***
Дни продолжали тянуться, снедая своей бессмысленностью, а Хэ Сюань всё никак не мог отделаться от мыслей, засевших в голове ещё с визита настоящего Повелителя Земли. Он никогда не желал этому человеку зла, не относился к нему с пренебрежением. Он даже думал отпустить его, когда придёт время. Мин И просто не повезло, как в своё время не повезло самому Хэ Сюаню. Именно эта мысль никак не давала ему покоя. Неужели он и впрямь был так ослеплён, что поступился собственными же принципами? Неужели не было иного пути? Нет, разумеется, не было. Это не он, а Ши Уду был виновником всех жестокостей и несправедливостей. Если бы не братья Ши, демона Чёрных Вод и вовсе бы не существовало, впрочем, как и всех этих жертв. — Такая непоколебимость и впрямь достойна уважения, — прозвучал голос по ту сторону решётки; теряясь в мыслях, Хэ Сюань и вовсе позабыл о постороннем присутствии. Он поднял взгляд на Небесного Императора, возвышающегося посреди кромешной тьмы. Кажется, это был третий по счёту визит Цзюнь У. — Неужели вам непонятно, что при одном желании я получил бы ответы на все свои вопросы прямо здесь и сейчас? — Полагаю, это так, — произнёс он, смотря сквозь Цзюнь У. — В таком случае, вам не кажется, что стоит быть несколько, — Небесный Император сделал паузу, будто подбирая подходящее слово, — сговорчивей? — Не вижу ни единой на это причины. Цзюнь У рассмеялся и мягко произнёс: — Кажется, вы так освоились на небесах, что совершенно позабыли своё истинное место. Не скрывая неприязни, Хэ Сюань перенял полуулыбку собеседника и, чуть сощурив глаза, спросил: — О, так, может, Владыка поведает, где же находится моё истинное место? — Нет нужды, — качнул головой Цзюнь У, — для этого вам нужно лишь оглядеться по сторонам. — Забавно, что почти все на Верхних Небесах так и жаждут указать прочим, где их место. Неужели это и есть важный критерий для становления божеством? В глазах Цзюнь У сверкнуло что-то нечитаемое, схожее с секундной вспышкой ярости. Он долго молчал, поэтому Хэ Сюань пренебрежительным тоном продолжил: — Что ж, в таком случае, хотя бы становится ясно, почему Верхние Небеса вовсю кишат бесталанными ублюдками. Невидимая вспышка энергии взметнулась в воздухе, и Хэ Сюань, желающий продолжить дерзкую речь, ощутил, как сдавило горло, словно на нём сомкнулась чья-то невидимая рука. — А вы, выходит, любитель поговорить? Кто бы мог подумать, — Небесный Император сделал шаг вперёд, смотря на Хэ Сюаня сверху вниз. — Неужели до сих пор не ясно: одно моё желание — и ваша шея с треском переломится. Вернув возможность говорить вновь, Хэ Сюань окинул Цзюнь У лишённым эмоций взглядом. — Прах, — усмехнулся он. — Вы можете сломать мне всё, что угодно. А вот без моего праха придётся непросто. — Пока что, — в тон ему усмехнулся Цзюнь У. — Для того, чтобы одержать победу, мне не обязательно убивать вас. К примеру, я обнаружил прелюбопытнейшую вещицу, — с этими словами он извлёк из рукава прозрачный сосуд, отдалённо напоминающий фонарь. О невидимый барьер неустанно билась помещённая внутрь серебристая бабочка. — Интересно, правда? Хэ Сюань плотно сжал губы, не говоря ни слова. — Забыл упомянуть, что последствия вашего отказа сотрудничать со мной могут дорого обойтись. Стоит ли рушить столь хрупкий мир? Стоит ли вовлекать посторонние лица? Неотрывно смотря на бабочку, отчаянно хлопающую крыльями, но не способную вырваться на свободу, Хэ Сюань действительно не мог понять, как много на данный момент было известно Небесному Императору. Смог ли он сопоставить его