***
За ярким, ослепительным светом, который согревал тебя и радовал, тихо шипя, по пятам следует тьма. Темнота выжигает глаза, заставляет ворочаться в вязком пространстве, а где-то в горле застревает мерзкий комок страха, который медленно душит. Не видно абсолютно ничего, даже собственных дрожащих бледных ладоней, которые пытаются нашарить пол или стены. Тэхён снова в царстве кошмаров. Уже долгие три месяца не приходило к нему это отвратительное ощущение беспомощности против собственного разума. Оно иногда подбрасывает самые изощренные картинки, будоража сознание липкими разводами страха и кроша его внутренний мир, разбирая по кирпичику, стирая в пыль. Но сегодня ему попалась самое страшное видение — удушающая мгла, которая не дает и шанса на спасение. Он продолжает беспомощно барахтаться в темноте, не чувствуя ни стен, ни пола. Только медленно поднимающуюся панику, которая змеей ползет по позвоночнику и царапает сердце острыми ядовитыми клыками. Мелкие мурашки пробегают по спине и в пальцы подается дикий импульс ужаса, который застывает в пульсирующих от неизвестности зрачках. Его пижама начала трещать в области пуговиц от частых истеричных вздохов. Когда уже становится невыносимо, когда сердце заходится бешеным ритмом, Тэхён закрывает глаза, пытаясь успокоиться и представить, что его окружает не бесконечная чернота, а мягкая перина кровати. Не очень-то помогло, но ужас немного отпустил, а болезненное чувство в груди начало понемногу рассасываться. Дышать стало немного легче. Попытки выйти по собственной воле из своего же кошмара уже становятся привычкой. Слезящиеся глаза с лопнувшими капиллярами обжег внезапно появившийся источник света. Маленькая, точно голубая звезда, она в бескрайней темноте начала парить вокруг, описывая круги и мигая, будто посмеиваясь. Её свет был холодный, безжизненный и могильный, плывущий в абсолютной тишине, где чернявый не слышал собственного дыхания. В ушах стоял лишь оглушающий грохот собственного сердца и хриплый надорванный смех, стремительно приближавшийся вместе со "звездой". Стало жутко. Тэхён начал барахтаться в вязкой мгле, перебирая мертвенно бледными конечностями и с ужасом распахивая глаза. Смех в ушах нарастал и голова затрещала будто бы по швам. Ким схватился руками за неё, пытаясь закрыть уши и раскрывая рот в немом крике от боли, что медленно начала растекаться от головы к плечам, скользя к лопаткам. Уже не слышно было ни биения сердца, ни собственного вопля, который затянула в себя бесконечность. Что-то обжигающе горячее начало стекать по шее и рукам, сквозь обескровленные пальцы, двигаясь тонкими змейками по локтям. От боли в голове на глазах выступили слезы, срываясь с черных пышных ресниц на бледные щеки. Они очерчивали губы и подбородок, а потом падали в темноту, рассеиваясь и пропадая. С каждой новой слезой, с каждым импульсом боли, которая разрядом тока разносилась по телу, в груди нарастал огромный и ужасно горячий сгусток энергии, который хотелось вытеснить из собственного тела оглушающим криком. Огонек плавал вокруг него, описывая кривые круги, что сильно раздражало и даже злило. Хотелось поймать его в кулак и задушить, но оторвать руки от головы казалось чем-то невозможным. Но если не пересилить себя, то кошмар никогда не закончится. Он будет длиться бесконечно, пока ты не упадешь замертво. Ким медленно отрывает руки от головы, пропуская их через липкие волосы, и покрасневшими глазами уставился на окровавленные руки, с которых мелко капало. Они дрожали от холода и от страха, что смешивался внутри него с истерикой, которая все больше накатывала на парня. Губы мелко затряслись и глаза трусливо зажмурились, закрывая его на время от сновидения, которое медленно его разрушало. Руки