* * *
— Полин, у нас проблемы, — выдаёт Паша, когда немного отходит от двери аудитории. — Ты назвал меня полным именем, мне это заведомо не нравится, — Поля облокачивается о стену в коридоре, ожидая продолжения «личного новостного бюро». — В общем… — ангел набирает большое количество воздуха в лёгкие, подготавливаясь. — Проверки перенесли на декабрь. Она несколько секунд нечитаемым взглядом на него смотрит, а затем откидывает голову вверх и… глупо хихикает. Тихие смешки постепенно переходят в откровенный хохот, что быстро заполняет пустой коридор — учебные кабинеты размещены в одном блоке, где практически всегда тихо и спокойно. Ну, почти спокойно. — А-э… ты?.. Что произошло? — Паша сводит брови к переносице, не понимания реакцию девушки. — Да, я, — отсмеивается Полина, закрывая лицо ладонями, а после вытирает влагу с уголков глаз. — Прости, просто… я уж подумала, что что-то серьёзное случилось. — Случилось! — совершенно не соглашается он. — Ты знаешь, что у нас даже половина документов не перепроверена? Да что половина, еле на одну треть дотягиваем! Далеко не вся нужная техника есть. Да твоих «волшебных браслетиков» осталось штук десять. Десять, Поль, десять! А должны быть сотни. Это же… Как мы их успеем сделать? Мы планировали всё закончить к марту… Чёрт, декабрь так близко… Хорошо, допустим, с браслетами что-то придумали. Антон? Что с ним делать-то? Да, прогресс конечно пошёл, но… у нас осталось немногим больше, чем два месяца. А у него пять процентов. Принимаемый минимум — шестьдесят. Поль, это почти нереально! — Воля запускает руку в короткие волосы и опирается о стену, рядом с добро улыбающейся девушкой. Полина ближе двигается к мужчине, кулаком постукивая по его руке. — Пашу-уль, ну и зачем ты панику развёл? — мягко спрашивает она, вынуждая поднять глаза на себя. — Давай разбираться. Про что ты там первым говорил?.. Точно, документы. Сколько там стопок осталось? — Полина выжидающе молчит, дабы мужчина понял, что вообще-то нужно отвечать. — Тридцать где-то, — через внушительную паузу опоминается он, на что Поля кивает, обдумывая полученную информацию. — Хорошо, давай так: десять стопок тебе, а с остальными я разберусь. Идёт? — Девушка сощуривается, глядя в тёмные глаза. — А ты точно справишься? — уточняет он, прикидывая объём будущей работы. — Не забыла, какие у нас стопки? — Да-да, шире баобаба, выше жирафа, помню, — кидает она, а у Паши непроизвольно вырывается нервный смешок от этих сравнений. — Кто тебе сказал, что я работать сама собралась? — широко улыбается, явно затеяв рабский уголок, не менее. — Ну… хорошо, — вымученно соглашается он, ведь других вариантов особо и нет. Точнее, совершенно нет. — А техника? — Это тоже на мне будет, — рукой отмахивается Полина, но, замечая, что такое заявление его не устраивает, закатывает глаза и поясняет: — Тут та же схема. У меня есть бесплатная сила, — кивок в сторону кабинета, откуда её и украли. — Ну, за «автомат» они точно согласятся, а это я вполне могу организовать. Добровольский фыркает, но, обдумав всё, соглашается. Это действительно лучший из сейчас имеющихся вариантов. Он хочет спросить ещё кое-что, но, будто почуяв этот порыв, Полина говорит, опережая его: — Антона мы не должны трогать. Облачко справится. В плане, Арсений справится. Он интуитивно чувствует, что от него требуется, поэтому не переживай о них. Да и земные Антону помогут… К декабрю норму парень точно наберёт, я уверена. Полина договаривает и наступает тишина. Для девушки она длится буквально пару секунд, но в голове Паши та тянется бесконечно. Он успевает прокрутить отдельные фразы раза по три и переосмыслить этот мир. В конце концов, мужчина