Девушка с красивыми глазами

      Первая влюбленность появляется молниеносно, поражая каждый орган твоего тела, путая мысли и усиливая восприятие чувств. Хорошо, что мой, давно взрослый, разум отрезвлял эти бушующие эмоции. Я понимала, что в сердце Хатаке будут жить только две девушки: Рин и его оберегаемая ученица. Я знала, что стоящая рядом с ним сейчас молодая куноичи с красивыми волосами, что светились всеми оттенками фиолетового цвета - Узуки Югао. Она пришла занять место Итачи в команде Ре и ее тренировка, это проверка сил. Ничего больше. Однако эти горящие влюбленностью карие глаза, светящаяся фарфором кожа, которая тянулась к капитану, невероятно раздражали. Эта девушка могла себе позволить стоять так близко, держать крепкую руку и дарить сладкую улыбку, а я не могла. - Мамору, - я отворачиваюсь от ненавистной картины, - давно тебя не видела. Что ты здесь делаешь? - Анко сказала, что ты должна быть на полигоне. Если ты закончила, может, прогуляемся? Я, кажется, задолжал тебе чай.       Хатаке уходит первым, не взглянув в мою сторону, приказывая своей новой подчиненной следовать за ним, а я улыбаюсь своим товарищам, не замечая его раздражения, помахав на прощание рукой. - Мне через час нужно быть в резиденции, я буду не против, если ты меня проводишь. - Итачи, - до сих пор расслабленный Мамору, встречается взглядом с одноклановцем и его голос приобретает враждебный тон, - тебя не было сегодня на собрании клана. Отец недоволен.       Атмосфера резко меняется, а возникшее напряжение начинает давить на виски. Я ошиблась, представляя старшего брата Саске добродушным человеком. С появлением Мамору, от былой мягкости не осталось и следа. Он замолчал, облачившись в маску ледяного бесчувствия. Воспоминания о его судьбе, которые я гнала из памяти, заиграли новыми красками. - Идем, - подталкиваю в спину Учиху. Мне необходимо увести его, закончить разговор, который еще не начался, - иначе я опоздаю.       Неожиданно, Мамору стал появляться в моей жизни слишком часто. Мимолетные встречи на улице перетекали в непринужденные беседы, а на редких вечеринках он всегда держался рядом. Его неловкие касания моих запястий и долгие взгляды, кричали о симпатии. Нужно быть глупой, чтобы не понять этого. Учиха был слишком красив, чтобы чувствовать себя дискомфортно рядом, и мне была приятна его компания, но я не могла ответить взаимностью.       Сейчас, рядом с ним, я не хотела давать шанса ни ему, ни мне, но я отчаянно старалась избавиться от образа пепельноволосого мужчины, идущего рядом с другой женщиной. Поэтому, позволила себе чуть больше. - Ты так и не открыла мой подарок? – интересуется брюнет, подхватывая мою руку, чтобы положить ее на своем локте. - Ох, прости Мамору, миссий было так много, что я не раскрыла еще ни одного подарка. - Расскажешь о своих миссиях? - Нет,- тяну я, ехидно улыбаясь, - все они рангов А и S, а значит засекречены. - Как я мог забыть, что ты элитный джоунин Конохи? – он тепло смеется. - Ну, не прям «элитный», скорее я – хороший почтальон. Мне не доверят миссии по спасению важных персон, но вот расшифровать какой-нибудь свиток, я смогу. - Слишком скромно для человека, который является «ушами и глазами Хокаге».       Меня передергивает. Эта информация не озвучивалась нигде, кроме кабинета Хокаге. Специализация джоунинов держалась в секрете. Со времен правления Минато, тот факт, что меня отправляли на сбор важной информации, держался в секрете. Мамору служил в полиции, и знать об этой моей специфике, не мог.       Мы доходим до резиденции слишком быстро, чтобы узнать больше об осведомленности моего сопровождающего. Разрешаю поцеловать себя в щеку на прощание и поднимаюсь к Хирузену. Впервые меня вызывают так поздно. В здании, который напоминал муравейник, нет ни души. Тусклый свет вел в нужный кабинет, вместо секретарей.       