, как и эти несчастные создания. Да и сейчас, оставшиеся в живых люди также, как и зверюга, не могли далеко уйти из деревни, не попав под лапы монстров. Услышав звук открывающейся двери, Елена на пару с курицей подошла к выходящему из дома Итану. Тот, в свою очередь, уставился на курицу. - Нашёл что-нибудь? - как ни в чём не бывало задала вопрос девушка, уже перестав стесняться всего подряд перед Уинтерсом. - Ага – промычал мужчина, прежде чем показать четырёхкрылый ключ девушке. – Эта вещица по идее должна привести меня в Дом Беневиенто. Заметил такой же знак на её воротах. Одна из... частей Розы должна быть там. - слова о дочери явно давались мужчине не легко. – Больше дома кроме патронов ничего не было. – карие глаза снова уставились на птицу. – Смотрю, ты раздобыла еду. - Да – может изначально девушка и взяла курицу на руки, просто чтобы ощутить бьющееся сердце и вспомнить былые спокойные деньки, но Итан был прав. Им нужно как-то выживать, жалеть курицу не имеет смысла. Кроме того, она сама готовила мясо, не говоря уже о том, чтобы отрубить голову птицы, да ощипать её. Всё-таки Елена деревенская девушка, а не кисейная барышня. – Но не можем же мы её здесь приготовить. Ликаны придут на запах. А в убежище мы скорее задохнёмся дымом. - Тогда пусть Герцог проявит свои кулинарные способности. – чужак закатил глаза, вспоминая ехидное лицо торговца. – Он в замке только и делал, что хвастался своей кулинарией. Пусть хоть докажет. На этот счёт девушка только ухмыльнулась. Ей то уже довелось попробовать его блюда. Герцог никоим образом не преувеличивал. И что странно, после того, как он накормил её супом, девушка чувствовала себя даже здоровее обычного. “И всё-таки он колдун.” Ощипав курицу, предварительно отобрав жизнь, Итан и Елена завернули кусок мяса в ткань и направились к Герцогу, по пути обсуждая дальнейший план действий, сверяясь с картой, найденной Еленой в туннелях. Она уж было думала отдать её Уинтерсу, но тот отказался, сославшись на то, что хорошо ориентируется в пространстве. С этим Лупу не могла поспорить, он действительно хорошо запомнил дорогу в доселе незнакомой ему деревне. - Завтра с утра я отправлюсь в дом Беневиенто. Один. – девушка поджала губы, внимательно слушая посерьёзневшего Итана. С ним лучше не спорить, уже всё решил. – Территория там довольно большая, так что я, скорее всего, задержусь на пару дней. Более того, мне нужно вернуться в замок. Оказывается, я не всё обследовал. Там ещё есть места, где можно найти пару ценностей... не заходя внутрь. - Зачем переживать на этот счёт? Ты же убил владыку и её дочерей. – побелевшее как снег лицо мужчины нагнало на девушку беспокойство. – Ведь так? – тишина последовавшая за вопросом оседала на дрожащих кончиках пальца. Неуверенность чужака сочилась из него, не прячась, не скрываясь от посторонних глаз. Он боялся. – Так ведь? - Я не знаю. - слова комом вышли из горла, прежде чем Уинтерс виновато отвёл глаза от удивлённой Елены. Вот и весь ответ. Итан мог бы дальше и не говорить, оставить в неведение этот момент, но он не мог так поступить с Еленой. Лучше знать о мнимой опасности, чем надеется на лучшее, а потом быть убитой. – Эта Альсина, не поверишь, превратилась в какое-то подобие дракона. Я дрался с ней, и мне казалось, что я почти победил её, пока... не знаю. Она закричала, будто бы её что-то бьёт, хотя я ничего не делал. Знаешь, - мужчина посмотрел на небо, тщательно подбирая слова. – Как когда у тебя болит голова. Она металась, как сумасшедшая пока просто не взяла и не улетела. – резко остановившись, Уинтерс сжал плечо молчавшей Елены. – Я не знаю, там ли она ещё или она улетела к чёртовой матери отсюда. Не хочу подвергать тебя опасности. Елена, не мигая, всматривалась в обеспокоенное лицо Итана. Его слова действовали на неё странным образом. То ли это было жестокое лекарство, отрезвляющее и возвращающее расслабленную девушку с неба на землю, напоминая о том, что настоящие, сильные мира сего враги не дремлют. Но с другой стороны... девушка почувствовала тепло, разливающееся по ней как молоко с мёдом, вкусное и сладкое, дарящее уют и заботу. Да, заботу. Итан