Бог войны и рок-н-ролла

До вылета в Роттердам оставалось несколько дней. Группа была на пределе своих сил, эмоциональных и физических: постоянные интервью, выступления, обсуждение с Мартой их будущего (все прекрасно понимали, что после Евровидения они выйдут на другой уровень, даже если не победят, поэтому им требовался новый менеджер. Марта, как ни странно, поддержала их решение, она и сама прекрасно знала, как устроен музыкальный мир, и претензий не имела), репетиции и создание песни, музыку для которой сочинил Томас… словом, они порядком выдохлись (и это мягко сказано!), и даже сил на душевные разговоры уже не оставалось. И если после всего этого Дамиано думал, что, открыв свою сущность перед друзьями, ничего не изменится, то он, конечно, сильно ошибался. Просто поначалу это было незаметно. Но изменения в группе все же происходили. Друзья, безусловно, не отшатывались от Дамиано как от прокаженного, но, находясь рядом с ними, он постоянно замечал брошенные на него удивленные взгляды, как будто они задумывались на мгновение, не разыгрывает ли он их до сих пор. Это не было связано с тем, что ребята не доверяют ему, однако уместить такое в голове, особенно когда все их мысли были заняты подготовкой к выступлению на Евровидении, было, что уж лукавить, нелегко. И Дамиано честно пытался объяснить это тем, что им просто нужно время, они должны привыкнуть к нему новому. И хоть он все время оставался самим собой, казалось, наблюдая за ним, ребята тщательно анализировали каждый его шаг. Если удавалась свободная минутка, и он подходил к ним, чтобы поболтать, Дамиано, всего лишь на секунду, но, тем не менее, замечал в их глазах шок или испуг. В особенности, это касалось Томаса и Вик, которые как-то слишком нервно реагировали на его взгляды или прикосновения. Томас сразу же зажимался, стоило Дамиано коснуться рукой его плеча, а Вик, ненатурально улыбаясь, отводила взгляд, когда он смотрел на нее. Все это приносило ему боль, но что делать с этим, Дамиано не знал. Другое дело — Итан. С ним было… странно. Казалось, он совершенно спокойно принял и историю Марса, и тот факт, что он не человек, а бог. Он все так же улыбался Дамиано, и всегда находился рядом. Это давало основание задуматься над тем, что испытывает Итан по отношению к нему, и почему ведет себя так (не то чтобы Дамиано был слепым, он давно уже замечал на себе заинтересованные взгляды Итана, однако ему нужно было убедиться наверняка). Как-то вечером, когда Томас и Вик, уставшие и измотанные, лениво плавали в бассейне, Дамиано с Итаном, сидя в шезлонгах рядом друг с другом и потягивая холодное пиво, разговорились о прошлом Марса. Инициатором разговора был Итан. Дамиано с удивлением отметил, что ему реально интересно все то, что он рассказывает о себе. Если Вик и Томас все же старались избегать подобных тем, аргументируя, что на первом месте должна быть группа — да и сам Дамиано изначально говорил, что ничего не меняется, и на их репутацию ничто не повлияет, даже его история, — то Итан, казалось, и вправду пытался понять суть божественного существования. Они начали с происхождения богов, с их классификации. Дамиано чувствовал себя учителем, который разжевывает сложную тему отличнику, готовящемуся к сложному экзамену. Итан не ставил перед собой определенной цели выучить что-то, он действительно слушал с большим вниманием и был серьезен и собран. Следить за ним и его реакцией на разные истории из жизни Марса было занимательно. Дамиано, конечно, было приятно, что нашелся благодарный слушатель, который выражает искреннее любопытство, учитывая, что до Итана никто не рвался поговорить с ним о его семье (никто, собственно, и не знал о его настоящей сущности). Однако за всем этим стояло что-то другое. И Дамиано пытался понять, что именно. Складывалось ощущение, что это не просто любознательность, а что-то, что поможет им лучше понять друг друга. Итан сыпал вопросами, и в какой-то момент Дамиано не удержался и спросил сам: -Почему тебе так важно знать все обо мне? Итан уставился на него с таким выражением, как будто Дамиано спросил несусветную глупость. -Разве это не очевидно? — вполне искренне удивился он. Дамиано нахмурился, пытаясь сопоставить факты. Конечно, он и сам