личность и появление бабочки, принадлежащей Собирателю цветов? Смог ли добиться чего-то от Мин И? Или всё это было лишь хитрой уловкой? — И в чём заключается это «сотрудничество»? — спросил он, отведя взгляд от серебряной бабочки. — Для начала, — Цзюнь У оставил фонарь на земле и сделал ещё пару шагов к решётке, протягивая руку, — У вас есть кое-что, вам не принадлежащее. Хэ Сюань вновь обратил взгляд на бабочку Хуа Чэна, а после перевёл его на всё ещё протянутую ладонь Небесного Императора. Едва сдерживаясь от желания послать его ко всем демонам и дальше, он коснулся ладонью груди и вырвал из неё циюнь, некогда принадлежащий Мин И. Буквально швырнув его Цзюнь У, Хэ Сюань повалился на пол; охватившее его чувство было странным и незнакомым, подобно ледяной волне, захлестнувшей всё тело. За столько времени он, оказывается, успел привыкнуть к наличию чего-то, источающего жизнь в груди, раз уж собственное сердце давным-давно перестало биться. Небесный Император выглядел крайне удовлетворённым таким поворотом событий. Спрятав циюнь в сосуд, он поднял с пола фонарь и, открыв его, зажал бабочку меж пальцев, рассматривая тонкие, полупрозрачные крылья. — Впредь советую думать над своими словами, — произнёс он почти поучительным тоном и вытянул руку, раздавив бабочку, серебряной пылью осыпавшуюся к ногам Хэ Сюаня.***
Липкий страх выбил из лёгких остатки воздуха; он всё царапал ногтями землю в отчаянной попытке пошевелиться. Что-то тёмное и страшное надвигалось извне, что-то, чего он не видел, но уже знал — оно вот-вот придёт. Из пересохшего горла вырвался прерывистый хрип — осознание, что голос будто и не принадлежит ему, заставило Ши Цинсюаня отползти к самой стене. Рассекая кромешную темноту, всё ближе и ближе подходила высокая фигура. Бежать было некуда, поэтому он сильно зажмурился, надеясь, что фигура просто исчезнет. Лицо обдало прохладой, будто от взмаха чьего-то рукава. Ши Цинсюань открыл глаза и, не в силах поверить, спросил: — Брат? Он не мог понять, с чего вдруг Ши Уду пугал его до смерти. — Брат, это же я… Ши Уду смотрел на него с долей пренебрежения на красивом лице и не произносил ни слова. Тёмно-синяя ткань его рукавов почти почернела, пропитавшись кровью, что монотонно капала на пол. — Это кровь? Что с тобой случилось? — всё пытался дозваться Ши Цинсюань. Он протянул руку и вдруг… подскочил на своей же кровати в холодном поту, еле-еле переводя дыхание. Не мешкая, он тут же зажёг на ладони тусклое пламя. Ши Цинсюань всё никак не мог восстановить дыхание, как и не мог понять, отчего Ши Уду из сна показался ему таким пугающим. На тумбочке подле кровати, свернувшись калачиком, дремала недавно пойманная лисица. Строго говоря, проносить демонов, даже столь слабых, в Небесную Столицу было запрещено, но Ши Цинсюань до сих пор не решил, что с ней делать. — Надо же, забыл зажечь свечи, — пробормотал он себе под нос и вытер испарину на лбу тыльной стороной ладони. Повелитель Ветров был уверен, что засыпал в покоях, окутанных тёплым бархатным светом. Ши Цинсюань уже хотел подняться, но не смог даже пошевелиться, будто всё тело вмиг окаменело. Почудилось, что чьи-то ледяные пальцы мёртвой хваткой обвили предплечья, пригвоздив его обратно к кровати. Шею обдало прохладным ветром, будто бы чьим-то стылым дыханием. — Смерть неотступно следует за тобой по пятам, — раздался тихий шёпот прямо над ухом. Кажется, он забыл, как дышать, всем телом вжимаясь в кровать. Хватка на предплечьях лишь усилилась. — Тебя давно нет, — с трудом выдавил Повелитель