***
Самым важным, как ни странно, Тэхён считал умение прислушиваться к себе. Учиться анализировать перемены настроения, слушать свое внутреннее "я", наблюдать, копать глубже, чтобы достать до самой глубины души. Чтобы не ворочаться по ночам с прилипшей от пота челкой и лихорадочно пульсирующими зрачками, раздумывая и задаваясь вопросом, "Что же я все-таки чувствую?" Такое часто бывало в детстве, но со временем он научился подкармливать свое "я" правильными выборами, стал правильно растолковывать эмоции в той или иной ситуации. Сейчас Тэхён был спокоен как морально, так и физически. В его душе был штиль, а сам он восседал в своей любимой беседке, заставая то время, когда его еще не видно прохожим из-за яркой листвы, которая грозилась сорваться с первым порывом ветра. Всегда, когда ему становилось слишком, он сбегал из дома, подхватив рюкзак с маленьким альбомом и огрызком карандаша, чтобы потом усесться на скамейку с облупившейся краской и творить, творить, творить. Создавать. Выплескивать эмоции на белоснежные безжизненные листы, чтобы все-таки вдохнуть в них яркую искорку жизни, которая переливалась на бумаге цветными разводами. Чаша эмоций переполнилась за такой длинный срок, грозясь перевернуться и повлечь за собой коротковременное, но совсем не приятное выгорание; социальная батарейка разрядилась, видеть вообще никого не хотелось, даже Чимина с Туен, которые после пьянки буквально ходили как приклеенные, излучали такую дикую энергию и светились настолько ярко своими вечно счастливыми улыбками, что в силу своего эмоционального истощения хотелось прикрыть глаза рукой и свалить в закат, в свою вечно прохладную берлогу. Тэхён мысленно фыркнул, а в действительности закатил глаза и отмахнулся от навязчивых размышлений, разминая затекшие от долгого сидения ноги. Сегодня он хотел сделать сюрприз Туен и обязательно его сделает, если не будет отвлекаться на левые мысли и витать в облаках. Вырванные и смятые листы были хаотично разбросаны на влажном от осенней погоды столе, кое-где притаились яркие осенние листья, приземлившихся от небольшого ветерка; чай в бумажном стаканчике давно остыл и был отставлен за ненадобностью, а сам Ким был увлечен тем, что вертел в своих пальцах маленький карандаш и испепелял абсолютно чистый лист задумчивым взглядом. — Я должен ей это нарисовать, — возмущенно взвыл Тэхён и с размаху припечатал голову в альбом, пока внутренний голос ехидно посмеивался с неудачливого художника, который так и не смог поймать свою музу за хвост, — Я хочу этого сам, она меня даже не просила! Почему нельзя просто высрать что-то стоящее для ее коллекций?! Фотосессия для первой, кстати, была уже совсем скоро, и брат с сестрой очковали как никогда. Туен уже подогнала костюмы под своих "моделей", украсила их завершающими деталями, отгладила и любовно развесила их в чехлах так, чтобы ничего не помялось и не испортилось до заветного дня. Рычала на каждого, кто зайдет в ее комнату, и — не дай Боже, — начнет приближаться к костюмам, на которые она молилась и потратила на них последние силы, время и деньги. Все должно было пройти идеально. Второй коллекцией должна была быть верхняя одежда на осень/весну, потом смелые юбки (как на женщинах, так и на мужчинах) и в завершении Тэхён хотел подкинуть ей идею по поводу расписной одежды. Нет, это не славянские рубашонки с простым узором и не глупые смайлики на кармашках футболок, а джинсовки со смелыми рисунками на спине или рукавах, оригинальные