понимал, что между ними назревают более глубокие чувства. Итан рос на его глазах, превращался в красивого молодого человека с большим потенциалом. Будучи всегда немного отстраненным, он, тем не менее, с каждым годом открывался своим друзьям все больше, и это было неожиданно — видеть, как еще вчерашний подросток становится другим, уже взрослым мужчиной. Возможно, тот факт, что Итан так сильно изменился, осознал свои чувства и теперь пытался открыто заявить о них, слегка напугал Дамиано. Ему и самому следовало бы разобраться в своем отношении не только к Итану, но и к остальным. Дамиано любил их всех, однако после того, как он увидел друзей, спящих вместе, что-то изменилось в нем самом. Он пытался объяснить это тем, что слишком тяжело переживал смерть своих спутников, что слишком долго был одинок и ему нужны были друзья. Но друзья выросли, причем, как-то резко и незаметно. Впрочем, то, что для людей пять лет, для богов — как одно мгновение. Дамиано давно уже потерял счет времени, для него оно застыло, превратилось в пустыню с тоннами песка: что одна песчинка, что другая — не имело значения. К слову, Дамиано потому и не заметил, как изменились ребята. Глаз притерся, не иначе. По-другому он бы просто не смог объяснить, как это случилось. Он слишком к ним привык, и все, что происходило с ними — было для него как-то естественно. Только сейчас он стал понимать, что вчерашние дети совсем иначе смотрят на этот мир, чем раньше, интересуются не детскими играми, а более взрослыми вопросами, пытаются найти себя и свое место в мире. Естественно, что и отношения между ними менялись. Не сказать, что с начала создания группы не было какой-то искры или сексуального напряжения. Это было всегда. Просто на тот момент ребята пытались как-то самостоятельно решить свои вопросы, связанные с половым воспитанием. И пока Дамиано дрейфовал в своих мыслях, связанных с созданием музыки, буквально, вырывая зубами у муз вдохновение, ребята постепенно приходили к взрослому и глубокому осознанию самих себя. Они стали оценивающе смотреть друг на друга, как будто примерялись и пытались нащупать что-то внутри каждого. Это то же самое, как выбирать множество фруктов: перебираешь все, пока не находишь тот самый зрелый и сладкий, от которого во рту слюна скапливается в немалых количествах. Временами, наблюдая за друзьями, Дамиано думал, провоцировала ли их Вик на что-то большее, щеголяя в одних только трусиках и не стесняясь показаться перед ними голой? Или же Томас, который отвешивал им всем милые комплименты, носившие иногда сексуальный подтекст, не было ли это тоже провокацией? Или Итан, который, несмотря на свою замкнутость, был ужасно голоден до тактильных ощущений, и часто пытался обнять, коснуться, дотронуться, удержать взглядом, и проделывал это все с таким мастерством, что лично Дамиано пробирала дрожь после его, казалось бы, на первый взгляд, невинных манипуляций. Все это было чертовски странно. И Дамиано пытался понять, к чему все это ведет. Кроме того, на него накладывалась большая ответственность за их жизни, особенно с учетом того, что он рассказал им. И даже несмотря на то, что пока они на время замяли тему с обменом жизней, решив, для начала, выступить на Евровидении, он чувствовал, что, как раньше, уже не будет. Теперь время бежало с такой скоростью, что Дамиано, привыкший к своему бессмертию, небрежно относившийся к нему, внезапно ощутил себя стоящим в этой самой пустыне, словно он — одна из триллионов песчинок, существование которой непостижимо, тускло и индифферентно. И что делать с этим, он понятия не имел. Итан, видя, что он глубоко задумался, слегка коснулся его руки, и Дамиано будто током ударили. Он вздрогнул и снова посмотрел на Итана, который, видя такую реакцию, приподнял брови в удивлении. -Извини, — Дамиано, качая головой, мягко улыбнулся. — Задумался. -О чем же? Подумав мгновение, он честно признался: -О вас. О наших отношениях. Итан понимающе кивнул, спросил: -И что думаешь? Дамиано посмотрел на него в ответ. Итан сидел рядом, держал в руках запотевшую бутылку, но продолжал глядеть все тем же серьезным взглядом, будто от ответа зависела его жизнь, не меньше. Честно ли было ответить «не знаю» после стольких лет нахождения под боком