шёпотом спрашивает: — И за какие заслуги ты мне такая мудрая досталась? — из-за отсутствия любого признака жизни в коридоре (хоть её априори не может быть среди ангелов — мёртвых людей) слова мужчины слышатся чётко и вполне понятно. — Да просто так, везучий ты, — пожимает плечами Поля. — А потому это, ведь я ста-аршая, — издевательски тянет, но заканчивать на этом не хочет: — А та «леди» тебе, вижу, понравилась? — широко улыбается девушка. — Ты о чём вообще? — Ой, да не притворяйся! — игриво гладит его руку, показывая все страсти данной ситуации. — Та самая, у которой «весёлый отдых был». Вы что, влюбились с первого взгляда, молодой человек? — Какой я тебе молодой… — отнекивается Паша. — Значит, понравилась, — довольно провозглашает она, словно всё до этого — экзамен, в котором любое слово было важно и влияло на итоговую оценку. — Ну, Поль, не говори чепуху. — Ага, без проблем. Её зовут Ляйсан Утяшева, второй курс погодников. Если не сможешь найти — обращайся! — она идёт спиной к двери аудитории, забавно танцуя бровями. — Чёрт, Поля! Хватит придумывать то, чего нет, — пытается актёрствовать он, складывая руки на груди. — Да-да, естественно, — саркастично кивает она, а затем слышится громкий звук — напоминает падение чего-то твёрдого с значительной высоты. — Ой, видимо, мне нужно спасать учеников, — продолжая улыбаться, девушка кладёт ладонь на ручку двери и в завершение… — Ляйсан Утяшева, запомни, Пашуль! Слышится хлопок. Полина заходит в аудиторию, оставляя мужчину один на один с самим собой и собственными мыслями. Он глядит в светлый потолок, перед глазами виднеются зелёные листы каштана, а в голове тянется только одно имя — Ляйсан.* * *
— И кто у нас такой умный решил вазу поднять? — интересуется Олеговна, всматриваясь в провинившиеся лица. Никто не издаёт ни одного лишнего звука. Классическое пение сверчков ныне подошло бы идеально. Полина ещё пару мгновений загадочно молчит, может, ожидая ответа, а, может, щекоча другим нервы. В итоге не выдерживает и, непроизвольно закатывая глаза, спрашивает: — Ой, да ладно вам, что скисли? Ученики удивлённо переглядываются, до этого ожидая как минимум большой речи про их глупость, как максимум — разборок с высшими ангелами. К слову, рыжая надеялась, что их отправят к заведующему, а он сжалится, посмотрев на Ляйсан-милость-его-жизни-и-бытия-Утяшеву. А что? Реалистично же. — Лучше порадуйтесь, что вы ничего не взорвали, — продолжает она, — а так… отложите вазы на будущее. Сейчас тренируйтесь на чём-то лёгком, как те статуэтки, которые я раздала… Ой, точнее, не сейчас, хватит на сегодня приключений, — все присутствующие немного грустно, но понимающе, кивнули, одна только второкурсница за шестой партой радостно блестит янтарными глазами и расслабляется. Сама Поля поворачивается к доске, пробегаясь глазами по записям, и напоминает себе, что уже было рассказано. — Давайте хранителей разберём? — уточняет она и, получив согласие пары учащихся, что ей вполне достаточно, выводит правой рукой соответствующее название на конце последней стрелочки. — Ангелы-хранители… Как по мне, самое известное направление. Они занимаются тем, что следят за жизнедеятельностью людей и помогают им. В основном, один ангел охраняет только одного человека. Сами люди не должны догадываться об их существовании. В редких исключениях такое разрешается, но… это очень опасно. Для обоих. Немного о мифах: то, что у человека присутствует или отсутствует ангел-хранитель, никак не зависит от крещения. Прям вообще никто на это не смотрит. Да, раньше было такое правило, мол, у крещёных есть преимущество, но оно уже давным-давно недееспособно. — То есть, у всех людей есть свой