росписи на джинсах или офисной одежде, которая бы приукрасила унылый офисный планктон. Тэхён, так же как и Туен, был очень категоричен в выборе одежды и считал, что она выражает человека как личность и является точкой опоры для повышения самооценки. А так как Туен умела еще и шить(она, собственно, сама шила всю коллекцию костюмов со своей хорошей знакомой), то они идеально дополняли друг друга в этом непростом деле. Тэхён придумывал мотивирующие фразы, слоган, даже во время своего творческого запоя накатал ей классный логотип, а сейчас пытается нарисовать эту злосчастную коллекцию, которой, по задумке сестры, еще быть не должно. Мысли как назло атаковали голову, а карандаш мелко дрожал в руках Тэхёна, который был на грани того, чтобы не разораться на всю улицу какой же он мудак. Некоторые скажут: "Да что ты, это всего лишь небольшой набросок. Зачем так из-за него убиваться?" — но Тэхён был явно другого мнения. Когда у него не шла работа, он начинал дико нервничать, и где-то раз в два месяца он запирался у себя в комнате или пропадал на улице и разбито укутывался в огромный теплый вязаный шарф цвета сгущенки, уплетая за обе щеки любимые печенья с грецким орехом из булочной, где работала миссис Ли, которая что в детстве, что сейчас тискает парня за щеки и набивает его карманы вкусной выпечкой. Для него написание картин — это страсть, это капля жизненной силы, которой он подпитывается, как цветок водой. А без этого он как без рук. Поэтому и бесится, что не может сделать приятное сестре. Дела идут очень плохо. Голова забита не то ватой, не то бессмысленными образами, а муза так и не поймана. Он тяжело вздохнул, подался корпусом вперед и положил подбородок на скрещенные руки, глупо надув губы, и наблюдал за тем, как легкий порыв ветра колышет смятые листы. В его уголке царила почти полная тишина, было только слышно как шелестят яркие листья на высоких деревьях. Иногда Тэхён задумывался, насколько это место особенное. Да, вся беседка с обшарпанной от времени и слезающей краской; да, птицы каким-то образом свили себе гнездо на крыше; да, дорожка, которая скрывалась за густыми кустарниками и вела к остальным беседкам, заросшая сорняками и высокой травой, которая сейчас пожелтела и иссохлась. Но что-то в этом месте было такое, что ноги в моменты полного морального истощения вели именно сюда. То ли практически полная недосягаемость другими людьми, то ли просто атмосфера была приятной. Полностью увлекшись наблюдением за играми ветра, он не заметил как медленно начало темнеть, а плечи и ноги затекли от долгого сидения в одной позе. Начало холодать, и Тэхён, разминая похрустывающие конечности, сильнее замотался в теплую шинель и поднял лацканы вертикально, чтобы ненароком не застудить шею. Грустно вздохнув, он начал собирать в сумку все смятые листы и блокнот, запихнув обгрызенный карандаш в карман и, насупленно покусывая губы от скопившегося внутри напряжения, направился через заросли на аллею. В беседках почти никого не было, лишь иногда встречались парочки, которые влюбленными взглядами смотрели то на переливающуюся в свете последних лучей реку, то друг на друга, переплетаясь прохладными ладонями в карманах. Тэхён тоскливо усмехнулся одними уголками губ и поправил сумку, которая несильно хлопала ему по бедру. У него страсть была не подпитана теплотой чужого тела, не обласкано было его тело любовным взором, у него вместо горящих отпечатков губ были масляные цветные разводы