Love is...

2018 год. Громкая музыка давила на барабанные перепонки, вызывая головную боль. Тело, уставшее от танцев, начало протестовать против новых попыток выйти на танцпол. Алкоголь, количество которого, кажется, превысило допустимое ещё час назад, дарил ощущение лёгкости, окрасил щёки пунцовой краской и выбросил из головы все мысли, оставляя от них лишь бесполезные обрывки. Адреналин бурлил в крови, окончательно выбивая из моей головы страх из-за этой вечеринки, на которую мы с девчонками всё-таки осмелились. – Детка, иди сюда! – Окликнул меня знакомый голос, идентифицировать который я была уже не в состоянии. Спустя пару мгновений меня уже схватили за руку и потянули куда-то в сторону кухни. – Отлично, все в сборе, можем начинать, – слегка заплетающимся языком произнесла Лера, лицо которой я наконец разглядела и которая, как выяснилось, и привела меня к удобно расположившейся за кухонным столом компании: напротив нас, обнявшись, сидели Юля и Бобрик, сбоку от первой расположился её парень, а рядом с Аней хохотала Мурзик; по краям стола сидели ребята из балета, имена которых я упорно не могла вспомнить. – Что начинать? – Спросила я, пытаясь понять, что же тут происходит. – Играть, пьянчужка, – усмехнулась Лера, потрепав меня по голове. Проворным движением подруга усадила меня на стул, в ту же секунду опускаясь на соседний, достала из ниоткуда пустую бутылку из-под вина и положила её на середину стола. Я икнула от неожиданности, вызвав новый приступ смеха у сидящих за столом, и сама хихикнула. – Правила все знают? – Спросила Лера, окидывая изучающим взглядом всех собравшихся. Получив в ответ как утвердительные, так и отрицательные кивки, она вздохнула и произнесла: – крутим бутылочку, человеку, на которого указало горлышко, либо задаём вопрос, либо придумываем действие, в зависимости от его выбора. Теперь всё ясно? На этот раз все ребята дали утвердительный ответ и Лера спокойно выдохнула. Кто-кто, а я точно знаю, что Лера, пусть и не показывает этого, мгновенно раздражается, особенно, когда выпьет хоть каплю алкоголя. – Подожди, я что-то хотела сказать, – пробормотала я, остановив руку Леры на полпути к бутылке. Подруга недоумённо уставилась на меня, в её глазах блеснул недобрый огонёк. – Что же, милая? – Излишне сладким голосом спросила она. Где-то далеко, в отделе моего разгорячённого алкоголем мозга, которого этот самый алкоголь не коснулся, я понимала, что ещё немного, и максимально взрывоопасная сейчас Лера взорвётся, но упорная мысль о том, что я должна что-то спросить, отключила мой инстинкт самосохранения. – Ангел? – Отбросив вежливость куда подальше, рявкнула на меня Лера, несколько минут смотревшая на моё потерянное выражение лица. – Подожди, сейчас вспомню, – нахмурившись, отозвалась я, почёсывая лоб. Казалось, вопрос, так сильно просящийся сорваться с моих уст, стоит передо мной, но уцепиться за эти размытые пеленой слова я не могу. – Может, в таком случае, это не так уж и важно? – Вновь взяв себя в руки, прощебетала Лера, испепеляя меня взглядом. – Вспомнила! – Воскликнула я, снеся Леру с ног своим криком. Подруга резко упала на стул, который, не выдержав таких резких действий по отношению к себе, жалобно скрипнул и развалился. Оказавшаяся на полу Лера, конечно, позабавила всех, кто сидел за столом, однако, увидев её горящие глаза, я поняла, что мне не поздоровится. – Ну? – Сдерживая себя от крика, спросила она. – Почему ты назвала меня пьянчужкой? В эту секунду я пожалела, что не взяла с собой видеокамеру. А ещё о том, что родилась. Лицо Леры за пару мгновений отобразило невероятно обширную гамму эмоций, начиная озадаченностью, и заканчивая яростью. Так сильно любимые мною светлые изумрудные глаза подруги потемнели и эта перемена не предвещала ничего хорошего. Внезапно её прекрасное лицо пронзила ещё одна перемена: взгляд, до этого подёрнутый пеленой злости, посветлел, губы, растянутые в хищной ухмылке, сформировали нежную улыбку, черты лица потеряли