ангел-хранитель? — интересуется Дарина Шеминова, под партой выводя узоры на тыльной стороне стасовой ладони, тем самым вызывая его тёплую улыбку. — Нет. К сожалению, это не так. Каждому стараются выписать хранителя, но… часто их попросту не хватает. Из-за этого многие ангелы берут на себя целую семью, что сглаживает ситуацию. Но нельзя забывать о непредвиденных ситуациях. Бывает, что ангела отлучают из-за многократного нарушения правил. Бывает, что ангел сам отказывается от своего опекаемого, а затем у канцелярии не выходит приписать этому человеку нового хранителя. Или же, в лучшем случае, человеку больше не требуется помощь и его оставляют, чтобы приглядывать за более нуждающимся: например, за детьми, стариками или просто неуклюжими, которые на ровном месте падают, претендуя на тысячу переломов. В общем-то, в России есть большое количество людей не имеющих ангелов-хранителей. Не то чтобы в других странах такого совсем не бывает, но… У нас почему-то подобное намного чаще, — Полина задумывается и понимает, что сказанное ранее звучит слишком тоскливо, поэтому спешит добавить: — Вы не подумайте, что всё так плохо. У нас есть специальные волонтёры, которые караулят не конкретного человека, а людей в целом. Они часто жизни спасают, хорошие ребята, — улыбается девушка, надеясь, что не загонит только расправивших крылья ангелов — и ещё не расправивших тоже — в уныние. Факт того, что такое волонтёрство есть исключительно в Питере и Москве — не столь важно, правда? «Я не вру, а недоговариваю, — мысленно оправдывает себя Поля. — Только чем это лучше?.. Не суть, они же об этом скоро забудут. Наверное». — Что требуется от хранителей? — риторически спрашивает девушка. — Наверное, эмпатия. Это важно, ведь без неё вы просто не увидите смысл в банальном «протянуть руку помощи». Ну, или крыло, тут что придётся. Также нужны базовые знания психологии. Без них вы не поймёте, что происходит с человеком, которого вы оберегаете, а это, как понимаете, не должно происходить. А так, хранители — самая неопределённая специальность, ведь никогда не предвидишь, что понадобится. Люди же все разные… И ангелы тоже. Но если вы со своим опекаемым, так сказать, словите один поток ветра, то полпути уже пройдено и общая жизнь (а в итоге это чувствуется именно так) станет лёгкой и приятной. Ещё тут не будет чего-то правильного и неправильного — доказать невозможно. Методы у всех разные, их не судят, важен результат — счастье человека. Конечно, кроме КАХ. При нарушении их правил будут некоторые проблемы и, если не повезёт с заведующим канцелярии, к которой «приписан» ваш человек, вас спокойно выгонят. Если всё-таки повезёт — дадут какую-то дополнительные работу или подзатыльник. Но не надейтесь на удачу, лучше изначально не нарушайте ничего и всё будет хорошо. Договор? — Полина сощуривается, прикидывая, насколько им до лампочки на её слова. Как минимум, по лицу Утяшевой она видит, что та сразу после «конференции» хочет договорить с птичкой, ибо не зря же они общий язык находили. Все отзываются ленивыми «да» и «договор», на что Олеговна кивает, ни капли им не поверив. — Хорошо, давайте расскажу об одной интересной вещичке. В ангельско-хранительском быте есть нечто, которое называется «уровень жизни». Он измеряется в процентах и есть у каждого живого человека. Уровень зависит от бесконечного перечня факторов: условия проживания, финансы, семья, друзья, счастье и некоторые суто-ангельские вещи: состояние души, например. Кажется, понятная штука, но… нет, она сложна, как мир. На самом деле, список намного больше, но главное в нём — счастье. Чтобы все понимали, если человек находится в роскошных хоромах, но