на запястьях. Он коротал время не под чьим-то крылом за просмотром фильма, а под влиянием его воображения, которое направляло его руку, чтобы создать новый шедевр. А потом, вместо того, чтобы ловить чужие холодные пальцы, обжигая их теплым дыханием, он любовно оглаживает черно-белые клавиши, предвкушая сладкую боль в кончиках пальцев. Но он ни о чем не жалел. Тэхён легко похлопал рукой по сумке и уже более бодро продолжил свой путь до кофейни, чтобы пополнить недостаток чая в крови. "Каждому человеку нужен свой человек*" - раздосадованно прошептал голос в его голове, который иногда неимоверно раздражал. Иногда — это мягко сказано. Он нашептывал по ночам самые позорные истории из жизни, из-за чего Ким безбожно краснел и шипел, как кошка, потому что не хотел вспоминать. Он смеялся над его неудачами, но Он — часть Тэхёна, поэтому неудачи относились и к Нему. Это было как минимум неприятно, как максимум — странно. Но сказанное имело смысл. Человеку действительно нужен человек, как не крути. Сколько бы люди не отпирались, сколько бы не искали утешения в разных мирских благах, человека рядом с собой ничто не могло заменить. Ни карьера, ни хобби не могли быть подменой человеческой душе. Тэхён всегда думал, что будет легко прожить одному, без чужого присутствия, без легких касаний, без поцелуев и прочей лабуды, которой так часто обменивались парочки в беседках и на улицах. Всегда думал и был счастливым, но счастье было иллюзией и чистой воды внушением. Он так закопался в недрах собственной души, что упустил момент, когда ему действительно нужен был кто-то рядом. Чтобы кто-то вставал раньше, наваливаясь своим весом на него, и счастливо улыбался, сверкая искрами в глазах в первых лучах солнца; чтобы обнимал, окольцовывая талию со спины, и едва проводил по тонкой коже, разнося мурашки; чтобы сидел рядом на диване, закинув ноги на него, и с удовольствием принимал еду с его палочек; чтобы кто-то любил и был любимым. Океан нерастраченной нежности и любви плескались в нем, но он до последнего не понимал, что это не любовь к искусству, не любовь к себе и не любовь ко всему миру. Эта любовь была направлена к одному человеку, но самого человека на горизонте пока не было видно. У Тэхёна что-то сладко защемило в груди и будто магнолии расцвели на похороненном под пеплом поле внутри него. И то ли сердце предчувствовало скорые перемены, то ли душа наконец-то нашла верный путь.***
Сегодняшний день был солнечный, лучи проходили сквозь разноцветную листву и создавали цветные разводы на прохладном асфальте и невзначай поднимали настроение Тэхёну, который мерно вышагивал по многолюдному парку и прижимал к груди блокнот. И почему-то именно сегодня ему пришла идея прогуляться по местам, где много людей, чтобы посмотреть на их сочетание цветов в одежде, посмотреть на яркий наряд осени и вдохновиться на зарисовку. Прошла почти неделя с того злополучного вечера, каждый день из которой проходил в изнуряющих тренировках и медленном принятии своего внутреннего счастья. Он почему-то был уверен в том, что скоро все изменится. В худшую или в лучшую сторону, не важно. Тэхён устал жить в монотонном потоке жизни, которая затягивала его словно болото. Через два дня, в последнее воскресенье сентября, должна была быть фотосессия. Туен уже обзвонила всех ребят, назначила встречу как можно раньше, чтобы не упасть в грязь лицом и подготовиться. Им было страшно как никогда. В кармане красной кожанки завибрировал телефон