друг у друга, когда наизусть знаешь размеры одежды друзей, их предпочтения и наперед просчитываешь, что каждый из них скажет? -Я боюсь за ваши жизни, — помолчав, сказал Дамиано, разглядывая капельки конденсата, стекавшие медленно по стеклу бутылки. — Я думаю, что вы трое были даны мне не просто так. Я нашел вас в тот момент, когда находился в отчаянии. И теперь, когда ситуация и до того накалилась, я боюсь, как бы не вышло еще хуже. Как будто камень, который замуровал родник. Стоит его сдвинуть, и вода вырвется наружу…. Понимаешь, о чем я говорю? Дамиано выразительно посмотрел на Итана, и тот, подумав, медленно кивнул. Волосы его, обычно распущенные, сегодня были заделаны в конский хвост. Сидя в плавках, он походил на модель, рекламирующую нижнее белье для мужских журналов. Итан смотрелся естественно, даже когда улыбался кривыми зубами или картавил букву «р». Нет идеальных людей: и Вик с ее паническими атаками и внезапными переменами настроения, и неуклюжий, не вписывающийся в рамки сексуальных и мужественно развитых участников группы Томас… все они были с определенными недостатками и во внешности, и в характерах, и в психике. Но оттого казались Дамиано идеальными. Своими. Как надо. Возможно потому, что он сам был во многом неидеальным. Несколько мгновений они молчали. Затем Итан отставил бутылку на столик между шезлонгами, посмотрел в сторону Вик и Томаса, которые сидели рядом на краешке бассейна, о чем-то болтая, и поднимали брызги, дрыгая ногами. -Когда я только пришел в группу, — заговорил Итан, меланхолично поглаживая кончиками пальцев коленку. — Я сразу обратил внимание на тебя. Ты всегда был будто создан для того, чтобы стать известным. И я просто был сражен тобой. Нам всем понадобилось много времени, чтобы привыкнуть друг к другу, но отчего-то я знал, что ты — другое дело. Сколько бы ни прошло лет, для меня ты неразгаданная тайна. Даже после того как ты рассказал о себе настоящем…. Честно говоря, почему-то меня это совсем не пугает, — Итан тепло улыбнулся. — Просто это ты. Еще одна часть тебя. Еще один ключик к тому, чтобы понять, кто ты такой. Вот, почему я хочу знать все о тебе. Мне это важно не из любопытства, не потому, что я пытаюсь докопаться до тебя. Просто… Тут он замолчал, что-то взвешивая для себя. Дамиано смотрел на него, пытаясь осознать, что только что произнес Итан. Ком встал в горле, и взгляда не отвести. Время остановилось, и все в мире замерло в ожидании того, что он скажет. -Мне кажется, что и жизни не хватит этого понять, — продолжил Итан, задумчиво щурясь. — Но с тех пор, как я впервые тебя увидел, для меня стало важно только одно: что бы ты ни делал, я хочу быть рядом с тобой. С этими словами он взглянул на Дамиано. Нет, не так. Прямо в его душу. И это было что-то вроде откровения. Как будто облака разбежались, позволяя солнцу выйти из их тени и снова осветить землю. Дамиано забыл, как дышать. Все сосредоточилось на одном только Итане. Тот не был испуган произнесенным. Он не испытывал чувство дискомфорта. Сказав то, что думает, он не облегчил душу, ведь это были просто слова. Все, что он имел в виду, совершалось поступками. И Дамиано подумал, что не может быть такого, не мог человек влюбиться в него. А потом он вспомнил, что такое уже случалось раньше, давным-давно, когда он был еще Марсом. -В общем, — видя его замешательство, Итан поднялся с места. — Я не хотел этим озадачить тебя. Просто хочу, чтобы ты знал. Безусловно, это никоим образом не должно влиять на твое отношение ко мне или… Он не успел договорить, потому что Дамиано вскочил следом и схватил его за руку. Итан не ожидал этого, поэтому замер на месте, удивленно приподняв брови. -Ты уверен? — с нажимом спросил Дамиано, выглядя даже как-то грозно. — Уверен, что это серьезно? Итан печально усмехнулся. -Это пять лет уже как серьезно. Куда еще серьезнее! Целых пять лет! И Дамиано слышит такое только сейчас!.. С силой он дернул Итана на себя, заключая в объятия. -Почему ты не говорил раньше? — прошептал на ухо Дамиано. — Столько времени упущено!.. Итан осторожно обнял его в ответ, укладывая подбородок на плечо. -Ну, я не хотел обременять тебя. Деликатность — второе имя Итана Торкио, это уж точно!.. -Почему сейчас? — Дамиано слегка