***
Раскаты грома стихли, и чаша, чего и следовало ожидать, осталась зажатой в руке Ши Цинсюаня. После откровенно вульгарной сцены про Ши Уду и несколько… странной истории о наследном принце, у Цинсюаня не было больших ожиданий. В любом случае, у него всегда имелось немало добродетелей, и окажись сценка совершенно непереносимой, он смог бы оборвать её ещё в самом начале. Все в зале зааплодировали в ожидании представления. — Смотри внимательно, — шепнул ему кто-то на ухо. Рассредоточено обернувшись, Ши Цинсюань с сомнением взглянул на Мин И — лишь тот сидел по правую сторону, но вряд ли стал бы забавляться столь странным способом. — Вы мне что-то… — начал он, но слова так и застряли в горле. Свет резко потускнел, а фигура сидящего поблизости Мин И вдруг потеряла свои очертания, расплываясь перед глазами Ши Цинсюаня, подобно восковой свече. Вздрогнув, он принялся оглядываться по сторонам, но все вокруг исчезали, черты их лиц терялись, преобразовываясь во что-то страшное и бесформенное. Вне всяких сомнений, это могло происходить лишь из-за вмешательства Пустослова! Ощутив прикосновение к своему запястью, Цинсюань едва не перевернул стол, за которым сидел. — Ваше Превосходительство! — услышал он приглушённый голос, прозвучавший словно сквозь массивную стену. Держащий его оказался Се Лянем. — Ваше Превосходительство, вы слышите меня? Опасаясь потерять последнюю связь с реальностью, Ши Цинсюань слишком крепко обхватил чужую руку. — Они все… Они…. — Я вижу то же, что и вы, — поспешил успокоить принц. В отличие от Цинсюаня, тот не выглядел ни нервным, ни растерянным, наблюдая за происходящим с видом увлечённого зрителя. Ши Цинсюань, поначалу решивший было, что окончательно сходит с ума, ощутил неимоверный прилив бодрости. Если всё это сумасшествие видел не он один, значит, существовало и разумное объяснение! — Ваше Высочество, — стараясь перекричать внезапное завывание ветра, Цинсюань всё же поднялся из-за стола, — Простите уж, но пока всё не станет чуть более понятным, я не буду отпускать вашей руки. Мне слегка боязно, что вы тоже вдруг решите превратиться в… Он оглядел внезапно увеличившийся в размерах зал. Теперь казалось, что всех сидящих вокруг жизнь покинула множество столетий назад. — Лучше не трогайте их, — с сомнением в голосе произнёс Се Лянь, как раз когда Ши Цинсюань потянул руку, чтобы коснуться плеча Мин И. — Скорее всего, это иллюзия. Отдёрнув руку, он задал вполне закономерный вопрос: — Но почему вы видите то же, что и я? Его Высочество на это лишь неопределённо пожал плечами: — Думаете, эта иллюзия предназначалась именно вам? — Ясное дело, это ведь в моих руках осталась проклятая чаша! Всегда думал, что эта дурацкая игра не доведёт до добра! — фигуры людей тем временем выцветали на глазах, погружаясь в кромешную темноту. — Ну и что мне делать, ты, проклятый шутник?! — закричал Ши Цинсюань в темноту, а после обернулся, вспоминая, что был не один. — Это я не вам, ха-ха-ха. — Кому же? — принц огляделся, как бы намекая, что помимо них двоих здесь не было ни души. — Пустослову, кому же ещё! — Ши Цинсюань повертел головой по сторонам и, заметив свет, забрезживший вдалеке, позволил себе мрачную иронию. — Обычно в подобных историях герои идут на таинственный свет, а после исчезают без следа… Так мы и поступим, верно? Се Лянь пожал плечами, тем самым соглашаясь. За неимением другого выбора они и впрямь пошли на свет, постепенно забывая, что некогда находились в ограниченном четырьмя