Рехаб

Небосвод заволокли темные бархатные тучи. Не было видно ни лучика, лишь холодный ветер, пронизывающий до костей и огромные капли дождя, громко бренчащие по брусчатке. Вдалеке виднелись яркие цепочки молнии, распаляющиеся змеями по Петербургу. Шлепая ботинками цвета вишни по лужам, девушка покачивала русоволосой головой в такт музыке, что играла в наушниках. Золотые пряди вились пружинками, едва касаясь волны плеч. «Тебе нетфли и вино, мне Армагеддон, но что тебе с того?» Прислушиваясь к тексту, девушка хмыкнула, поправляя на плече шоппер. Приятный голос певца заставлял прикрывать глаза, наслаждаясь в полной мере сложившейся ситуацией. Вот уже полгода, как она покинула Москву, оставляя в ней всю свою боль, обиды и ненавистных людей. Они всё также напоминали о своем существовании, но Пешкова, что была занята своей новой прекрасной жизнью, внимание на это вовсе не обращала. Она быстро обустроилась в северной столице. Интересная учеба не давала времени грустить, быстро найденная работа в издательстве была отдушиной. А порой Пешкова ездила на съёмки фильмов, становясь на пару дней помощником режиссёра. Юношеская жизнь закрутила, заворожила девушку. В наушниках прозвучал звук сообщения, заставивший Пешкову вынуть из кармана широких джинс телефон. На экране горело лишь одно уведомление, которое гласило о том, что Горошко запропастился прямо перед важными съемками. Саша недовольно поджала губы, меняя свое направление, спускаясь в подземное метро. Поезд ехал быстро, за окном проносились лишь серые стены, и иногда другие поезда. Девушка думала о том, как круто поменялась ее жизнь, как все самые главные мечты и желания стали самой настоящей реальностью. Разблокировав экран, русоволосая наткнулась на их совместную фотографию, служившую обоями рабочего экрана. Пешкова прижималась к Горошко, пока тут зарывал нос в копну золотистых локонов, поглядывая на рассвет, простирающийся за их спинами. Берег Невы, очередная бессонная ночь, которую коротали за прогулками большой компанией и тот ворох эмоций, одолевающий Сашу с каждым днём все больше и больше. Влюбленность. В город, в жизнь, в людей рядом, в него. Стальной голос оповестил о том, что русоволосая прибыла на станцию, которая была ей нужна. Выскочив из вагона, она прошла пару ступень, оказываясь на улице. Тут всегда пахло булочками, ибо рядом была кофейня, играла приятно музыка и люди не спеша сновали по своим делам, отвлекаясь только на красоту здешней архитектуры-центр Петербурга как никак. Свернув в переулок, Пешкова юркнула в темный подъезд, поднимаясь по винтовой лестнице вверх. Голова была забита мыслями. С самой первой встречи они стали близкими людьми, друзьями. Они зачастую пропадали неделями друг у друга в квартирах, не желая возвращаться домой. Сергей познакомил ее со своей семьей, театром, видя, как русоволосая успешно влилась в коллектив, становясь для всех близким человеком. Наблюдая за тем, как все самые родные люди весело хохочут, гуляя по ночному городу, Горошко счастливо улыбался, закуривая сигарету. На каком-то выступе, что был украшен бархатными подушками, виднелась знакомая фигура. Пешкова не прогадала, он прятался от всех на их месте, на крыше, где его никто не ожидал увидеть. Парень курил, низко склонив голову, пачкая зеленым взглядом панораму города. Девушка, бесшумно выдыхая, опустилась рядом, складывая на коленях черную сумку, на которой было написано «Майор Гром Чумной Доктор». Потоки ветра забрали в свои морозящие объятия, донося до молодых людей сладкий запах свежего хлеба и булочек с корицей. Ветер поднимал волосы, открывая взор на серое небо, что затягивалось тучами всё больше и больше. — Ты замёрзнешь, — Горошко сбросил с себя кожаную куртку, окутывая в нее девушку. Поправив длинную чёлку, вновь закурил, поднимая пустой взгляд на небосвод. Девушка молчала. Мысли бились о черепную коробку, а грудь будто сдавливало в тиски, ведь она чувствовала, насколько опустошен и вымотан был парень. — Что со мной не так, что тебе с того? Спустя долгих десять минут тишины, раздался словно гром голос Горошко. Пешкова поднялась на ноги, сбрасывая куртку, желая поскорее покинуть крышу. Хотела помочь, побыть рядом, вытащить из этого состояния, а получилось ровно так, как всегда получается. Вновь промах. Ветер вновь ударил тяжелым потоком в лицо, в тот момент Сергей схватил железной хваткой тонкую кисть девушки, разворачивая Пешкову к себе в лицо. Встав, он зацепился елейным взглядом за ее серебряные омуты, желая тонуть в них как можно дольше. Ведь только в них была забота и любовь. Только там было поистине тепло. — Прости меня. Она опустила взгляд на носки своих ботинок, тяжело дыша. Невнятный червячок грыз что-то внутри, делая настроение писательницы ещё хуже. — Тебе не за что извиняться передо мной, — заправив вьющийся локон за ухо, просипела девушка. Сергей в ответ лишь обнял ту, скрывая в своих объятиях от всего мира, позволяя наконец выдохнуть, утыкаясь курносым носиком куда-то в район ключицы. *** Пару часов назад закончилось очередное мероприятие, на котором театр Сергея назвали лучшим молодежным коллективом во всем Петербурге. На премию были приглашены все актеры театра, но Горошко один пойти не мог, зная, чьей заслуге он обязан. Русоволосая была облачена в шелковое платье цвета лаванды, а на хрупких плечах покоился огромный пиджак актера, от которого вкусно пахло его дорогими духами и сигаретами. Массивные каблуки туфель громко стучали по брусчатке, а в руках мялся небольшой букетик белых роз. Они неспешно гуляли по набережной, наблюдая, как плескается в реке вода, исходя небольшими волнами, покрываясь рябью. Бархат неба был старательно раскрашен талантливыми художниками, смешивая в себе темноту ночи и теплоту раннего утра. Рассвет должен был вот-вот застать город, солнечные лучи уже начинали покрывать небосвод апельсиновым цветом. — Смерть не разлучит нас, пока смерть не разлучит, — начал напевать мужчина, держа в одной руке ладошку девушки, а в другой сигарету, — Вместе навсегда, вместе на рехаб. Александра громко засмеялась, опрокидывая голову, позволяя золотистым локонам выпасть из красивой прически. Слушать свою любимую песню в исполнении любимого мужчины было слишком трепетно, слишком счастливо. Горошко взял девичье лицо в ладони, выдыхая сигаретный дым в пухлые губы, на которых всё ещё виднелись остатки малиновой помады. — Меланхолия и ты, вместе навсегда, вместе на рехаб, — пропела пара одновременно, встречаясь губами. Поцелуй со вкусом сигарет и Петербурга. Идеальное утро.