отодвинулся, чтобы взглянуть ему в глаза. Они излучали непоколебимое спокойствие. Итан пожал плечами и взглянул в другую сторону: -Мне кажется, дальше будет не до подобных признаний, — он как-то грустно усмехнулся, посмотрел на него снова. — Но это не значит, что ты должен что-то говорить или… делать…. Итан смущенно опустил голову. Дамиано смотрел на него с давно позабытым чувством. Долгое время его душа была высушена и напоминала собой мертвую почву. Слова Итана, чувства, которые он испытывал, словно пробудили Дамиано от долгого сна. Когда это было в последний раз, Марс был окружен любящими спутниками. Они будили в нем жизнь. Что-то подобное Дамиано пытался отыскать в выступлениях, желая напитаться бешеной энергетикой. Но, если говорить честно, не овации были ему нужны, а то, что способны были дать друг другу любящие люди. Взяв Итана за руку, Дамиано проговорил низким голосом: -А что если я хочу говорить и делать? -Хочешь? — как будто с подозрением уточнил Итан. -Ты думаешь, все эти пять лет я только музыкой занимался, а не пялился на тебя? — Дамиано дернул бровями, красноречиво улыбаясь. — Просто мне было достаточно того, что у меня есть вы. Я не думал, что… отношения между нами, — он показал пальцем на себя и Итана. — Могут перейти на другой уровень. -А они могут? — выдавил тот, и Дамиано счастливо засмеялся. Насколько открытым и честным был Итан, настолько же он был во всем сомневающимся. Двойственность человеческой природы была свойственна и богам, но в отличие от своих собратьев, Дамиано видел в людях больше искренности. Он подмигнул Итану и ласково сказал: -Приходи ко мне сегодня ночью… поговорим об этом. С этими словами, целомудренно поцеловав того в уголок рта, Дамиано бодрыми шагами направился к бассейну, возле которого все еще болтали Вик с Томасом, и, не предупреждая их, со счастливым возгласом бросился в воду, не слыша их возмущенные крики. Дамиано не видел, но знал, что Итан стоит сейчас пунцово-красный, глупо улыбается и смотрит ему вслед.

***

Ночь законно опустилась на землю, когда Дамиано вошел в свою комнату, не закрывая дверь до конца. Побродив немного кругами, он подошел к окну, задумчиво уставившись в пространство, сокрытое темнотой. Тьма всегда поражала его до глубины души. Казалось бы, он знал наизусть все предметы, которые видел из окна своей спальни при дневном свете. Он знал, к примеру, что под окнами растет апельсиновое дерево, и весной, особенно по утрам, ощутимо слышится нежный и одновременно пряный аромат цветов с этого дерева. Еще он знал, что из окна видно небольшой краешек гаража, и он точно знал, что оттуда длинной черной змеей по земле стелется шланг, из которого они поливают цветы (когда есть настроение). Он знал, что в кое-каких местах вместо сочной зеленой травы видно черновато-бурую землю (и он знал, что это оставили они с Томасом, когда играли в футбол). В общем, что было днем — Дамиано знал и видел точно. Но ночь — это совсем другое дело. Ночью, если только не включить фонари в саду, вообще непонятно, что скрывается в темноте. Есть ли там этот дневной мир, который так радостно греет душу, стоит только выглянуть из окна? Есть ли там все эти привычные вещи, которые словно служат доказательством существования дневного мира?.. Ночь — это время Мглы, великого существа, от которого пошли боги и их предки. Мгла пугала и завораживала. Казалось бы, нет ничего удивительного и страшного в ночи: человечество давно уже научилось не бояться темноты, перетянув на свою сторону огонь. Но боги — не люди. У богов отношения с ночью всегда очень сложные. Под покровом тьмы, когда люди спокойно спали в своих кроватях, боги, как правило, творили свои дела, и Дамиано только сейчас стал задумываться над тем, почему именно в это время суток. Ну не может же быть так, чтобы и днем его собратья не совершали своих подвигов! Тут Дамиано усмехнулся своим мыслям: конечно, не просто так Джордж Мартин, написавший свою нашумевшую историю, за развитием которой наблюдал весь мир, вложил в уста своих героев фразу: «ночь темна и полна ужасов». Уж кто-кто, а Марс знал это наверняка. Даже его, бога войны, порой пугало это ощущение одиночества и безнадежности, будто он стоит в полном мраке абсолютно голый, а на