сложились крестом, закрывая лицо от раздражающего света, марая щеки и лоб кровью, которая продолжала капать с тонких бледных пальцев. — Хватит! — завопил Тэхён, сотрясаясь в рыданиях, — Хватит, пожалуйста! Огонек замер, остановились и смех, и боль. А потом он начал медленно и зловеще приближаться, и все вернулось в удвоенном размере. Бесконечность сотряс нечеловеческий крик. А потом все резко стихло, а бледное тонкое тело замерло в пространстве без сил, откинув руки в разные стороны. — Я больше не могу... — прошептал Тэхён, и последняя слеза очертила щеку, срываясь в темноту. Глаза закатились, свет мгновенно погас с характерным щелчком, и все звуки пропали... —... Тэхён, проснись! Тэ, ты меня слышишь? — обеспокоенный сестринский голос медленно проникал в его сознание, как теплый мед, и на душе стало спокойно впервые за эту ночь, — Тэхён-и, давай, открывай глаза! Её ладошки начали мягко бить по мокрым щекам, и Ким медленно открыл слезящиеся глаза, поддернутые сонной дымкой, которые очень слипались и болели. — Что произошло? — прохрипел парень, протирая глаза и медленно садясь на кровати. Голова немного кружилась, слезы на щеках начали неприятно стягивать кожу. На душе были смешанные чувства. И облегчение, и пережитая во сне истерика сказалась, и появилось желание никогда больше не засыпать в этой жизни. — Ты кричал во сне, — Туен подсела ближе и стерла подсыхающие дорожки слез на щеках, — Очень громко. Я думала, у тебя больше нет кошмаров. — Нельзя убежать от самого себя, — прошептал парень и уронил голову на руки, сдавленно мыча и прикрывая глаза. — Это было жутковато. — Не будешь рассказывать, да? — спросила Туен и запустила тонкие пальцы в его волнистые волосы, перебирая их, — Чего ты сейчас больше всего хочешь? — Чтобы ты сегодня осталась у меня, — поднял голову парень и дернул уголком губ, устремляя заплаканные глаза на нее, — Пожалуйста. — Хорошо, — Туен провела рукой по всклоченным кудряшкам брата и, поправив свою длинную голубую ночнушку, начала выпутывать обессиленного Тэхёна из большого одеяла. — Нам вставать через четыре часа, постарайся выспаться, у нас важный день. Я буду рядом. — Спасибо, — шмыгнул носом Тэхён и поудобнее устроился на подушке, раскрывая одну руку для объятий. Туен аккуратно легла ему на плечо, укладывая руку поперек его груди и крепко обнимая. Долгожданный покой накатывал дрему на уставшего после насыщенного работой дня и кошмара парня, но Тэхён упрямо держал глаза открытыми, слушая мерное сопение сестры в его плечо. Обрывки дня пронеслись перед глазами яркой лентой, и он глубоко вздохнул. Сначала они вдвоем, с самого утра, начали доделывать костюмы Джина и Чимина, пришивать мелкий бисер, добавляя последние штрихи. Потом, когда Тэхён еще корпел над своим пиджаком, пытаясь сделать так, чтобы все смотрелось гармонично и идеально, Туен обзванивала людей на студии, в которой у них должна была пройти фотосессия. Она нервно теребила хвостики на концах своих косичек и мило поправляла очки, когда ждала ответа. Потом они решили приготовить немного еды, чтобы нормально поесть, когда придет мать и Джин, который был свободен и готов был помочь с расстановкой в кадре. Когда же Джин пришел с бутылкой белого вина, они уселись на пол в комнате Туен и разлив напиток по бокалам начали обсуждать мелкие детали, пока Тэхён все еще делал заключительные штрихи на последних пиджаках. Пальцы под конец дня немного побаливали и дрожали от бесконечной мелкой работы, поэтому решено было закончить. Тогда Туен и Джин начали отпаривать их, а Тэхён развешивать в специальные чехлы по окончании глажки. Освободились они где-то в десять вечера и потом еще час расслабленно пили оставшееся вино, болтая о макияже и образах парней. Сложность