Принципы флористики

Невозможно отвести взгляд от этих глаз. Как будто в них качается солнце или плавится жидкое золото. Хочется потянуться вперед, опуститься ниже и заглянуть под ресницы, чтобы увидеть еще больше света. Полететь к нему навстречу, словно мотылек. Вдох. Голова кружится от приятного запаха, он везде, он окутывает одеялом. Руки сами касаются мягких волос - странно, но они тоже источают свет. Приоткрытые губы так близко, что, кажется, еще немного - и можно будет ощутить их вкус, а на лице уже чувствуется теплое дыхание… Выдох. Звонкий смех. Свет исчез, а Дарина… ... резко открыла глаза. Тяжело дыша и вытирая непонятно от чего вспотевший лоб, она напряженно вглядывалась в потолок. Яркие образы сна еще стояли перед глазами и никак не хотели бледнеть. Дарина встряхнула головой и села в кровати, спрятав разгоряченное лицо в ладонях. С чего бы ей могло присниться такое? Это все тот проклятый клуб, поэтому его и нужно прикрыть к чертям: такие вещи плохо влияют на мысли даже нормальных людей. Дарина с раздражением потянулась за телефоном в надежде увидеть сообщение от Анки. Вернувшись вчера домой в пьяном угаре, она сразу же стала связываться с ребятами. И подумать только, эти идиоты… просто отсиделись дома! Столько раз обсудили план накануне, все было продумано до мелочей, а они просто не пришли. Пытающийся оправдаться Клещ и бубнящий на фоне Мишка привели ее в такую ярость, что она с досады бросила телефон в стену. Однако быстро одумалась и дрожащими от злости пальцами стала набирать Анку, не обращая внимания на разбитый экран. Уж кого-кого, а Анку она не могла назвать трусихой, но подруга просто не стала брать трубку. Так Дарина и заснула рядом с телефоном. Ни сообщений, ни пропущенных звонков от Анки не было. Дарина почувствовала легкое беспокойство - а вдруг она чем-то не угодила ребятам, и они решили так ее проучить? Да нет, херня какая-то, Анка не могла так поступить. Нужно просто сходить к ней и лично получить объяснения. Пальцы нервно стучали по бедру, плюс отчаянно хотелось курить. Достав из кармана пачку сигарет (подумать только, она даже не разделась!), Дарина спешно закурила, желая успокоить зудящие после сна губы. Взгляд невольно упал на портрет матери, стоявший на тумбочке. Сейчас ее серые глаза смотрели особенно осуждающе. - Ты же знаешь, что мне нужно успокоиться, - проворчала Дарина, с виноватым наслаждением выдыхая дым. Глаза портрета продолжали смотреть с молчаливым укором, и Дарине почудилось, что она слышит строгий голос матери в своей голове: “Дорогая, ты прекрасно знаешь, что курение в квартире неприемлемо. Но это еще цветочки по сравнению с тем, что тебе сни...” - Прекрати, - Дарина отвернулась от портрета, заставляя себя подумать о чем-нибудь другом. Хорошая попытка самообмана. Она посидела так еще какое-то время, а затем резко встала и сняла с себя всю провонявшую дымом и потом одежду. За окном светлело, а, значит, до работы оставалось не так много времени и дальше позволять себе предаваться душевным терзаниям было непозволительно дорогим удовольствием. Из кармана джинс выпала скомканная бумажка. В голове тут же встали яркие образы. Изящная девушка в красном платье догоняет ее и протягивает номер, а она (да что с ней не так?!) берет! Дарина подняла бумажку с пола и растерянно вгляделась в небрежные цифры. И много у нее таких вот визиток? Заранее заготовила, чтобы раздавать всем в клубе? Шлюха! Дарина с ненавистью снова скомкала бумажку и отшвырнула в дальний угол, словно та обожгла ей пальцы. Сейчас, с утра и на трезвую голову, все произошедшее вчера казалось ей чем-то нереальным, абсолютным бредом. И все бы ничего, если бы ее сознание не цеплялось