ему совершенно там некомфортно, то процент не может быть высоким. А в грязном чулане с хорошим духом норма процентов спокойно накапает. Как земные говорят: «С милым и рай в шалаше». Число уровня жизни обновляется каждый день самостоятельно, то есть ни один ангел, учитывая самых высших и могущественных, не способен что-то ввести в компьютер и изменить его, нет. Даже на бумажных документах он сам меняется и ни зачёркнуть, ни распечатать другие цифры нельзя. Если все данные были внесены верно, конечно: ФИО, адрес, информация о родителях… номер человека ещё, с которыми чаще всего что-то не то идёт. А, и фото если не то приклеют, то всё — брак, ничего не работает. Так что муторные эти документы, до сих пор не понимаю, зачем они нужны в бумажном виде. Простите, что жалуюсь, но тема реально странная. К тому же, ангелы должны этим заниматься вручную… Почему бы не автоматизировать этот процесс? Те, кто учатся или будут учиться на изобретателей, давайте создадим что-то, чтобы упростить наше существование, ведь это ж совсем не дела. Я сама что-то наверстала бы, но времени совершенно нет. И угадайте, почему? Правильно, документы. А Павел Алексеевич, ну, который заходил недавно, нервный такой был, что я всё списала на себя, чтоб он паниковать перестал. Полина замолкает, переводя дух. Она заглядывает в окно, где солнце уже находится высоко-высоко. Небо пронзительно голубое, напоминает то ли бирюзу, то ли полотно художника, который успел заполнить его только одним единственным цветом. Хоть то и без деталей, своей простотой заставляет замереть лишь от профессионально подобранного оттенка. Опуская глаза, можно заметить мягкие на вид облака, что тянутся, кажется, по всему небу и, в отличие от обычного вида земных, они, в силу своего размещения относительно здания, находятся именно снизу, напоминая белый пушистый ковёр. Ляйсан неуверенно тянет руку вверх, но сегодняшняя преподавательница и близко не смотрит в её сторону — настолько вид из окна её затянул. Утяшева громко кашляет, дабы привлечь внимание, а Полина наконец оборачивается и кивает, дав слово студентке. — А Павел Алексеевич… — Ляйсан вскользь облизывает нижнюю губу, что подмечает её рыжая соседка и улыбается чему-то своему. — Он был очень… таким, знаете… Вы вот говорили недавно… Нервным? — рожает мысль она, а Поля задумывается. Понятно, что был, но вот насколько — вопрос хороший. «На полную катушку» недостаточно, ведь эта катушка из орбит давно вылетела. «По самые уши»? Не-а, там будет выше самого роста мужчины, не то что ушей; возможно, так сильно выше, что он сам никогда не узнает, где это — посмотрит ввысь и точки маленькой даже не видно. Может, «и в хвост и в гриву»? Но у Паши ни хвоста, ни гривы нет, он же не конь. Тогда скорее «и в крылья и в нимб». Хоть нимб у него тоже отсутствует — от него единогласно отказались из-за непрактичности и отсутствия какого-либо функционала. Да и изначальная фраза по контексту не очень подходит… Хорошо, «со страшной силой»? Ух, да! Сила действительно страшная, но… всё равно выражение не в полную мощь описывает краски этой ситуации. «В полную мощь», хм.. Нет, мутно, не идёт. А если «всеми фибрами души»? Звучит красиво, необычно так. Но, простите уж, опять не то. — До чёртиков, — в конце концов говорит Полина, ибо… в пашином стиле. И она что, экзамен сдаёт? Зачем так тщательно выбирать ответ из миллиона синонимов? Или такие вопросы были уместны минуту назад, когда она этим и занималась? — А что можно сделать, чтобы он… Ну, стал спокойным? — снова выпытывает Ляйсан, отводя глаза в пол, почему-то стыдясь. — Я его уже немного успокоила, но через дня два снова паниковать будет, точно