стенами зале. — Вы сказали «Пустослова»? — Да, сказал. Ваше Высочество, вы сталкивались прежде с этой тварью? По дороге Се Лянь вкратце поведал о Божке-пустослове, который когда-то привязался к нему так же, как и этот к Ши Цинсюаню. — Вы невероятно изобретательны и храбры, Ваше Высочество, — с восхищением заметил он, когда Се Лянь окончил рассказ. — Дело не в изобретательности, а в том, что со мной Пустослов бы первым умер от голода. У меня ничего не было, поэтому все его угрозы звучали одна банальнее другой. Свет разгорался всё ближе и ближе, пока вдруг оба небожителя не оказались посреди шумной улицы. Стоял поздний вечер, а люди толпились у пестрящих товарами прилавков. — Хм, кажется, они что-то празднуют… — Что вы сказали? — Се Лянь взглянул на Ши Цинсюаня, словно не расслышал слов. — Говорю, что… — Повелитель Ветров замер посреди дороги, крутя головой по сторонам — наследного принца нигде не было. — Ваше Высочество! Ваше Высочество, вы меня слышите?! — принялся звать он, но никто не спешил отвечать. Люди и вовсе не замечали его присутствия, проходя прямо сквозь Цинсюаня. Он с силой ущипнул себя за запястье; то покраснело, но сцена вокруг упрямо не желала сменяться. — Это лежит на твоих плечах, — раздался знакомый голос. Декорации вокруг подёрнулись чёрной дымкой, а твёрдая земля внезапно ушла из-под ног, словно Ши Цинсюань проваливался в бездонную пропасть. Он вскрикнул от неожиданности и инстинктивно попытался ухватиться за что-то устойчивое, но улица вокруг просто исчезла. Теперь Ши Цинсюань стоял посреди тускло освещённой комнаты: на столе догорала заплывшая воском свеча и сильно пахло сандалом. Цинсюань принялся осматриваться в поисках источника запаха. Вначале он заметил алтарь с покоившимися на нём урнами. Здесь не было поминальных табличек, поэтому не существовало и возможности догадаться о личности умерших людей. Четыре палочки благовоний испускали в воздух тонкие струйки дыма. Лишь подойдя ближе, Ши Цинсюань понял, что всё это время в помещении находился ещё один человек. Тот сидел, чуть склонившись, неподалёку от алтаря. — Эм… Доброго дня? — на пробу произнёс Ши Цинсюань, осторожно обходя человека, никак не отреагировавшего на его слова. Лишь встав перед ним, Цинсюань понял, почему незнакомец замер в этой сгорбленной позе — в его руках лежал меч, а сам он методично затачивал лезвие, делая это столь тщательно и размеренно, словно в мире не существовало занятия важнее. Тяжко вздохнув от осознания, что всё это, вероятно, часть плана Пустослова, Ши Цинсюань присел на пол прямо напротив человека и… — Мин-сюн?! — тут же слетело с языка. Однако, немного придя в себя и убедившись, что его по-прежнему не видят и не слышат, Цинсюань стал вглядываться внимательней. Человек напротив казался знакомым и незнакомым одновременно: его лицо было нездорово бледным и осунувшимся, черты стали острее, даже цвет глаз и то оказался другим! Ши Цинсюань не мог пошевелиться, сильно прикусив сжатый у рта кулак и смотря на человека напротив расширенными от растерянности глазами. Тот тем временем отложил в сторону точильный камень и задумчиво коснулся острого лезвия. Осмотрев выступившую на пальце каплю крови, человек, кажется, остался удовлетворён результатом. — Может, вы не будете этому рады, но я положу конец несправедливости, — произнёс тот безэмоциональным, почти знакомым голосом. В его тоне слышалась лишь пробирающая до костей решимость. — Сегодня вы точно упокоитесь с миром. Человек поклонился ровно