твёрдость и остроту, вновь становясь родными и мягкими. Она за долю секунды пододвинула к себе свободный стул и опустилась на него. – Мы с тобой завтра об этом поболтаем, хорошо? – Мягко произнесла Лера, щёлкнув меня по носу. – Играем? – Да, – испуганно произнесли все, пока я недоумённо смотрела на подругу. Однако, мой пьяный мозг решил, что всю необходимую информацию он получил, поэтому я снова растворилась в приятном отсутствии мыслей. – Чур я начинаю! – Весело воскликнула минуту назад до чёртиков напугавшая всех Лера и резво раскрутила бутылку. Спустя секунд десять горлышко беспрекословно указало на Юлю. Блондинка судорожно сглотнула, стараясь скрыть панику на лице и во взгляде, но получалось паршиво. Леру же, менявшиеся со скоростью света метаморфозы эмоций которой всё ещё держали всех в страхе, вся ситуация явно забавляла. – Правда или действие? – Задала вопрос Лера. – Дейст..., – начала Юля, но, вздрогнув, выпалила: – правда! Лера разочарованно хмыкнула, несколько мгновений подумала и задала вопрос: – Кого бы из нас, – она обвела рукой всех, сидящих за столом, – ты бы поцеловала? – Только Юля открыла рот, чтобы ответить, как Лера добавила: – не считая Даню. Юля тут же осеклась и замерла, пытаясь понять, что ей нужно делать в этой ситуации. Блондинку пронзили заинтересованные взгляды, что, учитывая громкую музыку и неловкий вопрос, ещё больше мешало ей сосредоточиться. В какой-то момент, когда все уже откровенно заскучали, с Юлиных губ сорвалось имя: – Аня. Бобрик и Мурзик переглянулись, а затем одновременно уставились на пунцовую блондинку. – Точнее, – одновременно произнесли тёзки и Лера. – Бобрик, – еле слышно пробормотала Юля, ставшая, кажется, целиком пунцовой. Кто-то присвистнул, кто-то шумно выдохнул, а Бобрик приобрела тот же цвет, что и Гамалий. – Так, ладно, – прокашлявшись, сказала Лера, натягивая на лицо улыбку, – Юль, крути. Подрагивающая рука блондинки легла на бутылку и раскрутила её. Горлышко указало на Бобрика. – Правда или действие? – Спросила Юля, стараясь унять дрожь в голосе. – Действие, – ответила Аня. – Ближайший месяц называй Яну зайчиком, – подумав, выдала блондинка. – Начинайте продумывать мои похороны, Яна убьёт меня, – усмехнулась Аня, чем слегка разрядила обстановку. – Представьте себе её лицо, наверное, будет так, – хохотнула Мурзик, пытаясь изобразить одновременно недоумение и злость. Все, кто сидел за столом, подхватили смех девушки, и спустя пару минут никто уже и не вспоминал о весьма неловкой ситуации, которая произошла в самом начале игры. – Так, я кручу! – успокоившись, воскликнула Бобровская, привлекая внимание разошедшихся друзей. Вся компания мгновенно прекратила смеяться и устремила своё внимание на Аню, уже раскрутившую бутылку. Остановившееся горлышко указало на меня. – Ой, – икнула я, – да что ж такое? – Я принесу тебе воды, – засуетилась Лера. – Не стоит, сейчас прой..., – начала отмахиваться я, но подруги уже и след простыл. – Хм, ладно. Так, – я переключила внимание на дожидающуюся моего ответа Аню, – я выбираю... действие. – О, неожиданно, – округлила глаза Аня. Спустя секунду они загорелись не предвещающими ничего хорошего огоньками, и я поняла, что стоило выбрать правду. – Итак, ты должна...соблазнить Леру. – Что сделать!? – Воскликнула я, вперив в подругу ошеломлённый взгляд. Остатки мыслей, витавшие в голове, разбежались окончательно, оставив после себя лишь пугающую пустоту. Все ребята за столом, зеркально отражающие на своих лицах тот же хаос, что творился на моём, затаив дыхание, ждали пояснений. Собственно, как и я. – Так, спокойно! – Воскликнула Аня, видя, какое впечатление на всех произвели её слова. – Сейчас я всё объясню. Смотри, вы с Лерой самые близкие подруги, всё друг про друга знаете, любите пофлиртовать друг с другом и, к тому же, очень гармонично смотритесь вместе, – я закатила глаза, вспоминая, что Аня нас, как там это называется? Вспомнила, шипперит. – Она сегодня раздражённая, а я хочу, чтобы все мои