Исцеление болью

Лаки готов к тому, что на следующей встрече Макс предложит контракт. И намерен сказать «да». Но альфа предлагает нечто другое. И лицо Лаки, который думает, что его уже ничем не удивишь, начинает пылать. — Я понимаю твою безвыходную ситуацию, — говорит Макс без тени деликатности, решительно рубя рукой воздух. — Это несправедливо, но не я этот мир придумал. Я вижу, тебе брак не нужен. Ты на меня волком смотришь. А я не люблю насилия. Не знаю, понимаешь ли ты… Многие омеги не различают разницы. Но подчинять, принуждать в каких-то нюансах того, кто тебе сам доверился, и принуждать чужого человека, заключать брак против воли — совершенно разные вещи. — Зачем так много слов? Вы хотите сказать, мы расстаемся? — спрашивает Лаки, покусывая нижнюю губу. — Я хочу… я должен помочь, — вздыхает Макс. —  Вот мы как поступим. Можем заключить фиктивный контракт — на месяц, два, и сразу расторгнуть. Тогда после развода у тебя опять будет год на поиски партнера. Надеюсь, на этот раз тебе больше повезет. И… Я не богат, конечно, но в этот год буду переводить ежемесячно на твой счет немного денег, чтобы хватало на жизнь. Чтобы ты смог прожить и без альфы. — Я получу время и деньги, а что получите Вы? — недоверчиво уточняет Лаки. — Я буду знать, что поступил правильно. — Вы хотите подать мне милостыню? — тихо говорит Лаки. — Или я настолько Вам неприятен, что Вы готовы откупиться любой ценой? Макс не ожидает сопротивления. Лаки и сам не может понять, что заставляет его упрямиться. Пусть он докатился до того, что готов, заключив брак, продать свою жизнь. Что поделать: так учат всех омег. Но получать помощь из жалости? Нет, это уж слишком! — Вы думаете, я не смогу честно выполнить свою часть сделки? — говорит он. — Сделки?! —  переспрашивает Макс. — Вы лучше меня должны знать, что брак — это сделка, — горько усмехается Лаки. — Не альф ли учат выбирать спутника жизни осознанно, без горячки влюбленности, искать качества, которые отвечают их желаниям? Подхожу ли я Вам? Если да, я могу делать все, что любой хороший муж. Вы ведь не знаете, на что я способен. Должно быть, Макса смущает то, что он нарассказывал и напридумывал о себе. Кому нужен омега — сосредоточие всех недостатков? — Но ты не любишь меня… — смущенно бормочет Макс. — Тебе же почти все равно я или кто-то другой. Я не обвиняю, нет. Но всегда считал, что семья — это когда ты нужен другому. — А Вы разве влюблены в меня? — удивляется Лаки. Макс замирает. Несколько минут он шумно дышит и наконец кивает. Лаки вдруг кажется, что он намного, намного старше этого альфы. Словно разговаривает с влюбленным смущенным подростком. Ему льстит, что он вызывает такие чувства у Макса. Если бы Лаки не перегорел сам! Если бы он только мог еще влюбляться! Но это выше его сил. — Я… вовсе нет… мне не все равно, — признается Лаки. — Знаете, если бы это были не Вы, я никогда не рискнул бы попробовать семейную жизнь в третий раз. Вы похожи на хорошего человека. Так что мне не нужен еще год на поиски. Не думайте, я не такая уж сволочь, как написано во всех этих бумажках. Я не подарок, конечно. Но буду стараться… наверное… Сделаю все, чтобы Вы не пожалели. Макс отрицательно покачивает головой в глубокой задумчивости. Лаки, который до этого дня ожидал предложения как тюремного приговора, теперь разочарован и ощущает себя отвергнутым. Готов упрашивать дать ему шанс. Разве не этого Лаки добивался — чтобы его оставили в покое?! Но после бескорыстного предложения помощи, он думает, что Макс — и впрямь порядочный человек. Может, такой, какого он мечтал встретить еще в восемнадцать, когда еще был выбор, когда вокруг кружили женихи. И вот человек есть, а Лаки ему не нужен… Жить в одиночестве омеге не дадут. Жить за чужой счет из милости, вообще ничего не делая — скотство. Дополнительный год ничего не меняет. Даже на более-менее приличную работу разведенного омегу не возьмут. А через год вряд ли он найдет кого-нибудь лучше Макса. Если бы только совместная жизнь не означала подчинение, все эти бессмысленные, унизительные правила и ритуалы! Надо платить по счетам. Даром ничего не дается. В конце концов, таблетки хранятся в укромном месте. Умереть никогда не поздно. Если терпеть новые отношения будет слишком сложно, у него просто не останется повода оттягивать неизбежное. Макс задумчиво молчит. — Так как? — спрашивает Лаки, который не может выдерживать ожидания. — Что-то мне предлагаете или разбегаемся? — Партнерский контракт? — растерянно спрашивает Макс. — И ты согласен? — Думаете, я могу отказаться после того, как сам напросился?! Было бы забавно! М-да, это предложение руки и сердца выиграло бы конкурс на самое неромантичное, скомканное и нелепое. По крайней мере, от Лаки не требуется притворно охать, ахать и млеть, как невинному мальчику на выданье. Макс, очевидно, берет себя в руки и вспоминает, кто здесь альфа. — Тогда вот что необходимо. Я составлю контракт и перешлю тебе. Учти, это не типовой документ. Я внесу туда именно те правила, которые для меня важны. Пожалуйста, внимательно ознакомься, отметь все, что не понятно или смущает. Все надо проработать еще до подписания. Также от тебя я жду списки предпочтений, приемлемых наказаний и табу. Прошу отнестись к этому крайне серьезно. Лаки не видел еще, чтобы к этим формальностям подходили так дотошно. — Твои предложения по поводу помолвки? — спрашивает Макс. — Отметить, как можно скромнее. — Не хотел бы пригласить родственников, приятелей? — У меня никого нет, — пожимает плечами Лаки. — Тогда, думаю, отпразднуем в кругу моих ближайших друзей, — планирует Макс. — А вначале я приглашу прямо домой, без особых церемоний, папу и брата с его мужем. Устроим праздничный семейный вечер. Конечно, если через год мы с тобой подпишем брачный контракт, свадьбу сделаем более традиционную. Иначе мои родные просто не поймут. Да, а что касается переезда… Я не сторонник формальностей, так что ждать подписи или празднеств нет смысла, можешь переселяться в любое время. Давай завтра выберем все необходимое в твою комнату. Или даже сегодня. Лаки не возражает. Макс подходит поближе с суровым лицом, отчетливо вздыхает, как человек, перед прыжком с парашютом. Лаки даже не может понять, что происходит, пока Макс решительно не обхватывает его лицо ладонями и впивается губами. Он слабо отвечает. — Как-то так, — после поцелуя говорит альфа смущенно. — Начинается новая жизнь.

