лунный свет в преступном мире

Все прошло отлично, не считая ранения Ойкавы, товар был доставлен в клубы, которые принадлежали раненому. И вот они все сидят в квартире Ойкавы, что-то бурно обсуждая. Прошло полчаса и все разъехались по домам. Остались лишь Иваизуми и Тоору. Первым диалог начал Ойкава: — Не знал, что ты так хорошо владеешь оружием, Ива-чан, — Ойкава его похвалил. Без всяких усмешек, без издевок. Просто похвалил. Хаджиме даже немного растерялся от этого; обычно Тоору так не делает, может на него повлиял тот случай в машине? — А, кхм, да, спасибо, — Иваизуми за нервничал, но попытался ответить так, будто ему совершенно наплевать на похвалу какого-то разбитого мальчишки по имени Ойкава Тоору. Очень красивого, с карамельными глазами, в которых было сотни и тысячи бликов, в которые просто хотелось смотреть всю жизнь, не отрывая глаз, а потом утонуть в них, ни о чем не жалея. — Ты выглядел так сексуально, когда стрелял, что я даже начал тебе завидовать!— Ойкава небрежно провел по его волосам. “Такие мягкие руки”- ненароком пронестось в голове брюнета. Его длинные утонченные пальцы проскользнули между короткими чёрными волосами Ивы. Он посмотрел на волосы Ойкавы: они были густые и на вид очень шелковистые. Видно, что человек следит за собой, ухаживает, мажется дорогущими кремами, делает маски для лица и волос и все такое. —Как много денег ты тратишь..на все вот это! Ойкава поперхнулся. — Всё нормально, мой бюджет мне позволяет. Иваизуми вздохнул. Врачи получают не так много, чтобы покупать это. Он бы тоже, возможно хотел делать масочки. Делать их только с Ойкавой Тоору и ни с кем больше. — Ты такой красивый.. На лицо Иваизуми падали лучи от лунного света, так красиво и нежно, что у Ойкавы самый вырвались эти слова из уст. Он не мог больше терпеть. Рука Ойкавы спустилась с волос и прошлась по щеке. Ива вздрогнул, но не отсел от него. Очередной приступ нежности? — Позволь мне.. — Позволить что? Ойкава ничего не ответил, лишь выдохнул тёплый пар на обветренные губы Хаджиме и начал сокращать расстояние. — А, что ты дел.. — Тшшш, — Ойкава положил свой большой палец на губы брюнета, не давая ему закончить фразу. “Черт, он так близко, но мне не страшно? Возможно, я даже хочу того, чего и он, поэтому нет смысла его отталкивать”, - размышлял Ива. Ойкава убрал палец с губ Хаджиме и продолжил на него смотреть. Одна рука блуждала по талии, но не забралась под футболку Иваизуми. Последнему надоели все эти долгие прелюдии, терпение лопнуло. — Да почему же ты ничего не делаешь?! — Оу, мне нравится, когда ты злишься, Ива-чан. Всё. Он больше не может терпеть. Он хочет губы Ойкавы. А если он хочет-он получит. И получает. Одним рывком он соприкасает свои губы с мягкими губами Тоору. По правде говоря, у Хаджиме никогда не было девушки или парня и он был полный ноль в поцелуя и прочих вещах. Тоору, поняв, что Хаджиме тот ещё «нуб» перехватил инициативу на себя. Он проник языком в тёплый рот Ивы. Поцелуй был долгий и нежный, брюнет думал, что задохнется, но шатен отстранился с чмоком, разрывая тонкую ниточку слюны. — Знаешь, Тоору, если ты не против, то я могу предложить не только свою заботу. — О чем ты? — Я хочу любить тебя, Дуракава. А если я хочу, то я буду. — Ох, Ива-чан, мой милый Ива-чан! Ты меня растрогал, я кажется таю от этих тёплых слов! — Ойкава театральной схватился за сердце. — Я серьёзно, Тоору. Ты мне нравишься. Ойкава сменился в лице и выпрямился, смотря в тёмные глаза напротив. — На самом деле, — его голос стал серьёзнее и ниже, но он по прежним был мягкий и бархатный, — ты мне тоже нравишься, Ива-чан. С самой первой встречи я хотел дарить тебе всю свою любовь и заботу, даже не мечтая о том же с твоей стороны. Я бы мог держать это в себе, как трус, но ты признался первым. — Так значит, что мы можем… ну..