подруги повеселились. И твоя задача заключается в том, чтобы вернуть нам игривую Лерку. Видимо, выражение моего лица выразило ещё большее недоумение, поэтому Бобрик, шумно выдохнув, разжевала своё задание ещё сильнее: – Ну не знаю, сядь ей на колени, обними, поцелуй в щёку, что-нибудь в этом роде. – Фух, ну это я могу, – выдохнула я, наконец поняв суть действия. – Ты, кажется, выбрала слишком громкое слово, «соблазнить», – хихикнула я, – но как скажешь. – А вот и она, – шепнула Аня, смотря за мою спину. – Держи, дорогая, – мягко прикоснувшись к моей спине свободной рукой, произнесла Лера, протягивая мне стакан с водой. Я взяла его в руку и меня мгновенно обжёг контраст ледяной жидкости и горячей ладони на моей обнажённой топом спине. Я судорожно сглотнула и еле выговорила благодарность неожиданно охрипшим голосом. На лице Бобрика, в отличие от всей компании, занимавшейся своими делами, внимательно наблюдавшей за нами, мелькнула довольная улыбка. Я выбросила эту единственную цельную мысль из головы, стараясь взять себя в руки, чтобы выполнить задание. – Ты всегда так внимательна ко мне, – всё ещё хрипловатым голосом прошептала я Лере на ухо, положив левую ладонь на её оголённое короткой юбкой колено. – Спасибо. – Я всегда рада помочь тебе, Ангел, – прохрипела в ответ Лера, глядя на меня помутневшим взором изумрудных омутов. – Кажется, твоя очередь крутить бутылку. – Точно! – Воскликнула я, резко отодвинувшись от выпавшей из реальности подруги. Но моя ладонь всё ещё лежала на её колене. Свободную руку я опустила на многострадальную бутылку, вновь ощущая контраст между разгорячённым телом Леры и холодным стеклом. Горлышко указало на девочку из балета. И, если честно, я плохо помню, что происходило следующие минут сорок, потому что тёплая ладонь Леры накрыла мою, лежащую на её колене, когда я, набравшись смелости и решившись выполнить задание до конца, ведомая каким-то странным желанием, мягко провела своей рукой по ноге подруги вверх, останавливая движение ладони на уровне края чёрной кожаной мини-юбки Леры. И она не пыталась отстранить меня, нет, она лишь сжала мои пальцы в одобрительном жесте. Её глаза застлала пелена, светло-изумрудный цвет потемнел на десяток тонов, его осветили доселе неизвестные мне огоньки. После её взгляда, пронзившего меня сотнями электрических разрядов в каждой клеточке напрягшегося тела, я напрочь потеряла связь с реальностью. Бутылочка крутится, вопрос, выполнение желания или ответ на вопрос, и так по кругу. Это всё, что я помню. Задания, вопросы, имена – всё стёрлось из возбуждённого сознания. Возбуждённого? Да, вот оно! Я наконец поняла, что со мной происходит. Кажется, задание я перевыполнила. Мой, наверняка переполненный желанием, взгляд блуждал по лицу подруги, освещаемому кухонной лампой и отблесками стробоскопов, установленных в гостиной. Слегка рассеянный взгляд потемневшей зелени идентично отражал мои действия. Чуть загорелое лицо покрылось красной краской, отражавшей то ли смущение, то ли возбуждение, плещущееся в бешеных глазах. Лера настолько сильно закусила пересохшие губы, что нежная кожа лопнула в нескольких местах, притягивая к себе взгляд крохотными багровыми капельками крови. Желание провести пальцами, (а лучше языком), по этим отметинкам грозилось пересилить мой здравый смысл, и я уже почти сдалась на власть безумным идеям, вызванным моими же действиями, когда меня отвлёк отдалённо прозвучавший голос кого-то из девочек: – Ангелина! Ангелина! Романовская! – Кажется, меня кто-то трясёт за плечо, но это абсолютно не важно. Всё, что сейчас мне необходимо, – её сверкающие глаза. Они светятся изнутри каким-то неописуемым волшебным светом, который притягивает к себе в сто крат сильнее, чем магнит – железо. Они такие прекрасные... – Какого чёрта!? – Восклицаю я, когда магию этого момента нарушает попавшая мне в лицо вода. Я пару раз моргаю, сбрасывая наваждение, нахожу в себе силы оторвать взгляд от изумрудных омутов и, немедленно