заботился о ней, оберегал её, не хотел подвергать опасностям. Не потому что она бесполезная, а потому что он искренне привязался к ней. Догадка о тёплых чувствах чужака к ней расцвела подобно розе, распалявшей аромат, притягивающий пчёл. Будь здесь Алина, и будь Лупу снова пятнадцать, она наверняка побежала бы к ней сломя голову, крича и вереща от чувств, катаясь по полю, не зная как выплеснуть энергию через край. Правда Елена не совсем понимала такой приток чувств. Да, ей было приятно, что у неё появился новый друг, крепкое плечо, на которое можно опереться, брат по несчастью. Но её радость такому мгновению всё равно была из ряда вон выходящей. Недостаток общения с людьми дал свои кислые плоды, и теперь она должна их вкушать. И всё же, неважно, что происходит между ней и Итаном. Важно и то, что она может привнести в эту битву. Как она может помочь своему другу и другим выжившим. - Ты уверен? – нахмурившиеся брови собеседника дали знак о его настроении. Девушка поспешила объясниться. Было неловко, но ведь он раскрыл ей секрет, значит и она должна. – Не знаю почему, но я очень похожа внешностью на одну из дочерей Димитреску. Может мы дальние родственницы. – сжав кулаки, выжившая пыталась придать своему голосу твёрдости, чтобы звучало более убедительно. Ошеломлённый взгляд Уинтерса на такую новость, заставил Лупу только сильнее переволноваться, от чего на снова начала повышать голос, захлёбываясь в своём страхе и оправданиях. – Я могу помочь, вдруг Димитреску меня увидит и примет за неё, как это случилось в прошлый раз. Я смогу её отвлечь пару раз. Я могу- - И думать забудь об этом. – мужчина тряхнул девушку за плечи, возвращая её в нормальное состояние. – После услышанного я тем более не возьму тебя с собой. Может случиться что угодно. – голос чужака приобрёл стальные нотки. Послышалась угроза. Нет, предупреждение. – Что если она тебя похитит и позволит мухам съесть тебя. Ты станешь такой же, как и эти вампирши! Жестокие, не щадящие слова подействовали как нельзя лучше. Отойдя на пару шагов, тихо прошептав извинения, Елена направилась к Герцогу под взгляд Итана, полный сожаления. Как бы ей не хотелось признавать, но он прав. То, как Альсина отреагировала на неё, было ненормально. Наверняка владыка не в себе и при встрече с ней может её ранить, а то и убить. “Или превратит меня в свою дочь. Сделает из меня чудовище.” При мысли о том, что она также будет играться с жертвами и пить человеческую кровь, девушка глубоко задышала. Нет, она никогда не станет подобной этим существам. Она не простит себя, зная, что из-за них умерли все близкие и дорогие её сердцу люди. - Я знаю, что тебе эта тема не приятна, как и мне, но – мужчина собирался с мыслями, выжидая реакцию девушки. Получив едва заметное согласие продолжить разговор, Итан продолжил. – Ты знаешь что-нибудь о лордах? Их слабости, их способности, кто они для деревни? – вопросы сыпались один за другим. Чужаку было нужно знать о них всё, но разве Елена могла помочь ему этим. – Я понимаю, что само наличие чудовищ для тебя было в новинку, хотя судя по моему опыту, они давно о них знают и управляют ими, но... хоть что-то может помочь мне? Елена только и могла, что взглянуть на небо, обдумывая всё, что знала о лордах. Только Альсина Димитреску и Донна Беневиенто показывались на люди, посещая вместе с Матерью Мирандой важные праздники. Елена не посещала праздники, на которых присутствие всех жителей не было обязательным, но всегда смотрела на них со своего окна, одновременно радуясь веселью жителей и тому, что ей не придётся всё время улыбаться и плясать, пока ноги не отвалятся. Лупу по жизни была грустным и спокойным ребёнком. Лишь изредка в ней зажигался огонь чистой радости, но такие моменты всегда были особенными. Праздники, только потому что это праздники, не вызывали в ней того же всплеска эмоций, как у других жителей. Но по рассказам взрослых и детей, и из вида собственного окна, Лупу что-то да знала о лордах. Например то, что кукла, с которой госпожа Беневиенто не расставалась, была говорящей и даже могла ходить. Все в округе считали мисс Бенивиенто волшебницей. Многие дети, надеялись, что