четыре раза, а после поднялся и, чуть качнувшись на ногах, наперевес с мечом неспешно двинулся к выходу. Его лицо было отстранённым и пустым. Ши Цинсюань подскочил и бросился следом, ощущая, как собственное желание понять происходящее, так и странную тягу, словно всё видение сводилось именно к этому человеку. На улице стоял весёлый гомон, люди по-прежнему толпились тут и там. В основном никто не обращал на идущего человека внимания, лишь некоторые сторонились и оглядывались ему вслед, а кто-то шептался, указывая рукой. Пройдя быстрым шагом несколько улиц, человек остановился и принялся выискивать кого-то в толпе. Ши Цинсюань же, не теряя возможности, осмотрелся по сторонам: они находились на городской площади, полной народу. Люди толпились, проходя прямо сквозь него, однако мрачного человека старались обойти стороной. — Неужели это тот самый студент Хэ? — послышались шепотки. — Да нет же! Тот уже давно умер… — Не пори чушь! С чего бы ему умирать? — Не важно. Пойдём-ка лучше отсюда, — двое подвыпивших сплетников опасливо двинулись прочь, словно почуяв неладное. Цинсюань так отвлёкся на них, что слегка вздрогнул от резкого движения: человек обнаружил того, кого искал, и вскинул меч, приставляя остриё к чужому горлу. — Я давно хотел поговорить с тобой, — произнёс он ровным тоном. — Ты?! — воскликнул богато одетый незнакомец, к чьему горлу был приставлен меч. Ши Цинсюань решил, что тот, скорее всего, был высокопоставленным чиновником. — Ты намеренно солгал при вынесении мне приговора. Ты знал, что я невиновен. Я хочу, чтобы ты признал это на глазах у всех. Мужчина рассмеялся: — Студент Хэ, ты что же, окончательно спятил?! — закричал он, несмотря на лезвие меча у горла. — Проваливай туда, откуда пришёл и больше никогда не попадайся мне на глаза! — Значит, не признаешь? — сухо спросил человек. — Я сейчас же позову городскую стражу, чтобы… — Ты этого не сделаешь. Сверкнула сталь, кровь окропила землю, а люди бросились врассыпную. Не в силах пошевелиться, Ши Цинсюань смотрел на то, как человек медленно перешагивает распластавшееся на земле тело, как вскидывает меч и наносит удар за ударом. Крики вокруг разделились на испуганные и полные восторга. Из-за воцарившейся суматохи никто не расслышал топот шагов и лязг металла: пусть и с запозданием, но на площадь ворвались солдаты. Один на один с противниками, человек оказался проворен и искусен во владении мечом, чтобы продержаться достаточно долго. Но у него, уже множество раз пронзённого сталью, не было шансов на победу. Некоторые зеваки по-прежнему толпились неподалёку, почти аплодировали очередной смерти, но никто не решался вмешаться. Несмотря на многочисленные ранения, человек всё не оставлял попыток встать на ноги. Ши Цинсюань никогда прежде не видел столь поразительного упорства. Но в один момент приподнявшись на локтях и вновь упав навзничь, тот больше не пытался подняться. Лишь перевернулся на спину и ещё крепче сжал рукоять меча, словно та была продолжением его руки. Человек умирал. Ши Цинсюань понял это по выражению его лица, по участившемуся дыханию, по взгляду, ставшему ещё более отстранённым, чем прежде. Он выглядел так, будто уже давно смирился со смертью, но не с поражением. Ши Цинсюань присел на колени поблизости. Несмотря на то, что он был всего лишь бесплотным призраком, вся его одежда и даже руки испачкались кровью. Он опустил ладонь на чужое плечо и с горечью подумал — Пустослов был по факту лишь лжецом, но это видение кардинально