***
Итану хотелось спать. Он так сильно устал. Ему казалось, что все силы высосали из него. Погоня Моро за ним и Антоном буквально высосала из него душу, не говоря о том, что Антон чуть не потащил его вниз в пасть лорду из-за своего веса, но его страх оставаться одному на мельнице был понятен Уинтерсу. Зато, когда им всё же удалось открыть ворота резервуара, они на радостях обнялись, крича, как глупые мальчишки, прежде чем неловко отцепиться друг от друга. Мужчина не ожидал, что он проникнется уважением и какой-то странной привязанностью к деревенскому жителю, который всё это время недолюбливал его. Но, видимо, правду говорят, что испытания сближают людей. Также они сблизились с Мией. Чужаку бы следовало не предаваться воспоминаниям и задуматься над тем, что ему делать с всё ещё живым Моро, но вскоре его работу забрали другие люди, такие же чужаки для деревни, как и он сам. А потом вскоре Отряд Волка пришёл за спрятавшимися мужчинами, покинутыми как всегда всё знающим и находящимся на шаг впереди Герцогом. Как пленники, они были приведены в пещеру, где скрывались остальные солдаты из шайки Криса, конечно же с ним во главе. Пока Антон с подозрением и страхом оглядывал всё таких же странных и непонятных ему чужаков, Уинтерс держался стойко, холодно метая молнии в бывшего друга. Ныне предателя и врага номер один, не считая, конечно же, повелителей деревни. - Итан. – мужчина кивает, продолжая смотреть в одну точку, стоя боком перед мужчинами. Весь в чёрном, в тени он походил на типичного злодея из Бондианы. – Признаюсь, я удивлён, что ты зашёл так далеко. Было бы печально, если бы с тобой что-нибудь случилось. - Иди на хер, Редфилд! – Уинтерс извивается в руках солдата, имени которого, не говоря уже и о внешности, он не знает. Антон на это зрелище только таращит глаза, в ужасе от чужака, решившего бросить вызов целой толпе, что так легко повязала их. – Ты убил Мию и ещё смеешь говорить, что тебе жаль?! Ты нихера не сделал, пока я рискуя своей жизнью, собираю дочь по частям! - Ты даже не представляешь, с какими бедами мы столкнулись, чтобы так говорить. – Редфилд всё-таки оборачивается, хмуро впиваясь взглядом в когда-то спасённого им человека, погрязшим в этой истории с плесенью слишком глубоко, чтобы вылезти сухим из воды. – Тебе повезло, Итан. Ты столкнулся лишь с горсткой биооружия, пока мы сражались с тоннами. – глаза соладат резко помрачнели. – Не говоря уже о том, что их куда больше, чем мы думали. - Био, что? – привлёкший к себе внимание Антон, качает головой, непонимающе рассматривая солдат. – Хватит делать вид, что меня здесь нет. Объясняйтесь Бога ради нормально, чужаки. А то я ваш бред нихуя не понимаю. Солдат B.S.A.A. с интересом рассматривает встрявшего в разговор мужчину. Хмурое, усталое лицо озаряется широкой улыбкой при виде Антона, от чего тот смущённо топчется на месте. Не такую реакцию он ожидал от некого «Редфилда». Сначала лорд Хайзенберг, теперь этот чужак. Вот бы бабы на него так же реагировали, как эти мужики. - Рад, что кто-то сумел спастись. Мы к сожалению не сумели помочь вам. – солдат сдержанно кивает, скрывая смесь стыда и горя от спутников. – Не волнуйтесь, мы позаботимся о вас. Поможем всем, что можем. - Это конечно всё замечательно, - грузной мужчина не решается произнести слова благодарности, не смотря на всё желание. Но смущение и неловкость не позволяли ему перейти черту, не говоря уже о странно настроенном Итане. – Только вот я не один такой везучий. Есть ещё девчонка Елена и ребёнок. Звать Сашей. - Хорошо, и где они? – Крис встряхивается, вслушиваясь в речь деревенского жителя, готовый мчаться на помощь гражданским, если