раздражаясь, переключаю своё внимание на виновато смотрящую на меня Аню, держащую в руках пустой пластиковый стаканчик. – Мурзик, что ты творишь!? – Вторит мне опомнившаяся Лера, убирая свою ладонь с моей. Я быстро одёргиваю руку, лежащую на её бедре, прижимая её как можно ближе к себе, словно боясь, что конечность уляжется обратно против моей воли. – Она не откликалась, что я должна была делать? – Вопрошает Аня, указывая на меня рукой и натягивая на лицо выражение святой невинности. Наши с Лерой укоризненно-прожигающие взгляды мгновенно разрушают её уверенность в своих действиях, и подруга бурчит что-то вроде «извините». – Так что случилось? – Деловито спрашивает Лера, поворачиваясь ко всем игрокам. – Ну, я раскрутила бутылочку, горлышко указало на Полину, она выбрала действие, после чего я..., – начала тараторить Юля, что подействовало на меня, как красная тряпка на быка. Я закатила глаза и уже хотела было сказать что-нибудь колкое, как меня перебил голос Леры, раздражения в котором было столько же, сколько в моих мыслях: – Ближе к делу. – Сейчас очередь Ангелины, а мы не могли до неё дозваться, – поникнув под нашими с Лерой испепеляющими взглядами, буркнула Юля. – Серьёзно? И всё? – Не выдержала я, вскакивая на ноги, чем поразила не только всех ребят, но и саму себя. – Ангел, спокойно, – повторяя моё действие, шепнула мне на ухо Лера, утягивая меня обратно на стул. Удивительно, но разразившая во мне буря улеглась. – Извините, я слегка перебрала, – пробормотала я виноватым голосом. Все дружно убедили меня в том, что всё в порядке, и игра продолжилась. Я чувствовала себя неуютно из-за своей непонятной вспышки гнева и отсутствия своей ладони на бедре Леры, но старалась не подавать виду. В моей голове роились сотни мыслей, нейроны активно работали, вытаскивая меня из реального мир в мой внутренний. Зачем я накричала на Мур? Почему по моим венам терпким ядом растеклась ненависть к Юле? И какого чёрта мне так хочется прикоснуться к Лере? Я никогда не чувствовала подобного притяжения к Юле, Бобрику или Мур. Да даже к своему бывшему молодому человеку. Но это же ненормально, да? Или нет? А она чувствует подобное? Что будет, если я расскажу ей о том, что моё прикосновение к ней и её ответное разбудили во мне страсть? Ха, действительно, что же будет? Я либо потеряю подругу, либо... потеряю подругу. Идиотка, какая же ты идиотка, Ангелина! Ты всерьёз собралась рассказать ей это? – Ангелина. Нет, можешь, конечно, попробовать, но потом будешь только страдать. – Ангелина! Она либо просто перестанет тебя замечать, либо вообще уйдёт из группы и из студии. И ты не можешь её судить, потому что это самая адекватная реакция на подобные слова. – Романовская! Меня сильно тряхнули, и я наконец очнулась от удручающего монолога с самой собой. – Да, я здесь. Что случилось? – Быстро поморгав и помотав головой, спросила я, анализируя ситуацию: я всё ещё сижу на своём стуле, меня окружили Лера, Ани и Юля, а все остальные взволнованно смотрят на них и перешёптываются. – Мы подумали, что ты заснула, потому что мы пытаемся дозваться до тебя минут десять, не меньше, – встревожено объяснила всё Лера. – Дайте угадаю, сейчас мой ход? – Улыбнулась я. – Почти, я раскрутила бутылочку и она указала на тебя, – отозвалась Бобрик. – Хорошо, – я призадумалась, – я выберу действие. – Ангел, ты уверена, что не хочешь закончить и отдохнуть? – Наклонившись ко мне так, чтобы только мои уши услышали этот вопрос, поинтересовалась Лера. Её разгорячённое дыхание лизнуло мою кожу, вызывая ответную реакцию в виде её покраснения и прорытия мурашками. Во рту мгновенно пересохло, язык приказал долго жить, доводя мою беспомощность до предела. Я смогла лишь кивнуть и прожечь уничтожающим взглядом играющую бровями Бобровскую, которая определённо заметила моё раскрасневшееся лицо и потерянный взгляд. – Как пожелаешь, – сказала Лера, приобняв меня за плечи. – Итак, ты должна, – с ужасающе довольным выражением лица промолвила Аня, выдерживая