заключалась в сочетании образов на общем снимке, потому что в парах у них были совершенно разные костюмы, поэтому на одного человека приходилось по два или даже три костюма. А потом Джин ушел, брат с сестрой собрали сумку с косметикой и водой и отправились по кроватям. Бесконечно долгий путь создания и воплощения мечты семейства Ким в реальность наконец-то был почти закончен, и финиш яркими звездами светил где-то неподалеку. И единственное, что гложило Тэхёна весь день, — это молчавший телефон. Перед сном в голове всплывали большие черные глаза с россыпью звезд, плавные черты лица и милая родинка под нижней пухлой губой. Так же он вспоминал тонкие пальцы, нервно теребящие маленький блокнотик; тонкую талию, так красиво подчеркнутую коротким фартуком; нежную и счастливую кроличью улыбку, которую он увидел с улицы, когда Чонгук увидел его рисунок; густые светлые волосы, которые чуть вились на концах, и невидимки, с одной стороны держащие его волосы. Когда образ этого парня всплывал в его голове, его щеки почему-то краснели и становилось невыносимо тепло где-то в груди. Хотелось вновь увидеть в один прекрасный солнечный день его улыбку, от которой становилось легко на душе, и почувствовать бархатную кожу под прохладными подушечками пальцев. И хотелось почему-то обнять. Сжать мягко бока, положить голову на теплое плечо и слушать чужое сердце, которое в приступе смущения будет отбивать чечетку. И эти новые чувства хотелось сохранить, чтобы они никогда не заканчивались, а только расцветали пышными бутонами магнолии у него в груди. Тэхён улыбнулся, и светлый образ парнишки, который так въелся в сердце, провожал его в сновидения.***
Утро выдалось слегка скомканным и волнительным. В семь утра, как только прозвонил будильник, Туен выбралась из теплой кровати брата и, приготовив быстрый сытный завтрак, пошла расталкивать Тэхёна. Он, конечно же, неодобрительно мычал, зарывшись под одеяло с головой, когда Туен раскрыла шторы и гаденько посмеивалась со скривившегося лица. Потом они оба, изрядно помятые от недосыпа, начали собираться сами и заодно собирать дополнительные вещи, которые могли им понадобиться на съемках. Тэхён умыл лицо и, не нанося косметику, отправился одеваться, попутно пытаясь проснуться. Потом, уже у шкафа, вспомнил, что ему нужно еще вымыть голову и с обреченным воем поплелся в ванную комнату. Вернулся он оттуда уже бодренький и вкусно пахнущий сладким кокосом. Он уже целенаправленно двинулся к шкафу, доставая светлые широкие джинсы, длинные зеленые носки с авокадо, обычную белую футболку и светлую джинсовку с теплым капюшоном. В ухо он вдел серебряный кафф с длинной цепочкой, а на пальцы несколько тонких колец. — Тэ, ты готов? — дверь тихо приоткрылась и показалось лицо сестры. — Эх... Мелкая, когда я научу тебя стучаться? Может я тут голый стою, — проворчал Тэхён, наигранно закатывая глаза и удобнее перехватывая куртку. — Никогда, — Туен гордо подняла голову и раскрыла дверь. На ней были очень широкие черные джоггеры, которые скрывали ее худые ноги, короткие белые носки, короткий белый топ и такая же как у брата джинсовка с теплой подкладкой, только черная. На лице у нее был легкий макияж с светло-розовыми тенями, на шее была тонкая серебряная цепочка, а в ушах поблескивали маленькие гвоздики. В руках она сжимала небольшой серый рюкзак с документами и бутылочку воды. — Пойду еще раз проверю сумку, позвони пока ребятам, — повернулся к зеркалу Тэхён и, подмигнув сестре, направился в ее комнату. Сумка правда была уже несколько раз проверена вдоль и поперек, но проверить еще разок стоило. Убедившись, что все на месте, он начал нервно расхаживать по комнате, заламывая пальцы. Ему казалось, что что-то пойдет не так, что с парнями что-то