него смотрят со всех сторон, его все видят, а он — никого. Ночь извращала привычные вещи до неузнаваемости, заставляя принимать их причудливые формы, пробуждая кошмары в фантазии людей. Давно ли Марс стал задумываться о подобном?.. Богов не столько пугала Мгла, сколько понимание: они ничего не знают о ней, о Мгле, которая еженощно поглощает мир и держит его в темнице до восхода солнца. В последнее время, наблюдая за движением звезд и перемещением светил, Дамиано осознал, что ночь несет с собой напряжение. Складывалось ощущение, что за ним следят. Смотрят откуда-то из-за тех самых апельсиновых деревьев, мирно растущих в саду, да так усердно, что, кажется, еще немного, и своими взглядами ищейки пробурят дыру в стене. И с каждым часом они подступаются все ближе и ближе. Дом перестал быть безопасным местом. Даже воздух ночью становился каким-то липким, влажным и тяжелым. И Дамиано знал по себе, что, если долго стоять в такой мгле, вживаясь в нее, становясь как бы ее частью, вместо аромата апельсиновых цветов можно почувствовать запах сырой земли и чего-то еще приторно-сладкого. Похожий запах Марс испытывал только на поле битвы, когда мясорубка прекращалась, а в воздухе отчетливо висел густой аромат мертвечины и крови. Даже пограничный мир Тривии имел другой запах, не угрожающий и не затягивающий в свое нутро. Дамиано не любил таких мыслей, но, видя, как меняется его состояние ночью, смутно понимал, что время на исходе. Мрачно покачав головой, он закрыл окно, из которого смотрел в сад, задвинул шторы и оказался в своей привычной темноте. Обычно его личное пространство не пугало его. Он не обращал внимания на свет или мрак, если находился один в своей комнате. Марс в такие минуты всегда возвращался к воспоминаниям, которые были дороги его сердцу. Впрочем, часто он тратил ночное время для написания своих стихов, не говоря уже о том, если вдруг они с ребятами выбирались на какую-нибудь вечеринку. Другими словами, ночь никогда не пугала его, если он был в своем уединенном ските. Однако сейчас, оставшись вновь наедине со своими мыслями, окруженный теплой, даже немного затхлой темнотой, Дамиано понял, ощутил, что он здесь не один. Более того, это было кто-то чужой, кто-то, наделенный божественной силой. Оставалось понять, как этот кто-то проник сюда… -Марс! — протянул мужской и негромкий хриплый голос, звучавший откуда-то из темноты. Дамиано вздрогнул и медленно повернулся в ту сторону, откуда послышался призыв его имени. Божества, которое, как можно было подумать, обустроилось на софе в углу комнаты, не было видно, и он сделал шаг в сторону торшера, чтобы включить свет. -Не нужно! — звонко произнес этот голос. — Обойдемся без света. Я его не люблю. И Дамиано даже показалось, что тьма, окружавшая его, ожила и всколыхнулась. -Кто ты? — резко спросил он. -О, не беспокойся, — отозвался голос. — Это не имеет значения. Я — такое же порождение Мглы и Хаоса, как и ты. Одной мы крови с тобой. Имена нам ни к чему. -Мое-то ты знаешь, — Марс недовольно сложил руки на груди, чувствуя себя уязвимо. — Было бы неплохо знать, с кем я разговариваю. Тьма внезапно затряслась. По ощущениям это походило на порывистый ветер, который поднимает мурашки на коже. Дамиано внезапно осознал, что гость так смеется. -Узнаю буйного бога войны! — довольно произнес голос. — Извини, рано нам с тобой еще знакомиться. Обещаю, чуть позже мы встретимся при иных обстоятельствах, и тогда я назову тебе свое имя. У Марса на языке вертелось множество вопросов, однако он задал всего один: -Зачем ты здесь? -До меня дошли слухи, что ты решил бросить вызов Юпитеру. -Это, знаешь ли, не ответ на вопрос. -Ответ будет чуть позже, все зависит от того, что скажешь ты. Послышалось ли, но в голосе звучало что-то торжественное и даже восторженное. Марс усмехнулся. -Стану я говорить правду божеству, которое даже не называет свое имя. По коже вновь пробежал рой мурашек, и голос спокойно произнес: -Действительно, на что я рассчитывал! Ну что ж, довольно ли тебе будет, если я скажу, что не поддерживаю всевышнего бога? -И это все еще не ответ на вопрос. Тьма внезапно перестала окутывать Дамиано. У него даже голова закружилась и появилось ощущение, будто он не стоит, а падает. Теперь голос