выпадет возможность. Но последующие слова деревенского жителя разбивают надежду вдребезги. - Скорее всего, уже на фабрике. - Значит, мы ничем помочь не сможем. – мужчина отходит на шаг назад, будто извиняясь за принятое им решение. Несмотря на серьёзность ситуации, он не мог не почувствовать разочарование от мысли, что молодая девушка и ребёнок, которых он в лицо не видел, умрут от рук сумасшедшего биооружия. Но другие личности с ним не согласны. - Как это не сможете? Вы совсем охренели? – до этого момента притихший и успокоившийся Уинтерс, вновь начинает свою тираду, разрастаясь гневом, прежде чем он не перерос в страх от новости Редфилда. - Ублюдок Хайзенберг забаррикадировал фабрику. Так просто туда не попасть, а у нас и так осталось времени в обрез. – мужчина медлит, прежде чем открыться бывшему другу, открывая частички правды, одну за другой. – Мы потеряли наших солдат. Ночной Вой не выходит на связь. Сероглазый тоже, хотя один раз ему удалось с нами связаться. – лицо Редфилда мрачнее тучи целится прямо в Итана, пока он сам медленно растягивал слова, вкладывая в них всю серьёзность ситуации. – Он сумел сообщить нам, что под землёй куда больше биооружия, чем мы думали. Всё слишком сложно, и как бы нам ни хотелось спасти гражданских, мы просто не можем. - Но у него в руках колба с частью моей дочери! – последний аргумент в пользу похода на завод вырывается отчаянным криком. Редфилд в ответ молчит, обдумывая сказанное, прежде чем деревенский житель подаёт голос. - Она в крепости, за мельницей Отто. – мужчина неловко мнётся под удивлёнными взглядами, прежде чем продолжить. – Елена рассказала. За неё беспокоиться не надо, Хайзенберг... хех, её не тронет. – мужчина задерживает дыхание, прежде чем произнести безумные слова, до сих пор не укладывающиеся в его голове. – Он хочет объединиться против Миранды. Он на нашей стороне. - Да ну нахер. – шокированный Уинтерс невольно дотрагивается до груди, куда его в прошлый раз ударила железная палка по мановению руки Хайзенберга. А уж о погони с ликанами он и вовсе хотел бы забыть. – Что за бред ты несёшь? - Думаешь, я не в шоке, а? – Антон огрызается в ответ, злобно продолжая свою исповедь. – Бля, я хер знаю, правда это или нет, но Елене не было никакого смысла врать. Более того, она сказала, что сама видела, как он оставил твою дочь в крепости. Оказавшиеся в непростой ситуации, мужчины, как один, замолкают, обдумывая сказанные слова. Каждый из них пытается свыкнуться с новой, неожиданной мыслью о союзе с биооружием и добычей колбы с Розой, не заходя на территорию фабрики. Принявший новую игру, Редфилд складывает в уме новый план, прежде чем подозвать к себе одного из своих солдат, который отводит Антона в другую комнату. - Не волнуйтесь, вам нужно выспаться и принять лекарства. – Антон на эти слова только фыркает, но позволяет увести себя чужаку. Вскоре другой подчинённый Криса по брошенному ему кивку, покидает пещеру оставляет его и Итана одних. Висевшее в воздухе напряжение кисло оседает в воздухе, прежде чем один из них не решает разрезать тишину. - Ведёшь себя, как герой, готовый прийти всем на помощь. Прямо, как тогда в Луизиане. – холодный голос Итана искрится обидой, пока глаза яростно полыхали при виде Редфилда. – Но стоит довериться тебе и ты бьёшь со спины, как последняя скотина. - Ты не в себе, Итан. – от таких слов Уинтерса тянет блевать. - Ты убил Мию! - Не убивал я её! – мужчина кричит, подходя на шаг ближе к ошарашенному, всё ещё в гневе Итану. Поднимает руки вверх, стараясь успокоить. Не помогает. – Это была Миранда. - Что? – чужаку кажется, что из него будто бы в одну секунду выкачали весь