случится в последний момент, что аппаратура сломается, костюмы не понравятся ни одному агентству или с ними что-то случится... — Тэхён-и? Волнуешься? — сестра опять вошла в комнату и уложила голову на плечо парню, заглядывая своими кофейными глазами в самую душу. — Да, довольно сильно. Думаю, что ты волнуешься больше, — скривил губы в слабой улыбке Тэхён и потрепал длинными пальцами кончики косичек Туен. — Я волнуюсь, но я хочу, чтобы все прошло лучше, чем мы себе представляли. — Если мы будем действовать по плану, то все должно пройти хорошо, — прошептала девушка, обводя взглядом комнату. — Намджун, Юнги и Чимин ждут в машине, на улице. — А Джин и ваш общий знакомый? — Они вместе доберутся прямо до студии: Джин забирал недалеко оттуда заказ, — пыхтела Туен, поднимая самую легкую сумку и подгоняя Тэхёна в сторону выхода с более тяжелой сумкой. Они надели обувь, аккуратно взяли костюмы и вышли из квартиры, запирая ее на ключ. Сердца у них стучали громко, и они замирали каждый раз, стоило подумать о том что происходящее — лишь сон, очень трудный, но такой чудесный сон. Они так много времени провели вместе, обсуждая детали и кропотливо создавая каждый образ, что сблизились еще сильнее. Они вместе прошли первые шаги, ступая синхронно, и готовы идти дальше тоже вместе. И совсем скоро наступит их первое испытание, которое они должна пройти безболезненно, рука об руку. Вместе. Одной большой семьей. Туен одобрительно улыбнулась ему и побежала по ступенькам вниз, с криками выбегая из подъезда, и посеменила к Чимину, который вышел из машины вместе с остальными. Он перехватил ее сумки и немного приобнял, широко улыбаясь и забирая у нее костюмы, чтобы она могла спокойно обнять его за шею. Намджун и Юнги стояли позади парочки, ухмыляясь. У Юнги наконец-то зажили губы и он всячески пытался не кусать их, поэтому лишь сужал глаза и проходил по ним языком. Тэхён поздоровался с каждым по отдельности и, когда парни начали загружаться в машину под ворчание Туен, почувствовал еще больший страх, чем тогда, когда стоял в комнате над сумками. — Самое главное — не помять костюмы! — причитала сестра, передавая каждому по два чехла и оставляя у себя остальные шесть. Все аккуратно расселись в машину, а Юнги сел за руль, передавая свои костюмы Чимину, который был зажат на заднем сидении двумя парнями. — А ты будешь фотографироваться или нет, я так и не понял? — спросил Юнги, прокручивая руль и выезжая с парковки. Напряженная тишина была неуютная, все нервничали и это бесило его, потому он снова на нервах начал покусывать губы. — Я буду только на общей фотке, как лицо и представитель своего бренда, — начала Туен, прикрывая глаза и откидывая голову. — Тэхён, как мой брат и главный помощник в этом деле, будет стоять рядом, по идее. Мы хотели сделать еще отдельные фотки каждому из нас, но это уже как получится. На двойных и тройных фотографиях у вас у всех будет похожая цветовая гамма и подходящие стили, а на общей у вас будет второй костюм, чтобы гармонично смотреться друг с другом. Ну, в принципе все. — А макияж? — подал голос Намджун с заднего сидения. — Нам в компании предоставили десять специалистов по макияжу и укладке, поэтому на счет этого беспокоиться не стоит, — улыбнулась уголком губ Туен и продолжила, — Я думала еще через несколько дней снять ролик, который будет олицетворять наш бренд, будет его визитной карточкой на рекламные баннеры и в агентства. Я через Юнги нашла одного парня, который поможет нам это все снять и отредактировать. И плюс мои подруги будут рассылать видеоролик во все доступные места. — Ого, — Чимин округлил глаза и поправил лежащий на нем чехол, за что получил грозный зырк от Туен. — Хоть у кого-то из нашей братии есть грандиозные