звучал с другой стороны комнаты. -А я уж и забыл, каким ты бываешь упрямым! Не выбивать же мне из тебя ответы! Давай поговорим нормально? Дамиано прищурился, стараясь унять раздражение. Страха он не испытывал: и не такое доводилось видеть и чувствовать богу войны. Но ночной гость порядком утомил. Хотелось выпроводить его, да поскорее, тем более, что Итан придет к нему сегодня. Дамиано внезапно вздрогнул: да Итан может прийти в любой момент! И что тогда?.. -Заканчивай с этой клоунадой, — отрезал он, обращаясь к голосу, где бы он, черт возьми, ни был. — Не хочешь называть имя, это твое дело. Но зачем ты пришел ко мне, если не на стороне Юпитера? -Я пришел поговорить с тобой, предупредить, возможно. -Много ли ты знаешь? — без вызова спросил Марс, успокаиваясь. -О, я много чего знаю! — довольно ответил голос. — Я знаю то, что происходит днем и ночью, знаю, о чем ты думаешь, я знаю, о чем думает мальчик, который придет в твою комнату после нашего разговора. Но главное, я знаю, что будет дальше. -И что же? -Ты и сам знаешь, Марс, — с тоской вздохнул голос. — Не вынуждай меня повторять то, что и так предписано древними. -Раз я одолею Юпитера, что ж ты пришел меня предупреждать? — Дамиано сощурился. -А я не насчет Юпитера с тобой хочу поговорить, — внезапно голос потускнел и сделался серьезным. — А насчет того зелья, что тебе дала Тривия. Дамиано краем глаза попытался взглянуть в ту сторону комнаты, где стоял шкаф, в котором была спрятана заветная бутыль с водой, но тщетно: тьма поглотила все пространство. При этом он лихорадочно пытался понять, с кем же из богов он сейчас говорил. Но имен было слишком много, и в то же время ни одно из них не казалось отличительным для того, кто в данный момент находился в его спальне. -И что с ним не так? -Все так! Тривия свое дело знает: мучается сама и мучает других. Ну, ладно, каждый развлекается так, как может, верно?.. — несколько мгновений голос молчал, как бы обдумывая что-то свое. — Так вот. Выпив зелье, ты должен сделаться смертным, чтобы обмануть бога торговли и не нарушить клятву, данную Фидес. Но понимаешь ли ты, какие последствия тебя ждут после того, как ты провернешь этот фокус? Дамиано даже не пришлось думать. -Ты говоришь о моих друзьях? -Именно. Уверен ли ты в них? -Почему ты спрашиваешь? Если бы не был, я бы даже не рискнул… -В том-то и дело, Марс, — вздохнул голос. — Никогда не знаешь, как поведет себя человек в той или иной ситуации, что у него на уме. Люди, это ж такие интересные создания, всегда сумеют выкрутиться. Мы, боги, к сожалению, в этом малость отстали… — Дамиано все время казалось, что, пока этот таинственный голос рассуждает на какие-то пространные темы, он что-то упускает из разговора. Как будто это игра такая. Голос вдруг заговорил снова. — Я вот почему спрашиваю. Как ты себе бессмертие возвращать будешь? Дамиано помолчал несколько мгновений, неохотно сказал: -Тривия сказала, если они захотят, они вернут мне мою силу. -Вот оно как! — раздосадовано протянул голос. — А ты уверен, что они захотят? А, Марс? Вопрос был с подвохом. Та часть, человеческая, которую Марс в себе очень сильно любил, говорила, что, конечно, друзья вернут ему его силы. Но что-то другое, более древнее и таинственное, осторожно скребло в душе тихой настороженностью. Вообще не каждый бог так спокойно отдаст свою жизнь и свои способности простым людям. В этом плане Марс полностью полагался только на веру в своих друзей. -И что будет, если они не отдадут мне моих сил?.. — осторожно, стараясь сделать незаинтересованный вид, как бы между прочим спросил Дамиано. -Все-то тебе расскажи! — как будто с упреком проговорил голос, но в его интонации звучали хитрые нотки. — Не-е-ет! Так дело не пойдет. Если уверен в них — не задавай вопросов. -Но ты же провоцируешь меня, значит, хочешь, чтобы я эти вопросы тебе задал! — вспылил Марс. -Поумерь свой пыл, юноша! — по-доброму зазвучал голос. — Я поддерживаю тебя. В любом случае, ты первый, кто за последнюю тысячу лет сделал что-то стоящее! Наблюдать за твоей судьбой очень интересно! Потому я здесь: не для того, чтобы напугать. Я хочу… как это… подсобить! Дамиано закатил глаза, хоть, наверное, гость этого и не заметил (или заметил, но не придал