Ветров. Тишина внимала его голосу, и от этого становилось ещё страшнее. — Тебя давно нет. Тебя нет… Мой брат уничтожил тебя… Он… — Я существую гораздо дольше, чем ты и твой брат, — прозвучал ответ. Ши Цинсюаню не удалось сдержать судорожного вдоха. — И когда вы оба сдохнете, я продолжу существовать. — Ты просто тень, — продолжал убеждать не столько тварь, сколько себя самого Цинсюань. — Ты не можешь тягаться силами с богом. — Бог? — существо расхохоталось низким, жутковатым смехом. — Да я всё о тебе знаю! К примеру, — шёпот стал вкрадчивей и тише, — ты сейчас упадёшь! Ши Цинсюань дёрнулся и, вскрикнув от неожиданности, внезапно смог вырваться из чужой хватки. Не удержав равновесия, он неуклюже повалился на пол, и под смех невидимого существа завертел головой по сторонам. Мрак покоев рассеялся, позволяя рассмотреть всё до мельчайшего очертания. Сквозь приоткрытое окно внутрь проскользнул пряный летний ветер. Казалось, что в покоях он был совершенно один, не считая лисицы-призрака. Проснувшись, она уселась и, прикрыв передние лапы хвостом, смотрела на Ши Цинсюаня с откровенной заинтересованностью в чёрных смоляных глазах. Загнанно дыша, Повелитель Ветров хотел было подняться, но голос из мрака зазвучал вновь. — Неужели ты успел забыть меня? Он и правда уже несколько веков не вспоминал о нём. Давным-давно, когда Цинсюань ещё был человеком, Ши Уду пообещал, что Пустослов никогда не вернётся. После он вознёсся и со временем совершенно позабыл о некогда мучившем его демоне. Разве могла эта тварь выжить, прождать несколько веков и выбрать наиболее уязвимый момент? — Ох, память птиц твоего полёта и впрямь никуда не годится! Тогда напомню: ты лишишься всего, что любишь. Падёшь так низко, как только можешь упасть. А от тех, кто близок тебе, не останется даже могилы. Ши Цинсюань поднял голову, вглядываясь в полумрак. — Каждый может бросаться словами в кромешной темноте! Отчего же ты трусишь сказать мне это в лицо? — бросил он. Слова прозвучали и вполовину не так уверенно, как того бы хотелось. Если подумать, не так уж много людей на свете были ему по-настоящему близки. Брат был одним из сильнейших небожителей и уж точно не мог пострадать от лап этой низкоуровневой твари. А Мин-сюна… и вовсе никогда не существовало. Ши Цинсюань не сдержал нервного смешка от этой мысли. Может, немного забавно, но память не подкинула других имён. — Да пошёл ты, — выдавил он, вдруг рассмеявшись, и всё-таки поднялся на ноги, намереваясь зажечь хотя бы одну свечу. — Не думай, что я не знаю — небеса полны твоих друзей, но среди них лишь двое, кем бы ты по-настоящему дорожил… Цинсюань замер, судорожно выдыхая воздух. Откуда бы ей, проклятой твари, знать об этом? Он вглядывался в ночной сумрак и мог поклясться, что почти разглядел очертания твари, что тут же рассеялись в кромешной темноте. — И они оба пострадают по твоей вине. Неужели не страшно? — тихий шёпот прямо за ухом, а после — ледяное прикосновение к ладони. Выдернув руку и раскрыв веер, Цинсюань направил его в темноту, прямо по направлению невидимого голоса. Взметнулся сильный ветер, разбросавший все предметы в комнате и почти оборвавший лёгкие занавески из газовой ткани. Бросившись прочь из дворца, он оказался на опустевшей улице, и, кутаясь в широкие рукава от несуществующего холода, просто побрёл вперёд. Небесная Столица впервые казалась чужой, потому что даже в ней, выходит, не существовало места, где можно было бы спрятаться от Пустослова. Ши Цинсюань знал, что всё это время тот не перестаёт дышать ему в