воздух. Вот уж точно удар, только не в спину, а в грудь. Прямо, без предупреждения, наповал. – Ты о чём вообще говоришь? - Итан, Миранда - биооружие. – ему бы обидеться на такую манеру речи, но Итан готов побыть ребёнком, оставляя статус взрослого за Крисом, лишь бы тот объяснил ему всё прямо сейчас. – Она похитила Мию и мы не знаем, жива ли она всё ещё или нет. Миранда приняла её облик, чтобы в образе матери быть ближе к твоей дочери. – мужчина подходит ещё на один шаг ближе, пока притихший мужчина в ужасе глядит на него. – Всё это время ты жил с Мирандой, а не с Мией. Всё это время? Итан давится воздухом, не в силах переварить новую информацию, хватаясь за грудь, где скрывалось сердце. Всё это время – это сколько? О каком моменте Крис говорил? Последняя неделя или последние полгода? Когда Миранда захватила Мию и приняла её внешность? Мужчина пытался сам ответить на все свои вопросы, но к своему сожалению понял, что не знает на них ответа. Шёлковые волосы цвета тёмного шоколада, как волны спокойного моря струятся по плечам девушки, пока её не менее прекрасные глаза всматриваются на улицу. Снаружи царила июльская жара. Птицы напевали свои песни, а цветы набухали, пестрели яркими цветами, как радуга. На голубом небе плыли кучевые облака. Пейзаж был чудесным, как в сказке. И всё же он не привлекал Итана так, как его жена. Девятый месяц беременности особенно давался ей тяжело, от чего ей приходилось пить лекарства и чаще наблюдаться у врачей. Сейчас же ей и вовсе приходилось сидеть на инвалидной коляске. Но всё это были временные трудности перед тем, как семью Уинтерсов озарит мягкое солнышко в виде долгожданной дочки, которая сможет растопить своих ледяных родителей, на долю которых выпало слишком много бед, чтобы это было так легко отпустить. И всё же они продолжали идти вперёд не смотря не на что. Вот и Мия, не смотря на боль и дискомфорт, продолжает с улыбкой вглядываться в окно, ласково гладя свой круглый живот. А Итан просто не может отвести взгляд от такой домашней и нежной жены, от вида которой в его животе расцветают такие же чудесные цветы, как в поле. Того и гляди, однажды на него нападут бабочки с целью собрать нектар любви, которым он вонял на всю милю, стоило его мыслям уплыть далеко за горизонт к дорогой Мие. - Ну что ты там стоишь, как истукан? – мягкая улыбка озаряет её лицо, и девушка, не переставая гладить живот, отворачивается от окна в сторону мужчины. – Нечего разглядывать меня, как экспонат. Лучше иди сюда. И он, улыбаясь в ответ, подходит к жене, опускаясь на колени, ласково обнимая её за талию, прижимаясь щекой к животу, вслушиваясь в биение сердца двух его девочек. Стоит его Розе ударить ножкой в живот, его улыбка становится ещё шире от уха до уха. - До сих пор не могу поверить, что у нас всё-таки будет дочка. – тонкая женская рука нежно проводит по светлым волосам мужчины, как бы соглашаясь с его счастьем. – Я раньше не мог представить себе нас с ребёнком, как будто это какая-то шутка. То, что произошло в Луизиане- Он замолкает, чувствует, как напрягается Мия от ужасных воспоминаний своего мужа, как дрожит её рука. Сдерживает себя, старается не затыкать Итана, следует всем советам врачей и психологов. Гнев и ярость закипают в ней от страха поднимать на свет всю ту грязь, с которой они были вынуждены столкнуться. Знает, что может довериться мужчине, показать свою слабость и уязвимость, знает, что он её опора, а она его. И всё равно страшно. Итану бы ценить такое, да держать рот на замке, но он наоборот хочет выплеснуть из себя всю жесть, копившуюся в нём годы, выскрести плесень и удалить к чёртовой матери эту опухоль, заразившую его