отличалось от всего прочего. Оно казалось настоящим, подобно чьему-то воспоминанию. Человек ещё пару раз моргнул и, устремив взгляд в ночное небо, больше не шевелился. Ши Цинсюань опустил голову со странной, гнетущей горечью внутри. Хоть он до сих пор не понимал многих вещей, глупо было бы отрицать — только что ему был дан ответ по меньшей мере на один из вопросов. Цинсюань увидел, как закончилась смертная жизнь того, кого он на протяжении веков называл своим другом. — Господин Повелитель Ветров! Ваше Превосходительство! Ши Цинсюань не сдержал вскрика, оказываясь за своим собственным столом. Напротив застыло обеспокоенное лицо наследного принца, который всё это время что-то тихо говорил ему, пытаясь дозваться. Все вокруг хохотали, не отрывая взгляда от только что закрывшейся ширмы; Ши Уду даже слегка покраснел от злости, яростно жестикулируя руками в споре с Пэй Мином и Линвэнь. Никто, кроме Се Ляня и внимательно смотрящего в его сторону Мин И, не заметил неладного. — Что вы видели? — сквозь шум в ушах услышал он вопрос. — Мы стояли на той улице, а после меня выкинуло обратно! По правде говоря, вы не реагировали так долго, что я было решил обратиться за помощью. — Я… — Ши Цинсюань взглянул на свои руки и едва сдержал рвотный позыв — показалось, что они вновь стали красными по локоть. — Руки в крови… Надо отмыть… — пробормотал он себе под нос и, не слыша ничего вокруг, подскочил из-за стола, бросаясь прочь из зала. Он не сбавлял скорость до тех пор, пока не оказался на улице. Схватившись за грудь и вдыхая свежий воздух с такой жадностью, словно всё никак не мог надышаться, Ши Цинсюань убедился, что никакой крови нет и не было никогда.***
Ши Цинсюань выглядел ещё более нездоровым, чем в прошлые разы: его лицо осунулось так, что линия подбородка и скулы стали вырисовываться в разы сильнее, под глазами залегли густые тени, а руки пробивала мелкая дрожь. Сам он был слишком возбуждён или шокирован чем-то, поэтому совершенно не обращал внимания на свой внешний вид. Впрочем, он не обратил внимания даже на самого Хэ Сюаня. Оказавшись перед решёткой и с грохотом водрузив на пол фонарь, Ши Цинсюань принялся что-то нашёптывать себе под нос и вычерчивать прямо в воздухе хаотичные символы. — Ты что делаешь? — всё же не выдержал Хэ Сюань. Повелитель Ветров никак не отреагировал, поэтому пришлось с раздражением повторить свой вопрос. — Хватит меня сбивать! — наконец, окинул его взбудораженным взглядом Цинсюань и вновь вернулся к своему чудно́му занятию. Вскоре стальные решётки просто… рассеялись в воздухе, точно сгустки утреннего тумана. Ши Цинсюань выдохнул с облегчением, вытер испарину со лба и устало прислонился спиной к стене — видимо, процесс отнял у него немало духовных сил. — И как это понимать? — Хэ Сюань, признаться, был удивлён. Нет, в теории он знал, что младший Ши способен на различные по степени эксцентричности поступки, но это… Скрестив на груди руки и принципиально не сдвигаясь ни на цунь, он вновь окликнул Цинсюаня: — Эй, я с тобой разговариваю! — А? — тот встрепенулся и мотнул головой. — А на что это похоже? — На идиотизм. Сколько ты выпил на Празднике Середины Осени? Ши Цинсюань окинул его абсолютно трезвым, но не в меру раздражённым взглядом: — Знаешь, чтобы я не передумал, тебе лучше хоть немного помолчать, — бесцеремонно заявил тот, а после коснулся груди, бормоча под нос: — В теории всё звучало намного проще, а на деле… — Ши Цинсюань поднял рассеянный взгляд, словно вспомнил, что