***
Гарри сидел в своей спальне на подоконнике и думал о Блэке: где он сейчас? Что с ним? Удается ли ему по-прежнему скрываться? За завтраком Хедвиг принесла ему «Ежедневный пророк» (Гарри не выписывал для себя эту газету, значит Хедвиг отобрала её у какой-то своей товарки, чтобы принести своему хозяину новости) в газете, на первой полосе, была большая заметка о том, что Сириуса Блэка видели в Хогсмиде около кондитерской «Сладкое королевство». Гарри не понимал, зачем тот так рискует, ведь знает же, что Хогсмид, как и Хогвартс, окружён дементорами и они тут находятся по его душу. Всматриваясь через окно в глубь леса Поттер увидел дементоров, которые кружили где-то в гуще Запретного леса. Почему-то сразу подумалось о Блэке и, недолго размышляя, Гарри спрыгнул с подоконника, схватил свою метлу и волшебную палочку, вылетел в окно. Он стремительно помчался туда, в скопление этих адских тварей. — ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ!!! — заорал он что было сил, когда приблизился к ним, и взмахнул волшебной палочкой. Из кончика палочки сначала появилось бесформенное туманное облако и, чем больше гриффиндорец напрягал свою магию, тем быстрее облако стало превращаться в огромную призрачную… птицу? Она повернула голову к заклинателю и вопросительно посмотрела на него, Поттер крикнул ей: — ТУДА! СКОРЕЕ! Волшебное создание расправило свои крылья, не меньше двух метров в размахе, и устремившись на дементоров, замелькало среди тёмных фигур. Гарри, сердце которого в грудной клетке выбивало барабанную дробь, удерживал заклинание до последнего, пока его защитник метался между чёрных плащей, убивая их светлой сырой магией. Те, прямо в воздухе превращались в пепел, он оседал на воду лесного озера. Дементоры отступали, начали отлетать назад, во тьму… и, наконец их не стало. Патронус повернул и подлетел к Гарри, в напряжении сидевшему на метле, крепко всцепившись свободной рукой в древко. Это была не птица. Это был крылатый лев. Он сиял так ярко, как луна в небе и смотрел на Гарри серебряными глазами, потом медленно наклонил голову в поклоне. Поттер протянул дрожащие пальцы к сказочному созданию, но оно в мгновение ока исчезло, рассыпавшись яркими звёздами.***
— Да, Гарри. Это я — Сириус Блэк, — надтреснувшим голосом произнёс мужчина с большим трудом изображая подобие улыбки, которая на его лице смотрелась, как оскал хищника. — Ты лежи, не поднимайся. У тебя сильное магическое истощение. Мощный у тебя защитник, — с уважением сказал Блэк, в глубине его глаз сияла гордость за крестника. — Да. Я тоже удивлён, — смущённо ответил Гарри, откидываясь назад на что-то мягкое под головой, — раньше это было просто бесформенное облако. Сам не знаю, откуда это взялось. Я даже не могу сказать, что это… Он похож на льва, но с крыльями. Крылатый лев. — Маглы называют его львом святого Марка, Гарри. Ты очень сильный волшебник, Гарри. — было заметно, что ему нравится произносить имя крестника вслух. — Не каждый может в тринадцать лет призвать в защитники покровителя своего Рода. Твои родители гордились бы тобой, — с придыханием произнёс Блэк и часто-часто заморгал. — Не знаю. Может быть, если бы мои родители были живы, у меня и не было бы необходимости в таком защитнике, — тихо проговорил Гарри и устало закрыл глаза. — Тебе надо бы в Больничное крыло, к мадам Помфри, — сочувствующе произнёс Блэк. Гарри слабо кивнул головой. А вслух попросил: — Расскажите мне, что произошло тогда, в ту ночь. За что Волдеморт убил моих маму и папу и почему хотел убить меня? И почему вы были в Азкабане? Мне никто не рассказывает правду. А про вас так и вообще ничего не известно. — Было пророчество, Гарри. О том, что в определённое время родится Избранный — светлый маг, равный силами Тёмному Лорду и лишь он сможет победить его. И так вышло, что в это определённое время родился ты, Гарри. К сожалению, тот знал и о пророчестве, и о том, в какой семье должен родиться этот ребёнок. Поэтому тебя вместе с родителями спрятали. Заклятие Доверия защищало ваш дом. Ты, наверное, уже знаешь об этой защите и знаешь, что суть этого заклятия в том, что лишь один человек может выдать, где находится защищаемый объект, никто не сможет найти это место, даже заглянув в окно дома, он просто никого не увидит. Сначала хотели сделать меня Хранителем Тайны… Но, когда уже всё было готово для проведения ритуала, Джеймс почему-то передумал, он сказал, что я — слишком очевидная цель. Меня будут ловить в первую очередь, а так как я являюсь твоим магическим крёстным и магическим побратимом самого Джеймса, то выдать вас не смогу, как бы не пытали и меня могут просто убить, а он не сможет жить дальше, зная, что его друг умер из-за него, — тут на глаза Блэка навернулись слёзы. — Простишь ли ты меня, Гарри?.. — всхлипнул мужчина, по-детски утирая нос грязным руковом когда-то белой рубашки. — В общем, я предложил в Хранители Питера Петтигрю. Он был нашим другом… по крайней мере, мы так считали, и никто бы не подумал, что он является защитником… слишком невзрачным и неприметным он был. В первую ночь Самайна в дом, где прятались Джеймс и Лили пришёл сам Неназываемый и привел его Питер. Что там происходило