говорю. Наверное, полностью выдохнет только тогда, как вся работа станет выполненной, а к проверкам всё отделение чуть ли не сверкать будет. Ляйсан, практически не подумав, оживлённо предлагает: — Тогда мы вам поможем! Большинство на девушку смотрят косо, не оценив местоимение «мы» в предложении и никак не желая за просто так тратить свои часы отдыха. — Или я сама помогу… — тихо добавляет дама, растеряв былой напор. — Я с ней, — поддерживающе улыбаясь, соглашается рыжая. Покой и ей бы не помешал, но оставить подругу саму — совершенно не вариант. — Мы тоже! — одновременно выкрикивают Шеминовы следом. — И я, — серьёзно кивает парень-ходячий-ум, оборачиваясь к девушкам партой выше. Ляйсан улыбается, искренне радуясь, что её идею поддержали. Едва половина здесь сидящих, но поддержали! Полина тоже не сдерживает улыбки, оголяя зубы, из-за чего небольшая щербинка между передними резцами едва становится видной. — Я думала об этом, но сомневалась, что вы согласитесь. Хотела с преподавателями договориться, чтоб вам «автоматы» поставили за помощь нашему отделению… но, наверное, у вас другие дела, — чутка в издевательском тоне тянет девушка, а ещё не согласившиеся моментально оживают — желание отделаться от сессии и экзаменов всегда с студентами под ручку. — Получается, все согласны долго и нудно копошиться документах? — на всякий пожарный уточняет Полина. — А точно «автомат» будет? — неуверенно спрашивает крупный юноша, почёсывая бороду. — Будет, будет, — подтверждает она, и все единогласно соглашаются. Полина удовлетворённо кивает. — Сразу приступим к работе, или остались вопросы? — Да, у нас есть один, — отзывается Стас. — Почему у некоторых ангелов есть крылья, а у других — нет? — заканчивает Дарина, в предвкушении закусывая губу. — Тут смотря кого вы имеете ввиду, — коварно щурясь, хмыкает Олеговна. — Попугайчики-Шеминовы, вот у меня есть крылья, как думаете? Стас с Дариной одновременно оборачивают головы к друг другу, чуть смутившись, услышав подобное прозвище. Затем недолго косятся на стоящие рядом статуэтки, что использовали на практике, а в их головах будто пазл складывается. Но они всё-таки опоминаются и в унисон отвечают: — Нет? — Хм, хорошо. А так? — спрашивает Полина и гласно хлопает в ладоши. Вокруг начинает кружиться жёлтая пыль, что ярко светится, напоминая множество светлячков; лампочки часто и беспорядочно мигают, заставляя задуматься: «Они точно не хотят что-то передать азбукой Морзе?», а за спиной девушки, шелестя пёрышками, расправляются элегантные крылья с плавными изгибами. Все замирают, расширив глаза и моргая с большими задержками. Даже ребята с третьего курса, которые многое повидали, не могут оторвать взгляда, ведь всё происходящее не что иное, как сказка. А вдруг волшебство выглядит именно так? Поля выдерживает паузу, чтобы ученики успели наглядеться, а затем щёлкает пальцами, восстанавливая работу лампочек на стенах и, не выдерживая, тихо хихикает. Она машет руками, отгоняя навязчивую жёлтую пыль, а та потихоньку пропадает. — Так что? — спокойно спрашивает Полина, одной ладонью поглаживая мягкие крылья. — Зрелищно, — кратко выдаёт Утяшева, первая приходя в себя. — Спасибо моей бывшей преподавательнице по, так скажем, небесной физкультуре, которая любила, чтобы всё было по красоте, поэтому учила нас иллюзиям, — хмыкает та. — Это что, иллюзия была? — не понимает рыжая, почесывая шею. — Ну, крылья вполне настоящие, а вся эта пыль фей, лампочки-мигалочки — да, обычная зрительная иллюзия для «вау-эффекта». — А крылья?.. — протягивает Дарина, у которой почему-то никак не выходит нормально сформулировать вопрос. — Они откуда взялись? — помогает ей Стас, хоть и у него