так за эту девицу. - И что в ней такого? - пробормотала Дарина, торопливо заходя в ванную. - Допустим, она красивая и обаятельная, но мне-то какое дело? Может, я ей завидую? Она включила душ и встала под обжигающие струи воды. По голове прошлись приятные мурашки, даря облегчение от похмелья, но не от навязчивых мыслей. Нет, решила она про себя. Мне ее просто жаль. Быть такой эффектной - и так бездарно растрачивать свою жизнь на содомию и притоны. Может, и на наркотики, кто знает... ГЛУПО. Дарина вздернула подбородок. Возможно, зря она трусила вчера, возможно, если бы им все-таки удалось проучить эту девицу, та бы задумалась над своим поведением и... Во рту появился горький привкус. Она знала, что это было не так. Такое не может исправить человека, слишком грубо и жестоко. Но как тогда? Нужно быть… умнее? Дарина выдохнула и стала с остервенением тереть себя мочалкой, словно пытаясь смыть горечь таким нехитрым способом. Анка бы помогла ей сейчас. Анка всегда знала, как найти ответ в таких случаях. Она бы положила руку на плечо, выслушала бы со строгим, но понимающим взглядом, а потом рассказала бы еще раз про их Дело и то, что сам Бог надеется на них. Тогда у Дарины в голове все быстро бы встало на свои места. Только где Анка, черт возьми? Дарина рывком открыла дверь ванной, спешно натянула чистую одежду, высушила волосы и вышла из квартиры. Желудок сводило от голода, а к горлу подступала тошнота (может быть, та странная горечь была из-за похмелья и голода, а вовсе не из-за чувства вины, как она думала), однако было необходимо успеть навестить Анку до работы. Она почти бегом поднялась по лестнице и вскоре оказалась перед железной дверью Анкиной квартиры. - Что ты тут делаешь? Дарина оглянулась, встретившись взглядом с Мишкой. Тот выглядел запыхавшимся, но абсолютно здоровым для человека, которого накануне “вдруг одолела такая слабость и сонливость”, что он просто вернулся домой с незавершенного задания. Скрипнув зубами, Дарина отвернулась и стала настойчиво давить на дверной звонок, игнорируя непутевого приятеля. - Да погоди ты, я сейчас открою, - сказал Мишка, хлопая по карманам в поисках ключей. - Слушай, Рина, ты это... прости за вчерашнее, мы ведь правда собирались. - Конечно, - ядовито процедила Дарина, с силой ударяя по двери ладонью. - Анка! - Послушай, - Мишка осторожно отстранил ее, наконец, достав ключи. - Вчера было что-то… странное. Нам вдруг как-то нехорошо стало, ну, и мы пошли к Клещу. Клянусь, я думал, что Анка идет с нами! Все это время он пытался вставить ключи в замок. Его рука мелко подрагивала. Только сейчас Дарина заметила бледность, несвойственную этому всегда загорелому лицу. - Она не берет трубку всю ночь, - пробормотала она, почувствовав укол совести. Мишка кивнул: - Ну, да. Думаешь, я ей не звонил? Да, блядь! - прорычал он, энергично двигая ключом в замочной скважине. - Замок, что ли, сломался? Мишка нагнулся, пытаясь найти удачный угол. - Слушай, Дарина… Ты иди пока, а? Здесь, кажется, дверь заклинило, или типа того. Придется выламывать. - Может, ей стало плохо? - пробормотала Дарина, уже всерьез испугавшись. - Что вы ели? Ей стало стыдно, что она сомневалась в друзьях. Возможно, они отравились чем-то, пока она была на задании. Анка пошла к себе, а Мишка к Клещу. Ребята отделались легким недомоганием, а Анка… Страшно представить, что с ней могло случиться, если она так долго не выходит на связь. Но это хоть прояснило бы ситуацию. - Не выдумывай, - грубовато ответил Мишка, вытаскивая из замка бесполезные ключи. Однако при взгляде на Дарину его тон смягчился. - Иди, тебе пора. Я позвоню, когда открою, тут надолго. - Обещай, что позвонишь. Злость на подругу