от него всё ещё ожидают ответа. — Я заболтал и напоил вином охрану там, наверху. Ну ты знаешь, у меня всегда неплохо выходило кого-то забалтывать, ха-ха-ха! Даже вытянул у них немного информации, как здесь всё устроено. Ну вот, полдела сделано! — Полдела? — с сомнением переспросил Хэ Сюань. — А в чём заключается всё дело, позволь спросить? — Ты что-то сегодня не блещешь сообразительностью, — тот закатил глаза и принялся объяснять. — Я только что решётки в воздухе рассеял, ни на какие мысли не наталкивает?! Идём, пока они в отключке! Иначе я не знаю, что будет! — Идти куда? — Да куда угодно, только подальше от небес! Давай же, — Цинсюань яростно жестикулировал и даже подтолкнул Хэ Сюаня в предплечье. — Тебе есть куда пойти на земле? Какое-то место, где безопасно, пока всё немного не уляжется? Если нет, то я что-то придумаю… — Есть, — Хэ Сюань сделал пару шагов вперёд, словно проверяя, что решёток теперь и правда не было. Ни уловка, ни хитрый план, ни ложь — Ши Цинсюань в этот самый момент действительно пытался помочь ему сбежать с небес. Несмотря на то, что самому Хэ Сюаню это играло на руку, поступок Ши Цинсюаня не становился в его глазах менее странным. Он был почти уверен, что помощь Повелителя Ветров будет безвозмездной, чего уж точно нельзя было сказать о помощи со стороны Собирателя цветов, который всё это время только и торговался о проценте возросшего долга. — Вот и замечательно! — воскликнул тот. — Так, слушай, я побуду немного тут, отведу подозрения, а потом найду тебя. Тогда уже и решим всё, ладно? Он сделал ещё шаг, но остановился: — Зачем? — Завтра Владыка планирует провести Небесный Суд. Я и сам только сегодня узнал! Не надо было тянуть так долго… — Цинсюань нервно взъерошил волосы. — Если ты туда попадёшь — уже не выйдешь на свободу! Я вообще не знаю, что полагается сделать за всё то безумие, что ты совершил, так что… Мне же, как повелителю одного из пяти элементов, тоже придётся в нём участвовать! Ну уж нет, с меня хватит! Хэ Сюань не успевал усваивать все хаотично брошенные Цинсюанем слова. — Тебя могут изгнать, если узнают. — М-м, — протянул тот, явно не концентрируясь на этой мысли, — ничего, это не смертельно, ха-ха. Его Высочество Се Ляня, к примеру, изгоняли уже аж дважды! Но он всё равно возносился! И я вознесусь, если что. Или не вознесусь, сейчас не до этого! Повелитель Ветров говорил всё это так просто и искренне, совершенно не ведая, что лишь усложняет и без того непростую ситуацию. — Ты всё ещё не знаешь, кто я. Не боишься совершить ошибку, помогая мне уйти? — Да, — тот улыбнулся и, постучав веером по ладони, неловко пожал плечами, — раз уж ты так тщательно скрываешь своё имя, то и демоны с тобой, ха-ха-ха! Я настырный — всё равно его когда-то узнаю. А пока… Я просто делаю то, что считаю правильным. И ты тоже, — Ши Цинсюань похлопал его по плечу, — поступай так, как кажется верным тебе, ладно? Хэ Сюань не смог ответить и лишь выдавил из себя короткий кивок; он устремил взгляд к потолку, замечая там порхающую серебряную бабочку. Ублюдок Хуа Чэн, должно быть, остался в восторге от разыгравшегося зрелища. Когда они оба негласно сошлись на том, чтобы покинуть темницу, Ши Цинсюань внезапно замер, приложив два пальца к виску. Вначале его лицо выглядело просто напряжённым, но после от того и вовсе отступили последние краски. — Кто это? — спросил он с недобрым предчувствием. — По наступлении часа Чоу мне нужно явиться во дворец Шэньу, — тихо произнёс тот, желая