театральную паузу перед самим заданием, – взять Леру и отправиться на «семь минут в раю»*. Лера, за секунду до того, как Бобрик начала говорить, отпившая из своего стаканчика коктейль, резко выплюнула его, забрызгав всех, кто сидел за столом. Я же превратилась в хамелеона: сначала побледнела, потом покраснела, потом позеленела, слегка пожелтела и вернулась к багровому оттенку. Мы с Лерой переглянулись, и одновременно открыли рты, чтобы начать возмущаться (хотя я была максимально довольна подобным заданием, но нужно же не так сильно раскрывать то, что я пока сама не понимаю), но Аня нас опередила: – Мы договаривались, что никакие возражения не принимаются и все выполняют любые задания и отвечают на любые вопросы! Коварно ухмыляясь, она смотрела на то, как мы с Лерой понимаем, что отказаться просто не можем. – Хорошо. Какая комната? – Взяла ситуацию под свой контроль Лера. – Гардеробная, – без промедлений отозвалась Аня. – Прямо по коридору, второй поворот налево и до упора. Я дойду с вами, засеку время и вернусь сюда. – Почему это звучит так, будто ты всё проду..., – начала Юля, но Бобрик тут же накрыла её губы ладонью. Все рассмеялись, глядя на возню девчонок, и только мы с Лерой задумались над словами Гамалий. – Мы ей ещё отомстим, – ухмыльнулась Лера, беря мою ладонь в свою. От родного прикосновения я сразу позабыла о том, что она только что сказала. Она действует на меня, как портал в другое измерение. Чёрт, кажется я серьёзно влипла! – Так как отказаться вы не можете, то и тянуть резину не будем, пойдёмте, – радуясь своей безоговорочной победе, произнесла Аня и поднялась со своего места, потирая ладони в предвкушении. Мы с Лерой, понурив головы, поднялись со своих мест и двинулись вслед за Бобриком. Когда после нескольких поворотов у меня закружилась голова, Лера, идущая впереди и не видящая моё не очень хорошее состояние, словно интуитивно почувствовав это, приостановилась и протянула назад ладонь, предлагая мне использовать её в качестве опоры. Шепнув быстрое «спасибо», я вцепилась в обжигающую руку подруги, как утопающий за соломинку. Минуты через две мы добрались до нужной комнаты: крохотное пространство, сплошь забитое вешалками, шкафами и пакетами с вещами. Находиться в нём вдвоём было реально только при максимально близком контакте. Я судорожно сглотнула, представив, чем обернётся для меня это задание, учитывая крайнюю степень возбуждённости моих тела и сознания. Бобрик, прошу, не рушь нашу дружбу! – Итак, за вами закрывается дверь, и я включаю секундомер, – продемонстрировав готовую к использованию программу на смартфоне, проинструктировала нас Аня. – По прошествии семи минут я постучу в дверь и вы будете свободны. Всё ясно? – Разумеется, – ответила за нас двоих Лера, всё ещё сжимая за своей спиной мою ладонь, пряча этот жест от внимательных глаз Ани. – Отлично, тогда милости прошу, – растягивая губы в улыбке, пропела Бобрик, придерживая дверь. Мы с Лерой зашли в комнату, Аня захлопнула дверь, я услышала звук поворачивающегося ключа и мы погрузились во тьму. – А свет нельзя организовать? – Чуть дрогнувшим голосом крикнула я, обращаясь к подруге за дверью, но ответа не последовало. – Видимо нет. Ну и что это за задание такое!? – Я резко обернулась к подозрительно спокойной Лере и упёрла руки в бока. – Мало того, что здесь дышать нечем, так ещё и не видно ни черта! Это нормально вообще!? Я продолжала ходить по единственной доступной нам территории – квадрату метр на метр –, размахивая руками и возмущаясь, пытаясь таким образом побороть свой страх темноты, обволакивающей меня со всей сторон. Невозмутимая Лера молча наблюдала за моим выбросом эмоций, странно улыбаясь. – Чего ты улыбаешься? – Подходя к ней и сокращая расстояние между нами до пары сантиметров, набросилась на неё я. – Ты такая милая, когда ворчишь, – заправив выбившуюся прядь моих волос мне за ухо, прошептала я. Контраст моих криков и её шёпота, её горячей ладони и моей похолодевшей от страха кожи