и Тэхён уже предвидел кто звонит. "Помяни черта — он и явится" — усмехнулся уголком губ Ким и цокнул языком, принимая вызов. — Ким Тэхён! Где тебя носит?! — пропищала истерически Туен, и парень уже представил, как сжимаются ее маленькие кулачки и надуваются щеки от злости. — А что случилось? — Ты сказал, что вернешься через полчаса, и я попросила тебя купить еще мелкого бисера на пиджак Джина. Тебя уже нет три часа! — последнюю фразу она буквально гаркнула в трубку, и Тэхёну пришлось со смешком отодвинуть подальше от себя, что бы не оглохнуть. — Фотосессия через два дня и от этих четырех часов никому не убудет, правда ведь? — успокоился Ким и пытался теперь успокоить сестру, которая тяжело вздохнула в трубку, — Я вернусь совсем скоро и помогу тебе пришить бисер, у меня завтра нет тренировки. А сейчас я кое-куда пойду, а ты успокоишься, хорошо? — Ладно, хорошо... Извини, что так накинулась, — Туен на том конце еще что-то промычала и глубоко вздохнула, сделав попытку успокоить себя и нервы. — Я просто очень сильно переживаю. Я не знаю как все пройдет, но я действительно вложила всю себя в то, что я люблю. — Я знаю, поэтому не обижаюсь, — улыбнулся в трубку Тэхён и поднял лицо, подставив его под солнечные лучи. — Выпей кофе, включи музыку, повеселись с ребятами по видео-звонку, я уверен, что они будут не против. Мы все понимаем, сколько ты вложила сил в свою мечту, поэтому всеми силами пытаемся сделать так, чтобы ты была спокойна. Идет? — Идет, — мягко прошептала Туен и Ким будто бы увидел ее зеркальную улыбку, - Спасибо, братец. — Не за что. Я всегда рядом, если тебе нужно. — Я знаю, — сестра коротко вздохнула через широкую улыбку и отключилась, чтобы не запищать в трубку. Тэхён убрал телефон обратно в куртку и сощурился, повернув лицо обратно к солнцу. Тело приятно ныло после тренировки, а через белый бадлон уже очерчивались первые мышцы, вызванные плотным графиком тренировок и правильным питанием, на котором вынуждены были сидеть некоторые, чтобы сбросить лишний вес, который им мешал. От недоедания из-за нехватки времени иногда кружилась голова, как и сейчас, поэтому свой путь через большую толпу он держал в кафе, где собирался расположиться у окна, заказать большую кружку чая или фруктового коктейля и наконец-то нарисовать что-нибудь стоящее. Сегодня даже настроение людей было другое. Чужие улыбки заряжали и вдохновляли Тэхёна, а сердце сегодня было поистине окрылено. Кое-где мимо проходили пожилые парочки, держась за руки, а дамочки с добрыми и ласковыми улыбками обязательно ходили в ярких пальто и держали своих мужчин за руку в кожаных перчатках; некоторые пары держали за руки своих детей, которые ярко улыбались чудесному дню, а родители отзеркаливали улыбки, покрепче хватая маленькие ладошки; девушки ходили небольшими группами, поедая мороженое и весело хохоча над смешными историями, поправляли изящные пудровые пальто или короткие дутые куртки; молодые парочки ходили за руки, грея их в карманах и заглядывая в глаза друг другу, надеясь увидеть там то, что разглядели в начале общего пути. Сердце наполнялось теплым светом изнутри, согревая и даря искорку, которая светилась и переливалась, давая надежду на счастливую и беззаботную жизнь. Телефон в его куртке внезапно завибрировал, отвлекая от спасительных дум, и Ким ухмыльнулся, перехватывая блокнот и читая пришедшее сообщение. От: Полудохлый Чим-хён "Тэхён-а, что случилось у Туен?"От: Волшебная клизма
"А что такое?"