от ног до самого мозга. Ему тяжко дышать спокойно, тяжело продолжать жить, как ни в чём не бывало. Это как медленный подъём на горках. Тревожность наполняет сердце, а пот льётся градом, хотя пока что ещё ничего не произошло и ему не следует беспокоиться. Она справлялась с болью тем, что старалась забыть её, похоронить в задворках разума, оставляя после себя одну лишь чистоту, блестящую, как вымытая тарелка в посудомойке. Он же пытался вытащить её наружу, вырвать из нутра, пережить всплески воспоминаний и вместе с неприятной, чудовищно-грязной рвотой, освободиться от плесени, заросшей в нём слишком глубоко, что невозможно дышать. Каким-то образом они всё ещё держались вместе. Цеплялись друг за друга, боролись несмотря на все преграды. И пусть их путь продолжал оставаться таким же сложным, они знали, что могут друг на друга положиться в случае чего. По другому быть не могло. - Но теперь я уже не могу представить себе нашу жизнь по-иному. Закрываю глаза и вижу всех нас троих, как будто так и должно быть. – слова льются приятным ручейком, и не только Мия, но и сам Итан расслабляется, поддаваясь светлому счастью, глубокому и спокойному, как сладкая полудрёма. - А ты как думал, глупыш. – повеселевшая женщина, ласково обхватывает лицо мужчины, встречаясь с ним глазами. Маленькие пальчики щиплют щёки, как у ребёнка. – Никуда ты от нас не денешься. Маленькая, игривая угроза выходит из нежных уст вместе с смешинкой, растворяясь в тёплом июльском солнце, освещающим семью, состоящую из трёх человек, даже если один из них прятался в тёмных створках живота своей матери. Мужчина кладёт свою голову на колени, снова закрывая глаза, но всё так же продолжая видеть их издалека, как и должно было быть. Итан чувствует на своих плечах тёплые руки, трясущие его со всей силой. Знакомый голос доносится до него эхом, и он не в силах расслышать слова, нацеленные на то, чтобы успокоить его. Всё, что он может делать, так это вспоминать. Вспоминать его дорогую Мию, которую он потерял... Как давно? И где была Мия? В какой момент она исчезла. Итану сложно сдержать себя, но ему приходится сидеть смирно, дожидаясь, когда Мия присядет за стол. Хотя видит Бог, сдержать слюни было трудно. Копчёные колбаски и бекон огненно-ярко сверкали, отдавая ароматом томатного соуса, вина и других пряностей, которые его нос не смогу учуять. Кукурузная каша с глазурьей отливала лучами солнца. - Это точитура, национальное блюдо. Я что-то подумала, зачем готовить одно и тоже, когда можно попробовать что-то новое, раз уж мы здесь.– девушка садится за стол, не забыв поставить перед супругом душистый чёрный чай. Весёлая улыбка наползает на её лицо при виде очевидно голодного мужа. – Да ешь ты уже! - Приятного аппетита! – мужчина радостно улыбается, как ребёнок, прежде чем схватить вилку и запустить кусок мяса себе в рот. Жевательный процесс сопровождается стоном удовольствия. – Какая же вкуснятина, Мия, ты просто богиня! - Я просто хорошо готовлю, ничего особенного. - девушка только смеётся на такой комплимент, прежде чем сама откусывает кусок, так же закатывая глаза от изумительного вкуса ею же приготовленного блюда. – Хотя нет, пожалуй ты прав. Я действительно богиня. Они оба смеются, продолжая ужинать, болтая о том, как прошёл у них день. О Розе, решившей, что червяки, жившие в саду небывалый деликатес, который непременно стоит отведать. О Крисе и его тренировках с Итаном, на которых он с каждым днём делал успехи. Разговор лился приятным потоком, сладко таял на языке, как и съеденный ими ужин. Так же сладко, как и ночь проведённая между ними двумя. Тихая, нарушаемая только вздохами, да нежными поцелуями. И