и их игрушки привезённые Герцогом из дома госпожи так же будут разговаривать и ходить, но этого не происходило. Бывало, что Елена неотрывно следила за танцующей куклой у ног леди Донны. Не смотря на немного пугающую картину, Елена так же, как и остальные дети мечтала заполучить себе такого же маленького друга, с которым можно было бы устраивать чаепития. Она бы даже играла с ней в Джейн Эйр, уча куколку парочке французских слов, которые она прочла из романа. Отец не хотел покупать ей куклу из рук Герцога, не доверяя торговцу, вместо этого, сделав дочери личный подарок. Белый медвежонок, сделанный с любовью и заботой, вызвал у Елены непрекращающиеся слёзы счастья, когда она получила игрушку в подарок на семилетие. Отец заплакал следом. Она всё время играла с ней, спала, и обнимала, зарываясь носом в мягкий мех. В последний раз она положила игрушку в подарок, намереваясь подлатать медведя. Так он и остался там, одиноко сидеть в темноте. - Про Донну Беневиенто я толком не знаю, кроме того, что её кукла Энджи разговаривает. – заметив кивок мужчины, девушка поняла, что тот знал об этом моменте. – Владения Сальваторе Моро ядовиты. Иногда Матерь Миранда посылала рабочих туда, обычно старых, пьяниц, и в целом «бесполезных» людей, слонявшихся по деревне без дела. Никто не возвращался, все так или иначе погибают там. – замолкнув, девушка задумалась над следующими словами. – Никто не знает, что на фабрике лорда Хайзенберга, но мне кажется, что... – девушка сглотнула, возвращаясь в далёкие воспоминания. - живые его не интересуют.***
Лето в том году было намного теплее обычно, от чего многие дети резвились на воздухе до самого вечера, купаясь в речке и резвясь на лугу. Но сегодняшняя ночь была холодной, как рука мертвеца. Елена уже забыла то чувство, когда она держала труп своей матери за руку, настолько давно это было. Но воспоминание о том, как ей было неприятно и непривычно никуда не делись. Капли дождя стучали по окну под завывания ветра. Сон так и не приходил за Еленой. Девочка, не зная чем себя занять ворочалась в разные стороны, под храп Леонардо. Мужчина сегодня слишком сильно перетрудился, от чего спал волком. Ни грозой, ни криками не разбудишь. Хоть пожар устраивай, он только к огню пододвинется, чтобы погреться. Девочка от скуки присела на кровати, свесив ноги. Уснуть не получалось, как бы не старайся. Заняться у них дома нечем, да и в такой тёмный час. Разве что можно прогуляться. Но слоняться в такую ночь без дела тоже не стоит. Будь здесь Алина, она бы только закатила глаза, назвала её «скучной», да взяла бы за руку и побежала с ней по дождь, смеясь от протестующего писка подруги. Образ рыжеволосой девочки загорелся маяком в сердце Елены. Накинув куртку на себя, девочка, недолго думая, всё-таки обулась в сапоги отца. Он наверняка проснётся утром, заметит на них грязь и устроит ей допрос, но зато ноги Елены не будут такими грязными от слякоти. Выйдя наружу, куртка девочки сразу же прогнулась под градом воды. Вдалеке послышался гром. Тайно пробравшись сквозь дыру в конюшне, девочка направилась к церкви, кусая губы. Желание увидеть могилу Алины понемногу начало гаснуть от незнания того, что Лупу будет там делать. Ей нечего сказать своей подруге, у неё нет прощальных слов, ей не хотелось сидеть возле могилы, разговаривать с ней, вспоминать былые деньки. Боже, да она до сих пор верила, что Отто сбежала из деревни. Склизкое чувство страха за подругу и неверие в её успех под давлением взрослых постепенно стихало, оставляя за собой едва заметный след. Но Лупу уже успела соскучиться. Если она не может встретить Алину в жизни, если она никогда не покинет это место, то пусть хотя бы навестит её «место погребения». Зайдёт в гости, так сказать. Впереди раздавались звуки похожие на работу лопатой. Остановившись, Елена прищурилась, пытаясь разглядеть работающего гробовщика. Ему нечем заняться в такую погоду? “Домой, что ли пойти, а то отругает.” Девочка нахмурилась, недовольство своей минутной слабостью вспыхнуло решимостью. “Нет, не зря же я прошла весь этот путь. Объясню ему всё, он поймёт.” Виднеющаяся верхушка церкви притягивала