***

Выясняется, Макс консервативен, даже старомоден: вместо того, чтобы покупать мебель и предметы домашнего обихода дистанционно, он направляется в гипермаркет, чтобы лично рассмотреть и пощупать каждую вещь. Лаки раньше удивлялся, какие чудаки ходят в подобные древние торговые точки. Теперь он знает. Более того, Макс вводит его в ступор, рассказывая, что дома кое-что из мебели и предметов быта сделано им самим, своими руками. Нравится ощущать свою власть над материалом, превращать в симпатичные вещи заготовки. Лаки впервые в жизни бродит по гигантским павильонам с мебелью, бытовой техникой, посудой и всякой всячиной. — Видишь, это совсем не то, что выбирать удаленно, делать, знаешь ли, в воздухе пасы, — довольно объясняет Макс. — Здесь каждую вещь можно почувствовать, пощупать, а не просто увидеть. Может, прозвучит наивно, но во всем есть душа. И можно не сойтись характером с кроватью или шкафом, а потом будешь мучиться, пока его не выкинешь. И всем-то он будет хорош: габариты, качество, цвет. А что-то все равно не заладится. Вещи надо выбирать сердцем. Лаки начинает нравиться. В павильонах разноцветные диваны среди декора — как затаившиеся экзотические животные. В других — стены, полы и потолки сияют скрытыми светильниками, а пространство занимают люстры всевозможных форм и размеров, словно сталактиты и сталагмиты. Третьи выглядят подобием зеленого участка, так как здесь продаются украшения для сада: садовые покемоны, аниматроники — зверушки и сказочные персонажи, уличные светильники, крошечные старинные домики, искусственные облака, парящие в метре над землей. Макс обращает внимание омеги на самые забавные фигурки. Приобретение товаров с Максом не напоминает стандартный шопинг. Лаки невольно заражается ощущением обновления. Тем более выбирает вещи себе именно он. Лаки даже не слышал, чтобы кто-то из альф оформлял комнату омеги по его желанию. Принято приводить в свой дом. Разве что поразить тем, как роскошно или модно обставлена территория нового мужа. Но чтобы вместе… Они выбирают фиолетовые наоконники, немного похожие на старинные жалюзи, такие светозащитные устройства, которые по выбору пользователя организуются волнами, ламелями или чем-то, напоминающим густой туман. Недешевый модульный шкаф (сам Макс о таком мечтал), который при необходимости ужимается до такого себе столба в углу, и тогда комната кажется аскетично пустой. А для повседневного использования шкаф может расползаться по стенам в шахматном или любом другом порядке, кубами-отделениями для вещей. Еще Макс и Лаки выбирают роскошную кровать, внешне слегка стилизованную под гроб Дракулы. Лаки не может удержаться от соблазна брать излишне экстравагантные вещи, которые, как ему кажется, совсем не в духе Макса. Комната начинает превращаться в филиал Хэллоуина. Но альфа невозмутим: лишь бы тебе было комфортно. — Про сочинение историй я помню, — говорит Макс. — А какие еще у тебя хобби? Лаки пожимает плечами. Альфа подводит его к павильону с музыкальными инструментами. — С меня подарок на помолвку. Хочешь что-то здесь выбрать? Но Лаки не знает. А вот когда жених приводит его в отделение, где продаются краски всех видов и пигментов, карандаши, мольберты, кисти, лаки, текстурные пасты, он не может унять любопытства. И хотя ничего особо не просит, Макс решает все сам и скупает чуть не половину ассортимента отдела. — Будешь у меня заниматься рисованием, — по-хозяйски говорит альфа. И Лаки ощущает сложную смесь чувств: благодарность за заботу и неприятное ощущение, что становится собственностью Макса. Он с тревогой вспоминает, что через неделю предстоит праздновать с незнакомыми альфами и, возможно, их омегами, и все они будут бесцеремонно рассматривать Лаки и ошейник, который на него наденут, а Максу ничего не стоит приказать ему опуститься на колени на глазах у всех гостей. Влюбленность влюбленностью, но доминирование никто не отменял.