«Любовь, ненависть и презрение, которые застенчивый человек всегда чувствует особенно глубоко, не выплескиваются наружу, а загнивают, отравляя его изнутри и превращая в мизантропа и циника.» Джером К. Джером
~ Фрэнсис Кинлок.
Своеобразный и многогранный человек – на удивление точный пример того, как «благими намерениями вымощена дорога», полная порока и разврата; как пристрастие туманит нам взор и заводит в потёмки… Стоит разобраться в том, почему юноша с лицом и обаятельностью Дориана Грея также следовал и всеми его прегрешениями…почему пленительная красота покрывала циничные поступки. Окружение и родня на подобии лорда Генри сформировали Фрэнсиса. Родители, занятые бизнесом, рисом да плантациями, но никак не детьми, конечно, не могли вырастить сердечного и благонравного тихоню. Фрэнсис с молодых ногтей предоставлен сам себе и прислуге. В свои 15 он, с образованием денди, уже вывел формулы: о матери – «само легкомыслие, румянящее себе щеки», отце – «завсегдатай королевского совета с любовью в конверте». На обеспечение Кинлок, правда, жаловаться не мог. Отец выделял «приличные» наличные своим отпрыскам, но Фрэнсису даже больше, чем остальным. Магия прекрасных тёмных глаз или требования возраста в свете? Так или иначе, а набитый кошелек в глазах юнца служил хорошим возмещением полному отсутствию Любви. Если он не знал Ее в семье, то как же мог понять Ее незаменимость и бесценность?.. Образование Чарлстона первоклассно натаскало мальчика на будущую карьеру юриста. Несчетное количество гувернанток придали ему лоск и блеск молодца интеллигентного, воспитанного. Ох! Вместе с тем Фрэнсис обучился притворству, из-под маски приятной вежливости порой проглядывала жестокая улыбка бунтаря – его настоящего «я». Протест неизменно возникает там, где цветут любого рода ущемления и недостачи… «Любовь в купюрах» и «мать – флакон всех оттенков себялюбия» сеют нехватку теплых чувств – веры, заботы, внимания к душе. Единственный урок, который получил Кинлок от родителей, носит имя «Лицемерие». Это – великая, самая важная и многоликая наука света. В ней Фрэнсис преуспел «на ура». Если бы существовали институты ханжества, он был бы в них магистром актерства. Как и всякий представитель бомонда, в превосходстве своего туалета он выражал превосходство ума*. Гордыня сквозит в каждом жесте Фрэнсиса, хотя в сладких уху речах на раутах равных ему нет. Не подумайте, Кинлок имеет увлечения! Скорее, только они и способны занять его ум, чтобы руки беды не натворили… Развивать свой вкус, зачитываясь литературными изысками, безусловно, жутко интересно, но куда большее удовольствие наблюдать за людьми… Анализу их переживаний, слабостей, изворотливости и двуличия Фрэнсис посвящал часы. Он старался вникнуть в Природу нас самих и придумать идеальный ключ к владению человеческим разумом.Вот до чего доводит избыток денег, средств и вакуум истинных ценностей! ~
Шарм и прелесть чёрных кудрей Фрэнсиса и таких же тёмных бровей, глубокие карие глаза и тонкие, точно мраморные, черты бледного лица - сама привлекательность. Франты из «золотой молодежи» словно считали своим долгом заполучить в коллекцию такой экземпляр. Мысль об этом преследовала их при каждой встрече с Кинлоком. Тот случай, когда «твори что угодно», а красота одурманит других все равно… Именно светское окружение Фрэнсиса придало его уму и чувствам остроту, научило играм, как открытым, так и подспудным. Своими похвалами аристократия внушила Кинлоку неодолимую уверенность в себе, гордость, будто его красота и разум ручаются за будущие победы и неоспоримый фурор. Один раз произошел случай… . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Начало весны. Кинлок в сопровождении пары щеголей с сигарами свернул в тёмный проулок. Зловоние неблагополучного квартала ударило ему в нос, перебив запах цветков в петлице. - Вы уверенны, что это место под стать нам, джентльмены? - Отметим твое 15-летие новыми ощущениями, считай это подарком, - был ответ. - Один раз увидишь сие местечко и никогда не сможешь забыть. Один из спутников толкнул рукой грязную дверь в какой-то кабак.Фрэнсис был сражен.