спину, скрываясь в тенях, что вот-вот вновь придётся постыдно бежать. Он, честно говоря, понятия не имел, что делать в сложившейся ситуации. Брата не было в столице уже пару недель, а обращаться к кому бы то ни было за помощью, да ещё и посвящать малознакомых людей в столь личное дело, Ши Цинсюань не мог. Побродив по столице, он и сам не понял, когда вдруг ноги привели его к вратам небесной темницы. Лишь кивнув легко пропустившим его стражникам, Ши Цинсюань шагнул в полумрак, и с удивлением обнаружил, что чужое, почти осязаемое присутствие позади вмиг исчезло. Пустослов, выходит, не мог выдержать натиска тюремных стен. Ши Цинсюань выдохнул с невероятным облегчением и зашагал вниз по лестнице. Он ни за что бы не подумал, что найдёт своё единственное спасение в этом мрачном, полном демонической энергии месте. — Где же обещанная еда? — с недовольством начал разговор сидящий по ту сторону решётки ещё до того, как Повелитель Ветров успел приблизиться к камере. Из-за натиска гнетущих мыслей Цинсюань даже не успел удивиться тому, что демон заговорил первым. Рассредоточено оглядевшись по сторонам, Повелитель Ветров пошарил в рукавах одеяния, отыскав лишь флягу с вином и свёрток с несколькими маньтоу. Отдав булочки, Ши Цинсюань сделал несколько крупных глотков и неловко прокашлявшись, протянул вино Мин И, на что тот удивлённо приподнял бровь, но, конечно, даже не притронулся к напитку. Цинсюань отметил, что за время его отсутствия демон стал выглядеть немного иначе: знакомое лицо окутала мертвенная бледность, а в потемневшем взгляде застыла настороженность. Испытав укол совести за собственное бессилие в данной ситуации, Ши Цинсюань сделал ещё несколько глотков и поморщился от терпкости вина. Демон продолжал сверлить его испытующим взглядом, ожидая объяснения столь внезапному визиту. — Прости, я же и впрямь обещал. В следующий раз обязательно принесу что-то посерьёзней, — пробормотал он, не уверенный, что собеседник расслышал. Ши Цинсюань опустил голову и вновь затих, внимательно изучая трещинки в каменном полу. Пламя фонаря дрогнуло и взметнулось вверх, выхватив из тени полное напряжения лицо Мин И. — Ты выглядишь отвратительно, — заключил тот спустя минуту тишины. Цинсюань не смог сдержаться и фыркнул от смеха. — Кто бы говорил, — оспорил он с едва заметной улыбкой. — Синяки под глазами на пол лица. Я бы сказал, что тебе стоит выспаться, если бы небожители нуждались во сне, — небрежно добавил тот, игнорируя фразу Цинсюаня. Ши Цинсюань открыл было рот, чтобы ответить, но слова словно застревали в горле. До этого самого момента он и сам не понимал, насколько измождён из-за событий последних недель. Он думал: должен ли был приходить сюда со своими несущественными проблемами? Имел ли право по-прежнему обременять этого человека? Как бы там ни было, их ситуации в корне отличались: он мог хотя бы попытаться убежать от своих проблем, а сидящий напротив — нет. — Я жутко устал, Мин-сюн, — честно признался Ши Цинсюань. — Сходи развейся куда-нибудь, — с лёгкой иронией бросил тот. — Я-то тут причём? — Мне больше не с кем говорить, — он намеренно замолчал, зная, что тот не оставит эту фразу без ответа, но в темнице по-прежнему стояла тишина. Он очень сильно скучал по Мин И, однако всё не мог понять, скучал ли по человеку, что сидел напротив. Что в них было схожего, что различалось — этого Ши Цинсюань также не знал. — Я всё время молчу, — он иронично фыркнул. — Ха-ха, смешно выходит. Ты хоть можешь в это поверить? Наверное, я не имею права приходить и