растворилась в тревожном беспокойстве, но от этого стало только хуже. Дарина предпочла бы и дальше злиться. - Конечно, позвоню. Одарив Мишку последней тревожной улыбкой, она сбежала вниз по ступенькам. До начала рабочего дня оставалось всего ничего, а потерять это место она не могла себе позволить. Все-таки Анка могла выключить телефон и еще спать. Возможно, Мишка что-то перепутал, а подруга просто заперлась изнутри. Возможно, беспокоиться не о чем, и Анка еще устроит им взбучку за выломанную дверь. Робко улыбаясь своим мыслям, Дарина проскочила между закрывающимися дверьми трамвая. Кафе, где она работала баристой, находилось в паре кварталов от дома. Хоть какой-то плюс от этой работы. Задумавшись, она смотрела в окно, когда чья-то тяжелая рука с силой ударила ее по плечу. - Дарина! Какая приятная встреча! Она резко обернулась, увидев Глеба, своего коллегу. Это был невысокий темноволосый паренек с широкими плечами и не менее широкой глуповатой улыбкой. - И тебе привет, - сказала Дарина, натужно растягивая губы. Глеб подмигнул ей. - Я тут прогуливался мимо твоего дома… Смотрю, ты не очень-то спешишь на работу! - Долго не могла заснуть, - пробормотала она, поворачиваясь обратно к окну. Дарина надеялась, что этого движения будет достаточно, чтобы стало понятно ее отношение к продолжению диалога. Но вместо тишины над ухом раздался свист. - Бурная ночь, да? - Глеб навязчиво пихнул ее в плечо. - Ну, и кто этот счастливчик? Прикрыв глаза, Дарина просчитала про себя до трех. Матушка учила ее быть доброй с мальчиками. “Да, они бывают глупые, - говорила она. - Но ты должна быть терпеливой. Это единственная наша опора”. - Это тебя не касается, Глеб, - спокойно, но твердо ответила она. Глеб нахмурился, обдумывая ее слова, а затем издал громкий смешок. - Не касается, да? Он наклонился к ней ближе и прошептал, блуждая взглядом по лицу: - Мне нужно знать кто он, потому что… мне нужно знать, кого я собираюсь убить. Ха! Он засмеялся, не сумев выдержать зловещую паузу. Дарина тяжело вздохнула, украдкой поглядывая по сторонам. Ей было стыдно находиться рядом с таким громким и бесцеремонным Глебом. В последнее время он взял в привычку поджидать ее у дома, чтобы вместе ходить на работу. И ладно, если бы просто шел рядом, размахивая своими несоразмерно большими руками, так он ведь еще эти руки постоянно распускал... Вот как сейчас. - Рина, - задышал он ей в ухо. - Ты знаешь, я достал два билета на... Он снова попытался положить руку на плечо, но в этот момент прямо у Дарины над головой раздался шлепок. Глеб испуганно вскрикнул и отдернул руку. - Эй, идиот! Не видишь, что ей не нравится? - раздался сзади звонкий женский голос. Дарина резко подняла голову, успев встретиться взглядом с краснощекой запыхавшейся девушкой. Глаза ее возбужденно сверкали. Быстро улыбнувшись Дарине, она поспешила отбежать в сторону, не дожидаясь пока Глеб придет в себя. Спешно вынув из сумки стопку листовок, она приклеила одну из них на стену и выскочила наружу. Все это было проделано за время одной остановки. - Сумасшедшая… - Глеб наконец сумел закрыть ошеломленно распахнутый рот. - Она ударила меня! Он повернулся к Дарине в надежде, что она разделит его недовольство, но его ждало разочарование: на ее губах блуждала улыбка, которую, впрочем, она тут же поспешила убрать. - Это наша, - быстро сказала Дарина, когда трамвай начал подходить к следующей остановке. Она встала и сделала пару шагов к выходу, однако любопытство заставило ее обернуться к стене, на которой висел плакат. На дешевой глянцевой бумаге большими красными буквами было выведено: "Сопротивляйся!”, а еще ниже, шрифтом помельче: “Лучшая защита женщины – ее смелость”.