в те моменты, когда они сливались воедино, мужчина не мог не нарадоваться этой крепкой связи, возникавшей между их телами и душами. Ужасное испытание, выпавшее на их волю оборачивалось наградой в виде сладострастный ночей, со смехом прерываемых, стоило маленькой дочке захотеть также отведать маминой груди. Тёмные ночи оборачивались лоскутным одеялом включённых светильников и голосами родителей, воркочущих над своей маленькой принцессой. Как бы он не старался, но Итан не мог заметить разницу. Между его пропавшей женой и ведьмой, надевшей её кожу, как плащ. Мрачные сказки, слушаемые Розой, в тот же миг превратились в ужасающую реальность, погребая в земле всё хорошее, что когда-либо было. Награда за все страдания, выпавшие на его долю, растворилась, как сон, оставляя после себя лишь усталость и желание уснуть заново. Фантик выброшен и вместо желанной конфеты на его языке он жуёт комок грязи. Правда, так долго скрывавшаяся от него, бьёт острым кинжалом прямо в сердце, вскрывая грудную клетку, вырывая из него кровавый орган. Образ жены и пророка Чёрного Бога смешались в одну картину, являя собой нечто ужасно гротескное. Но правда в том, что сам Итан был ужасен. Как бы он не старался, он не мог найти разницу. Не мог вспомнить тот день, когда начался кошмар, скрывавшийся в тени до того момента, когда отряд во главе с Крисом не решил прийти на помощь. Лучше бы он и дальше продолжал жить во лжи.***
Отвратительный гнилой запах бродил в этом месте. Заползал под шерсть и кожу, вырывал глаза и неприятно оседал на языке. Запах смерти витал в эти землях. Ни одно живое существо не могло здесь обитать. Ничем здесь нельзя было полакомиться. От такого места нужно держаться подальше. И каким-то образом его щенок оказался здесь. Несчастное создание, маленькое, напуганное и слабое, она незнамо зачем отправилась сюда. Он вынюхивал её, что есть сил, но сделать это было трудно от запаха, витающего в обители лорда. Владыка был отвратителен и страшен, но он должен был ему подчиняться. И всё же страх за своё дитя продолжал теплиться в его сердце, разрывая орган на куски. Он должен спасти свою дочь от ужасов, витающих в этом месте. Не позволить ей сгинуть здесь и превратиться в одно из этих страшных созданий, которые обитали здесь. Он не должен был думать об этом, но... он не должен был позволить лорду тронуть его. Даже если владыка намного сильнее его и он должен подчиняться ему, как велит стая. Но в таком случае ему и вовсе не следовало покидать крепость, своих сородичей-ликанов. Он должен был продолжать охотиться на живность и людей, которые могли ему встретиться в лесу. Близится великое событие и его госпожа, Матерь Миранда, требовала больше смерти, больше крови. Ради того, чтобы родилась жизнь. Вернулось потерянное дитя. Но ведь он тоже потерял своё дитя. Самое дорогое создание в его жизни. Он должен был защищать её, а она потерялась. В таком ужасном и зловонном месте, как это. Нет, он должен был сначала позаботиться о своей дочери. Привести её в пещеру, укрыть шкурами, накормить мясом и увидеть, как она крепко спит. Когда он это сделает, он исполнит указ госпожи, он хороший слуга. Вонь, исходящая из озера отвратительная, а мертвецы так ужасны, что он не хочет пробовать их на вкус. Стоило ему увидеть опарышей, как весь аппетит сразу же пропал. Но ненадолго. Он всегда возвращается, стоит ему увидеть живое существо поблизости. Ничто не сможет сдержать его инстинкты. И тогда охота начинается. Но сейчас охота была совсем иная. Поймать след было трудно и всё же возможно. Он следовал по нему, с силой втягивая приятный, знакомый из далёких времён девичий запах, так сладко пахнущий