выбалтывать тебе всё, что только вздумается. Немного нечестно — у тебя ведь и выбора-то особого нет. Хочешь — не хочешь, а слушать приходится, — демон продолжал сверлить его взглядом и молчать. Цинсюань добавил: — Ладно, просто скажи мне заткнуться прямо сейчас, и я клянусь, что больше не буду тебя донимать. — И с каких это пор тебя волнует моё мнение? До этого тебе ничто не мешало трепаться без умолку. Думаешь, тогда мне так уж хотелось слушать? — До этого всё было иначе, ведь я считал тебя своим другом. — О, вот как, — с нечитаемым выражением лица усмехнулся Мин И. Ши Цинсюань запоздало понял, что произнесённая фраза прозвучала как-то неправильно. — Нет, я вовсе не это хотел сказать, — попытался объяснить он. — Дело не в том, что моё отношение к тебе как-то изменилось, а в том, что всё совсем не так. Я не могу общаться с тобой, как прежде. Я всё ещё не знаю, кто ты, не знаю, что ты делал на небесах и зачем обманул меня… — К чему ты оправдываешься передо мной? — спросил демон ледяным, немного пренебрежительным тоном. — Мне это не нужно. Ровно как и то, станешь ты общаться со мной как прежде или же нет. — Вчера Владыка велел Повелителю Земли отправиться на первое задание, — резко меняя тему, произнёс Ши Цинсюань. — Вроде, какое-то землетрясение на юге, — он замолчал, ожидая любой реакции, но её всё не было. — Он твой дворец занял! — не выдержал Повелитель Ветров. — И твои верующие… они теперь ему будут молиться! — Они никогда не были моими, — спокойно ответил Мин И. — Они даже не подозревают, что что-то изменилось. — Вот именно, чёрт возьми! — гневно воскликнул Ши Цинсюань. Он так давно и так долго прятал эту злость в глубине души, что сейчас ощутил, будто готов разорваться от её обилия. — Они даже не подозревают… Это ведь нечестно. Нечестно по отношению к ним! — Им плевать, словно ты не знаешь этого. — Им, может быть, и плевать, а вот мне — нет! Да дело ведь не в молитвах, дворце и верующих… — Цинсюань схватился ладонью за голову, словно так мысли могли собраться в порядок. — Ты… Ты несколько веков держал взаперти ни в чём неповинного человека, лишил его права на вознесение, присвоил то, что принадлежало ему! Ты всех дурачил! Ты мне лгал бессчётное множество раз! Было ли правдой хоть что-то из сказанного тобой? Ха-ха-ха, быть может, твои постоянные фразы о том, что ты никогда не был мне другом? — Как же много времени понадобилось, чтобы ты пришёл к этому выводу, — чуть сузив глаза, выплюнул тот. Что-то незримо изменилось в и без того мрачном выражении его лица. — Ты всю свою жизнь считал, что весь мир вертится вокруг тебя, не иначе. Любимчик судьбы. Молодой господин, проливший вино, — Мин И принялся прохаживаться по камере туда-сюда, словно не мог устоять на месте. — Считаешь, что тебе всё под силу. Что пара маньтоу, — развернувшись, он швырнул оставшиеся булочки обратно, прямо к ногам Цинсюаня, — решат любую проблему. Загладят любую трещину, ведь ты привык, что так всегда и происходит! — Так объясни мне в чём проблема, демоны тебя побери! — закричал Цинсюань и с силой ударил кулаком по решётке. Взявшийся из ниоткуда ветер взметнул полы его одежд и чуть было не погасил фитиль фонаря. — Непременно объясню, — хмыкнул тот, никак не отреагировав на поднявшийся ветер, — когда придёт время. — Время? Что же, прошло ещё недостаточно времени? На что ты, к демонам, надеешься? Я не смогу помочь тебе, если ты продолжишь молчать! Я вообще ничего не смогу сделать… — Я не нуждаюсь в твоей помощи! — бросил тот, не скрывая раздражения, словно Цинсюаню