От: Полудохлый Чим-хён "Она тонко пытается намекнуть на то, чтобы я ей как минимум позвонил, а как максимум... Вообщем, не важно:)" От: Полудохлый Чим-хён "Она опять нервничала?"От: Волшебная клизма
"Сначала она пыталась меня убить за бисер, а потом я ее успокоил. "
От: Волшебная клизма
"Лучше сначала поговори с ней, а потом с Джин-хёном вытащите её прогуляться по набережной. Или без него, но с ним будет легче ее выкурить из дома)"
От: Полудохлый Чим-хён "Думаю, что с ее характером я справлюсь. Джин-хёна я взять с нами не смогу, у Намджинов сегодня годовщина, не хочется их отвлекать."От: Волшебная клизма
"Хорошо проведите время. Надо тогда еще поздравить голубков вечером"
Выключив телефон, Тэхён коротко улыбнулся уголком губ и перебежал дорогу, огибая людей и на ходу поправляя волнистые волосы. Вывеска любимой кофейни уже виднелась на горизонте, и Ким прибавил шаг, сильнее прижимая альбом к себе, уже ощущая вкус ягодного чая на языке. Тэхён поджал губы и начал перебирать мелочь с карандашами в кармане, чтобы убедиться, что не забыл наличные. Слегка смятые бумажки нашлись в заднем кармане черных плотных джинс, поэтому Тэхён облегченно выдохнул, поправляя завитки, которые упали на его лицо с легким порывом прохладного ветра. Кончики пальцев немного заледенели, а теплый бадлон не спасал от далеко не летнего ветра, шея покрылась гусиной кожей. Колокольчик на двери приятно зазвенел, а в лицо ударил теплый поток воздуха вперемешку с запахами выпечки и ноткой сладких фруктов. Холодные пальцы закололо маленькими иголочками в спасительном тепле, а легкие наполнялись сладостным дурманом, оседая там и даря легкое наслаждение. Он расправил плечи и повернул голову направо, на сторону с окнами, выискивая свободные столики где-нибудь в укромном местечке. Сама кофейня была в бежевых и светло-розовых тонах, на стенах висели бра с позолоченной каемкой, а также картины с цветами в тонких рамках. В баре было много зелени, так же как и на небольшой террасе, потолок был белый, с тонкими золотистыми линиями, а пол был из темного дерева. Тэхён уселся на бежевое кресло с высокой спинкой в самом углу зала и осмотрелся. Высокий стеллаж с разнообразными растениями закрывал его от всех остальных людей, у него был белый небольшой круглый стол с белой скатертью и однотонным коричневым напероном. Это заведение было похоже на небольшой ресторанчик, но тут была невычурная, непринужденная атмосфера и добрые люди, которые иногда заходили в свободное время и болтали с хозяевами, которые любили обмывать новые новости в обществе и угощать теплым чаем. Ким снял куртку, положив ее на подлокотник, и взял в руки меню, пробегаясь по названиям и ища то, что могло бы его заинтересовать. Послышались тихие шаги в сторону его стола, но Тэхён не заметил этого, усердно ища то, что скрасило бы его день. — Здравствуйте. Вы уже выбрали, что будете заказывать? — послышался мягкий голос. Тэхён оторвал глаза от меню и медленно поднял голову. Словно в замедленной съемке он положил меню и взглянул на источник голоса. Перед ним стоял парень примерно его возраста. Первое что бросилось в глаза — это большие черные омуты, в которых не было видно зрачка, и там плавали размытые огни от настенных светильников, словно звезды. У него были светлые, слегка волнистые волосы, с одной стороны закрепленные невидимкой, несколько проколов в ушах и родинка под нижней пухлой губой. Белоснежная рубашка под бежевым жилетом была расстегнута на пару пуговиц и закрывала острые ключицы, а подвязанная фартуком талия была узкой по сравнению с плечами. Он был похож на парня, который смотрел на Кима с холста глубокой ночью. Он выглядел как божество. Как чертов ангел, которому оторвали крылья и стерли в пыль сияющий нимб. Сердце, казалось бы, остановило свою работу и отказывалось функционировать дальше. В легкие вместе с запахом выпечки мягко протиснулся легкий запах лесных ягод. — Кхм... Что вы будете заказывать? — официант слегка поддернул бровью и сильнее