планы. — Да, — младшая Ким хитро ухмыльнулась. — Нам нужно, чтобы нас заметили. Тогда с нами подпишут контракт и мы будем развиваться. Тогда мы уже будем играть по-крупному. Нам нужно дать им страсть, дать искру. — Мне уже страшно, — криво улыбнулся Намджун, нервно перебирая бирку с его именем на вешалке. Еще двадцать минут прошло в тяжелом, вязком молчании. Нервы сдавали у всех, кроме Юнги, который скрывал свою нервозность и темными прищуренными глазами осматривал дорогу, мягко прокручивая руль. Его выбеленные волосы были немного всклочены, под глазами виднелись синяки, а на худом теле висела большая черная футболка. Намджун за время поездки успел чуть ли не сгрызть бирку вместе с пальцами, он все время поправлял волосы и так же, как Чимин, нервно дергал ногой. Лишь тихая задорная песня из автомагнитолы разбавляла едкую тишину. Наконец стала видна парковка и большое стеклянное здание, высотой где-то в тридцать этажей, около входа которого сновали туда-сюда люди, как муравьи в муравейнике. Стояла куча машин, из которых выходили строго вида мужчины в деловых костюмах и секретарши с большими пачками чехлов. Чимин нервно сглотнул. — Сказала бы, я бы взял костюм, — проблеял Намджун с заднего сидения. — Зачем? — в удивлении приподняла брови Туен и повернулась к нему. — Тут явно не последние люди гуляют. — Ой, взял бы он, я тебя в костюме один раз в жизни видел, и то на похоронах моей прабабки, — закатил глаза Юнги и вывернул руль, паркуясь и откидывая голову. — Давайте, вещи в руки и на выход. — Станция Вылезай-ка, — пропел Чимин и быстро выскочил на улицу, помогая выбраться Туен, которую не было видно под толстыми чехлами. На улице приятно грело солнце и ветер был еще прохладным, свежим, как бывает ранним утром. Тэхён поправил куртку и зарылся носом в нее, пряча лицо в теплых складках. Все остальные тоже повели плечами от холода и застегнули кофты. Туен начала ходить вокруг них, проверяя костюмы, попутно звоня Джину и выясняя через сколько они прибудут. — Хорошо, — проговорила девушка в трубку и прижала ее к плечу, руками разглаживая складку на костюме. — Да, мы лучше пойдем внутрь и проверим, чтобы все было хорошо. Да, 1 этаж, поворот налево, дверь 301В, все оформлено на меня. Окей. Пока. Она со вздохом запихала телефон в карман куртки и двинулась ко входу, подзывая парней рукой. Матовые стеклянные двери распахнулись, и они увидели просторный светлый холл, по которому туда-сюда бегали люди. Молодые, аккуратно одетые девушки, которые стояли за ресепшном, распределяли людей по кабинетам, из которых иногда выглядывали фотографы. Иногда потрепанные, иногда уставшие, с кругами под глазами и слабой улыбкой, но с неизменными искрами в глазах. — Добрый день, на какое время вы записаны и к кому? — девушка за стойкой заправила выпавшую прядку за ухо и подняла на них глаза. — На 9:00, к Николасу, — протараторила Туен, нервно прокручивая в руках телефон. — В кабинет 301В, — подсказала девушка и показала на левый коридор в конце холла. — Вам туда. — Спасибо. Они двинулись сквозь бегающих по делам людей и зашли в белую дверь, казалось бы, обычного школьного кабинета, но за ней была просторная светлая студия с несколькими локациями и обычным белым фоном. К ним подошел европейский мужчина средних лет, с пышными уложенными усами и широкой белозубой улыбкой. Он был одет в ярко желтую рубашку и широкие темные джинсы с подвернутыми штанинами, а фотоаппарат с закрытой линзой болтался у него на шее. — Здравствуй, Ник, — весело сказала Туен и пожала ему руку. Нервозность немного отступила, и она с широкой улыбкой встречала давнего друга. — Привет, дорогая моя, — по-отцовски улыбнулся Николас, поочередно здороваясь с остальными и прикидывая в голове дальнейший