Третий сидит в своем кресле, пуская клубы табачного дыма. В кабинете полумрак, но глаза цепляются за большую коробку на его столе и пару пестрых свитков. - Оставьте нас одних и проследите, чтобы никого не было поблизости, - Хокаге, взмахом руки, отправляет их кабинета двух персональных Анбу, что невидимой тенью всегда следовали за ним. - Здесь засекреченная информация о последних встречах старейшин, - он указывает на свитки, - мне важно, чтобы она не попала в чужие руки. Ситуация в деревне изменилась, я не могу никому доверять. Поэтому прошу тебя запечатать их и отнести человеку, доверие к которому не подорвано, - каждое слово ему дается с большим трудом, - я выбрал тебя, зная, что ты способна исчезнуть и действовать тихо. Уходи на рассвете, никто не должен знать об этой миссии.       Я подхожу к его столу, но не тороплюсь брать свитки, мои глаза останавливаются на открытой коробке, в которой лежит стандартная форма шиноби Анбу и маска, стилизованная под голову ястреба. Очень символично. Немой вопрос, на который я уже знаю ответ, читается в моих глазах. - Мне важно, чтобы никто не понял, кто ты, - он отвечает. - Об этой миссии точно никто не знает? - Кроме нас с тобой, - пауза, - но я подозреваю, что на тебя нападут. Я говорил, что ситуация резко изменилась.       Опасения Хирузена подтвердились. Они настигли меня на границе страны Огня. Трое шиноби, одетые в черные одежды, скрывали свои лица за масками и не имели протекторов, двигаясь, словно призраки. Я берегла силы для большого прыжка в пространстве. К этой технике я должна была прибегнуть, в крайнем случае, а до него, моей целью стало узнать преследователей. Ниндзя заходили со стороны, зажимая в круг. Мне не оставалось ничего, кроме как увеличить скорость бега. Ветер больно хлещет в лицо, пока я бегу по верхушкам многовековых деревьев. Огненный шар, образовавшийся рядом с моей спиной, заставляет сменить положение, перемещаясь на соседнее дерево. Враги слишком близко, вспышки пламени возникают с разных сторон, оттесняя меня с маршрута. Их владение огнем восхищает. Они молчат, загоняя меня в угол. Перемещаясь в очередной раз на новую ветку, я слишком поздно замечаю взрывную печать. Теряя равновесие от взрыва, успеваю спасти свою ногу. Преследователи не дают мне возможности вновь подняться. Оказавшись на земле, меня окружают, заламывая руки.       Крупный мужчина в маске склоняется, срывая свиток с пояса. Стоя на коленях, я пытаюсь поднять взгляд, чтобы разглядеть фигуры, но резкий толчок в затылок, заставляет вернуть взгляд к земле. - Распечатай, - властный голос командует, - разве твоя жизнь стоит фальшивых амбиций старейшин? - Ты прав, - им известно, что в этом свитке, значит они из Конохи. Информация не могла так быстро покинуть пределы деревни, - мне потребуются для этого руки.       Лидер группы дает приказ выпустить меня из захвата и отдает обратно свиток. Я складываю печати, под пристальными взглядами предателей, раскрывая рулон с листами. - Но…, - мужчину начинает трясти, когда бумага оказывается в его руках, - они пустые. Белый пергамент сыплется из его рук, пока он делает шаг в мою сторону, поднимая фарфоровую маску Анбу, что так сильно напоминала хищную птицу. Его трясущаяся ладонь накрывает мою щеку, убеждаясь, что это не иллюзия. - Пустые, - отвечаю, выхватывая катану из-за спины. « - Кому может понадобиться стенограмма с последней встречи совета? – я разглядываю листы, чтобы после запечатать их. - Клану, которого отстранили от политических дел Конохи, - Третий хмурится. - Вы говорите про клан Учиха? - Я подозреваю, что они готовят государственный переворот, но прямых доказательств этому нет, - ему тяжело признавать эту новость, - послать шпиона к ним я не смогу до тех пор, пока не буду уверен в их намерениях. - Но Вы сказали, что кроме нас никто не знает об этой миссии. - Это пока, - он отворачивается к окну, - Я хочу ошибаться, Хитоми. Но Учихи не те люди, которые смиренно примут отлучение от власти. Их интересы стали иными. - Здесь приготовлено два свитка, - отрываясь от коробки с формой, перевожу взгляд на свитки, - я так понимаю, второй будет пустым? - Да. Ночью отправь свою птицу с оригиналами Джирайе. Он уже предупрежден, а с пустым свитком уходи утром. - Значит, на меня нападут Учихи? - Нет. Ты должна узнать, кто на тебя нападет. Это и есть твоя миссия. Как только увидишь их лица, исчезай.» - Это провокация, - разочарованно говорит их лидер, отражая мою первую атаку, - УХОДИТЕ!       