Гул десятка голосов оглушил его с самого порога. Накуренное помещение, его желтое болезненное освещение ошеломило, но еще более люди в нём… На длинных столах пляшут девчонки под насмешливые аплодисменты и буйное веселье матросов. Все степени пьянства увидите на лицах – ещё бледные юнги за первым стаканом; бордовые солдафоны «с закалкой»; и уже зеленоватые, точно утопленники, рекордсмены «спирта». В этом месте поощряется разгул, рушится понятие «нравственность». Непечатная лексика зависла в воздухе, который душит парами опиума. Кого-то уже взял озноб и тошнота. В диком танго вертится, точно живет своей неугомонной жизнью, морской кабак-притон.Такое первое знакомство Фрэнсиса Кинлока с грехом – глаза в глаза. Вся эта адская вакханалия до безумия поразила юношу. Как и всякое первое впечатление, оно оказалось самым сильным. Размеренная жизнь Фрэнсиса теперь навсегда останется с отпечатком увиденного им сегодня ночью…
. . . Мужчина с искаженным лицом орал матросскую песенку, громадными шагами приближаясь к Фрэнсису. Он, шатаясь от выпитого, с омерзительным ругательством в духе «пей, новенький, раз пришел» протянул пойло Кинлоку. Фрэнсис вдруг понял, что не может управлять собой. Невольно изнутри поднялось такое отвращение к этому матросу, его насмешливая брань, привычная здесь, показалась юноше величайшим оскорблением. В одну секунду он поморщился и с дикой силой оттолкнул матроса. Тот пошатнулся и упал на одно из декоративный украшений камина. Из-под его головы потекла красная стуйка… Фрэнсис в ужасе отпрянул, пронзительный взгляд мертвеца впился в его душу. Во мгновение товарищи силой увели Кинлока из кабака, в котором уже развязалась кровавая драка… - Тебя никто не заподозрит, оттуда каждое утро выносят по три трупа. Успокойся и просто держи язык за зубами. Тебя там никто не знает. Слышишь меня? Но Фрэнсис точно обратился в статую. Он ничего не слышал, кажется, даже не ощущал. Ночь – покрывало преступлений, стала укрытием и ему.Такое знакомство Кинлока со смертельным грехом.
~
С той ночи внутри Фрэнсиса появилось новое знание – знание темной стороны жизни. Схожий с яркой молнией, адреналин криминальной жизни пронзил его дух. Теперь это соблазняет Кинлока, как сладкий запретный плод, каждую минуту, вплетается в мысли, не дает спокойно заняться делами или уснуть. Но проходили дни, красота юноши становилась все пышнее, все большая известность в обществе освещала его. После очередного приема, Фрэнсис решил прогуляться и вернулся домой, когда все видели уже десятый сон. Такие отлучки – почти что привычка в доме. Никто не хватился его, кроме одной души… Фрэнсис швырнул на пол свою бутоньерку и взбежал по парадным широким ступеням наверх. Там, на площадке, разделяющей два крыла дома, его ждала старшая сестра, Сара. Она нежно, с оттенком грусти, смотрела, как подходит к ней брат. Вот Фрэнсис остановился рядом с ней. - Почему ты еще здесь? Почему не спишь? - Фрэнсис, я ждала тебя. Мне нужно с тобой поговорить. - Сара, я утомился, - Кинлок закатил глаза и затараторил, как капризное дитя, - готов убить за час сна. Прошу, давай завтра. Нет... Лучше вообще никогда. Юноша развернулся на каблуках с настойчивым решением сбежать, но сестра схватила его за рукав. - Постой. Всего минуту. Послушай, дорогой, я забочусь о тебе… Фрэнсис знал, что это правда. Из всей большой семьи Сара единственная питала к нему искреннюю любовь, стократ большую, чем их мать… Верно, где-то под толстым слоем условностей и панцирем лживых манер, она видела чувствительную душу брата, катящуюся в бездну. Остальные братья и сестры недолюбливали Фрэнсиса. Их раздражала непомерная заносчивость и большее число преимуществ от отца. Порой «родственнички» травили его своими колкостями, открыто избегая соседства с ним, например, в библиотеке. Сара ласково коснулась лица Кинлока своими хрупкими пальчиками. - Милый, о тебе ходят жестокие сплетни. Мне тяжко ненароком слышать их… Если у тебя неприятности, то скажи мне… - Прекрати. - Фрэнсис отвернулся от нее. - Серьезно, я не хочу, чтобы у тебя были проблемы…любые. Мой брат, ты можешь мне верить!.. Сара перешла на умоляющий шепот. - Братик, ходит много толков, но я знаю тебя, знаю…постой же! - Сара, остановись! Ни слова более! - Фрэнсис побежал вниз по ступенькам. - Не говори так! Боже, погоди…Сара кинулась вдогонку за братом. Вдруг она споткнулась, и душераздирающий крик прорезал ночную тишину – Сара упала и ударилась спиной о выступ кованых перил позади. Ее тонкая фигурка неестественно согнулась. Фрэнсис в диком испуге подлетел к сестре, залепетав что-то несвязное. Прибежали слуги. Дом проснулся, в ужасе встречая тусклый рассвет.