значения). Так или иначе, он порядочно устал тратить свое время на него. -Спасибо большое, но что-то от твоей помощи мне ни горячо, ни холодно. Тьма стала расслаиваться, и Марсу показалось, будто он видит два глаза: один зеленый, другой желтый. Это показалось ему странным. Он моргнул, но снова увидел лишь мрак. -Вот тебе мой совет: вспомни, почему именно ты хочешь отомстить Юпитеру. Найди союзников. Они есть. И постарайся сделать так, чтобы жизни твоих друзей не пропали даром! С этими словами темнота вдруг пришла в некое движение, как будто в углу комнаты располагался сток, в который ее постепенно затягивало. Дамиано встрепенулся. -Что это значит? — спросил он настороженно. -Ой, лишнего взболтнул! — осекся голос. — Ну ладно, больше информации тебе, по-моему, не повредит! Ты не обижайся, Марс, но думаешь ты и правда слишком долго! — с каждым сказанным словом голос становился все тише, а тьма — прозрачнее. Дамиано уже различал силуэты предметов в комнате. — Ладно, не прощаюсь, скоро увидимся! А пока желаю удачи. Держи глаза открытыми! С этими словами все исчезло. И голос, и темнота. И что это было?.. Дамиано тут же включил торшер и несколько раз осмотрел комнату, но, казалось, ничего не изменилось. Все было на своих местах. Он заглянул в шкаф, увидел отблеск стекла и вздохнул с видимым облегчением. Затем вновь прошел к окну и, одернув занавеску, выглянул в окно: кто-то удосужился включить фонарь в саду, и его теплый неяркий свет плавно очертил тени деревьев. Задвинув плотно шторы, Дамиано подошел к кровати и, словно подкошенный, рухнул на нее. Его не оставляла мысль, что божество, пришедшее сюда, ему знакомо. Но он никак не мог вспомнить, кто это мог быть. Вероятно, он действительно соображал слишком туго, раз не догадался сразу…. Или же это само божество навело морок, чтобы Марс специально не узнал его? Но к чему такая скрытность, если он сказал, что не поддерживает Юпитера? Не мог ли это быть Меркурий, любящий перевоплощения? Но зачем богу торговли лишний раз навещать Дамиано, если они уже заключили сделку и принесли клятву?.. Короче говоря, вопрос оставался открытым, а ответа не было. На душе поселилась тревога. Внезапно все, что Марс делал до этой минуты, показалось сплошной ошибкой, словно он пытался ситечком черпать воду, как будто смысла в том, что он делает, вообще не было. Давно он не испытывал такой беспомощности… В прошлом он спасался тем, что начинал что-нибудь чертить: рисовать карты местности, выделять удобные места для расположения войск. Но сейчас ничего этого не было под рукой, и чем занять себя, только чтобы отвлечься, Марс не знал. Так он и сидел на своей кровати и в своих мыслях, пока вдруг дверь слегка не открылась, и внутрь не зашел Итан. Как и в прошлый раз, он был в своей черной пижаме, волосы его, гладкие (видно, только расчесал), струились темным блестящим каскадом по крепким плечам. -Дами? — негромко позвал Итан. Тот вздрогнул и посмотрел на друга тяжелым взглядом. Такая перемена настроена несколько удивила Итана, и он, осторожно проходя в комнату и останавливаясь перед Дамиано, спросил: -Ты в порядке? Как будто… призрака увидел. -Правильнее будет сказать: услышал, — хмыкнул Дамиано, вставая с места и потягиваясь. -Что? -Да так, не бери в голову. Не стоило говорить всего Итану, пока он сам во всем не разберется. Что он мог сказать? Прибыл какой-то чудик, пожелавший остаться невидимым, наговорил кучу загадок и слинял, оставив напоследок пожелание удачи справиться со всем дерьмом! Даже в мыслях это звучало абсурдно. Итан заметно погрустнел. -Полагаю, я не вовремя?.. Глаза Дамиано потеплели, и он с улыбкой сказал: -Я всегда тебе рад. О чем говорить дальше — никто из них не знал. Итан был явно смущен ситуацией, Дамиано же параллельно думал о ночном госте. -Если ты не готов говорить о… — Итан на минуту замялся, но не от того, что струсил (Дамиано по глазам видел, что друг был вполне серьезен), он, скорее, подбирал подходящие слова. -О наших отношениях, — подсказал он с улыбкой. -Ну… да, — слабо кивнул головой Итан и, нахмурив брови, произнес. — Что будет, если мы, например… — тут он снова замолчал, растерянно прикусив нижнюю губу. -Вступим в отношения? — вся эта ситуация заводила, навевая воспоминания