выходит откровенно плохо. — Не всего нет, чего не видно, — загадочно пожимает плечами Полина. Ответ не засчитывается, поэтому она, на всякий случай закатив глаза, поясняет: — Крыльев у некоторых действительно нет. Чтобы их получить, нужно пройти достаточно болезненный процесс, когда они будут расти. Но, слава Богу, он быстрый. Возможно, вы уже заметили, что практически не чувствуете физической боли: это и так ясно, ведь физическо-земное тело больше не с вами. Но тут ещё роль играет материя: наша — ангельская, щадящая, в отличие от человеческой. Сильная боль при получении крыльев оправдывается тем, что изменяется не только ваш облик, но и душа. Помните, когда практика была, я часто упоминала энергию? Так вот, крылья требуют её в очень больших количествах. А душа к такому напору не готова, поэтому боль настолько ярко ощущается. Возвращаясь к вашему вопросу, почти все ангелы, что уже работают или получают второе образование, м-м… Скажем, делают крылья невидимыми, чтобы не мешались. И в любой момент они могут настроиться, чтобы те безболезненно вернулись обратно. Сейчас я могу начать объяснять тему с материями, и почему разным существам видны исключительно определённые её виды, чтоб вы лучше поняли… — Нет, только не это! — резко вскрикивает Ляйсан, зная насколько долго можно её разбирать. Полчаса минимум, а если углубляться… Там сущий страх, лучше не лезть, чтоб не окунуться туда навсегда. — Хорошо, — легко соглашается Полина, улыбаясь. — Можем приступать к документами или… — У меня ещё один вопрос есть, — прерывает её второкурсница с рыжими кудрями. — Связано с теми же крыльями. У нас куратор часто грозит тем, что… В общем, цитата: «Когда крылья вам всем неучам отрубят, тогда и поговорим. Предупреждаю: вы больше никогда не сможете летать и вообще спокойное существование заканчивается, начинается суровое выживание. Готовьтесь к этому, если не хотите к экзаменам». Такое действительно могут сделать, и крылья навсегда пропадут? Или он нас специально запугивает? Простите, я слишком запуталась во всём этом… — Хорошо, сейчас разберём, — она ласково глядит на взволнованную студентку и объясняет, тягуче, мягко обвалакивая аудиторию своим говором: — Смотри, именно отрубать их не станут, да и это невозможно. Могут изъять, да, обычно за нарушение правил. Но там максимальный срок — полгода. После его окончания вы вновь сможете летать, но нужно будет пережить момент роста крыльев ещё раз. Конечно, если сами захотите вернуть их… А с студентами редко такое происходит, они же только учатся, а особенно наш Павел Алексеевич — нервный, но несомненное золотце, и точно простит, если это не будет происходить регулярно. Так что не бойтесь, ваши крылья останутся за спинами, а куратор просто хочет держать вас в строю. Рыжая облегчённо выдыхает, а её малютки-крылышки неуместно взмахивают пару десятков раз, но девушка уже не обращает на них свое внимание, ведь, выходит, переживать не о чем, так? — Теперь остались вопросы? — спрашивает Поля, получая в ответ тишину и отрицательные мотки головами. — Отлично. Получается, за работу? Слышатся многократные ленивые согласия и… один слишком громкий, воодушевлённый. Олеговна смотрит на Ляйсан, закусывает щёку изнутри и хмыкает чему-то своему. «Рыжик» поступает аналогично. Работа начинает кипеть.* * *