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Мягкое весеннее солнце падает сквозь высокие окна комнаты, освещает два задумчивых молодых лица. Фрэнсис сидит у кровати Сары, держа ее за руку. Она улыбается ему, как невеста на свадьбе, да и платье у нее снежно-белое с живописными складками. После удара ее парализовало ниже пояса. С того горестного утра девушка не может стоять на ногах. Но оттого ее радостная улыбка не поблекла, вкус жизни Сара не потеряла. Из своей постельной темницы она уносится в далекие края благодаря чтению и вышиванию.А вот Фрэнсису открылось еще одно неизведанное чувство - Привязанность.
Он считал себя виноватым в случившемся, поэтому поклялся в вечном священном долге оберегать сестру, позаботится о ней, как раньше она - о нем. Да, он понял, что в жизни есть что-то, кроме наслаждений, пороков, общества – Любовь. Его милая, бескорыстная сестра!.. Правда. Он отдаст свою жизнь за ее благополучие…Нет!
И в этой маленькой комнатке, держа Сару за руку, пока она молилась, Фрэнсис понял истинный смысл своей жизни. Он будет жить. Будет жить и опекать Сару, а когда от нее откажутся родные, как от гнусного бремени, он примет ее, точно родное дитя. Кинлок воздаст ей должное, ответит ей с тем теплом, какое сестра дарила ему. И пусть от них отвернутся другие братья и сестры, но что ему с этого! Теперь жизнь Фрэнсиса имеет смысл, сокровенный огонь благой цели будет подымать его каждый день, поддерживать в нем жизнь.Жить ради этой Любви, Приглядывать за ней, Вот Истина. ~
С тех пор Фрэнсис занялся поисками. Он точно с ума сошел, как истый фанатик или алхимик, начал розыск всех возможных средств лечения – от мазей до астрологических прогнозов – его философского камня. И дня не проходило без исследования и расспросов, чтобы найти тот медикамент-исцелитель. Единственная религия Кинлока – помощь Саре. Ни один, даже самый низкий и презренный способ, не казался ему таким, если он обещал былое здоровье сестре. Поистине страшное явление, когда слепец решительно шагает в пропасть, думая, что следует в рай… Жутко, когда злое средство в глазах убежденного – метод Спасения. Пугающе, когда человек заблуждается. Однажды Фрэнсиса начали мучить угрызения совести. С целью забыться, побрел он в знакомые проулки – места кабаков и притонов. Может напоминание о грехах прошлых заглушат переживания нынешние? Но мысли возвращались к навязчивой идее: «Саре нужны лекарства, а они стоят денег… О, что за меркантильный век! Они стоят денег, больших денег, больших... Мне нужны деньги.» Кинлок не мог смириться с тем, что паралич сестры неизлечим – все, точка. Нет, должен быть выход, иначе раскаяние сожрет его всего и не подавится. Из лихорадочных дум его выдернул глухой бас: - Стой. - Что? - Фрэнсис обернулся и увидел двух мужчин: толстого, обладателя баса, и тонкого с рыжими волосами. – Что вам надо? - Помните ли вы нас? – отозвался тонкий. – А вот мы вас очень даже! - Да чего с ним цацкаться – он убил моего брата! – яростно перебил толстый и припер Кинлока к кирпичной стене. – Урод, как его там?.. - Фрэнсис, - помог тонкий. - Слушай, Фрэнсис, мы знаем, кто ты, вот и ты знай – все имеет свои последствия. Пролилась кровь на нашей земле, понятно? А у нас проблемы с контрабандой. Ты или помогаешь нам, или мы приходим ночью с подмогой к тебе домой… Кинлок продолжения не хотел. Слишком высоки риски. Невыносима одна мысль о том, что он может по факту привести бандитов в поместье! А вдруг они тронут Сару?.. Нет, исключено! - Прекратите, все-все. Пустите на землю…Так Фрэнсис ввязался в серьезное криминальное дело.