растворил все эмоции и мысли в моей голове, оставив только не до конца понятное чувство к ней. – Ты же просто боишься, да? – Наклонив голову, но не разрывая зрительный контакт, спросила она. Я нервно сглотнула, чувствуя её обжигающие прикосновения на своей щеке. – Ты боишься темноты, верно? Я кивнула, поражённая её проницательностью – она знала обо всех моих страхах, кроме этого. Об этом не знал никто. – Но это ведь не всё, верно? – Изучая моё лицо, продолжила она. – Ты боишься чего-то ещё. Причём боишься настоящим животным страхом. Это не материальное, это что-то внутри, вот здесь, – её указательный палец дотронулся до моей груди в том самом месте, где отчаянно билось сердце, стремясь вырваться прочь. Каждое её слово, ужасающее истиной, отзывалось в голове пульсирующей болью вперемешку с одной мыслью: «Не догадайся». – Ты боишься что-то сказать, – помолчав полминуты, сказала она. Сейчас, когда между нами не могли просочиться даже молекулы воздуха, когда её изящный пальчик уткнулся в мою грудь, когда её почему-то светящиеся в темноте глаза анализируют каждую мелочь в моих взгляде, позе и эмоциях, я отчётливо осознала своё чувство. И сильнее собственной смерти, да что там собственной, сильнее её смерти боялась того, что она это поймёт. – Если боишься сказать, сделай, – прошептала она мне на ухо. Стоило ей отодвинуться от моего тут же покрасневшего уха и замереть на расстоянии соприкосновения наших носов, как в моей голове отключилась кнопка «стоп», и мои губы врезались в её. В голове произошёл взрыв: ничтожные остатки мыслей разлетелись на атомы, то самое запретное наслаждение ею достигло своего пика и разлилось по телу яркими красками, них живота загорелая адским пламенем. Её губы одновременно воспламеняли и тушили пожар на моих губах, всё сильнее распаляя моё возбуждение. Голова закружилась, ориентиры пространства перепутались, мозг отключился. Единственная потребность – её губы на моих, единственное желание – больше, единственный страх – конец этого поцелуя. К чёрту мысли о её реакции, к чёрту Бобрика, которая может зайти в любой момент, к чёрту мысли о том, что это неправильно, потому что происходящее сейчас – самое правильное, что было в моей жизни. – Девочки, время закончилось! – Раздался голос Ани по ту сторону закрытой двери, и мы с Лерой мгновенно отскочили друг от друга. Я запустила пальцы в волосы, болезненно оттягивая пряди, пытаясь вернуть себя в реальность, пытаясь избавиться от маниакальной идеи послать Аню к чертям собачьим и прикоснуться губами не только к губам Леры, но и к каждому миллиметру её пьянящей кожи. – Идём, – прокашлявшись, ответила Лера. Она быстро подошла ко мне, наклонилась к моему уху и прошептала: – это останется только между нами, хорошо? Я смогла лишь кивнуть. Через пару минут мы сидели на своих местах за столом и убеждали всех, что болтали о погоде и предстоящих съёмках клипа. Естественно, никому и в голову не пришло усомниться в наших словах. Никому, кроме прожигающей нас взглядом Ани. Поцелуй с Лерой опьянил меня в разы сильнее всего выпитого мною алкоголя, поэтому вскоре я начала вырубаться прямо за столом. Последнее, что я помню перед погружение в царство Морфея – это сонные лица ребят в нашем кругу, лёгкий шёпот и мягкие руки, прижавшие меня к груди и шее, обволакивающим меня ароматом кокоса. *** На следующее утро я проснулась в удручённом состоянии. Прошедшую вечеринку я помнила плохо, но обрывки воспоминаний о том, как я поцеловала свою лучшую подругу, явно лидировали по количеству в моём сознании. И что теперь будет? Как мне себя с ней вести? Думаю, это не должно повториться. Как бы мне этого не хотелось, я больше не могу позволить себе что-либо, пока не увижу, что и она чувствует это. Всё, решено! В то утро в моём дневнике появилась одна-единственная фраза: «С этого дня я не пью, потому что боюсь снова позволить себе слабость в отношении Леры и сделать глупость, за которую потом будет стыдно. И теперь мой любимый запах – кокос».