— Я уста-а-ала! — стонет Утяшева, облокачивая голову на удобное, как она знает по опыту, плечо соседки. Прошло полтора часа с того момента, как документы раздали и активно проверяются, поэтому её мозги уже плавятся, а душа, которая не лежит к этому, скоро сгорит. — Давайте сделаем небольшой перерыв, пожалуйста. — Леди, а как же спокойствие Павла Алексеевича? — тихо хихикая, подкалывает её Полина, не сдержавшись. Ляйсан вмиг заливается краской, что вызывает довольную ухмылку также и у рыжей второкурсницы. — Ладно, прости. Хотите, я вам ещё чего-нибудь про ангелов расскажу? — Нет! — быстро реагирует Ляйсан. Она словно окунается в холодную бочку в бане и усталость вместе с смущением как рукой снимает. — А мы может поговорить, но без наук и всего этого занудного? — Науки интересные! — хочет вступить в спор рыжик, но её прерывают напористым «ч-ш-ш». — Полина Олеговна, а как вы к сплетням относитесь? — включая всю свою невинность, интересуется «леди». — Если обсуждаем не ангелов, а их поступки, оскорбления оправданы, а сплетничаем о тех, кого в помещении нет… — задумывается она, на несколько секунд замолкая, а следом: — Ой, боже, что я из себя строю? Честно? Обожаю! Понимаю, что это неправильно, но обожаю. — О-о, Полина Олеговна, мы с вами подружимся, — довольно прикрывает глаза, используя подругу в качестве кровати или подушки, а вскоре отчего-то энергично встаёт, потирая ладони. — Знаете, у нас препод такой противный есть, он… — и она рассказывает-рассказывает-рассказывает. Над многим Полина заразно смеётся, после многого сочувствующе сжимает губы в тонкую линию. Остальные студенты, у которых он тоже преподаёт, добавляют собственные истории, жалобы, некоторые даже вторую сторону принимают, говоря, мол: «Ну, может, всё не так плохо». Только имени никто так и не называет. По описанию все давным-давно поняли, о ком речь, видимо, не посчитав нужным уточнять. Если кто и не понял, так те, кто этого преподавателя знать не знают. А Полина с каждой историей находит всё больше и больше общих черт с одним «персонажем» из её учебного опыта. Через минут двадцать обсуждения не выдерживает и спрашивает: — Это, случаем, не Юрий Семёнович? — Он, а откуда вы?.. — теряется Ляйсан, хлопая длинными ресницами. — Теория вероятности и математическая статистика? — уточняет Олеговна. — Ага… — осмысливающе протягивает она, а после соображает: — Полин, так у вас он тоже вёл! — и радостно хлопает в ладоши. Рыжая недовольно шепчет: «Полина Олеговна, она же преподавательница», на что Утяшева, не вникая, отмахивается рукой. Истории растут в геометрической прогрессии.* * *
— И вот я: молодая душой, мечтающая просто полетать или потанцевать на худой конец, максимально уставшая от зубрежки. Захожу такая к нему в кабинет, дабы сессию сдать, а он… — Простите! — неожиданно вклинивается в рассказ Полины рыжая второкурсница. — Эй, ну почему на самом интересном-то? — дуется Ляйсан, до этого впитывая её слова один за одним. — У меня тут вопрос появился, — она пожимает плечами в извиняющемся жесте и насильно кладёт на свое плечо Утяшеву, чтобы перестала обижаться. Олеговна кивает, а дама спрашивает: — Вот мы выполнили свою должность и, соответственно, стали ангелами. А другие души? Они куда уходят? — Перерождаются. Раз за разом, пока небеса не примут решение забрать человека к себе. — А-а, — понятливо отзывается рыжая. — Выходит, у нас несколько жизней было? —Да, — легко соглашается Полина. — Только большинство из нас помнят исключительно последнюю из них. Можно поспрашивать у работников, которые распределяют души, но сомневаюсь, что они что-то выдадут… А некоторые сами вспоминают. Таких мало, но они есть. — Работников? Это какие из? — оживает Ляйсан, услышав что-то новое для себя. — Распределители душ, сказала же, — Поля мимолётом закатывает гранитные глаза. — Чтобы получить эту работу, нужно три вышки окончить. Лучше всего, если вы изначально учитесь на хранителей, конечно, но могут из любой принять, если экзамены вступительные сдадите. А так, серьёзные ребята. И… всё, думаю. Рыжая понимающе чешет бровь (это по-другому не описать! Действительно ведь понимающе), а Полина возвращается к истории, которой эмоционально делилась пару минут назад. — Так, на чём мы там закончили?* * *