Он помогал с контрабандой и оказался втянутым в прочные, жестокие сети преступных портов Южной Каролины.~
Вылазки в темные кварталы, торговля запрещенными веществами и прочие ужасы, которые представляются и без описаний, стали для Кинлока почти привычкой. Со временем он научился получать неподдельное наслаждение от двуличной жизни. Постоянный вкус азарта придавало ему умение совмещать дневную жизнь представительного щеголя и ночную поставщика пороков. Саре он ничего не говорил. Просто каждый день заходил пообщаться с ней, приносил ужин, регулярно - новые книги. Порой Фрэнсис брал ее на руки и выносил на крыльцо. Они подолгу сидели в плетеных креслах, пили сок или джулеп. Ноги Сары в длинных белых чулках касались травы, она улыбалась такому обходительному Кинлоку. Брат и сестра вместе встречали закат. . . . . . . . . . Безмерный эгоизм и корыстолюбие Фрэнсиса, так презираемые его знакомыми, он оправдывал крайней необходимостью. Ведь будет жить он – будет опора сестре. Больше объяснений не нужно. Кинлок понял, что настоящие деньги приходят лишь в руки предприимчивых и осмотрительных бандитов. Если обладать нужными навыками в спекуляции, то можно поднять знатную сумму. Деньги. Да, Фрэнсис их добывал для Сары. Со временем он устроил ей все: от команды горничных медсестер до нарядов всех цветов и шелковых нитей для вязания. Все ужасные поступки Кинлока сходились для оправдания в одной точке, как корни дерева, переходящие в ствол, – желании обеспечить сестру. Как чудно в этой иезуитской душе переплелись преступник и любящий брат, несносный подлец и очаровательнейший джентльмен. И вот изменился пейзаж, да здравствует новый округ! Кинлоки нашли дом побольше в самом сердце штата, перебрались туда к лету. Фрэнсис приобрел новые связи, продолжил изучать черный рынок…~
Одним утром Фрэнсиса сильно вывели из себя. Он раздосадовано метался по комнате, ссыпая искры гнева во все стороны.
Все потому, что отец послал к нему девочку с письмом… Сегодня с самого утра приезжает семейство каких-то Лоуренсов (в честь переезда Кинлоков, как мы уже знаем). Гости, гости и еще раз гости! Их поток когда-нибудь закончится?! Фрэнсис хотел провести утро с Сарой, а ему придется сделать приветливое лицо и пожимать руки новым соседям… Итак, он вышел на задний двор в гневе Ареса. Ох, ему срочно надо излить свою злобу, иначе не выйдет мирного разговора с гостями за виски! И вот и нему пришла мысль. С такой же легкостью, будто это, как дышать, Фрэнсис сделал следующее: Завидев девочку, что принесла ему горькое послание, он прошел мимо нее, уронив на траву свои часы. План сработал – любопытная, она своими темными пальчиками подняла их. Фрэнсис обернулся, крикнул: «Воровка!» В один миг прибежал смотритель и потащил малышку к хозяевам. Она моргала своими большими глазками, не понимая, что происходит.Девочке решили дать наказание, «чтоб другим неповадно было». И пока Кинлоки приветствовали Лоуренсов, бедняжку привязали к позорному столбу в конюшне…
Ее-то и увидел там наш Джон – это привело к решению стать аболиционистом.
Возможно, Кинлок произвел на Джона впечатление, ибо «спокойствие и непринужденность кажутся более всего естественными тогда, когда человек вынужден притворяться.»** ~