каким-то незримым образом удалось его задеть. — Ни в твоей еде, ни в твоих разговорах, как и в твоём присутствии в принципе! Это так сложно понять? Пропуская услышанное мимо ушей, Ши Цинсюань воскликнул: — Уже который месяц подряд ты сидишь за решёткой и продолжаешь талдычить одни и те же слова! Твоё идиотское упрямство поистине не знает ни конца, ни края! — Как и твоя идиотская неугомонность! Повелитель Ветров фыркнул себе под нос: это был чуть ли не самый их длинный разговор за всё время. Чуть поостыв и опустив голову, он долго смотрел на разбросанные по полу маньтоу, а после присел, принимаясь аккуратно собирать их обратно. Ши Цинсюань думал о том, что в этих булочках, очевидно, и заключается отношение выбросившего их человека. — Отдай их мне, — внезапно заговорил Мин И. — Отдать? — Цинсюань удивлённо поднял голову. — Да они извалялись в грязи и совершенно никуда не годятся! — Я переживу, — тот присел у решётки, скрестив под собой ноги и протянул ладонь. Оглядев его чуть внимательней, Ши Цинсюань так и не смог понять, был ли здесь какой-то подвох. — Нет уж, лучше принесу другие, — сказал он, не скрывая удивления в голосе. — Я не хотел их швырять. Цинсюань вскинул брови: — Так уж и не хотел? — Нет. — М-да, и правда, ты не поступил бы так с едой, — хохотнул он. — Это, вероятно, моё присутствие так вывело тебя из себя. — Я знаю, что ты принёс мне их без злого умысла, — произнёс демон, чем заставил Ши Цинсюаня вновь уставиться на него ошарашенным взглядом. — Впрочем, как и всё, что приносил до этого. — Прошло так много времени, а ты только сейчас пришёл к этому выводу? — передразнил Ши Цинсюань, отчасти даже переставая удивляться метаморфозам в поведении этого человека. — Может, тогда сразу предупредишь, сколько нужно лет, чтобы ты заговорил со мной по-человечески? — Тебе столько не прожить. Стало тихо, и только вода, скапливающая на потолке от сырости, продолжала крупными каплями срываться на пол. Ши Цинсюань, не в состоянии совладать с сомкнувшейся над ними душной тишиной, вновь откупорил кувшин с вином и залпом осушил тот до дна. Наблюдая за тем, как жидкость медленно образуется на самом дне, он едва не подскочил он внезапного голоса: — Ты слишком много пьёшь. Кто на этот раз станет тащить тебя до дворца? Эти слова отозвались и теплом, и болью в груди. Из каких только передряг не вытаскивал его прежде Мин И. Но Мин И, вроде как, и не было, так что Ши Цинсюань взял и назло то ли сидящему напротив, то ли себе самому сделал ещё несколько крупных глотков. Он поднял взгляд: демон всё ещё смотрел в упор немигающим взглядом в ожидании каких-либо слов. Этот взгляд отчего-то пугал, как и осознание, что перед ним находился совершенно незнакомый человек. Сделав последний глоток и отставив кувшин в сторону, Цинсюань произнёс: — Слышал, что слабые демоны, попав сюда, порой обращались в пыль от натиска этих стен. — Все это слышали, — сдержанно сказал тот. — А ты выглядишь… Бывало и лучше, конечно, но в целом, довольно неплохо! Значит… — Значит, излишнее любопытство губит людей, — Мин И чуть склонил голову и насмешливо приподнял бровь. — Ха-ха, хорошо, что мы не люди, да? — нервно посмеялся Цинсюань. — Просто великолепно, — сухо отозвался тот. Он подумал — неужели личность сидящего напротив была столь знаменитой, что тот так усиленно отпирался называть своё имя?! Да Цинсюань из всего Призрачного царства знал всего пару имён — не больше! На мгновение он замер и с подозрением покосился на сидящего напротив. — Кхм… Слушай, ты ведь не Собиратель цветов