втречаться, да? — так неуверенно спросил Хаджиме, будто ему могут отказать, причём тот же человек, который взаимно тебя любит. — Если ты так хочешь, то.. — Я очень хочу. — Тогда, Ива-чан, я объявляю тебя своим парнем. Ты мой лунный свет в этом жалком преступном мире. Вместо ответа Иваизуми снова затянул Тоору в глубокий, более страстный поцелуй. Он пересел к шатену на колени, чтобы было удобнее, а тот и не против. Руки Ойкавы блуждала по торсу, по спине и бокам под футболкой его возлюбленного. Ива же гладил по затылку, притягивая того глубже в себя, проводил пальцами по утонченной шее так, чтобы у Ойкавы появлялся ряд мурашек от возбуждающих движений. Они разорвали поцелуй и Ива полез к такой желанной шее, слегка прикусывая её и оставляя багровый след. — Ха! — Что не так? — Давай я покажу как надо. Шатен ухмыльнулся и вцепился зубами в шею удивленного Иваизуми, который даже в крикнул от резкой боли. — Б-больно Но Ойкава не слушал. Он продолжал оставлять отметины от укусов и засосы на хрупкой молочной шее. Они появлялись моментально, ведь у Хадживе «хрустальная» кожа. — Теперь у моего Хрустального Мальчика вся шея в следах. Пусть все знают, что такое чудо уже занято. Иваизуми покраснел от этих глаз и простонал от пальцев, которые трогали его соски. У Ойкавы встал от этих действий и от прекрасного личика напротив. Иваизуми почувствовал это и слез с колен Ойкавы, вставая на свои. — Встань. — Ты хоть сосать умеешь? — Ойкава опять издевается. — Нет. Хочу научиться. Ойкава послушно встал, с такой довольной улыбкой. Иваизуми расстегнул ремень и стянул штаны с боксерами. Он взял половой орган в руки и неумело взял головку в рот. Оказывается, Ойкава громкий. Его сладкий стон раздался эхом по комнате. Иваизуми лишь ухмыльнулся и взял в рот уже Польше, плавно водя языком по члену. Ойкаве хотелось ещё. Он взял Хаджиме за волосы и буквально натянул его голову на член. Иваизуми не привык к такому, это его первый раз, но он держался. Рвотный рефлекс давал о себе знать, но он не подавал виду. Но после нескольких таких глубоких толчков в его глотку он привык и сам начал двигаться туда-сюда. Спустя ещё шесть минут глубокого минета Ойкава кончил прямо в рот Хаджиме и упал на диван. —Ты ахуеный Ива-чан. Особенно если смотреть на тебя снизу,— Ойкава говорил с отдышкой, ему понравилось, даже очень. Ойкава встал, взял за руку брюнета и повёл в спальню. — Я дам тебе сменную одежду. Дверь в ванную знаешь где. Я после тебя. — Ты хочешь, чтобы мы спали в одной кровати? — Ну если ты не хочешь, то я могу расстелить тебе на диване — А кто сказал, что я не хочу с тобой спать? После всех процедур они легли на кровать и укутались в одеяло. Ойкава лёг на бок и вытянул руку, а Хаджиме, воспользовавшись моментом, тоже лёг на бок и положил голову на руку. Он обнял Тоору так крепко, будто у него забирают последние деньги. Но и Тоору не собирался отступать; он тоже обнял его в ответ и натянул одеяло повыше на крепкую спину Ивы. — Спокойной ночи, Ива-чан, — сонным голосом сказал Ойкава — Спокойной, Дуракава. Солнечные лучи разбудили Тоору. Они светили прямо на лицо и шатен, немного поежившись, открыл глаза, но не обнаружил своего любимого. Он резко встал и даже подумал, что это все его прекрасный сон, но его догадки оказались ложные, ведь из кухни доносился приятный аромат блинчиков. Придя на кухню и увидев там своего парня в фартучке и его футболке, он улыбнулся во все тридцать два зуба и обнял Хаджиме со спины. — Доброе утро, Ива-чан! — Доброе. Надеюсь, что ты не против блинчиков, их всегда делала моя бабушка, это её рецепт и она поделилась им со мной. Ойкава ещё крепче обнимает брюнета со спины и таким счастливым голосом говорит: — Спасибо, Ива-чан, что даришь мне заботу и любовь. Спасибо, что ты у меня есть. Я так дорожу тобой. Я очень тебя люблю и я буду бережно тебя охранять, я же все ещё твой охранник, помнишь? В голове всплыли воспоминания того дня, когда он только попал в Сейджо, как он потребовал, чтобы его защищали, и как Тоору ответил, что он будет его лично защищать. Улыбка сама заползла на лицо. Он закончил жарить блинчики и развернулся лицом к возлюбленному. Их лица были в паре сантиметров друг от друга, тёплое дыхание обволакивало шею Хаджиме и Ива-чан заметил на его шее свои следы и улыбнулся ещё больше. — Я тоже тебя люблю, Дуракава. Я постараюсь тебя не разочаровать и подарить все, чего у тебя не было. После этих слов они слились в чувственном поцелуе, без грубости и страсти. Они выражали чувства. Любовь. Им больше ничего не надо было. Ни еды, ни воды, ни кислорода. Ведь их кислород находится прямо перед ними, целуя в гуды, так чувственно и нежно. Они нашли свое счастье. Они нашли свой кислород. Они нашли того, кто лучше любой травы и наркотиков. Они нашли друг друга. И этого им предостаточно, лишь бы подольше остаться в крепких объятиях. Они наркотик друг для друга. Они друг для друга все.