Две фигуры в масках исчезают, направляясь обратно в сторону Листа. Преследовать их я не смогу, пока не уберу человека перед собой. Мои атаки сыплются на него градом, он отвечает, но мою катану не остановить. Я слишком зла. Прятать свои способности, когда противник уже видел мое лицо, нет смысла, и я перемещаюсь в пространстве, оказываясь то сзади, то сбоку. Но он знает каждое мое движение, мне не удается даже ранить его.       Мужчина не нападает, однако не даёт шанса дотянуться до его маски и тянет время, пока двое других уходят с места битвы. - Катон, - - Катон, -       Два пламени встречаются друг с другом. Он копирует каждое мое действие и видит разрывы пространства, я словно перед зеркалом. «Думай, думай, Хитоми».       Я уворачиваюсь от двух брошенных в мою сторону сюрикэнов и исчезаю. Мой противник останавливается, он ждет нападения. Его голова ищет меня. Стороны, за плечами, сверху. Он сканирует все точки, с которых я нападала, но это ошибка. Я появляюсь перед ним, нанося удар ногой в грудь. Свинцовое тело падает, а холодный металл моего оружия проходит между ребер. Мужчина кротко вздыхает, хватая воздух, но кровь уже душит его гортань. - Ты ошибся, - не позволяя ему шелохнуться, я нависаю, снимая маску с лица.       Кровавый рот на бледном лице жадно хватает воздух, пока темные глаза смотрят на меня с теплотой и благодарностью. Сердце останавливается, заставляя меня трястись от ужаса. - НЕТ, - горячая влага наполняет глаза, - почему это ты, Мамору? ПОЧЕМУ ТЫ? – я дергаю руку с мечом, чтобы освободить его, но он останавливает. - Нельзя, - он говорит чуть слышно, стараясь улыбаться, - в этой схватке кто-то должен умереть, но я не смогу навредить тебе. Только не тебе. - Я освобожу тебя, а ты уходи из деревни, - молю его, - я всем скажу, что убила тебя. - Нет, они уже видели тебя, - его пальцы касаются моего лица, - тебе придется догнать и их. Они ушли на север и зайдут в деревню со стороны нашего квартала. Тебя постараются убрать до того, как ты вернешься. Поторопись. - Почему ты…? - Не старайся понять нас. Это борьба за власть, - он смахивает слезы со скул, - пожалуйста, не плачь. Дай полюбоваться твоими глазами. - Я не могу, пожалуйста… - Проверни лезвие и уходи. - НЕТ, - я тону, захлебываясь слезами. - Прости, я так и не угостил тебя чаем, - его ладонь накрывает мою руку, держащую рукоять катаны, и сжимает, - Лучше принять смерть от тебя, - он смотрит умоляюще, не оставляя нам шансов, - Я рад. Последнее, что я вижу, это ты.       Рука остановила мужественное сердце, а синее пламя забрало его тело в свой мир, пока моя душа сгорала на празднике внутренних демонов. Еще двоих Учих я догнала, следуя по маршруту, что подсказал Мамору. У них даже не было шарингана. Переместившись в пространстве, я напала со стороны, где ветер не мог дать им подсказку о запахе приближающейся опасности. Отнимая их жизни, я не сняла масок. Ровно, как и мой друг, они были лишь пешками в большой политической игре своего клана.       Когда я зашла в кабинет Хокаге, меня поприветствовали еще двое. Данзо сидел на излюбленном красном диване, расслаблено попивая чай. О его осведомленности я знала давно, но за его спиной стоял Учиха Итачи. Слова застряли в районе груди. Именно мне предназначалось подтвердить догадки Третьего. В горле пересохло, сейчас, стоя рядом с этим молодым шиноби, я приговорю его клан к смерти. - Кто это был? – осторожно начинает Хирузен. - Вы были правы, Хокаге-доно. - Что стало с нападающими? - Они не вернутся. Мою личность никто не раскроет.       Третий устало откидывается на кресле, потирая лоб старой рукой. Я смотрю прямо, не отводя взгляда в сторону. Не хочу знать, о чем сейчас думают присутствующие в комнате люди. - Итачи, - Хирузен отводит взгляд, - с этого дня, ты начинаешь следить за своим кланом и докладывать обо всех их действиях. - Есть. - Хитоми, ты можешь быть свободна. - Постойте, - Данзо резко встает со своего места, хромая в мою сторону, - как много знает девчонка? - Я доверяю ей, - Хокаге отвечает сухо, заканчивая разговор. - А старейшины нет. Мы должны защитить информацию о клане предателей до тех пор, пока вопрос не будет решен, - он перехватывает мою руку, - насколько мне известно, Хитоми Катальдо дружна с некоторыми представителями их семьи.       