сказать что-то ещё, но вновь прервался на общение по духовной сети. Опустив руку, Ши Цинсюань ещё долго молчал, плотно сжав побелевшие губы. — Владыка попросил передать тебе, чтобы ты явился вместе со мной. Он не сказал прямо, но я понял, что он всё знает! Ну конечно же знает! Это ведь Небесный Император, а я решил… Проклятие, и нужно было так медлить! — Так, замолчи! — вскинул руку Хэ Сюань, предупреждая продолжение монолога. — Он сказал, что я тоже буду там или чтобы мы пришли вместе? Это разные вещи. — Скорее… второе, — вздрогнув, Цинсюань потёр ладони одна о другую. — Я сейчас не вспомню, потому что жутко запаниковал! Хэ Сюань выдохнул несуществующий воздух и обернулся на место, где должна была быть решётка. — Знаешь, как вернуть её обратно? — Честно? Без понятия, — тот неловко опустил глаза в пол. — Я сделал только хуже, да? — Сказал же помолчать. Просто дай мне подумать, — перебил Хэ Сюань и, поднявшись, принялся ходить из стороны в сторону. — Вот что, — начал он спустя долгое время тишины, — отправляйся сейчас же в мир смертных, прими там неприметный облик, скрой свою ауру — только нормально, а не как обычно! — и жди какое-то время. — Что?! — не скрывая возмущения, воскликнул Ши Цинсюань. — Ты в своём вообще уме? С чего бы мне ослушиваться Владыку и прятаться на земле, будто я совершил какое-то преступление?! Ну, — запнулся тот, — я и впрямь сейчас почти совершил преступление, но ведь ты ещё здесь, а значит, моё преступление не удалось! — Всё не так просто, как тебе кажется, — с раздражением выплюнул Хэ Сюань. Выстраивать Цинсюаню логическую цепочку своих мыслей он не собирался, да и не смог бы даже при большом на то желании. — Просто сделай, как я сказал, и всё! На этот раз Ши Цинсюань помедлил с ответом. Он должен был понять, что даже у столь безумной просьбы была причина. — Что, если Владыка прямо сейчас созывает всех представителей Небесного Суда? Что, если суд будет сегодня ночью, а не завтра? И ты предлагаешь мне взять и сбежать на землю? Ну конечно! — Да плевать на суд, — отмахнулся он. — В чём тогда дело? В этой решётке? Я дам денег, и поставят новую, ха-ха! Да ладно, что сделано, то сделано — я не собираюсь отступать назад, — с этими словами Ши Цинсюань подтолкнул Хэ Сюаня в плечо и с наигранным весельем в голосе заявил: — Нас пригласили в сам дворец Шэньу, разве можно будет не прийти? — Ты пожалеешь об этом выборе. — Я устал выслушивать ложь за ложью и теряться в бессмысленных догадках. Если есть возможность прямо сегодня расставить всё по местам, я не могу её упустить, — Ши Цинсюань развернулся и неспешно двинулся к выходу. Заметив, что Хэ Сюань всё ещё не сдвигается с места, Цинсюань обернулся и, оглядев его, добавил с едва заметной улыбкой: — Если я в обоих случаях буду сожалеть, то мне терять нечего, не правда ли, молодой господин Хэ? Хэ Сюань далеко не сразу понял, что именно только что произнёс Ши Цинсюань. — Так я не ошибся? — воодушевился тот, заметив реакцию Хэ Сюаня. — Ладно-ладно, не надо на меня так устрашающе смотреть, — Ши Цинсюань выставил ладони, — ха-ха, по правде, это всё, что я знаю. — Откуда? — с подозрением спросил Хэ Сюань. Когда прошло удивление, он и сам пришёл к мысли, что перед Ши Цинсюанем, должно быть, предстала далеко не вся правда, иначе отреагировал бы он кардинально иначе. — Интуиция, — невесело усмехнулся тот, явно не желая говорить больше, а после кивнул на уходящую вверх лестницу. — Идём. Нехорошо заставлять Небесного Императора ждать.