Вечер. «Полинин рабочий подвал»
— Поля, вот объясни к чёрту святому, — Добровольский уже был готов высказать всё, что не складывается в его голове, но девушка, не сдержавшись, прыскает от этого «чёрта святого». Он удивлённо поднимает одну бровь, а Полина смеётся ещё громче. — Прости-и-и! — она складывает ладони вместе и тяжело вдыхает воздух, выравнивая дыхание, словно от долгого бега. — Но ты такой смешной всегда, сложно держать это в себе. Продолжай. — Э-э… Ладно? Хорошо, объясни мне на милость, что ты могла говорить им девять чёртовых часов? — Было что, — загадочно пожимает плечами она, следом падая на стул на колёсиках и по-детски делая пару оборотов вокруг своей оси. — «Было что», — передразнивает её Паша, корча различные рожицы и активно жестикулируя. — Полин, немного конкретики, пожалуйста. — Ну, я рассказала им про ангелов, поработали, поговорили ещё немного… — «Немного», — фыркает мужчина, демонстративно отворачиваясь. — Ах вот как мы играем… — Поля щурится, хватается тонкими пальцами за край сидушки и, мягко отталкиваясь от пола, подъезжает к Паше на импровизированном транспорте. Она обхватывает чужие худые ноги сзади, забирая их в плен из кольца рук. Воля от неожиданности ойкает, а девушка улыбается в жёсткую ткань белых джинс. — Мы сегодня пять стопок проверили. — Серьёзно? Но… как? — Дружные вороны гуся съедают, — хмыкает она и резко подскакивает, из-за чего мужчина, сильно шатнувшись, чуть не падает, но вовремя балансирует и остаётся стоять на твёрдом светлом полу. Полина обходит тощее ангельское тело и останавливается, когда оказывается лицом к его лицу. — А тебе отдохнуть не пора, м, Пашуль? — Пора, наверное… — вполне серьёзно отвечает Паша, но трясёт головой, приходя в себя: — А к чему такая срочность? — Да так, — она многозначительно разводит руками и вращает головой, будто бы ища что-то. Ненадолго останавливает взгляд на рабочем столе, кивая, а затем, возможно, опаздывая куда-то, в темпе говорит: — Тогда ты лучше к себе иди. Я тут это… дела закончу! Да, дела. А ты отдыхай, — и сжимая пашину руку, насильно тянет того к длинной лестнице. — Давай, нашу считалочку и «помаши мне вслед, прости, прощай, привет», всё вот это. — Ты точно в норме? — в недоверии оглядывает он девушку, которая лишь приподнимает уголки губ и выставляет вперёд руку, сомкнутую в кулак. — Ла-адно. — Птица в небо улетела, Пить воды она хотела. Эта птица в небе бах, Разлетелся в небе прах. В этот раз столь знакомые слова звучат более… отрешённо? Или же сухо. Будто азарт пропадает. А если быть точнее, появляется волна усталости с обеих сторон, но улыбки на лицах всё же привычно появляются. Действительно искренние улыбки. — Хорошо, иди уже, Пашка-дурашка! — толкает его в спину ладонями, добровольно-принудительно заставляя идти вверх по ступеням. — И даже не Пашуля, переполох! — тихо смеётся Добровольский, хвастаясь ладонями за гладкую стену. — Да-да, чертополох. Иди-и-и! — Полина ещё раз толкает его, уже с более внушительный силой. Кажется, исключительно опора в руках помогает мужчине не улететь носом в лестницу. Напоследок, Паша оборачивается и показывает язык, после чего быстро бежит, чтобы девушка не успела ничего не кинуть вслед любимому мелкому. Дверь с скрипом захлопывается. Поля подходит к столу, берёт пару стопок документов и усаживается в кресло, страдальчески вздыхая. — Да здравствует очередная ночь без отдыха, — произносит она одними губами и берёт в руки карандаш.