к себе внимание. Девочка, засмотревшись на неё, чуть было не упала в лужу. Расставляя ноги в стороны, Лупу опёрлась ими о землю, пытаясь поймать равновесие, пока не ощутила прикосновение к своей руке, потянувшее её вниз. Пискнув, девочка хотела отругать незваного гостя, пока рука не легла на её рот, не давая издать и звука. Страх комом ударил её, но тут же отступил, как только звонкий мальчишеский голос злобно прошептал. - Тихо, не ори, а то поймает. – поняв, что Елена послушалась мальчишку, тот отпустил её, поворачиваясь к ней лицом. Знакомое лицо в виде курносого носа и чёрных коротких волос выдавали в ночном страннике её соседа-ровесника Михая. Девочка вновь обернулась на гробовщика, не понимая, почему мальчишка так боится его. Приглядевшись, Лупу застыла ледышкой. - Кто это? – тихо прошептав, девочка на кортах прижалась боком к своему брату по несчастью. Тёмный силуэт скрывался от лиц подростков, не давая себя рассмотреть. То, что это не старый копатель могил было легко понять за неимением горба и статного силуэта. Мужчина крепкого телосложения закуривал сигару, следя за двумя своими спутниками, с резким рвением, без какой-либо усталости, присущей нормальному человеку, копавшими могилу. - Думаешь, я знаю? – голос бесновавшего, всегда весёлого парнишки дрожал, будто на него вылили ледяную воду. – Кто бы это ни был, горбун чуть ли не подлизывал ему зад, говорил, что тела готовы. – девочка недоуменно посмотрела на Михая. Что он имел в виду? – Уродец чуть ли не в штаны мочил, так сильно боится этого мужика. Поэтому я тоже боюсь. Елена на этот счёт только кивнула. Ей не нужен был вид испуганного горбуна или Михайа, чтобы опасаться незнакомца. Копание могил вряд ли можно назвать обычным делом. Плита древней могилы, за которой прятались дети, скрывала их от странных людей, но страх всё равно заполз под кожу, от чего было боязно не то, что пошевелиться, но и думать. Будто бы их мысли услышат. Сгорая от любопытства, Елена приподняла голову, рассматривая незнакомцев. Дождь скрывал их от взора, не было смысла гадать, кто из них кем является. Но стоило девочке опустить взгляд вниз, сердце её сделало кульбит, а мозг затрещал. Это была могила Алины. Посмотрев чуть вперёд, к горлу подступила тошнота. Рядом с тремя осквернителями могил стояла тележка, набитая вырытыми телами. Тьма и дождь скрывали безобразные тела от маленьких детей, сохраняя их разум в целости, но сам факт того, что их трупы тоже когда-нибудь окажутся в этой тележке невыносимо давил на сознание. Лупу стало не по себе. Кто же эти люди, не боявшиеся гнева самой Матери Миранды?! Наконец двое работников добрались до самого дна. Послышался треск, звук открывающегося ящика. Осквернители могил притихли, видимо прибывая в шоке от того, что никакого тела не оказалось в земле. Очевидно их хозяин еле слышно пробормотав что-то про себя, тяжёлой поступью подошёл к краю вырытой ямы, заглядывая внутрь. - Какого – звериный рык вырвался из горла мужчина, сапог полетел прямо в крест, скосив его в сторону. – Блядь, только потратил время зря! – мужчина резко выдохнул. Не смотря на скрытую в тенях фигуру, можно было разглядеть, как его тело напряженно. Выдохнув, мужчина развернулся к своим спутникам, поистине командирским голосом крикнул им, не боясь, что его может кто-нибудь расслышать. В такую-то погоду. – Эй, громилы! Уберите всё тут. – повернув шею в стороны, мужчина потопал подальше от места, проговорив напоследок самому себе. – На сегодня всё. Спрятавшиеся возле могилы дети только и могли, что испуганными полными ужаса глазами смотреть в след удаляющемуся мужчине, пока громилы скрывали место преступления. Елена сжала руку такого же прибывающего в шоке Михая, надеясь хоть немного получить долю поддержки, знак того, что она не одна. Дети ещё долго мокнули под дождём, пока разбойники не убрались восвояси. Следуя за ними по пятам, загипнотизированным от страха, Михаю и Елене вскоре пришлось остановиться, увидев вдалеке фабрику, прежде чем чуть ли не трусцой побежать домой, спрятаться под одеяло и больше никогда не заговаривать на эту тему. Больше Елена никогда не пыталась навестить Алину.