план их расстановки. Чимин сначала скептически поднял бровь, а потом смутился от пронзительного взгляда девушки, которая на него злобно зыркнула. Ревнивец хренов. Они шумной гурьбой последовали за Николасом, что повел их к незаметной двери, за которой была гримерка, где уже хлопотали девушки, раскладывая косметику и расчески на широкие подсвеченные столы. — Присаживайтесь, я пойду настраивать свет и встречать остальных, а вы, голубки мои, обсудите с девушкой концепцию и принимайтесь за работу, — Ник подмигнул визажисткам и вышел, но даже за закрытой дверью слышны были его громогласные распоряжения. Две девушки, тихо хихикая, выловили Туен и начали что-то щебетать, раскрывая большие палетки, указывая на разные цвета и раскрывая чехлы, развешивая отглаженные костюмы на широкой вешалке. Девушка сначала засмущалась, а потом уже увереннее начала указывать на какие-то цвета и рассказывать что да как будет выглядеть по ее задумке. Визажисты хвалили ее и восхищенно рассматривали сверкающие узоры на некоторых костюмах, нахваливая девушку, отчего та смущенно улыбалась и хихикала. Парней же усадили на кресла и, посоветовавшись с главной затейницей, начали расчесывать их, доставая огромные банки лака для волос и плойки, отчего у некоторых задергался глаз. Туен тоже скоро подсадили к ним, но в отличие от молчаливых парней она с удовольствием разговаривала с девушками, обсуждая не только фотосессию, но и многое другое. Через полчаса они уже были готовы. У них были аккуратно уложены волосы, которые спадали волнами на лоб, на лице было немного макияжа, который подходил им под костюмы и подчеркивал глаза. Его было немного, но Тэхён, увидев себя в зеркале, восхищенно открыл рот и захлопал глазами, подъезжая ближе к отражению и осматривая свое лицо со всех сторон. Их повели переодеваться, и вот тогда уже все поняли, что это будет бомба. На Тэхёне красовался черный костюм с тонкими сверкающими линиями страз, похожих на бриллианты, идущими от плечей и пересекающими грудь, а на ногах у него были широкие отутюженные штаны, за которыми не было видно его худобы. Тонкая белая линия чокера окольцовывала его шею, а под пиджаком не было даже футболки, отчего у него постоянно бегали мурашки. Намджун был в белом костюме, с такими же штанами, но на пиджаке вместо страз на плечах были тонкие цепочки, идущие от кармана на грудине до плеча, которые позвякивали при ходьбе (на шее была цепочка, а под пиджаком тоже не было футболки). На Чимине красовался светло-розовый костюм с витиеватыми узорами, а расстегнутая на пару пуговиц рубашка была заправлена в белые узкие штаны со стрелками. На шее у него был жемчуг, который он постоянно поправлял. Юнги был одет в бежевый пиджак с коричневыми вставками, такая же белая рубашка была заправлена в темно-песочного цвета штаны, а на шее был тоненький чокер из темной кожи. Туен стояла в отдалении, переговариваясь с Николасом, который зашел в гримерку их проведать, и счастливо смотрела на ребят. В глазах застыли неизменные искорки, а улыбка не сходила с ее лица. — Так, ребята, все на выход, сейчас тут будут подготавливать опоздавших, — хлопнул в ладоши Николас и вышел за дверь. За ним посеменили и ребята, во главе с Туен. И сердце Тэхёна, кажется, остановилось на мгновение, а потом заново начало перекачивать кровь, но уже в ускоренном режиме. У двери стоял парень, облаченный в широкий зеленый свитер, который скрывал пальцы, и широкие черные джинсы. Его пальцы нервно мяли в руках маленький кожаный рюкзак, а глаза впились в него, жадно изучая каждый изгиб его тела. На яву он снова увидел большие черные глаза с россыпью звезд, плавные черты лица и милую родинку под нижней пухлой губой. Это был не сон. Просыпайся. На пороге стоял Чонгук.