На фигуры Итачи и Третьего падает невидимый груз, а меня парализует. Я оказалась такой же пешкой в чужой игре. - Ты предлагаешь? - Джуин, - приговор, вместо награды за успешную миссию.       Спорить с советом старейшин не мог даже Хокаге. Он попросил Итачи сопровождать меня на территорию Не и проследить, чтобы запечатана была лишь информация, касающаяся его клана. По дороге мне казалось, что меня ведут на казнь, но я так и не решилась сбежать.       Солнце ушло за горизонт, принося ночную прохладу, которая пробирала до костей, когда мы уходили с территории Данзо. Я шла, не обращая внимания на тень, что следовала за мной. Мне хотелось найти справедливость. Злость, одолевавшая мою душу искала выход. Но в сложившейся ситуации не было виноватых, потому что повинны были все. - Хитоми-сан, - тихий голос останавливает меня, - мне жаль. - Нет, Итачи, это мне жаль, - я не обернулась, что может значить эта печать, в сравнении с тем, что ему придется сделать.       Слухи о смерти троих полицейских Конохи разнеслись по деревне на следующий день. Официальной версией стала героическая смерть во время опасной операции. Район Учих окрасился в цвет скорби. Я не присутствовала на похоронах, изолировав себя в квартире в окружении своих демонов. В доме были закрыты все окна и двери. Друзья, которые пытались узнать о моем состоянии после новости о смерти Мамору, не раз искали встречи, но уходили, не дожидаясь ответа у входной двери. Мне было слишком больно смотреть кому-то в глаза. Герои доблестной полиции умерли от моей руки. Человек, чье сердце таяло находясь рядом, остановилось. Днями и ночами я сидела, облокотившись на спинку кровати, изучая стену, оклеенную бежевыми обоями. Мне даже нравилось следить за тенями, которые отбрасывали ветки в окне, освещаемые солнцем и луной. Они стали моими друзьями, отвлекая своим танцем от грязных мыслей. Только маленькая подарочная коробка с красно-белым гербом в руке, жгла ладонь, упрашивая заглянуть внутрь. Несколько раз я пыталась заставить себя подняться, но каждый раз, обещая себе встать чуть попозже, оставалась на месте. Я не считала дней, мне просто было комфортно сидеть в своем мирке и упиваться злостью самой к себе.       Картина перед глазами поменялась, когда рядом появилась новая тень, слишком крупная и чужая, она тревожила мой покой, заставляя отвести взгляд: - По-моему, это нарушение неприкосновенности жилища, Какаши, - мне не хотелось с ним ругаться, мне хотелось его прогнать, - передай Гаю, что со мной все в порядке и уходи. - Я вижу, - он опускается на корточки, поднимая мой подбородок, - Что произошло? - Ничего. - Почему ты в таком состоянии? - Еще раз: я в нормальном состоянии. - Это из-за Мамору? – его лицо хмурится. - Нет … то есть да, но это не то, чем кажется, - я вздыхаю, печать жжет, заставляя глаза наполниться влагой, - пожалуйста, уйди. Я хочу побыть одна. - Почему ты это делаешь? – он повышает голос, - ты так стараешься всем помочь, но как только сама нуждаешься в помощи, закрываешься в своем мире, не подпуская никого. Дай возможность своим друзьям быть рядом, не переживай всё в себе. Это же твои слова, Хитоми, в конце концов! Расскажи, что произошло, позволь помочь тебе. - НЕ МОГУ Я НИЧЕГО РАССКАЗАТЬ, - срываюсь, предательская слеза все же находит выход, сбегая по щеке.       Я поднимаю свои глаза, пропадая в темноте серого взгляда. Больше нет ничего вокруг, только этот взгляд. Он переживает, беспокойство овладело его телом, как только он нашел меня. Неуверенно я открываю рот, показывая свой секрет. Его пальцы застывают на моей нижней губе, в тот момент, когда он видит черную печать Данзо на языке. Кожа белеет на костяшках запястья, с такой силой он сжимает свой кулак. - Нет, - он шепчет, не скрывая горькой обиды.       Какаши опускается рядом со мной. Теперь в театре теней два зрителя. Наверняка он понял, что мое заточение, печать и смерть Учих связаны, но мы никогда не обсудим это. Он просто остается рядом. Тело дергается, когда горячая мозолистая рука накрывает мою ладонь. Этот жест поддержки слишком неумелый. - Я не владею секретной техникой клана Катальдо, - он откашливается, отворачивая лицо в сторону, - я мог бы скопировать ее, но боюсь это слишком сложно. - Я не ищу утешения. Я хочу избавиться от злости, что рвет душу. - С этим я могу помочь, - он быстро складывает печати, забирая меня в объятья.       