никому не известно, но я опоздал буквально на несколько минут. Когда я увидел снесенную напрочь крышу и свороченную стену на втором этаже, там где находилась детская комната, моё сердце разорвалось на мелкие осколки. Я забежал в открытую настежь дверь и увидел лежащего на полу своего друга и брата… Он был мёртв. Я услышал детский плач и бегом поднялся на второй этаж, в детской, посреди комнаты, лежала Лили, она закрыла тебя своим телом. А ты стоял на ножках, держась за спинку кроватки и захлёбывался от плача. У тебя на лбу был шрам, метка Избранного, знак того, что ты находишься под защитой самой магии. Взяв тебя на руки, я через секунду понял, кто виноват в произошедшем, потому что увидел, как из кучки пепла выскочила серая крыса и побежала в сторону лестницы. Я метнулся за ней, но там наткнулся на Хагрида. Отдав ему свой летающий байк и тебя, я думал, он как можно скорее отвезет тебя в Святого Мунго, а сам отправился на поиски Питера. Я смог поймать его в одном из переулков Лондона лишь спустя три часа, но эта тварь снова ускользнула от меня. Более того — он кинул Бомбарду в какую-то тумбу, стоявшую на обочине тротуара, прямо в центре городской улицы, и она взорвалась, а дальше… Дальше я ничего не помню. Совсем не помню. Эти года для меня как будто не существовали, я пришёл в себя, когда прочитал твоё имя в газете, которую мне дал один из безликих охранников, там в статье об Уизли было написано, что их младший сын Рональд Уизли друг Гарри Поттера и колдография всего семейства Уизли. На плече одного из мальчиков сидела серая крыса… Уж очень знакомая мне крыса. Поверь мне, Гарри. Я бы ни за что не бросил тебя, если бы помнил… — Не понимаю, при чём тут Паршивец Рона? И как может быть знакома крыса? Мне кажется, что они все на одно лицо, то есть морду. — Да, ты прав. Я бы тоже не обратил на неё внимания. Но Джеймс… — Джеймс?.. — сорвавшимся на фальцет голосом пискнул Гарри и уставился на Блэка вытаращенными от непонимания глазами. — Призрак Джеймса, — гулко сглотнув прошептал тот и, подняв глаза, посмотрел поверх металлической спинки кровати, на которой лежал Гарри. — Я не знаю, как он оказался в той камере, мне кажется, что он всегда был рядом со мной. Все эти годы он молча сидел в углу и смотрел на меня обвиняющим взглядом. Я видел его, но не понимал, что это призрак моего друга. Иногда появлялся призрак женщины, но она не задерживалась надолго, и тоже смотрела на меня укоряющими мёртвыми глазами, а потом исчезала. Я понимал, что схожу с ума. Каждый день одно и тоже. Укоряющие и обвиняющие взгляды. — Блэк закрыл лицо руками и его плечи судорожно затряслись. — Призраки моих папы и мамы… Я видел их на первом курсе в зеркале Еиналеж. Я же даже представить себе не мог, как они выглядели, пока Хагрид не подарил мне альбом с вашими колдографиями. Но в зеркале они были точно такими же, как на снимках. У мамы волнистые рыжие волосы и добрые зелёные глаза, а папа… А папа похож на меня или, наоборот, я похож на него. Даже очки у нас с ним одинаковой формы, — грустно улыбаясь, проговорил Гарри. Блэк часто всхлипывая, так и не отрывая руки от лица, качал головой в знак согласия. Гарри медленно поднялся и сел на кровати. Он придвинулся ближе к Блэку и осторожно прикоснулся рукой к его плечу. — Мистер Блэк, — с грустью в голосе прошептал Гарри, — не надо так отчаиваться. Ведь изменить прошлое и вернуть умерших невозможно. Я тоже очень сожалею о гибели моих родителей, но уже смирился с этим. До пяти лет я ещё ждал, что за мной придут мама и папа и заберут меня от родственников, которые ненавидели меня, оскорбляли и наказывали даже за то, в чём я не был виноват. Мне устраивали голодовки за любую провинность и просто так, просто потому, что у них было плохое настроение. И я, сидя в тёмном чулане, молился всем богам, которых только мог вспомнить, чтобы мои мама и папа нашли меня и забрали с собой. Я был совсем маленький и не мог себе представить, что человека может просто не быть… Но однажды на нашей улице умерла женщина, она жила в доме по соседству с домом Дурслей, я тогда впервые понял, что мёртвых закрывают крышкой и закапывают глубоко в землю и они не могут оттуда вернуться. Вот тогда я перестал ждать. Блэк поднял голову, нежно провёл ладонью по чёрным волосам мальчика, чуть коснувшись пальцами лба и обхватив его лицо руками, стал пытливо и жадно вглядываться. — Ты действительно очень сильно похож на своего отца. Но всё же больше на бабушку Юфимию и глаза у тебя не совсем такие, как были у Лили. У неё глаза зелёные, как сочная трава, а у тебя — как лазурное небо и бирюзовое море вместе взятые. Больше отдают в синеву, чем в зелень. Гарри напряжённо улыбаясь, тоже всматривался в лицо своего крёстного отца. Они несколько секунд молча рассматривали друг друга. Сказать обоим было много чего, но ничего не хотелось говорить. Тут неожиданно, с жутким визгом, распахнулась дверь и в помещение, с палочками на изготовку, ворвались профессора Люпин и Снейп, а за их спинами маячили удивлённые, испуганные и одновременно злые лица Гермионы и Рона. У Рона в руках была метла Поттера, а у Гермионы лист пергамента, в котором Гарри признал карту Мародёров.