в этом болоте. С ним он также уловил ещё два. Один принадлежал знакомому лорду из крепости, который решил устроить ему испытание. Второй человеку. Он не знал, что ему делать со вторым владыкой. Но, возможно, он решил пощадить его дочку и спас её? О, как он будет ему благодарен за это. Он выполнит всё, что душа лорда попросит, лишь бы тот и дальше защищал его прелестное дитя. Однако, если он решил причинить вред его щенку... тогда ему придётся действовать. Похитить, унести на своей широкой спине, спрятать, вылизать, успокоить. Лишь бы забрать из более цепких и сильных лап, чем его. И если повезёт, он сможет схватить второго человека с собой. Выпотрошит его, сломает кости и отломит самый вкусный кусочек мяса. Тогда ему не придётся искать еду в лесу. Его дитя сумеет отведать вкусной пищи, и он сам подкрепится. Только этим он и жил. Кровью и костями. Отвратительное место вскоре было покинуто им. На своём пути он видел других людей. Желание напасть на них было сильным, но всё же он сдержал себя. Их было много, и он чувствовал от них опасность. Нет, он не мог так быстро кончить. Поэтому ему пришлось прятаться, скрываться в тени, до тех самых пор, пока он не оказался в разрушенной деревне. Холодные звёзды ярко мерцали над его головой. Холодные и молчаливые, они вместе с луной озаряли скрытую горами деревушку. Но свет был не добрым, но мрачным и стальным, как лезвие кинжала или острый клык. Он не знал почему, но ему так сильно хотелось коснуться их. Рука сама двинулась вверх, а ноги пытались принять более стойкое положение, почти как у человека. - Е-еее-аа – ужасающий монструозный голос разрезает тишину непривычно мягко. Слюни и кровь падают с его пасти, а вторая рука сжимает шарф, обёрнутый вокруг шеи, как ошейник у собак. Его прошлая часть, куда-менее животная, вырывалась наружу, но всегда ненадолго. Она стонала от боли и тоски, но всегда проигрывала безудержной ярости. И всё же обе его части были солидарны в своей цели. Обитель лорда металла была куда опаснее и лучше защищённой, чем крепость ликанов. Журчащая река грохотала подобно шторму, насмехаясь над попытками отца добраться до своего дитя. Каменные плиты, служившие мостом, покоились на самом дне, как в могиле. Железная решётка, как кустарник обвивала далёкую обитель колющимися объятиями. Жаркий и тёмный дым летел из труб фабрики не переставая, напоминая о страшном пожаре, в котором ему пришлось переродиться. И в котором он потерял свою дочь. Нехорошее место. Оно пугало и отторгало его одним своим видом. Ему было страшно думать, что внутри его ждёт. Глупое и животное воображение рисовало одни и те же пейзажи, которые он когда-либо видел, заполняя его голову тревожностью и ужасом. Ему виделись кровавые ошмётки, горы костей, умирающих, поломанных ликанов, стены и потолок, созданные из плоти. И огонь. Ужасающий, не щадящий никого, оставляющий после себя только пепел и смерть. Он не мог представить в этом месте свою Елену, дышащей полной грудью, не мог услышать её стука сердца. Он не мог даже представить себе её разобранной по кусочкам, мёртвой и холодной. Только пепел виделся ему. Звериный рык переполненный невообразимой болью и страхом тянется из его горла в сторону жаркой, как адское пламя, фабрики, надеясь дойти до ушей запертой в ней девушки. Разбудить её из сна и вырвать из оков на свободу. Но никто не вторит ему в ответ, никто не смотрит на его несчастную, одинокую, стушевавшуюся тушку. Всё, что ему приходится делать, так это сидеть у края скалы, да глядеть вдаль, утопая в горькой надежде выцепить желанный лучик света в этом царстве тьмы. Даже такое чудовище как он мечтает о недоступной ему красоте.