Легкое головокружение исчезает, когда мы оказываемся на полигоне. Это первый раз, когда я перемещаюсь, используя технику, а не Кеккей Генкай. Я покидаю убежище в руках Копирующего, чтобы после обхватить себя, стараясь сохранить тепло. Ночь слишком холодна. - Лучшее средство для вымещения эмоций, это тренировка, - открывая алый глаз, произносит Хатаке. - Ты предлагаешь мне биться с тобой? – он прав, злости больше нет, теперь мне просто страшно. - Я буду поддаваться. - А шаринган зачем? - Я буду поддаваться чуть-чуть.       Он нападает первым, стремительно сокращая расстояние между нами. Его удар мощный, гораздо сильнее ударов моих прежних соперников. Я уклоняюсь, но не отступаю назад. Оказавшись перед ним, обманываю, занося кулак для удара, но в последний момент исчезаю, перемещаясь за его спину, чтобы ударить ногой. Копирующий во время разворачивается, блокируя удар. - Сразу за спину. Никакого благородства, - он ухмыляется, разжигая во мне азарт.       Я продолжаю нападать, а он парировать мои удары. Наши фигуры сходятся и расходятся в разные стороны полигона. Пропускаю удар в бок, но не успеваю достигнуть земли, когда он хватает мой оби, возвращая равновесие. Злость, которую я глушила все время, загорается новым пламенем. Мне не удается достичь своей цели, а кулаки сводит судорогой от желания победить в этой схватке. Мои атаки становятся более агрессивными, и я больше не позволяю себе пропускать его нападки. Мы деремся слишком долго, не уступая друг другу. Пот капает со лба и все эмоции начинают отступать, когда по телу проходит первая волна усталости. Он ведет себя спокойно, изворачиваясь от ударов. Пытаюсь зайти со стороны, но и здесь он меня опережает, перехватывая руки и ноги. Мне становится смешно от собственной беспомощности. - Так, - я останавливаюсь, стараясь отдышаться, - выключай свой глаз.       Он улыбается. Морщинки у глаз становятся более явными, но маска не даст подтвердить мои догадки. Я вновь исчезаю в пространстве, а он отслеживает мое перемещение, но я не появляюсь. Я бросаю два куная в его сторону, которые он ловко отбивает, чтобы тут же материализоваться у его ног, делая подсечку. Он группируется, перескочив на новое место, но я видела, что ненадолго Какаши потерял равновесие. - Это уже считается за победу? – я смеюсь, легкость возвращается в тело.       Хатаке пропускает смешок, отвлекая меня, и срывается в быстрой атаке. Он наносит несколько тяжелых ударов, заставляя меня стремительно отступать. Я слишком устала, чтобы продолжать бой. Пространство забирает мое тело, задерживая. Пепельноволосый ищет. Его глаза двигаются в стороны, а голова поворачивается за свою спину. «Он ищет меня, как Мамору, и умереть может так же».       Радость исчезает так же стремительно, как появилась, и мне хочется закончить бой. Демоны снова танцуют свой победный танец, забирая в мир отчаянья и боли. Я появляюсь перед ним, нападая сверху, чтобы нанести завершающий удар. - Поймал!       Не могу сдержать удивленного вздоха, когда его рука подхватывает мое тело, а вторая блокирует кулак. Мы застываем. Я смотрю в его глаза и не вижу в них прежнего холода, его взгляд согревает. Он отпускает мою руку, а второй слегка подкидывает, чтобы удобнее меня перехватить. Маска на его лице больше не может скрыть улыбки. Он спас меня, не дав вернуться в ад, в котором я провела несколько дней. Все что произошло не имеет значения, сейчас для меня существуют сильные руки, которые не дадут сбежать, глубокий взгляд серых глаз и сила, которая не позволит моей темной стороне одержать победу. - Хитоми, прости меня, - его низкий голос разливается внутри, заставляя уснувших бабочек вновь порхать. - За что? - За то, что не прошу разрешения.       Я не успеваю ничего ответить, когда его длинные пальцы подцепляют край синей материи, обнажая мужское лицо, чтобы после зарыться в моих волосах, накрывая свои губы моими.