сжал в руках маленький блокнот. Видно было, что тот уже понял, почему подвис Ким, и сильно смутился из-за такого произведенного эффекта, но пытался сохранить профессиональное выражение лица. — Вас, — прошептал Ким и кончики пальцев обожгло от желания пройтись ими по острой линии челюсти и зарыться в волосы. Слегка сумасшедшее, ранее неизведанное чувство теплой волной поднялось в груди и отбросило лишние мысли, оставив только сияющие глаза этого парнишки. — Извините? — наклонился ближе парень, широкими плечами закрывая весь обзор на зал. — Что вы заказали? — Квас, — пискнул Ким и начал теребить заклепку от куртки с руке, чтобы скрыть свою нервозность. — Кваса у нас нет, — мягко улыбнулся ему парень и забавно покраснел. — Может чаю? — Да-да... Чай, точно, — Ким прошелся языком по пересохшим губами и протянул закрытое меню парню, который смущенно улыбался и иногда заправлял непослушную прядь обратно за ухо. — Спасибо большое... Э-э-э... — Чонгук Чон... Ой... — парень приглушенно рассмеялся, обнажая кроличьи зубы и напряженная атмосфера медленно сошла на нет, рассеиваясь легким взмахом руки. — Можно просто Чонгук. — Ким Тэхён, — протянул свою руку вперёд черноволосый и поджал губы, пытаясь справиться с неконтролируемой лыбой на пол лица. — Извини, что так зависаю... Ты как будто внеземной. — На меня мало кто так реагирует, — опустил глаза в пол Чонгук, и кончик уха, не скрытого волосами, мило покраснело. — Ты тоже очень красивый... Сердце Кима предательски дрогнуло и его впервые в жизни так повезло. — Господи, неужели я это сказал? — поднял глаза к потолку Чонгук и его глаза снова заблестели на свету, а небольшие кудряшки выбились из пробора. Внеземной. — Да, Чонгук, ты это сказал, — с мягкой улыбкой прошептал Тэхён и, чтобы больше не смущать паренька, напомнил про чай. Чонгук уже смелее подмигнул ему и почти бегом направился к бармену, передавать заказ. Тэхён смотрел ему вслед, пока тот не скрылся за дверью на кухню. Его образ медленно собирался по маленьким крупицам в его голове, подсвечиваясь легким золотистым светом, а ягодные духи прочно засели в его легких, вытесняя кислород. И вдруг внезапная мысль появилась в голове, будто Тэхёна ударили кувалдой, где четко было озвучено: " Не отпускай." И он согласился. Согласился не отпускать его, хоть и знакомы-то они были всего-ничего, но что же тогда это за чувство, затапливающее его сердце горячей лавой? Почему же глупое сердце трепещет в такт взмахам его ресниц? Почему же хочется вопреки природе прижаться ближе и слушать рваное биение чужого сердца? Ему впервые было так волнительно. Принесенный барменом чай приятно обжигал горло, но на сердце горел огонь отнюдь не из-за чая. Четкие линии лица появлялись на маленьком блокнотном листе. У него были светлые, слегка волнистые волосы, с одной стороны закрепленные невидимкой, несколько проколов в ушах и родинка под нижней пухлой губой. Внеземной. Чон Чонгук.***
Через два часа непрерывного сидения за рисованием некоторых моделей для коллекции, Тэхён потянулся на мягком кресле и посмотрел в окно, где на город падали первые лучи закатного солнца. Развернувшись, он заметил Чонгука, который пытался незаметно подглядывать из круглого окошка на кухонной двери, и улыбнулся ему, скашивая глаза на книжку с оплатой заказа, как бы намекая заглянуть в нее. И, не дожидаясь пока Чон выйдет в зал, подхватывает куртку и альбом, покидая кафе. А Чонгук тут же раскрывает дверь, быстрым шагом направляясь к заветному столику. Сердце волнительно щемит и сбивается с ритма. Он быстро подхватывает книжку, раскрывая ее и натыкаясь на несколько больших купюр и небольшой листочек, вырванный из блокнота, откуда выглядывает... Он сам. А под его портретом написан номер телефона и поставлена небольшая подпись: "Самому внеземному Чонгуку" Губы сами расплываются в улыбке, а в груди поднимается теплая волна. Чонгук прижимает книжку к груди и счастливо жмурится. И Тэхён, наблюдавший с улицы через окно, улыбается тоже.