под кровавым дождём? — Нет, — скривился тот так, словно сравнение оскорбило его до глубины души. — Хватит ходить вокруг да около — я всё равно не намерен отвечать на твой вопрос. Ши Цинсюань задал его просто из праздного интереса, прекрасно понимая, что подобный поворот событий был откровенно маловероятен. — Что с тобой было всё это время? Ты выглядишь и правда не очень — всё из-за того, что на тебя действует это жуткое место или же Владыка хотел получить ответы на свои вопросы? Не проще ли уже всё ему рассказать, Мин-сюн? Человек по ту сторону молчал. Цинсюаню показалось, что тот вообще не услышал вопроса, смотря куда-то сквозь него. — Эй, ты вообще меня слушаешь?! — уязвлено воскликнул Повелитель Ветров. — Нет, — бросил демон, даже не переводя взгляд на Ши Цинсюаня. — Просто напасть какая-то, — пробормотал он себе под нос. Вино и впрямь постепенно ударило в голову, сделав мысли медленными и тягучими. Ши Цинсюань сел вполоборота к Мин И, прислонившись к металлической решётке. Он долго смотрел на пламя фонаря, отбрасывающее причудливые тени на стены и потолок. Его собеседник молчал, никак не обозначая своё присутствие. — Я бы очень хотел, чтобы ничего этого не случалось, — голос прозвучал хрипло после долгого молчания. Ответа, конечно, всё не было, но спустя время, демон также прислонился к решётке, спиной к спине рядом с Ши Цинсюанем. От него совершенно не исходило тепла, как когда-то от Мин И, лишь пробирающий до костей холод. Цинсюань неосознанно задержал дыхание в страхе, что всё это ему лишь кажется. — Я бы тоже этого хотел, — произнёс тот с неимоверной тяжестью словно самому себе, а не Ши Цинсюаню. Выходит, всё было взаправду. — Однако, в этой истории никому не удастся выйти сухим из воды, — значение этой жуткой фразы Ши Цинсюань, конечно, не понял. — Что ты такое говоришь? Мин И усмехнулся: — Забудь. Хотя, ты столько пьёшь, что едва ли запомнишь хоть что-то из этого разговора. — Эй! — воскликнул Повелитель Ветров. — Я, между прочим, ещё очень даже трезво мыслю! — вспомнив кое-что, Ши Цинсюань обернулся. — Мин-сюн, — позвал он, но демон даже не шелохнулся. Мин И смотрел прямо перед собой задумчивым, немигающим взглядом, а лицо его будто принадлежало каменной статуе, а не живому существу. — Я кое-что вспомнил. Да посмотри же ты на меня! Тот повернул голову и обвёл лицо Ши Цинсюаня пустым взглядом: — К чему поднимать такой шум? — Ты помнишь, что я сказал тебе в тот день, когда мы играли в вэйци? — дождавшись хоть какой-то эмоции на чужом лице, Повелитель Ветров продолжил: — Как бы всё ни складывалось, если ситуация и впрямь безвыходная — просто скажи мне об этом. Я… сделаю всё, чтобы помочь тебе выбраться из этих стен. Демон смотрел на него со странным, совершенно нечитаемым выражением лица: — А дальше что? — Дальше? — Ши Цинсюань задумался. — Дальше я пойду с тобой. — Что, так и пойдёшь? Бросишь здесь всё? — Да. — А брата своего тоже бросишь? — глаза Мин И сузились в ожидании ответа. — Мин-сюн, ну это уже… — Вот и конец разговора, — оборвал тот с ледяной улыбкой на кончиках губ. — Ты понятия не имеешь, о чём и с кем говоришь. Ши Цинсюань, — обратился Мин И, — возвращайся туда, откуда пришёл, и живи свою жизнь, пока всё ещё имеешь такую возможность. Повелитель Ветров лишь приподнял брови, не имея понятия, как реагировать на эти странные слова. — Вскоре я выберусь отсюда, — произнёс тот, поднявшись и присев у самой дальней стены, практически скрываясь в тени. — А ты не пытайся взвалить на свои плечи больше, чем те способны вынести.