о долгих прелюдиях Марса с Венерой или же его спутниками. Итан беспомощно вздохнул, покачал головой: -Почему ты такой несерьезный! — воскликнул он. Дамиано даже растерялся. — Ты же бог войны, бросил вызов самому Юпитеру, тебя на каждом углу, наверное, поджидает какая-нибудь опасность! А ты… — Итан посмотрел на него каким-то отчаянным взглядом. — Зачем тебе это? Слегка насторожившись, Дамиано уточнил: -Что — это? -Я. Мы. Отношения. Вот это все, зачем? Помолчав немного, Дамиано сделал шаг к Итану, становясь намного ближе и чувствуя его теплое дыхание на своей щеке. Аккуратно провел руками по стройным бокам, слыша всполошенный вздох, пробежался ладонями по твердой груди, чувствуя нередкие удары сердца, остановился на шее, медленно поглаживая горячую кожу, прошептал: -Потому что это все — то, что я люблю. И с этими словами, не желая что-либо продолжать, Дамиано склонился к Итану и поцеловал. Поцелуй вышел не напористым, всего лишь движения губ, мягкие и осторожные, как будто он пробовал его на вкус. В следующий момент, очевидно не ожидая этого, Дамиано почувствовал крепкие руки на своих плечах, толкнувшие его еще ближе, увлекая в более открытый и яростный поцелуй. Итан явно торопил события! Что ж, пять лет выдержки — совсем неплохо для влюбленного человека!.. Несколько мгновений Дамиано наслаждался тем, как Итан беззастенчиво трогает его всего, успевая отвечать на поцелуи. Да и он в долгу не остался, взлохмачивая длинные волосы и оттягивая их назад, слыша вибрирующее мычание то ли в чужом, то ли в своем горле. Чем дольше они целовались, тем сильнее распалялся внутри Дамиано дикий необузданный огонь, готовый сжигать все на своем пути. Страсть заволокла ему глаза, и в следующий момент, чувствуя нехватку воздуха, он с сожалением оторвался от соблазнительно приоткрытого алого рта. Губы Итана слегка припухли от того, с какой яростью кусал их Дамиано, и в целом он выглядел шало, словно не верил, что это наконец случилось. Облизывая свои губы, Дамиано наклонился, чтобы урвать еще один поцелуй, но Итан осторожно положил руку ему на грудь, останавливая. -Слишком быстро. Извини, я так не могу. Выпуклость на его пижамных штанах говорила о том, что — очень даже может. Но, видимо, дело было в самом Итане. Дамиано с трудом сделал шаг назад. Заставить себя мыслить рационально было довольно сложно. -Это не значит, что я не хочу, — поправил себя Итан, тоже чувствовавший сожаление. — Просто… слишком быстро. Что подумают другие, если мы с тобой не сможем работать адекватно?.. — видя, что Дамиано открыл рот, чтобы оспорить сказанное, Итан строго качнул головой. — А мы не сможем! -Ладно, согласен, — после недолгого молчания кивнул Дамиано. -Да и потом, — Итан нахмурился. — Как к этому отнесутся ребята? В группе же мы изначально установили правило, что никто не встречается друг с другом, чтобы не задевать чувства остальных. И если они поймут и узнают, это сильно их обидит. А я не хочу их терять… -Да, я тоже, — как болванчик, кивнул Дамиано. Впрочем, он действительно не подумал о том, как на это посмотрят Вик и Томас. Марс, по своей натуре, был слишком импульсивен, не хватало только натворить глупостей из-за разбуженной страсти. Вздохнув, он пригладил волосы и сказал. — Ты прав. Сейчас, пожалуй, не время. Итан кивнул, возвращая сосредоточенный вид, оправил одежду. -Я хотел спросить, узнал ли ты что-нибудь о последствиях, которые ждут нас после того ритуала? — перевести разговор на другую тему было отличной затеей. Вот только сама тема не очень понравилась Дамиано. Он поморщился: плохим это было знаком, если за прошедший час ему уже дважды напоминают об этом! -Нет еще, — неохотно ответил он. — Флора пока не звонила, а я не хочу пока сам связываться с другими богами. Мне кажется, раз сделка с Меркурием работает, лезть на рожон будет неправильно. -Да, скорее всего, — Итан прикусил изнутри щеку. Помолчал немного, затем подошел к Дамиано и обнял его. — Только не сомневайся в нас. И во мне — тоже. Я тебе не раз говорил, что мы семья, мы сделаем все друг для друга! Нехотя разжав объятия и пожелав спокойной ночи, Итан тихо вышел за дверь, оставив Дамиано в разбитом состоянии. О том, что время на исходе, а ответов нет, он думал до самого рассвета.